Часть 6. Глава 8.
Сотни пар глаз уставились на вошедших, сразу прикипев к фигуре черноволосого парня, щеголявшего седой прядью. Удивительно, если судить по утреннему происшествию, то этот парень был, как минимум, при смерти, так отчаянно его пытались спасти его друзья, а теперь, вон — бодр и свеж как огурчик, только багровый безобразный шрам портит всё впечатление. Слизеринцы затаили дыхание, ведь именно на их факультете предстоит учиться этим личностям, хотя двое из них, судя по фамилиям, законченные гриффиндорцы. Серебристо-зеленые настороженно смотрели, как троица бодрым шагом направляется к их факультетскому столу, и ехидно поглядывали на стол краснознаменных, где с непередаваемыми выражением на «фэйсах» за этой процессией наблюдали остальные заинтересованные лица. Подойдя к столу, трио немного замялось, переглянулось, как будто общаясь мысленно, чему-то кивнули и… Новый и еще неизвестный Поттер решительно приземлился между старостой факультета и Снейпом, а Малфой-и-теперь-младший с женой разбавили своим присутствием клан Блэков, которые сидели всегда вместе, несмотря на разницу в годах. Помимо двух Регулусов и отступника гриффиндорца Сириуса, сейчас в школу ходили ещё и Нарцисса Блэк — пятый курс, её старшая кузина Андромаха Блэк — седьмой курс, и Лукреция Блэк — так же седьмой курс, из греческих веток рода. Буквально пару лет назад школу покинула Андромеда. Беллатрис Блэк закончила школу несколько лет назад и уже давно успешно вышла замуж за своего жениха Лестрейнджа. И только некоторые слизеринцы знали, что там магическая триада между братьями Лестрейндж и Беллатрис Блэк. Вообще это поколение Блэков было удивительно щедрым на представительниц прекрасного пола. Гермиона уселась, решительно подвинув остальных, между Регулусом Валенсием и Регулусом Арктурусом. Драко — с другой стороны от Регулуса Валенсия, вежливо, но настойчиво пододвинув Нарциссу Блэк со словами: — МамА, приятно видеть вас в добром здравии, — очаровательно улыбнулся он, аккуратно подхватив хрупкую ладонь Нарциссы и легонько поцеловав тыльную сторону кисти. У Нарциссы Блэк, единственной блондинки среди всего многочисленного черноволосого семейства из-за проснувшегося наследия вейл, точнее, девушка знала, что в ней проснется именно это наследие, от шока глаза распахнулись во всю ширь, и она как-то затравлено посмотрела в сторону старосты своего факультета, который, судя по словам этого молодого человека, был её мужем. А кем он еще мог ей приходиться, если Драко называет её мамой? Что уж говорить про Люциуса Малфоя, у которого и в перспективе не было никаких женитьб, точнее, женитьб на девушках, и отец его был с этим согласен, просто потому, что у него уже была магическая пара! Он, с тщательно скрываемым, но для новичков отчетливо видимым ужасом посмотрел на едва заметно скривившегося Северуса. Молясь про себя, чтобы это была шутка. Вейлы, конечно, твари ревнивые, но это не сравнить с ревностью дракона, который при этом просто впадает в бешенство. Ещё хоть один такой намек, и Северус вытурит его из своей постели не задумываясь, а что он сделает с потенциальной разлучницей?!!! Слизеринцы с интересом посмотрели на эту странную дислокацию новеньких. Северус же, услышав слова блондина, весь напрягся. Логика у него была будь здоров, и сделать правильные выводы из услышанного он был способен. Но так же он прекрасно понимал, что еще не знает всего, чтобы вообще делать какие-либо выводы. Учитывая, что только сегодня утром этот Люциус номер два недвусмысленно обозвал их ПАПОЧКАМИ. Хотя намек на их связь с Нарциссой, которая при этом не являлась их третьей, был более чем прозрачный. Он едва заметно отодвинулся от Поттера-младшего, в котором, наоборот, чувствовал ещё одного своего магического партнера. Что тоже не доставляло ему спокойствия. Подумать только! Его магический, назначенный самой магией, партнер — сын ненавистного Джеймса Поттера, который портил ему жизнь, начиная с первой же поездки в «Хогвартс-Экспрессе»! А следом закрутились совсем уж безнадежные мысли. Сын Поттера! Поттер ещё даже не женат, хотя и активно ухлёстывает за его бывшей подругой Лили. Млять! Сын Лили! Лили и Поттера! Тепло от устанавливающейся связи разлилось по всему организму Снейпа и заставило думать уже в другом направлении. Сколько же ещё ждать, пока их третий родится и вырастет? Хотя… пока этот ещё нерожденный третий тут, надо воспользоваться случаем. По полной. Северус чуть успокоился и оценивающе присмотрелся к Нарциссе, которая сглотнула под его взглядом. Она единственная знала, что у Снейпа и Малфоя не просто традиционное покровительство, потому что, даже ещё не приняв своё магическое наследие, многие из способностей вейл ей уже подчинялись. Может, в этом ответ? Люциусу нужен будет наследник, а без третьего — это будет затруднительно сделать. А их третий — одногодка их сына! Мордред со всеми его пакостями! Это просто в голове не укладывается! Их партнер и их сын ровесники! А это значит, что между ними, как минимум, восемнадцать лет, потому что никто из них не собирается обзаводиться детьми, пока не закончат это учебное заведение. А если учитывать, что Нарси вообще ещё на пятом курсе, то и все двадцать! Поверить и переварить это было очень трудно. Даже не смотря на то, что вот он — сидит рядом и даже успел поймать его за руку. Явно уже всё понял и знает. А может ещё и из будущего знает. Ну, не может же быть такого, чтобы они с Люцем проморгали своего третьего, особенно учитывая столь долгое ожидание и обучаемость этого третьего вместе с их сыном? Сумбур, шок, непонимание в мыслях, что было не свойственно холодному и логичному слизеринцу. Радость от встречи, счастье скорого соединения и тут же нарождающаяся горечь и боль от неизбежного расставания — это не их время! И все это буквально за секунды с того момента, как Поттер решительно вклинился между ними, Северусом и Люциусом. Снейп снова попытался чуть сдвинуться, чтобы охладиться от накатившей магии. Но слишком уж далеко отодвинуться ему не дали по нескольким причинам. Новый Поттер ловко пресёк попытку бегства, поймав его за руку — раз, отсутствие за столом сколько-нибудь более свободного места с другой стороны от Северуса — два. — Хи-хикс, — раздался смешок этого непонятного и завораживающего все чувства парня. — Драко, не шокируй общество, это… — Твоя прерогатива, я помню! — солнечно улыбнулся Малфой-младший и тут же обратился к жене, чуть перегнувшись над столом и намеренно задевая рукой Блэка, тот дернулся, как будто его прошило током: — Дорогая, что тебе положить? Общие тарелки на столах уже давно были полны всяческих вкусностей, но за слизеринским столом ещё никто не приступил к ужину, наблюдая за разворачивающимся представлением.***
За гриффиндорским столом тоже кипели тихие страсти. Лили незаметно поглядывала в сторону слизеринского стола и пыталась разобраться в своем сумбуре чувств и мыслей, который царил в её головке ещё с прошлого учебного года, а происходящие со стремительностью лавины одно за другим события не способствовали воцарению порядка. На прошлом курсе, в канун дня своего рождения*, она почувствовала отвратительное недомогание. Её трясло, бросало то в пот, то в холод, перед глазами всё расплывалось, хотелось лечь и уснуть. И девушка абсолютно не понимала, где она могла умудриться подхватить обыкновенную простуду? Выходные провела в гриффиндорской гостиной вместо Хогсмида, в понедельник никаких «уличных» уроков не было, но вот умудрилась же простыть. Это было обидно до чёртиков, что свой день рожденья, свое шестнадцатилетие ей придется провести в Больничном Крыле, но делать было нечего, и она отправилась к мадам Помфри. Там-то её и догнал шок, когда при одном её виде мадам Помфри поцокала языком, задумчиво пожевала губу и отправила юную девушку в отельную палату. Подумать только в ОТДЕЛЬНУЮ палату, а не как обычно на больничную койку и отгородить ширмой. Ретроспектива. — Мадам Помфри, зачем? — удивилась гриффиндорка. — Дайте мне двойную дозу Перечного, и всё будет в порядке. — Это не простуда, девочка моя, — мягко сказала колдоведьма. — Это наследие. — Что? — удивилась Лили. — Магическое наследие, Перечное тут не поможет, только ты сама. — И как долго это будет длиться? — угрюмо спросила Эванс, про наследие она решила спросить потом, а сейчас ей было так плохо, что она практически не понимала, что ей втолковывает колдомедик. — У меня завтра контрольная по Трансфигурации… Мадам Помфри улыбнулась. — Завтра с утра будешь, как роза цвести, а сейчас — марш в кровать! Что ей снилось в том бредовом сне, девушка не помнила**, но на утро её ждал ещё один шок. Заглянув в зеркало, она себя не узнала. Волосы стали из просто ярко-рыжих чуть ли не малиновыми, глаза в пол-лица и приобрели невероятную яркость зелени, и разрез стал чуть раскосым. Брови и ресницы резко потемнели и теперь обрамляли эти невероятные глаза, делая их еще более выразительными и притягательными, а ресницы так вообще стали очень длинными и густыми, и доставали до самых бровей. Черты лица изменились не сильно, но произошедшие изменения с волосами и глазами, сделали из нее совершенно другого человека. А еще, когда она попыталась заплести свою гриву в косу, оказалось, что форма ушей тоже изменилась — они приобрели заостренный кончик, так и намекая на эльфов. Несмотря на всю эту красоту, девушка реально испугалась таких кардинальных изменений во внешности всего за одну ночь. Нет, она прекрасно понимала, что с помощью краски для волос, туши, линз и прочих ухищрений, которыми неоднократно в её присутствии пользовалась её старшая сестра Петуния, прихорашиваясь к очередному свиданию, можно очень сильно изменить свой облик, прямо-таки до неузнаваемости, но Лили-то этого не делала! Девушка послюнявила пальчик и потерла одну из бровей, потом обоими кулачками глаза — не тушь. Да и разрез глаз, и уши без хирургического вмешательства так кардинально не изменить. А может ей вчера подлили какое-то трансфигураторное зелье, а она и не заметила? — Мадам Помфри! Мадам Помфри! Колдоведьма заглянула в палату к пациентке, откликнувшись на её панический крик. — Ох! — только и выдохнула она, увидев результат принятия наследия. Конец ретроспективы. Тогда-то уже на свежую голову и незамутненный жаром разум гриффиндорки колдоведьма и вылила ошеломляющие новости. И о том, что она не может быть магглорожденной, а как минимум полукровкой, у которой один из родителей чистокровный маг, и что такое магическое наследие и с чем его едят. И прочитала ей краткую лекцию о статусе крови, и почему это так важно для магического мира. Тут-то девушка и поняла, о чём все это время на их встречах говорил Северус, а она отмахивалась от него, не принимая всерьёз. Почему-то слова её друга, действительно друга, проскальзывали мимо её сознания, даже не пытаясь осесть там, а вот лекция колдоведьмы накрепко впаялась в сознание. Это заставляло задуматься совсем неглупую ведьму. Именно во время этого разговора с колдоведьмой, интуиция Лили завопила благим матом, что на люди показываться в этом виде нельзя ни под каким соусом, учитывая какие законы принимает Министерство по ограничению прав и свобод магических существ, к которым теперь частично относится и она сама. Мадам Помфри только понимающе усмехнулась и пошла навстречу умной девочке, организовав ей больничный на неделю. За это время они разработали комплекс скрывающих чар. Учитывая, что у директора не простые очки, то с чарами пришлось повозиться, к чему привлекли и профессора Флитвика, который восхищённо прицокнул языком и с энтузиазмом принялся за дело. Что тоже наводило на размышления о том, что не так светел директор Дамблдор, как его малюют, раз декан факультета воронов так рьяно принялся за дело. Оставалось продержаться всего ничего, два с половиной месяца, а потом будут каникулы, за которые девушке предстоит выпытать из своих родителей правду о себе. Увы, в банк «Гринготтс», куда между делом посоветовал обратиться Флитвик, соваться было не с руки. Этому мешали несколько факторов. Одним из которых и самым существенным были банальные деньги. Так и хотелось патетично воскликнуть: «Деньги — зло! Но как же этого зла не хватает!». Даже если она и полукровка с одним чистокровным магом-родителем, или же вообще чистокровная с обоими, не факт, что в «Гринготтсе» её поджидает сейф с наследством, из которого и можно было бы оплатить весьма и весьма дорогостоящую процедуру проверки кровного родства. А у её «родителей» таких денег нет точно. Пусть её папочка и руководил одним из отделений маггловского банка. Но банковский кредит, на который и купили свой дом Эвансы в Коукворте *** после того, как перебрались в Англию из Америки, пожирал своими процентами практически весь доход главы семейства, а мать была домохозяйкой. Семья жила на остаток от выплат по счетам, да, как только теперь посчитала Лили, на выплаты и пособия семье усыновителей. Но это умозрительно. Так что без суммы, которая могла бы покрыть расходы на проверку, которая бы гарантировала оплату этой самой проверки при любом результате… Но самих «родителей» потрясти насчёт, «а родная ли я вам дочь», в чем уже практически не сомневалась девушка, ничто не мешает. Почему оставались сомнения? Да потому, что Грегори Эванс был безумно счастлив, когда его младшей дочери пришло письмо из Хогвартса, да и до этого спускал на тормозах все странности, творившиеся с его маленькой принцессой. Могло ли это значить, что Эванс все-таки был не обычным маглом, а хотя бы сквибом, и, действительно, был её отцом? Так же как и Роза Эванс её матерью-магглой. В таком случае полукровность Лили обеспечена и объяснима. А вот наличие сейфа в «Гринготтсе» не гарантировано, раз уж отец ни разу туда не заглянул. Хотя бы для того, чтобы выкупить дом и не маяться столько лет с процентными выплатами и мизерным погашением самого кредита. Да и их переезд из Америки. Они не коренные граждане Англии, а пришлые, и это тоже говорило не в пользу наличия сейфа в «Гринготтсе». Да и книжки, выданные и Флитвиком, и сердобольной мадам Помфри, читать будет легче именно дома, а не в гриффиндорской гостиной, где такая литература вызовет сонм вопросов и недоумений. За оставшиеся два месяца учебы девушка тщательно прошерстила библиотеку и поняла, что таких книжек в Хогвартской библиотеке днём с огнем не сыщешь. Вторым потрясением, после того, как тщательно укутанная чарами сокрытия, девушка покинула Больничное Крыло и вернулась в гриффиндорскую гостиную, было то, что её как обухом по голове ударило осознание того, что без Джеймса Поттера и Сириуса Блэка ей жизнь не мила. Она и раньше заглядывалась на этих двух своих однокурсников, отчего бесился Северус. Но именно их нападки на её друга, на того, кто не позволил магглорожденной девочке сунуться в магический мир, полностью не осознав, что это такое, стояли постоянным барьером между ними. Она их ругала, журила, била учебниками по головам, и совместно со Снейпом разрабатывала очередные пакости против этих наглых Мародёров, но… Её к ним тянуло, а теперь вот и понимание пришло — почему. Так же как и осознание того, почему эта шалопаистая шайка так вскрысилась именно на Снейпа, практически с первой поездки на «Хогвартс-Экспрессе», где они все и «познакомились», начав «дружбу» с хорошей драки за внимание одной рыженькой девочки. Распределение все четверо: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Северус Снейп и Лили Эванс, которая тоже не удержалась и влезла в разборки, естественно, заступаясь за Северуса, от чего драка только набирала обороты, — проходили второго сентября за завтраком, так как праздничный ужин, основное распределение и ночь с первого на второе они все провели в Больничном Крыле. И глупейшая ссора после сдачи всех экзаменов. Отвратительная выходка Джеймса и Сириуса со Снейпом, после того, как они нечаянно увидели, уже считавшейся «ИХ» девушку в компании Снейпа, договаривавшуюся о встрече на Астрономической башне для серьёзного разговора. Хлёсткое Северусово «грязнокровка», брошенное в порыве злости, обиды и смущения за то, что предстал перед своей подругой в столь неприглядном свете: с мантией на голову и замурзанными подштанниками. Лили всё это понимала. Уж кому как ни ей знать, почему Северус всегда кутался в свои поношенные мантии, сшитые из непонятно чего, и носил их традиционно, без брюк, тогда как остальные могли себе позволить ходить по Хогвартсу и в обычной одежде, маггловская мода медленно, но верно завоевывала позиции в магическом мире. Понимала, но простить не смогла. Тогда. Ей требовалось время успокоить свои и без этого взвинченные нервы, да и предстоящий «домашний» разговор по душам спокойствия не добавлял. Впрочем, с Мародёрами она тогда тоже разругалась в пух и прах. Летние каникулы тоже оказались полны сюрпризов. Разговор состоялся, но результаты были… Странными. Грегори Эванс, действительно, оказался сквибом из бедной американской семьи, таких же сквибов, как и Роза, как и её сестренка Петуния, которая вот уже столько времени злилась на Лили из-за её поступления в Хогвартс, а ей на её отчаянную просьбу о зачислении пришел довольно грубый ответ с отказом. Но Лили не их дочь. И удочерили её уже здесь, в Англии, и именно потому, что почувствовали в ней магию. Активную магию, а таким детишкам совсем не место в приютском доме, куда совершенно случайно заглянули в свое время Эвансы. Скандалы и ругань. Не с родителями, им Лили, наоборот, была очень благодарна и любила по-прежнему. Скандалы стала закатывать Петти, наконец, узнавшая о своей семье всё, что раньше скрывалось под толстым слоем наносной респектабельности. Под конец лета Петуния удрала из дома с каким-то Верноном Дурслем, её сокурсником по колледжу, и больше не появлялась, обвинив своих родителей во всех грехах и в том, что они не смогли передать ей возможность магичить, оставив её ущербной калекой. При этом Лили, которая каждый раз возвращалась на летние каникулы домой, одним своим присутствием напоминала девушке о том, что сказка рядом, но… Не укусишь локоток. А раз так, то и общего она ни с ними, ни с ненормальными вроде Лили, дел иметь не желает. У нее будет Нормальная семья, без этого уродства. Такими злыми словами пестрело её прощальное письмо, оставленное на тумбочке у кровати. Книжки же, выданные колдомедиком и профессором Флитвиком, заставили девушку полностью пересмотреть свой взгляд на магический мир, а так же дали ответ, почему девушку так настойчиво влечет сразу к двум парням, и разделять их совсем не хочется, а хочется с обоими разом. Триада. Магическая триада, довольно редкое явление в магическом мире в последние даже не годы — столетия. А уж в последние годы, если они и существовали, то тщательно скрывались, и причиной этому была целенаправленная политика Министерства магии. Ведь триады, как правило, образовывали маги с большим процентом наследия в крови, а это уже «недочеловеки», по понятиям этого самого Министерства магии. И прогуливаясь по Косому переулку, Лили вместе со всем необходимым к школе купила и книги по магическому праву, брошюрки, листовки и подписалась на все периодические издания, какие только существовали в магическом мире. Она начала разбираться, читать и анализировать. Полностью разложив по полочкам события своей жизни за последние пять лет, начиная со своего поступления в Хогвартс. Учебу, которая, после анализа прочитанных книг, стала походить на карикатурную пародию и всё возрастающее противостояние Гриффиндор-Слизерин с попустительства самого директора этого учебного заведения. А от этих размышлений она перекинулась на размышления о роли, которую играл этот самый директор в магическом мире, и… схватилась за голову. В школу, на шестой курс, девушка ехала не с совсем лёгкими мыслями и головой. В «Хогвартс-Экспрессе», запечатав купе на все мыслимые и немыслимые чары, двое её магических партнеров упали перед ней на колени, слезно вымаливая своё прощение. Простила, а куда деваться, ей без них тоже несладко, но назрел разговор и серьезный. Но решила их помурыжить, вот интересно ей стало, как они будут объяснять необходимость встречаться с двумя сразу девушке-магглокровке? Да и Джеймс с Сириусом полностью под контролем Дамблдора, так ей казалось. Но ни первого сентября, ни второго поговорить с ними не удалось, а третьего, то есть сегодня… Дочь! Сын! Слизерин! И теперь Лили поглядывала на стол слизеринцев, внимательно рассматривая своих «детей», благо, что все они сидели к ней лицом. А сама Лили уже привычно сидела между Поттером и Блэком. И, присматриваясь к ним, она понимала, что это не розыгрыш и не шутка — перед ней действительно её дети. И магия к ним ластится, и в чертах то тут, то там её черты проглядывают, хотя на первый взгляд сын — отражение Джеймса, а вот дочка от неё много чего унаследовала. Но если дочь и сына поставить рядом, то никто не усомнится в том, что они брат с сестрой, хоть у девочки и нетипичный для Поттеров, Блэков, да и самой Эванс колер волос. Но так Лили и сама не знает от кого из неизвестных бабушек, дедушек, девочки мог передаться этот каштановый цвет. Но вот разрез глаз и у сына, и у дочери её, Лили, и ямочки на щеках, когда те солнечно улыбаются, а губы и у той, и у другого явно от Сириуса, а вот клыки… Что?! Лили ошеломленно присмотрелась к сыну. Нет, не померещилось, действительно клыки. Тут повеял небольшой сквозняк, и седую, Мерлин спаси и помоги, СЕДУЮ (!) прядь на голове сына слегка откинуло, а под ней сверкнул кончик заостренного уха. Лили нервно глянула на стол преподавателей. Уф! Директор совсем не смотрел на её детей, о чем-то разговаривая с МакГонагалл. Хотя это и не означало, что ему не интересны его новые ученики. — Джейм, — тихо прошептала девушка Поттеру, который, точно так же, как и она, рассматривал их детей. — Джейм, ты это видишь? — Эльф, — тихо выдохнул Поттер и покосился на Петтигрю, который на этот раз сидел с краю гриффиндорского стола. Лунатик был уже водворен в «Визжащую Хижину», где ему предстояло провести ближайших три дня — послезавтра намечалось полнолуние.**** День перед, само полнолуние и день после, как это было и всегда. — Тёмный эльф, — уточнил Сириус. Парни переглянулись между собой через Лили. — У меня нет, — помотал головой Сириус. — У меня тоже, — высказался Джеймс, и оба парня вопрошающе уставились на Лили. Девушка уже поняла, что им не терпится спросить, но не собиралась так быстро раскрывать все свои карты — она же магглорожденная, правда? Откуда ей знать, о чем они тут балаболят? Тем более что они так и не согласились поговорить с ней в эти два дня, до «Происшествия». Хотя и прекрасно поняла, что говорили парни о наследиях. А раз тёмные эльфы не топтались в родословной ни Поттеров, ни Блэков, то остается логичный вариант, что это наследие пришло со стороны матери, которая Лили Эванс. — Что? — спросила Лили, забавляясь выражением лиц своих будущих мужей. — Да нет… ничего, — стушевался Джеймс, опуская взгляд. — А ведь на них скрывающие амулеты, Джейми, фамильные, но… — продолжил Сириус, тоже переводя взгляд, только снова на детей. — У сына почему-то сбоит, — тихо закончил Джеймс. Как-то легко они приняли столь ошеломляющую новость, что с ними на одном курсе будут учиться их же дети. Но… Магия не врёт, кровь поёт у обоих — и у дочери, и у сына. Вопрос, заданный директору у дверей Больничного Крыла, был только для отвлечения внимания. Поттеру не требовались никакие подтверждения. Да и Сириусу, как подозревал Джеймс, тоже. Весь этот день парень провёл как на иголках. Ведь озвучена была только фамилия Поттер. А как же Сири? Неужели родственники Сириуса пошли на то, чтобы окончательно изгнать своего сына из рода? Джеймс не собирался отказываться от своего магического партнера никаким образом, а раз озвучили только фамилию Поттер, то это можно рассматривать как то, что Сириус вошел в его, Джеймса, род и стал Поттером. Другие более мрачные варианты развития событий Джеймс отказывался даже рассматривать. Пусть свое наследие они приняли и не полностью, но доставшегося им вполне хватило, чтобы ощутить и осязать связи, крепко накрепко приковавшие их друг к другу, и к Лилиан. Джеймс снова посмотрел на своих детей. Они Поттеры, без всяких сомнений. Как под копирку деланы. Только нужно сделать скидку на неизвестно откуда выскочивших тёмных эльфов. Ох, непроста Лили. Ох, непроста. Сразу вспомнились и её попытки затащить их с Сириусом в темный уголок для разговора в первые два дня учебы, да только не до того было. И её странная болезнь, начавшаяся накануне её же дня рождения и продлившаяся целую неделю. Это чем же она так заболела, что колдомедик третьего разряда, а при таком разряде в Мунго дают начальничество над отделом, не смогла вылечить? А теперь вот назрело и взорвалось. Да как взорвалось! Тёмные эльфы! А судя по клычкам сына, его же ушкам, да по наличию фамильных артефактов самого сильного толка, и наследие там как бы не стопроцентное. И магией от них шибает наповал. Может, другие этого и не ощущают, но Джеймс — Поттер, и родовую магию и её силу может за версту учуять под любыми соусами и артефактами. Тут Джеймс додумался глянуть на своих детей в магических потоках. Применил дар фамильный. — Ох, ты ж ё… — не сдержался он. За столом слизеринцев, куда были определены на обучение его детки, так эффектно появившиеся сегодняшним утречком в Большом Зале Хогвартса, в магических потоках ясно формировались две магических триады. Причем у Малфоя, ненавистного ранее Снейпа и его собственного сына связь уже была почти в завершающей стадии. Джеймс разглядел даже призрачное полыхание брачных браслетов. Призрачных у слизеринского старосты и Снейпа, и вполне себе материальный у собственного сына. Это могло означать только одно, там, в будущем, брак заключен и подтвержден. Доча тоже «порадовала» папочку прочной связующей цепью с, как он понял, Малфоем-младшим. В этом случае брак не только заключен, подтвержден, но еще и консумирован. А теперь между этой парочкой и испанским Блэком, из-за которого его Сириус и сбежал из дома, когда ему Орион Блэк в непререкаемой манере высказал свое родительское повеление — это твой будущий муж и я ничего не хочу слышать о магглокровке (!) — формируется партнерская связь. И если против самого Джеймса в мужьях у Сириуса, Орион Блэк не имел ничего против, то вот их зацикленность на какой-то грязнокровке Лили его просто бесила. Мало ему, что сын попёр против блэковских традиций учиться в Слизерине, так еще и грязнокровку в род тащит. А тут еще и у испанской ветви такие проблемы, и Регулус Валенсий Блэк попал под опёку своих английских родственников — такая выгодная партия. Наследие? Какое наследие? Блэки уже несколько поколений это самое наследие принимают в мизерной пропорции, и оно абсолютно не мешает им устраивать политические браки. Всё это было еще в начале их пятого курса. Даже раньше — летом. Тогда-то Сириус и хлопнул дверью родового особняка на Гриммо 12, попросившись на постой к тётушке Дорее Поттер. А вот с Поттерами, видя реакцию старших Блэков на известие о Лили, парни решили повременить с разговорами. Благо, что Джеймсу таких категоричных условий не ставили, а потому парни тянули как могли, хотя Дорея иногда понимающие усмехалась в веер. А теперь на бедного Джеймса водопадом обрушивается новость, что его родной сын — партнер ненавистного сальноволосого Нюниуса Снейпа, который так и вился вокруг их Лили все пять курсов. И понимание механики магии партнерства совсем не улучшает настроения Поттера, вдруг понимающего, почему у этого законченного слизеринца, нищего полукровки, были такие нежные отношения с ИХ ЛИЛИ! Чуял, гад, свою судьбу будущую. А тут ещё и Малфой! Та еще заноза в заднице всего Гриффиндора. И как только он, Поттер, там, в будущем, позволил этому случиться? Джеймс в бессилии застонал. Позволил. Или позволит. Никуда он не денется. Не будет он портить жизнь собственному сыну, восставая против магических уз. — Джейми, ты чего? — заволновался Сириус, видя, как побледнел его партнер. Это Лилс они пока не трогают, а сами уже вовсю осваивают радости плоти. А с Лили ещё отношения выяснять, прояснять. — Сири, я этого не переживу, — простонал Джеймс. — Да что случилось-то? — Триады, Сири. Триады со мной случились, скорпионов им в постель, да побольше, побольше. — Джеймс? — растеряно проговорила Лили. — Люциус, Снейп и наш сын — первая триада. Этот, который Люцев сын, кажется, Драко, твой, Сири, несостоявшийся муж Регулус и наша доча — вторая триада. Стоило увидеть лицо папочки Сириуса на это известие. Шок — это слишком слабо сказано. Он снова взглянул на слизеринский стол и тоже застонал, прикрывая лицо обеими руками. Лили про себя умирала со смеху, несмотря на столь неожиданные новости. О способности Джеймса видеть магические потоки она, как и все Мародёры, отлично знала. Это знание не раз выручало их с Северусом при организации ловушек и пакостей этим самым Мародёрам, ведь это знание заставляло их искать способы маскировки этих самых ловушек от «всевидящего ока» Поттера. Но это действительно было смешно. Такой удар по гордости Джеймса и Сириуса. Их собственный сын и их собственная дочь и такой финт — в партнёрах у извечных врагов. Лили кое-как справилась со своим лицом и придала ему растерянности побольше. Она же ничего не понимает, правда? — Джейми, Сири, вы ничего не хотите мне объяснить? А? — вкрадчиво начала Эванс. — Что, значит «наш сын», «наша дочь»? Мне так казалось, Джейми, что это МОИ дети! Мои и твои, Поттер! — немного гнева в голосок. — Упс, — хором. И оба шалопая утыкаются в свои тарелки, начиная активно там возюкать вилками. А Дамблдор и вправду выкинул неожиданных пришельцев из головы и полностью погрузился в разговор с Минервой об утрясании расписания. И невдомек ему было, что пока они находились в директорском кабинете, Поттер-младший накинул на него чары невнимания и рассеянности к их персонам, которые с безбрежным удовольствием и охотой подкрепил сам Хогвартс. И теперь он их фиг сбросит. Помнить, конечно, будет, даже иногда пытаться что-то сделать, но ему всегда что-то будет мешать осуществить эти планы. __________________________________ *Чтобы много не городить, я оставила день рожденья Лили 30 марта 1960. Она родилась в этот день в семье Мракс-Риддл, и социальные службы нашедшие девочку после трагедии на удивление не ошиблись, присвоив ей «на глаз» именно этот день в качестве дня ее рождения, когда оформляли документы в приюте. Джеймс Поттер — 27 марта 1960 года. В инете информация противоречивая, особенно, что касается его родителей. На одном сайте указаны Юфимия и Флимонт Поттеры, хотя когда я читала канон (без всех этих вики и прочих сайтов) то была свято уверена, что это были Карлус Поттер и Дорея Блэк. Если это не так, то откуда у меня была такая уверенность? Значит, где-то в самом каноне есть об этом упоминание. Перечитывать канон я не стала, но в этом Фике, как вы уже догадались, родителями Дж. П. являются именно Карлус и Дорея. Сириус Блэк — 03 ноября 1959 года. **Прошу прощения за непоследовательность. Лили приняла наследие только в 79 процентов. Магиком она не стала, но изменилась сильно. В Инферно сваливаются только, когда этот процент превышает или равен 80, что автоматически переходит в 100, потому что в Инферно выжигается всё, по мнению Магии, лишнее. ***Коукворт. Раз уж Снейп по канону родом из Коукворта из Паучьего тупика (Спиннерс Энд), но подружился с Лили как раз перед школой, значит логично, что и Эвансы проживали в этом самом Коукворте? Возможно в более благополучном районе, чем Спиннерс Энд. ****Полнолуние в сентябре 1976 года было 8 числа, но я сделала себе поблажку и чуть сдвинула сроки на 5-е; -).