Часть 7. Глава 1.
Большой валун, прикрывающий вход в пещеру, был отброшен стихийной магией. Два шарика «Люмоса» стремительно полетели вглубь. — Так, что у нас тут? — с интересом пробормотал один из облаченных в облегченные доспехи рыцарей, разглядывая рукотворные потолочные своды пещеры. — Ха! Мы нашли! Лерто! Мы нашли! Лерто? Темноволосый и зеленоглазый рыцарь оглянулся в надежде увидеть своего спутника, но никого рядом не обнаружил. Харри открыл глаза и уставился на балдахин. — Ну, и что на этот раз? — чутко среагировал Северус, почувствовав, как под его рукой изменилось сердцебиение партнёра. — Александр Певерелл. Последний официальный Певерелл, — задумчиво протянул Харри. Рядом завозился Люциус, разбуженный тихим разговором партнеров. — И что там? — Да всё то же, — горько усмехнулся Харри. — Предательство и убийство. — А если поточнее? — потер заспанные глаза Малфой. — Да нечего особенно говорить. Александр Певерелл, двадцати лет от роду, на одном из приёмов познакомился с гениальным немецким ученым историком, Лерто Гриндом, который втерся к нему в доверие и подбил на поиски родового Гнезда Ривейнов. Время неспокойное, костры горят по всей Европе, а им захотелось приключений. Воспользовавшись призывом одного из королей Кипрского королевства Петра I*, они под вымышленными именами присоединились к его отрядам и участвовали в осаде Александрии, но цель у них была совершенно иная. Именно в окрестностях Александрии по их прикидкам и скрывались развалины оставленного Гнезда. Попутно они, естественно, поживились в Александрийской библиотеке. — Небось, хорошо поживились, — протянул Люциус. — А то! — хмыкнул Харри. — Александрийская библиотека — одна из древнейших библиотек, созданных после гибели Атлантиды. И именно в Александрийской библиотеке осело множество из сохраненных и уцелевших свитков, фолиантов и прочих знаний. Но эта библиотека, так, по ходу дела. Харри вздохнул. — Дело в том, что Александр был владельцем Старшей палочки, которая к нему попала совершенно случайно… — Что?! Северус и Люциус подскочили. — Ах, да! Вы же знаете эту историю только по сказкам барда Бидля. Надо же было такое наплести?! Дары Смерти! Повелители Смерти! Придурок! Харри каким-то усталым жестом потер лоб и кратко рассказал историю создания палочки и её дальнейший путь.** — Каким образом она снова оказалась в лавке Оливандеров — неизвестно, но именно там её выкупил маленький Александр Певерелл, собираясь на учебу в Хогвартс. Для Певереллов было делом чести пройти обучение именно в Хогвартсе, основателями которого являются младшие представители самих Певереллов. К тому же Хогвартс, хоть его и строили все четыре Основателя взамен Хоуворта, но строился на земле Певереллов, и так и остался собственностью именно Певереллов. В общем, не знаю, что там было в мозгах этого Лерто, но после того приема он буквально преследовал Алекса с идеей фикс по розыску Гнезда, и, в конце концов, увлек юношу своим энтузиазмом. У Александра был свой резон: найти место, откуда берет корни его собственный род, хотя об этом он этому Лерто и не говорил. А вот когда они нашли это самое Гнездо… Ну, во сне я помню только вспышку боли от удара по голове и всё. Думается мне, что этот самый Лерто подло напал сзади и банально камнем, которых там было навалено предостаточно, убил ударом по голове. За что? Почему? У меня только два предположения. Первое — сокровища Гнезда или Старшая палочка. Харри пожал плечами и снова тяжело вздохнул. — Или то и другое вместе, — протянул Северус. — А что старший Певерелл? — поинтересовался Люциус. — Который отец Александра? Харри пожевал губу, обдумывая ответ. — Не знаю. Сам знаешь, сны не всегда показывают абсолютно всех членов рода. В основном тех, кто что-то совершил грандиозное или значительное для общества, но в большей мере для Рода. Глав Родов. Остальных показывают, но… как бы смазано. Вот и этого я помню, что видел сон с его участием, а что там конкретно было, не помню. Тихо жил. Пользовался наработками рода и не делал ничего, что бы ещё больше возвеличить род. Прожигал свою жизнь в праздности, короче. Так что что там стало с ним после смерти его единственного сына Александра, я сказать не могу. Только факт остается фактом, что на Александре Певерелл род окончил свое официальное существование. — Ладно, пора вставать, скоро завтрак, — ворчливо проговорил Северус, откидывая одеяло.***
— Ну, и что ты тут заныкался? — спросила Мио, входя в «Закуток Ровэны». Выручай-комната была не самым удобным местом, чтобы подумать. Туда могли нагрянуть и все остальные. Тем более что о Выручай-комнате был в курсе и сам директор. В Тайную комнату Слизерина они сунулись только для того, чтобы прихватизировать «Статик» ещё в начале года. Причем остальных непосвященных они туда с собой не взяли под предлогом: «Сами вычисляйте!», а Салазар с портрета их в этом поддержал. Поговорить с Основателем можно было и в гостиной Слизерина. А если уж совсем припрёт, то и спуститься в комнату. А пока для таких вот размышлений остался «Закуток Ровэны» в библиотеке. — Я уж думала, что ты не на шаг от своих партнеров не отойдешь, — тихо проговорила Мио. — Или они тебя из поля зрения не выпустят. Харри улыбнулся. — А Северусу сейчас кроме его котлов… — не договорил Харри, но Мио его прекрасно поняла. — А у Люциуса ещё пары. А где Драко? Мио тоже улыбнулась. — Отвлекает Рега. — Понятно. — Так что случилось? Что ты сюда забился? — Я сегодня видел сон об Александре Певерелле. И Харри так же кратко рассказал этот сон сестре. — Ну и? Договаривай. Я же вижу, что ты что-то не договариваешь. Что-то смущает тебя… — Шкверчок! — Да, хозяин. — Директор на месте? Домовик повел лопоухими ушами, чуть прикрыв свои глаза навыкате. — Директора Дамблдора на месте нет, он отбыл в Министерство. — Замечательно. В его кабинете есть думосброс, будь добр, принеси его. И предупреди, как только почувствуешь, что директор собирается возвращаться. Домовик с хлопком исчез. — Харри, ты что собираешься просматривать воспоминания Дамблдора? — удивилась Мио. — Нет, что ты. Хранить воспоминания прямо в думосбросе — это не рационально. Сомневаюсь, что этот хитрый старый подонок будет так рисковать. Кабинет кабинетом, но мало ли кто туда может заглянуть? Та же МакГонагалл как заместитель имеет туда доступ в любое время. Я собираюсь кое-что сравнить из своих воспоминаний. А посвящать Люциуса в это… — Ты не собираешься, — понятливо кивнула Мио. — Если просить его предоставить тебе малфоевский семейный думосброс, то он обязательно начнет вытаскивать из тебя, зачем тебе это понадобилось. А ты, значит, хочешь проанализировать что-то, что напрямую связано со всей этой историей, но поскольку мы и так уже тут наговорили… — Не то, чтобы напрямую, но… — кивнул Харри. — По тем же причинам я не хочу обращаться к дедушке с этой просьбой. А до Принцевского думосброса нам сейчас и вовсе не добраться. — Ясно. Хлопок, и перед Харри на его любимом подоконнике появилась широкая чаша Омута Памяти. Харри стал сливать в пустую чашу серебристые нити воспоминаний. — Пойдёшь со мной? — спросил он сестру. Та уверенно кивнула и они, взявшись за руки, опустили головы в туман, клубящийся в чаше. Пробыли они там совсем недолго, буквально через пять минут вернувшись в полюбившийся закуток. — Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил Харри, вперясь отсутствующим взглядом в окно. — Это один и тот же человек, — уверенным тоном подтвердила Мио его догадки. — Вот и мне так показалось. И даже если примечательную родинку под правым глазом и поразительное сходство можно было бы объяснить наследственностью, то заполучить абсолютно идентичный шрам на скуле от удара «Карпе струм», которым Грег приложил Элэ перед своей смертью, невозможно. Но… тысячный год и тысяча триста шестидесятый… Харри привычным жестом взлохматил волосы. — Волшебники с наследием живут долго, — криво усмехнулась Мио. — Если, конечно, их не убивают. — Триста шестьдесят лет… И ты полагаешь, что он бы хоть чуточку не изменился бы? Где-то новая морщинка, новый шрамик, ещё что-нибудь… Не может быть такой полной идентичности по прошествии трехсот шестидесяти лет… А тут… Словно только вчера, в крайнем случае, год назад он убил Грега, а теперь крутится вокруг Александра. Харри вернул себе свои воспоминания. — Шкверчок, возвращай думосброс. Домовик не появился, но Чаша исчезла. Гермиона пристроилась на своем любимом кресле, в её руках, как из воздуха, появилось перо и планшет с прикрепленным на нем пергаментом. Привычка у неё была в моменты раздумий рисовать финтифлюшки-завитушки. Элэ Вальд. Лерто Гринд. Девушка уставилась на машинально написанные имена, увиденных в воспоминаниях брата убийц. — Элэ… Лерто… Элэ… Лерт… Элерт… Вальд… Гринд… Гринд… Вальд… — ошеломленная догадкой бормотала она. — Харри! Она выметнулась из уютных объятий кресла и унеслась в основную библиотеку Хогвартса. Но вернулась она так же заполошно спустя всего пару минут своего отсутствия с огромным справочником в руках и тонкой книженцией, в которой Харри мгновенно опознал труд «Расцвет и падение Темных сил в ХХ веке». — Харри, я сама этому не верю, но… Наше с тобой присутствие в этом времени наталкивает меня только на одно объяснение этого знаменательного факта… — девушка хаотично перелистывала страницы справочника. — Мио, ты о чем? — Но, Харри! Ты разве не слышишь? Элэ Вальд и Лерто Гринд. Элэ и Лерто… Элерт… — Гринд и Вальд… Гриндевальд?! Ты хочешь сказать, что Геллерт Гриндевальд… — Вот именно! Смотри! Мио, наконец, отыскала в справочнике то, что ей было нужно, и развернула книгу к Харри. На одном из разворотов справочника был помещен портрет молодого человека нордической наружности: светлые, чуть волнистые волосы, холодные серые глаза, прямой нос, упрямо сжатые тонкие губы и упрямый квадратный подбородок с такой глубокой ямочкой, что, казалось, он раздваивается. Вот только на одном из век красовалась весьма примечательная родинка, а с другой стороны, около самой ушной раковины, такой же весьма примечательный шрам от проклятия. Портрет был подписан: «Геллерт Гриндевальд». — Это он! — А теперь вспомни тот самый магический вихрь, в который затянуло Элэ Вальда перед смертью Грега! Вспомни, вспомни, что видела Ровэна, когда… Перед тем, как потерять сознание, она же видела, как нас затягивало в магическую воронку… И эта воронка… — До чертиков напоминает ту, которая затянула Элэ. Ты права. Это единственное объяснение, — согласился Харри. — А еще… Палочка Дамблдора! — победно сверкнула улыбкой девушка. — Та САМАЯ палочка! Ты же уже давно обратил внимание, что время от времени директор использует именно Старшую палочку, хотя и не светит её на все четыре стороны. А откуда она у него? Его все знают как победителя Гриндевальда! Так почему бы он не мог отобрать у Геллерта Старшую палочку? Как трофей? А? — Всё, Мио, всё! Успокойся! Я тебя понял. И полностью с тобой согласен. Тем более что они с Геллертом были в весьма тесных отношениях и не только дружеских, судя по слухам, собранными Ритой Скиттер и проверенными аврорами Шеклболта. И они оба бредили Дарами Смерти. Так что Альбус ещё тогда мог положить глаз на столь замечательный трофей, который вдруг появился у его друга Геллерта. Мио посмотрела на брата и захлопнула справочник. — Бредили Дарами… — протянула она. — Рыбак рыбака… А ведь мантия-невидимка к тебе попала именно от Дамбдора! Мог ли этот прохиндей знать, что она из себя представляет? Харри прикусил губу. — Не знаю… Мог и не знать, иначе бы просто никогда не вернул её мне. Зачем ему это? — Она его не слушалась, — хмыкнула Мио. — Она же слушается только… Даже Поттерам она не была подвластна так, как истинным Певереллам. Но Поттеры — наследники, а в руках Дамблдора она вообще могла отказаться работать. Как она вообще попала к Дамблдору? Харри отрицательно покачал головой. — В записке, когда ко мне попала мантия, было сказано только, что Джеймс передал её Дамблдору. Но что-то мне не очень верится в тот факт, что в такой ответственный момент… Идет война, за семьей охотится якобы самый страшный волшебник всех времен и народов, а Джеймс спокойно передает артефакт, который может спасти ему и его семье жизнь в руки Дамблдору. Человеку, которому он не доверяет, если брать в расчет наше тут пребывание и прочистку его мозгов. Странно. Как всё это странно. — А может директор её взял сам? В ту ночь… — Всё возможно. Тем более что мы до сих пор так и не выяснили, что тогда происходило. Но… если мантия была в доме в ночь нападения, то почему мама ей не воспользовалась? — Сплошные вопросы, — вздохнула Мио. — Пошли уже, а то я чувствую, что Драко стал уже волноваться, что мы так надолго тут застряли. Ему говорить будем? — А ты хочешь сказать, что у тебя ещё и секреты от мужа появились? — рассмеялся Харри. — Драко расскажи, а вот остальным это пока не к чему. Тем более что нам дает это знание, что последний Гриффиндор и последний Певерелл пали от руки Гриндевальда? Эта сволочь прокололась на собственном любовнике и уже туеву кучу лет гниет в Нумергарде. Когда вернемся, можно будет что-то решать, если к тому моменту он всё ещё будет жив, а сейчас это только знание… — Хорошо, ты прав. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Пошли, уверена, если не Северус, то Люц уже все глаза проглядел в твоих поисках.***
Время снова потекло вперёд. Учёба, занятия, подготовка к получению колец настолько захватили путешественников по времени, что они практически не общались со своими родителями. Только изредка в Выручай-комнате, когда вся их компания собиралась вместе, они разговаривали, смеялись. Джеймс с неподдельным интересом интересовался их успехами на поприще получения кольца подмастерьев. Сон о последнем из Слизеринов прошел гладко и без затей. Харри в лице Марка Слизерина отправился погулять по Англии времен короля Артура. Поругался с Мерлином, помог Моргане и Мордреду с организацией Авалона. Родил дочь и навсегда лишился способности иметь детей из-за сильного магического стресса от потери супруга во время беременности. Так и прервался Род Слизерин, ведь упрямая Нимуэ Слизерин вышла замуж и вошла в другой род, категорически отказавшись принимать силу рода Слизерин в наследие из-за её конфликта с силой рода мужа. Собственно, из-за Нимуэ и возник конфликт между Марком и Мерлином. Пару дней после этого сна Харри просто приходил в себя и переваривал свои впечатления от встречи с легендарными волшебниками, имена которых до сих пор поминаются всуе и возводятся в ранг богов. И Моргана с Мордредом не были столь уж злокозненными, и Мерлин не походил на добродушного дедушку, готового всем и всё прощать. И раздора-то меж известной троицей практически не было. Ну, поцапались брат с сестрой, то бишь Мерлин с Морганой, и тут же помирились, чего в жизни не бывает? А барды и прочие сказители развили сплетен и легенд. И Артура приплели, и Экскалибур. За неделю до Хэллоуина Харри вылетел из кровати, как пробка из бутылки, и унесся в спальню Драко, Регулуса и Мио. Подошедшие чуть позже Северус с Люциусом только и наблюдали, как Драко с одной стороны, а Харри с другой стороны успокаивают девушку, которая сквозь слезы и истерику всё порывалась отправиться и вырвать все зубы старику, который по недоразумению, не иначе, являлся директором школы — Мио увидела сон о Кристине Корф-Волчак, в замужестве Риддл. Северус метнулся в их личную лабораторию и уже через несколько минут Харри с трудом напоил Гермиону успокоительным зельем. Он в отчаянии прижимал сестру к своей груди, а она билась в истерике. Он даже думать не хотел о том, что сейчас происходит в душе у Гермионы. Одно дело про это прочитать сухой отчет, даже посмотреть в думосбросе. И совсем другое всё это пережить на своей шкуре. Она даже от Драко непроизвольно отстранялась. Снейп осмотрев весь этот раздрай, снова умчался в лабораторию и уже утром приволок успокаивающее усиленного действия, которое с помощью Харри и влил в девушку, а потом, выждав несколько минут, и «Сон без сновидений». Несколько дней староста факультета Слизерин пропускал занятия и предполагал, что ещё не раз ему придется это сделать — он, используя Оборотное зелье, мелькал в образе Гермионы перед учителями и посещал занятия с шестикурсниками, чтобы дать возможность девушке прийти в себя и взять свою магию под контроль. Регулус тоже постоянно оставался в их апартаментах, присматривая за Мио на всякий случай. Ведь отсутствие Регулуса, как и Люциуса, вполне можно объяснить самыми благовидными предлогами, а вот отсутствие «неучтенных этим временным отрезком» могло сорвать все чары, что наложил и продолжал поддерживать Харри, с их персон и неизменно привлечь к ним внимание Дамблдора. А ведь впереди ещё сны о Генри и Лили. Сон про Генри Ридлла — это опять потоптаться по больной мозоли и уже в который раз пережить кошмар той ночи. За пару дней до Хеллоуина и Харри увидел один из последних снов. Блэки. Орион и Вальпурга. Пережил всю непримиримость Вальпурги к маглорожденным, всю чёрствость самого Ориона. Скандалы в доме с Сириусом. Науськивание Вальпургой Регулуса на Сириуса, и наоборот — стравливание братьев в надежде, что правильный мальчик Регулус, с которым, не смотря ни на что у Сириуса остались хорошие отношения, повлияет на своевольного наследника Блэк. Приезд Регулуса Валенсия. Ультиматум от Ориона Сириусу. Побег Сириуса из дома к Поттерам. Ссора Вальпурги с кузиной Дореей. Выжигание в порыве ярости имени Сириуса с Гобелена. И объявление наследником Регулуса Арктуруса. Исчезновение Регулуса Валенсия перед самым выпуском из Хогвартса без видимых причин. Гобелен показал, что он жив, но ни в Англии, ни в Испании парня обнаружить так и не удалось. И если испанский Аврорат выложился на его поисках по полной, то британские власти опять все спустили на тормозах. А потом разгар войны, и последующая необъяснимая пропажа Регулуса Арктуруса и свидетельство истерящего Кричера, который не смог спасти своего хозяина, что молодого хозяина убил Тёмный Лорд, отвратили семейство Блэк от Волдеморта, но и к светлым примкнуть не заставили. И пусть они заняли позицию нейтралитета, но их ранее благосклонное отношение к Волдеморту и сама репутация, как тёмного семейства Блэк, сделала свое дело. Никто из противоборствующих в их нейтральность не верил. Орион погиб в одном из сражений, разгоревшихся в Косом переулке, и непонятно было, от чьих рук он погиб: то ли от рук Пожирателей (или тех, кто под ПСов маскировался), то ли от шального заклятия, а может и от целенаправленного аврорского «выстрела». Хотя сам Орион только лишь защищался. Из его палочки не «выстрелило» ни одним проклятием, только щиты. Но кого это интересует, если он Блэк? А потом ночь Хэллоуина и ликование магического населения на фоне переживаний Вальпургой ареста старшего и последнего сына и водворение его в Азкабан без суда и следствия. И никакие её хождения по Министерству и в Визенгамот с просьбами возобновить «дело Сириуса» или хотя бы пересмотреть, и в Совет Лордов с претензией, что они не вмешиваются, а тем временем древний аристократический Род лишается своего последнего шанса на рождение наследника, не принесли результата. Сириус остался в Азкабане, а озлобленная на весь свет Вальпурга заперлась в доме на Гриммо, где и умерла от нервно-магического истощения в 1984 году, так ни разу и не зайдя в Гобеленовую комнату, в которой она в последний раз была, когда узнала о смерти второго сына, а это было ещё до рождения Гарри и Мио. Харри относительно спокойно принял этот сон, ведь он уже прекрасно знал о вредных и неуступчивых характерах последних из рода Блэк. Помнил, как сам их «строил» перед своим третьим курсом. И даже не смотря на проведенную беседу Вальпурга, нет-нет, да прохаживалась по поводу их происхождения. Ехидно и зло, хотя и признавала, что из Гарри Поттер-Блэка вышел достойный наследник. Ещё тогда, обидевшись на Вальпургу за то, что она видит только внешнее, но совершенно не хочет разбираться во внутреннем, и сам не сказал, и Кричеру запретил просвещать вздорную бабу по поводу происхождения Лили. Ему было противно, что отношение этой женщины к нему и Мио изменится только на основании того, что их мама имела более чем достойное происхождение. И теперь Харри был немного нервным. Не только из-за сестры, но он ждал последних снов о Поттерах. Габриэле, его прадеде, Карлусе и Джеймсе. И чуял своей пятой точкой, что один из этих снов придет, как и все неприятности ранее — в ночь Хэллоуина. Оставался вопрос: будет ли ему сниться Джеймс? Ведь он «пропавший без вести», а не умер. Точно так же, как и Лили. А ещё в эту ночь ему предстоит принять последнюю порцию родовой силы. Певереллы. Весь праздничный день, когда в коридорах школы слышались смех и шутки, проносился радостный галдёж учеников, ожидающих праздничного пира, Северус с Люциусом с удивлением наблюдали за… Драко, который сначала всё утро что-то варил в лаборатории. В зельях, которые варил их сын, они с удивлением признали «Проводник», «Концентратус Фамилияс» и «Радугу исцеления». А потом Драко полдня расписывал по стенам их личной гостиной и спальни «папочек», особенно спальни, цепочки рун, макая кисточку в зелье «Концентратус Фамилияс». Харри опять куда-то пропал вместе с Мио, но Малфой и Снейп прекрасно их понимали — такой для них день, смерть родителей, требовал уединения, а не ожидания праздника. — Драко? — влез любопытный Регулус. — Ай, не мешай, — отмахнулся блондин, продолжая выписывать тщательно руны. — А всё-таки, что это ты тут вытворяешь? — вмешался Люц. — Да, вот… Пытаюсь минимизировать последствия, — Драко макнул кисточку в зелье. — Последствия чего? — стал конкретизировать дотошный Северус. — Да этот гриффиндорец на всю голову похоже опять забыл или просто снова положился на авось… — Драко, а ещё конкретнее? — не отставал Северус. — Последняя порция принятия силы Рода… И больше не обращал внимания на своих папочек. А те с недоумением продолжали следить за приготовлениями. Ну, сила рода и что? Что такого-то? Ну, поиграется магия — и что? Когда Люциус принимал силу, никаких особых приготовлений отец не делал. Ну, побушевала магия в Меноре и успокоилась, а тут такие приготовления. А Северус ещё и вовсе не знал, о чем тут Драко талдычет и к чему готовится. Они ещё просто не знали, что такое принятие силы рода Гарри Поттером. Что у этого персонажа даже насквозь обыденные вещи превращаются в катастрофу локального, а иногда и всемирного масштаба. Вот Драко и озаботился. Хорошо всё-таки, что Хогвартс, хоть и не фамильное, но всё же владение Певереллов, он прикроет выплеск от Дамблдора. Сюда ещё бы алтарный камень, да вот не судьба, а значит катрены, выписанные зельем, усиливающем связь с фамильными корнями да «Проводник». И «Радуга» на всякий случай. — Драко, а ты где достал такие сногсшибательные ингредиенты для зелья? — вкрадчиво поинтересовался Северус, имея в виду как раз эту самую радугу. Ему было неинтересно, как Драко смог его сварить, причем с первой же попытки. В его мастерстве, как зельевара, он уже успел убедиться, тому только кольца не хватало, да и время прожитое под боком у одного из величайших зельеваров того времени (да и этого, чего греха таить) Салазара Слизерина, должно было сказаться. Тем более что именно оттуда они привезли с собой тот самый флакончик, который Северус приметил ещё при их первом появлении. — А чего их доставать, когда они сами по Хогвартсу бегают?.. — искренне удивился Драко. — Ну, или рядом… — Хех… — хмыкнул Люциус. — Ты хочешь сказать, что по школе стаями летают рыдающие фениксы, а пугливые единороги сами на пункт сбора крови и слёз в очереди выстраиваются? — Мммм… — захлопал глазами блондинистый чуд. — Не директорского же Фоукса ты разжалобил, — фыркнул Регулус, — этот слизеринцев на дух не переносит… — А Фоукс и не феникс вовсе, — вставил свои пять кнатов Северус. Драко закончил выписывать вязь рун и аккуратно притер пробку к флакону. — Ну, помимо этой пародии Фоукса по Хогвартсу действительно летает ещё один феникс, и он очень неровно дышит в сторону Харри, и ради него готов не только порыдать над плошечкой. А уж про единорогов и говорить нечего. Вы хоть знаете, чем, собственно, занимался, отдыхая на природе, в своем владении Хоуворте Игнотус Певерелл? Изначально это была ферма по выращиванию редких видов магических животных и растений. И единороги как раз одни из этих животных, которые остались тут и после того, как Хоуворт, а в последствии Хогвартс стал магической школой. А потом они обжили Запретный лес, но на генетическом уровне помнят, КТО их хозяин! Так что ни с кровью, отданной добровольно, ни со слезами, ни с шерстью, ни с молоком кормящих кобылиц у нас проблем не предвидится. — А… аха… — кашлянул Северус, круглыми глазами глядя на своего отпрыска. А потом его глаза заволоклись туманом будущих перспектив, он кивнул каким-то своим мыслям и… умчался в лабораторию. Люциус вздохнул, возвел очи горе и отправился искать своего второго неугомонного партнера.***
Габриель Поттер с улыбкой смотрел в сад на резвящихся подростков. Удивительно, но он всё-таки успел полюбоваться не только на своих внуков, но и на правнуков, так нежданно-негаданно объявившихся в этом временном срезе. Пожилой маг уже несколько лет слышал тихую поступь госпожи. Кровь Певереллов, как бы сильно не была разбавлена образованием двух родов, в нём лично была сильна. И вот вчера она сама его навестила, недвусмысленно намекая своим молчанием. Они с Хель мирно распили по чашечке чая перед уютно потрескивающим камином. Молча. Слова были бессмысленны. Что ж. Он давно этого ждал. У него есть ещё по крайней мере два года, чтобы привести дела в порядок и постараться спасти род. Габриель отошел от окна в своём флигеле, который облюбовал для своего проживания, когда более полусотни лет назад принял решение переложить титул Лорда и Главы рода на плечи своего сына Карлуса. Добровольно. Его всегда утомляла эта светская суета, поэтому, как только Карлус устоялся как личность и маг, Габриель провел ритуал и вот уже более полувека ведет непритязательный образ жизни, впрочем, никогда не отказывая своему сыну в совете и поддержке. Помогая с воспитанием сначала Офелии, а затем и Джеймса. Мистер Поттер уселся в глубокое уютное кресло и подкинул на ладони сверкнувший серебром хрустальный фиал. Зелье «Свет Роруса» можно хранить только в хрустальных фиалах. Он грустно улыбнулся, вспомнив тяжелый разговор с правнуком. Теперь ему предстояло своими собственными руками обречь мальчика на постылую жизнь с ненавистными людьми, но при этом спасти собственного сына.***
Час пробил. Вот он и узнал, кто их предал. С некоторых пор вход в Поттер-Менор был доступен только через камин и только определенным лицам, среди которых Дамблдор не значился. Взломать многовековую Родовую защиту этот проклятый старик был не состоянии. В этом Габриель был уверен, но вот же он тут. Изображает из себя маститого Пожирателя Смерти, как будто Габриель не видит, что из-под маски и чёрного аляпистого балахона то и дело сверкает седовласая борода с весьма примечательными колокольчиками. «Кто бы мог подумать? Кто бы мог догадаться, что мерзким предателем окажется Дживс? Их семейный колдомедик? Как этого паршивца ещё магия откатом не приласкала за переступление клятвы? Вон, тоже бодренько так палочкой размахивает! Непростительные так и сыплются». Габриель ловко увернулся от связки заклинаний, посланных в цель уверенной рукой Дамблдора, и умудрился сорвать со старика капюшон и маску. «Теперь точно всё. Свидетели не выживают. Надо пробираться к Карлусу с Дореей и в родовой зал». Интенсивность магического боя после разоблачения главаря этой шайки возросла в разы. Габриэль умудрился всё-таки пробраться к сыну и невестке, прикрыв им спину от проклятий. Мгновение — и два хрустальных флакона разбиваются о спины ничего не подозревающих Поттеров. — Кикимер! Живо! — кричит Габриель. Хлопок — и упавшие кулём Поттеры исчезают с поля боя. — Ну, что? Теперь повеселимся? — зловеще ухмыляется Габриель, выпуская первый некролуч.***
Праздничная ночь Хеллоуина не предвещала ничего… Для Северуса и Люциуса. Несмотря на такие масштабные приготовления к ней в исполнении Драко. Они с легким недоумением провожали каждый беспокойный взгляд Драко и Мио на Харри. Сам же Харри был несколько аппатичен и вял, что давало надежду последним на несильные разрушения. Уже в десять вечера Харри отправился в кроватку, провожаемый внимательными взглядами, чувствуя слабенький мандраж, но не придавая ему особо значения. Как и предполагал Драко, нервничающий последние дни Поттер словно забыл о том, что ему судьба приготовила на эту ночку. Северус и Люциус, хоть и не собирались укладываться в такую рань, всё же не оставили своего партнера в одиночестве и тоже завалились на кровать к уже сопевшему в обе дырочки Харри. Складывалось такое ощущение, что тот заснул, даже до того, как его голова коснулась подушки — прямо в полете. Как это ни странно, но отрубились они тоже практически мгновенно: сказывалось многодневное напряжение, связанное с прохождением Памяти Мио. Но посреди ночи… Сильный толчок, полёт, и удар аристократическими задницами о каменный пол спальни разбудил слизеринцев. — Что?.. Люциус с недоумением собирал свои отбитые конечности в кучку. — Харри! Северус сориентировался первым и, взметнувшись с другой стороны кровати, кинулся обратно. Там в плотных завихрениях магии стонал, корчился и выворачивался под невозможными углами крылатый наг. ________________________________ *Петр l. Король кипрского королевства, (1359 — 1369, я так понимаю, это годы правления) призывал народ к организации десятого Крестового похода. Поход организовать не получилось, но разгромить и ограбить Александрию у него получилось. (Вики). **Старшая палочка. История её создания, как и Воскрешающего камня, и мантии-невидимки описывается в начале ФФ, в первых главах.