Большой круговорот

Часть 7. Глава 12. Март пролетел стремительно. После просмотра воспоминаний Харри и Мио заливались успокоительным почти две недели, прежде чем смогли настолько контролировать свои кровожадные порывы, чтобы невзначай не прибить Доброго Дедушку Директора. Как бы ни было тяжело, горько и несправедливо, но эта паскуда должна дожить не только до их, собственно, рождения, но прожить еще и длительное время после. Чтобы немного отвлечь своих партнеров от кровожадных мыслей, Северус, Люциус и Драко с Регулусом заговорили о получении следующих колец, необходимых Харри для получения главного — кольца артефактора. Это подействовало. — Однако, — рассуждал Харри, сидя у камина и попивая горячий шоколад, — все эти кольца нужны больше для экзаменационной комиссии, как этакий допуск, к прохождению экзамена. Доказательство того, что все необходимые навыки у претендента на должном уровне. Ведь, чтобы получить кольцо Мастера артефакторики, достаточно предъявить все эти кольца и законченный проект артефакта, ну и сдать письменный тест на знание истории развития артефакторики и множества артефактов, их направление и действие. Кольцо же подмастерья получается в том случае, если у ученика есть учитель от Гильдии и пара колец по смежным предметам. Харри махнул на полку, заполненную книгами из библиотеки Певереллов: «Большая энциклопедия артефактов». Эти книги Харри скопировал с Книги — артефакта связанного с этой библиотекой и прекрасно действующей и в этом времени. Это действо не было столь необходимым решением, но чтобы придать уют их месту проживания, а не смотреть на пустые полки с редкими вставками стандартных учебников и небрежно брошенных свитков. — Я не отказываюсь учиться, но и больше таких эскапад с Гильдиями устраивать не собираюсь. Когда посчитаю, что готов, просто обращусь к Магии сам. Уж она-то оценит по справедливости. Зельеварение в Гильдии мы сдавали только из-за Северуса, ему имя в этом мире нарабатывать, а нам это не к чему… Если только Люциус… Харри посмотрел на блондина, зная, что тот озаботился получением кольца Мастера трансфигурации. Люциус отмахнулся. — Сам справлюсь. — Но учиться мы будем. Сказано-сделано. Вся компания погрузилась в учебу, а Северус и в свои эксперименты с зельями, и освоение целительства. Теперь, когда у него были кольцо и Память, он развернулся на широкую ногу и всерьез занялся проблемой Аконитового зелья. Он и раньше, после разговора с Харри, яро занимался этой проблемой, но после того, как начал получать Память маститых зельеваров, асов своего дела, у него открылись новые горизонты. Порой было интересно наблюдать за тем, как Северус досадливо закусывает губу при всплывающем том или ином вопросе: он столько времени убил на освоение каких-либо знаний, а они вот, на блюдечке с голубой каемочкой. Действительно, досадно сознавать, что ты ночами не спал, пил различные стимуляторы для того, чтобы выучить эти Мордредовы таблицы совместимости, и все равно нет-нет да пользовался ими, потому что слишком уж много в них информации, а тут раз — уже после третьего сна таблицы были окончательно заброшены, потому что Северус больше в них не нуждался. Сказались даже не десятилетия, а столетия работ предков в этой области. Харри лукаво поглядывал на мужа в его энтузиазменных порывах и внезапных озарениях. Парень не спешил давать еще одну подсказку мужу, хотя знал и еще один маааленький секрет аконитового зелья, но очень важный. Оооо! Он скажет ему, обязательно скажет, и он абсолютно не считает нечестными такие подсказки из будущего. Поданная идея и незначительная подсказка — это не то же самое, что изобрести и сварить это зелье. Так что, Харри обязательно подкинет эту идею мужу, но позже, а то они его совсем в лаборатории потеряют. Скорее всего, на откровения Харри решится только перед отправкой в свое время. А ведь всего-то и нужно обратить внимание на то, что ликантропы после заражения все-таки становятся в определенной степени магическим существом. Даже маглы. И в этом случае даже могут немного колдовать, а уж если зараженным оказывается маг… Яркий пример тому Люпин, пусть и не лучший ученик школы, но определенно держащийся в первых рядах списка. И еще один малюююсенький казус — женщина ликантроп в период беременности вполне себе в полную луну не перекидывается, ее удерживает в человеческом теле магия плода. Да, все детки, рожденные такой женщиной, априори рождаются магами. Разными по силе и способностям, но магами. Ликантропия по наследству не передается, просто дети рождаются врожденными анимагами, правда с одной единственной устоявшейся формой волка. А специфичность жизни среди ликантропов заставляет таких деток привыкать к тому, что превращаться можно только в полнолуние, воспринимая это как должное и совершенно не задумываясь, что у них есть и другие возможности. И даже более, в полнолуние они, привыкшие к таким спонтанным перекидываниям, сама Магия заботится о благополучии этих детей и таким стихийным перекидыванием в раннем детстве ограждает этих детей от своих же родителей, практически не могут сопротивляться обороту, хотя разум и сохраняют. Вот такой — казус белли. Другое дело, что в стае или без нее, рождаемость — практически нулевая. Есть у ликантропов определенные трудности с репродуктивной функцией. Нет, они не становятся импотентами, но семя мужчин или яичники женщин практически стерильны. Так что возможность зачать, если и не равна нулю, то стремительно к нему приближается. Но, опять же, эти исследования были проведены именно Северусом Снейпом в период с 1978 по 1981 годы, пока он тесно общался с Фенриром Грейбеком, последователем Темного Лорда, и имел возможность беспрепятственно посещать стаю. А о самих исследованиях Харри узнал, когда в один из вечеров наткнулся в библиотеке Принц-Менора на один из лабораторных дневников мужа, в тот редкий день, когда они там появлялись. Старшие мужчины занимались хозяйственными делами, а Харри в эти моменты был предоставлен сам себе и предпочитал проводить его либо в запущенном саду, либо в этой самой библиотеке. Об этих исследованиях было упомянуто и в докладе Северуса Снейпа на конференции зельеваров в Копенгагене в 1985 году, когда он выступал там с докладом об Аконитовом зелье, после «защиты» кольца Мастера. Судя по последующим событиям, Восточная Европа чутко прислушалась к этому докладу и там практически исчезла проблема с оборотнями. Центральная Европа приняла к сведению, хотя проблемы периодически возникали. А Англия как будто и не услышала. Хотя ничего удивительного, если учитывать, что на самой конференции, с общим числом только участников в три сотни зельеваров, от Англии было всего два представителя — Снейп и Слизнорт. А уж английских гостей, магов, желающих просто послушать доклады, и вовсе не было замечено, тогда как от каждой страны участницы был хотя бы один представитель прессы, не говоря уже о слушателях. Харри еще предстояло доказать свое право на кольцо Мастера артефакторики, сначала получив кольца разной степени по чарам, трансфигурации, рунам, нумерологии и арифмантике, да и гербология с УЗМС, как оказалось, тоже очень важны в этой сфере, хотя и не требовали своего фактического подтверждения. Зачастую в артефактах использовались части растений или магических животных, например, в тех же волшебных палочках. Принятая Память резко уменьшила нагрузку. В отсев ушли нумерология и арифмантика, так как в этих точных науках почти ничего не изменилось за тысячелетия, а что изменилось, тоже пришло с Памятью, так как все предки парня целенаправленно изучали эти предметы, и Харри теперь все это знал. Руны требовали только «освежения» в памяти. А чего их изучать, когда добрая половина твоих предков только рунами и писала, до перехода на латиницу? Гербологию и УЗМС они проштудировали еще до того, как получить кольца подмастерьев зельеварения, с которым эти предметы тоже связаны, едва ли не теснее, чем с артефакторикой, так как в зельях ингредиенты животного происхождения весьма часты, а уж растения играют и вовсе главную роль. Заодно тогда же была пройдена частой гребенкой наука минералогии, различные минералы тоже частенько используются в как зельях, так и в артефактах, и астрономии. Влияние расположение одной только луны может дать непредсказуемый результат, а уж полная карта звездного неба… Артефакторика оказалась весьма и весьма комплексным предметом, почище зельеварения, для которой нужны фундаментальные знания не только практически всего школьного курса, но и познания в предметах, в школьную программу на данный момент не входящих. Неудивительно, что мастеров в этой области год от года даже в более благополучной Европе становится все меньше и меньше, а уж в Англии признанными специалистами и вовсе остались только гоблины. Но с их специфическим отношением к изделиям, вышедшим из их мастерских…*** На этом моменте своих размышлений Харри хмыкнул. Да уж, их поверенный им несказанно помог и продолжал помогать, но… Вся его доброжелательность к роду Поттер и иже с ними объяснялась весьма и весьма просто — в их сейфах никогда не хранились артефакты гоблинского производства. Ни Певереллы, ни младшие рода, вышедшие из рода самой Смерти, никогда не покупали и не заказывали гоблинам артефактов, в отличии от других родов. А ведь гоблины никогда не признают, что артефакт, украшение или оружие, вышедшее из их кузниц и мастерских, больше им не принадлежат. Именно в этом кроется принципиальная разница между гоблинами и остальными волшебниками и волшебными расами. Та разница, из-за которой и заваривались зачастую все эти восстания и бунты. Тогда как Мастер, продавая артефакт за галеоны, полностью отрекался от своего произведения, гоблины считали, что деньги, получены не как выкуп, а лишь как уплата долгосрочной аренды. И искренне считают, что после смерти мага, купившего их изделие, оно должно вернуться к ним, а не перейти по наследству наследникам этого мага. И вся эта канитель непонимания замешивается еще и на том, что уж кто-кто, а гоблины прекрасно понимают, чем договор купли-продажи отличается от договора долгосрочной аренды. — Они не люди, Харри, — вспомнил парень высказывание взрослого Снейпа о сущностях Магии, Жизни и Смерти, — и мыслят совсем другими категориями, которые нам не суждено понять. Поттер вспомнил мимолетно ощущение дискомфорта, когда проходил свой первый сон. Потом он периодически к нему возвращался, уж больно много интересного было в жизни Хореса Певерелла, но именно в такие моменты он понимал высказывание Северуса. Хорес был не человек — дракон! И для него уничтожение целого города с людьми, более того, с женщинами, стариками и детьми, было — нормально и естественно, хотя сам Харри ежился от принятого именно такого решения мести драконьей стаи. Вопросов с нарушением законов магии там не стояло. Дети — маглы, и уничтожение было произведено не магией. Потому что Харри отлично помнил, что двух детей-волшебников, еще не осознавших себя волшебниками, драконы, тем не менее, вынесли и переправили в другой город. Вопросом: как бы поступил он сам в той ситуации, парень предпочитал не задаваться. Харри снова уткнулся в очередной фолиант, описывающий ритуалы, которые так или иначе применяются во время создания артефактов. Ритуалистика сыграла далеко не маленькую роль в создании мощнейших известных артефактов. Опять же, волшебные палочки — без проведенного специального ритуала, будь они хоть семь пядей с волшебной начинкой и из волшебного материала, но проводниками магии служить не могут ни в коем разе. А вот после проведенного ритуала, большей его части, который проводит Мастер и который заканчивает сам будущий владелец-волшебник, когда выбирает себе палочку в лавочке Олливандера, и делают этот артефакт проводником. Именно выбор, подстройка раскрытых предыдущими частями ритуала векторов и потоков составляющих палочки и их резонанс с ядром волшебника и служат последней частью ритуала привязки артефакта к владельцу. А уж некоторые артефакты так и вообще… Их создание начинается задолго до того, как сам артефакт хотя бы приблизительные черты своего будущего облика обретет. Взять мантию-невидимку — реликвию Поттеров, точнее Певереллов. Неспроста такой артефакт существует в единственном экземпляре, а все аврорские мантии, разработанные Отделом Тайн для Министерства, по сравнению с ней это так — тряпочки половые. Неспроста именно эту мантию величают Даром самой Смерти. А все потому, что истоки ее создания лежат сначала в том, что над семенами Лунного Колоска, из которого впоследствии вырастает волокно для ткани, из которой частично состоит полотно мантии, проводится не один некрообряд или ритуал. Да и над самим полем, на котором растут эти колоски, до вызревания не один раз катрены прочитываются, не говоря уже о том, что само поле заключено в колоссальную по своим размерам пентаграмму единичного назначения. Шерсть для еще одних волокон, входящих в состав полотна, собиралась с полувидимов*, это особый вид магической шиншиллы. Эти зверьки, благодаря свойствам своего меха, так маскируется в потоках света, что животное разглядеть почти невозможно даже при его активном шевелении. Полувидимов тоже за некоторое время до стрижки Игнотус кормил строго выверенным рационом, над которым тоже проводил всяческие ритуальные действия, и шерсть стриг только в строго определенное время. Чего и не учли в Отделе Тайн, когда попытались повторить подвиг Игнотуса Певерелла, основываясь лишь на непроверенных, отрывочных, напичканных домыслами пространных рассуждений, описаниях этого процесса, почерпнутых из обрывочных сведений чьего-то старинного дневника, сохранившегося лишь фрагментарно. Во-первых — они вообще не вносили в структуру ткани для аврорских мантий волокна Лунного Колоса, во-вторых — они тупо стригли полувидимов и тупо пряли нити из шерсти. Напрочь позабыв о проводимых ритуалах, а возможно и не подозревая об их обязательном применении. Это уже не говоря о куче-мале заклинаний и наговоров, которые должны быть прочитаны в момент, собственно, прядения шерсти и замачивании, а потом и теребении,** и плетении самих нитей, а потом и при ткачестве полотна. Причем раствор, в котором должны замачиваться стебли Лунного Колоса, тоже не просто водичка, а определенное зелье. Из-за чего аврора в мантии при известной сноровке можно было легко вычислить даже тому, кто не видит магических потоков. Воздух вокруг этого места «парил», а уж звук и запах такая мантия не скрывала тем более. Поэтому эти мантии хоть и были на вооружении, но использовались редко. В основном авроры предпочитали дезилюминационные чары, они были надежнее. Да вот беда: высшие, и требующие постоянной подпитки, чего слабые маги или курсанты, которые только пришли со школьной скамьи в Академию, позволить себе не могли. Вот таким салагам и выдавались мантии. Ну, и завершающий этап: вымачивание уже готового изделия, опять же, в специальном зелье, а потом бесконечные ритуалы по вливанию в артефакт силы и накладывание множества чар и заклинаний на родовом алтарном камне. Поэтому-то мантия и не являла всех своих свойств другим фамилиям, хоть и была более послушной в руках прямых наследников Певереллов — Поттеров. Но хоть она была и много лучше аврорских мантий, для Поттеров, но и всех своих преимуществ раскрыть, увы, была не в силах. О чем, естественно, столкнувшиеся с этим артефактом, маги и не подозревали, а потому и вели бессмысленную и бесполезную охоту за легендарным Даром Смерти. Так, кроме самостоятельного изучения ритуалистики, опять же большую часть знаний по которой он получил во снах, Харри оставалось только практиковаться в трансфигурации и чарах. По современным меркам для получения кольца любой степени по этим дисциплинам волшебнику просто следовало на зубок выучить просто множество заклинаний, позволяющих производить то или иное действие. Простой, тупой список: сто заклинаний — ты подмастерье, триста — Мастер. Естественно это касалось Высших чар и заклинаний, а не бытовой шушеры, которую изучают в школе. Отчасти такая ситуация возникла потому, что за столько веков и тысячелетий существования магического общества казалось бы уже и придумать нечего. Но Харри-то прекрасно знал, что истинное Мастерство дается не за то, что вызубрил и смог идеально воспроизвести энное количество волшебства, а за изобретение нового. А в этом случае учитывается все: взмахи палочкой, ожидаемый конечный результат, вербальный компонент, расчеты магического вливания сырой силы и мощность выхода структурированного потока. В среде архимагистров чар высшим пилотажем в этом искусстве считается: создание заклинания простого в исполнении, но относящееся к высшим. А высшими чарами магическое общество считает те, которые ведут размен магии, хотя бы один к одному. А уж один к один с тысячной долей процента (1 к 1,001) — это уже… Аааа!!!.. Оооо!!! БОГ! Про трансфигурацию и говорить нечего. Там по идее критериями должны быть качество и длительность трансфигурации. Освоение закрепляющего заклинания, которое помогает оставить трансфигурируемый объект в превращенной форме практически навечно, но при этом не поддерживать свое превращение за счет силы мага. А фактически — единственным критерием стала анимагия. Как уже давно Харри рассказывал Мио, приди на комиссию, прими свою анимагическую форму и кольцо Мастера у тебя на пальце: и не важно, можешь ли ты превратить камешек в комфортабельный диван. По крайне мере по решению комиссии. А вот магия с ними в этом не согласна, и в последние полтора десятка лет (в период с 1981 по 1995 годы) количество Мастеров в этой специальности резко сократилось, хотя комиссия и допускала множество претендентов до алтарного камня, считая, что они готовы. Маразм! Вопросом: почему так получалось, Харри даже задаваться не стал. Как таковой Гильдии Мастеров трансфигурации нет, и этими вопросами занимается Министерство Магии той страны, в которой есть желающие получить это мастерство, а что за чиновники сидят в Министерстве Магии Англии, Харри знал не понаслышке. Фактически на территории Западной и Восточной Европы действовало всего три Гильдии: зельеваров, боевиков, чаровников. Неофициально существовала еще и Гильдия некромантов, но про эту контору предпочитали все молчать и делать вид, что ее не существует, хотя именно через Гильдию некромантов проходили при аттестации все целители и колдомедики. Дипломы выдавались различными магическими академиями, а вот магическую составляющую на них они получали в так называемой Гильдией Лекарей, которая на самом деле была замаскированной Гильдией некромантов. Впрочем, изобретение собственного заклинания не отменяет важности знания и умения применять то, что изобрели до вас. Поэтому молодые маги читали, учили, просто освежали в памяти знания и тренировались в исполнении, доводя это исполнение до совершенства: беспалочкового, невербального, и высший пилотаж безжестового. От жестов избавиться в процессе колдовства было самым трудным. Северус тоже периодически выгребался из лаборатории и принимался за тренировки по остальным предметам. Как-то Харри даже заметил его что-то бормочущем, типа: — «Риктусемпра»… «риктусемпра»… «Секо». «Риктусемпра» — заклинание щекотки, — бормотал Северус, склонившись над обрывком пергамента. — «Секо» — заклинание разрезания, отсечения. Если «риктусемпра» вызывает на подопытном ощущение бегающего по всему телу перышка и щекотки, то что будет, если совместить его с заклинанием отсечения? «Рик»… «ту»… «семпра»… разделение на составляющие вербальной формы, «рик» — перо, «ту» — привязка к чему либо, «семпра» — тело.**** «Секо»… «ту»… «семпра»… так… «сектусемпра». Ага, — быстрым росчерком пера Северус записал новое заклинание на полях учебника по зельеварению. — Теперь надо проверить, что у меня получилось, и отработать движение палочкой. Через несколько дней Харри случайно увидел, что под заклинанием «Сектусемпра» в учебнике немного дрожащей рукой, судя по прыгающим буквам, Северус подписал «от врагов» и подчеркнул дважды, заостряя внимание, что именно от врагов. Харри заинтересовался и, запомнив заклинание, отправился в выручай-комнату, попросив у Хогвартса сделать себе дуэльный зал. То, что осталось от манекена после прилетевшего в него заклинания, даже из простого положения «прямой замах», без всяких витиеватых финтефлюшек в исполнении, Харри запомнил надолго. Размочаленный в лохмотья манекен впечатлял. — Н-да уж… действительно, для врагов. *** Закончился апрель. Некоторые студенты факультета Слизерин, не будем показывать пальцем, какие именно, умудрились ускользнуть от пристального ока директора и отметить Бельтайн на одной из многочисленных полян Запретного леса. Май уверенно вступил в свои права, и стремительно стала приближаться пора переводных экзаменов. Для шестикурсников переводных, а для Люциуса ПАУК и диплом на руки. Следующий год им предстоит провести в этих стенах уже без Малфоя-среднего, что нет-нет да наводило на тоскливые мысли всю троицу мужей. Но все же именно об этом они думали не столь часто. Впереди их ожидали еще два месяца учебы, а потом еще два летних каникул, которые по негласному соглашению они решили провести в Поттер-Меноре. Одновременно с этими событиями Харри заметил, что директор стал частенько пропадать из Хогвартса. По крайне мере его практически перестало быть видно во время приема пищи в Большом зале. А если он там появлялся, то с задумчивым видом сверлил своими голубыми лупёшками троицу гриффиндорцев, Джеймса, Сириуса и Ремуса, от которых в последнее время немного отдалился Питер Петтигрю, зато прибилась Лили. И Джеймс с Сириусом, так же как и Северус, стали частенько пропадать на посиделках с директором. Что Дамблдору требовалось от Северуса они и так прекрасно знали — лорд Принц. Альбус все не терял надежды выяснить личность этого загадочного субъекта и насколько он тесно связан со Снейпом. А вот что забыли в директорском кабинете Мародёры, которые в последнее время поумерили свой пыл шуток? На регулярных встречах в выручай-комнате эти два оболтуса беспечно отмахивались от встревоженных друзей, мол, ничего страшного пока не происходит, так болтовня ни о чем. Директор интересуется планами на будущее у своих самых любимых студентов. Поттер и Блэк дружно уверяют, что в Аврорат и только в Аврорат, а Джеймс еще и с мечтательной улыбочкой и о женитьбе на Эванс талдычет. Естественно, поступление в Аврорат — это только прикрытие. О своих истинных планах на дальнейшее обучение они молчат молчком. Харри на эту тираду только грустно улыбается. Он уже даже не делает попыток донести до своих родителей информацию о будущем, понял, что бесполезно. Никак сама Мэй мешает им это осознать, чтобы они не стали действовать в меру своего гриффиндорского разумения. А так же Харри, уже не единый раз убедившись, что они точно во временной петле, и всё, что они тут творят уже имело для него и Мио последствия в будущем, и еще будет иметь после их возвращения, отметил тот примечательный факт — факт о поголовной и тотальной забывчивости всех их с Мио сейчас окружающих магов, тех, кто не попадал под воздействие его амулетов невнимания. Люциус и Северус, как единственные «выжившие», доступные на тот момент маги, во всей этой свистопляске почему-то не помнили его, Харри, там в будущем. И не узнали его, когда встретились. И не узнавали, даже когда поженились… (п/а. Харри не знает, что Мэй разблокировала им память в момент их бракосочетания). А в середине мая произошло еще одно событие, встряхнувшее их немного стабилизировавшийся мирок. Вечером, сидя у уютно потрескивающего камина, несмотря на вовсю разыгравшуюся весну, в подземельях еще было прохладно без применения согревающих чар или живого огня камина, Харри задумчиво рассматривал рисунок той самой пентаграммы, что видел на груди своей матери в момент попадания «Авады». Харри, наконец, удалось ее полностью восстановить и даже опробовать. Для этого парень прикупил на обычном рынке пару кролей, сбрил в месте нанесения татушки шерсть, а потом, закутавшись вместе с ними в мантию-невидимку, применил к ним смертельное заклятие, предварительно нанеся тату. Как же Харри радовался в этот момент, что и сам он Певерелл, и мантия в его руках работает на полную, скрывая все его подобные выкрутасы. Тот самый «полог немоты», что окружал Замок-на-Костях, был применен Игнотиусом и к мантии, а потому она прекрасно скрывала всплески «непростительной» магии от окружающих. Эффект от применения был тот же самый, что и в его воспоминаниях. Проверив всеми возможными диагностирующими чарами тушки кроликов, Харри выяснил, что они по всем показателям мертвы. Мертвы — да не совсем, потому что даже спустя месяц после эксперимента тушки кроликов остались в точности такими же, как и в момент попадания заклятия, а должны бы были испортиться, что косвенно подтверждало теорию Харри о некоем безвременье, в которое погружались тела. Что-то очень напоминающее то самое оцепенение, каким были сражены ученики Хогвартса на втором году обучения парня. Тогда Сая, в надежде уберечь школьников от Твари, вселившейся в труп василиска, погружала встречающихся на их пути учеников в своеобразный стазис, вылечить который ничего не стоило всего лишь настойкой из корня мандрагоры. На эти мысли наталкивала сама тату и Память о том, как Ровэна работала над Статикомом и хроноворотами, плюс широко известное заклятие простого «Стазиса». Перевернутая восьмерка — знак бесконечности, переплетенные руны Магии, Смерти и Жизни, прописанные по кругу рунами заклинание стазиса, которым обычно накрывают котлы с недоваренными зельями, а времени их доварить вот прямо сейчас нет, или накладывают на сумки с расширенным пространством, для того, чтобы все, что туда попало, не могло испортиться, и исцеления. И еще несколько вписанных пиктограмм примерно того же содержания: жизнь, смерть, возрождение. С краской для тату Харри не заморачивался — однозначно кровь. Его кровь. Кровь Главы рода Певерелл, как потомка Смерти, имеющего врожденную защиту от изумрудного смертоносного луча. И теперь, спустя почти два месяца после «убиения» кроликов, когда парень убедился, что они так и останутся точно в том состоянии, что и при жизни, но без признаков этой самой жизни, Харри рассматривал рисунок и пытался разобраться во всех хитросплетениях магических потоков и завихрений, что создавала эта татушка, для того, чтобы понять, а как, собственно, обратить процесс вспять. Пока что он этого понять не мог, но это не отменяло его упорства. Рядом с ним сидела, поджав под себя ножки, Мио и что-то упорно строчила на листах пергамента, подложив под них деревянную дощечку, имитирующую столешницу, а вместо пера воспользовавшись обыкновенной перьевой ручкой. Северус как обычно пропадал в лаборатории, а вместе с ним и Драко. Люциус ушел в патруль по школе. Регулус-старший помогал Регулусу-младшему с арифмантикой, сидя за письменным столом под наколдованным окном. Память памятью, но брату Сириуса до этого момента еще ой как далеко, а уроки и домашку никто не отменял. Младший Блэк уже давно имел разрешение на вход в их апартаменты, чем и пользовался, спасаясь от шума в общей гостиной. Мио закончила строчить и теперь так же хмуро, как и брат, разглядывала свои записи. — Мио? — Харри отложил пергамент, решив, что время для решения этой головоломки у него еще есть. — У всего должна быть цель, — пробормотала девушка, прикусывая колпачок ручки. — Что же он поставил своей целью? — Мио? — снова спросил Харри. — А? Что? — встрепенулась девушка. — Что ты там такое выписываешь и так глубоко задумалась, что с первого раза не услышала? И что за цель? Мио запустила пальчики в уложенную прическу и растрепала челку. — Я пытаюсь понять, почему именно наша семья пострадала из-за действий этого паука. Нет, не так… — Мио прикусила губку, — пострадали многие, но… Какую цель он себе поставил, что для этого нужны такие реки крови? Какую роль в его манипуляциях играют наши родители, да и мы с тобой? В голосе девушки слышалась неподдельная боль. — Хм… Власть. Безграничная власть над умами общества, — пожал плечами Харри. — А он возомнил себя Творцом и Богом. Мио выпрямилась в кресле и снова посмотрела на свои записи. — Это-то да. Власть… Но меня цепляет что-то еще. — Объясни, я не понимаю. Сестра передала ему расчерченный на две колонки пергамент. — Я тут выписала основные вехи всей нашей истории. Странно получается. Остальных чистокровных, которые ему мешали, он просто убивал: сам или руками наемников, не важно, были ли они на его стороне или против. Но они просто умирали… — Не все, Мио. Многие оказались спрятаны в Азкабане, — возразил Харри. — И из протоколов вежливых допросов, что предоставил мне Шеклбот, выяснилось, что он банально качал из них силу, а на кого-то скидывал и свои заслуженные откаты. — Считай, что почти смерть. Тем более что их всех родные и близкие, как и остальное общество, уверенно считали мертвыми. А вокруг Поттеров выстроена такая сложная схема. Пророчество это поддельное, «Фиделиус», который не совсем «Фиделиус», а может и «Фиделиус», но с предателем хранителем… Зачем вообще все это было нужно? Напал бы как и на Поттер-Менор, но нет… Он строит этот фарс. Зачем? Почему он ждал больше года, прежде чем напасть? Почему ожидал, что на нас нападет именно дед, тогда как с другими он так не церемонился? Просто нападал и имитировал нападение Пожирателей? Даже на дедушку Карлуса. А тут такой дальний заход? А ведь из твоего воспоминания становиться понятно, что его целью был именно ты. И живым ты ему был не нужен. Изначально он не собирался тебя убивать своими руками, натравливал на тебя Волдеморта. Не дождавшись активных действий со стороны нашего прадеда, все же решил действовать сам? Да и дальнейшие его действия… Харри бегло просмотрел эти вехи выписанные Гермионой на пергаменте. — Я абсолютно не понимаю действий этого паука, — эмоционально всплеснула руками Мио. — С одной стороны складывается полное ощущение, что он безумно желает твоей смерти и делает для этого все, что только возможно, сохраняя при этом свою «непричастность», а с другой он делает на тебя какие-то ставки, по которым ты обязательно должен выжить для исполнения каких-то его целей… Все эти восхваления и статьи в «Пророке», возвеличивание Героя и постоянный рефрен о возрождении Темного лорда, с которым именно ты должен сразиться. При этом постоянные непрекращающиеся попытки тебя убить. Бред! Шизофренический… Харри вскинулся и пристально посмотрел на сестру, а потом с расстановкой произнес: — Именно — шизофренический. Раздвоение личности? — уже сам у себя спросил Харри. — Хм… А разве маги таким страдают? — удивленно приподняла брови Мио. — Страдают, Мио, страдают, особенно, если неправильно проводят некоторые опасные ритуалы, в которых они ни руны не понимают, но почему-то считают возможным их провести… — Харри? Парень обернулся на голос. У двери в лабораторию стоял Северус и видимо уже какое-то время прислушивался к их разговору. — Ты что-то нащупал? — продолжил Снейп и подошел к креслу парня, присев на подлокотник. — Я? Нет. Это Мио как всегда нащупала, а мне теперь остается только эту грязь вытащить, перетряхнуть, проветрить и доказать. Надо попросить лорда Малфоя, чтобы он собрал все какие только возможно сведения о Великой битве между Темным Лордом номер один в двадцатом веке, Геллертом Гриндевальдом, и Светлейшим магом Альбусом Дамблдором, который, на минуточку, был его не просто лучшим другом, а любовником. — А если в общих чертах? — спросила Мио. — А если в общих чертах… Откуда-то же этот козел знает заклинание подселения души с последующим ее возрождением в теле ребенка носителя. То самое заклинание, от которого мы еле прикрылись в зале Арки Смерти и, в конечном счете, свалились в нее. А еще он знает и небезуспешно пользуется и другими Черномагическими ритуалами, такими как сбрасывание откатов. Он достал информацию по крестражам и успешно скормил ее дедушке. Он смог затереть свою Печать! И с Геллертом они довольно долго и дружно шагали в ногу, а тут такой финт — дуэль и победа… — А еще точнее? — выгнул домиком бровь Северус. — Заклинание «Каррррг отттдааам фааал ти», завершающее ритуал подселения, не единственный ритуал такого толка в драконьих запасниках. Вот только правильно выполнить, а уж тем более правильно прочитать завершающие заклинания могут только драконы. Человеческая глотка не способна воспроизвести несколько нюансов драконьей речи, как те же ультра и инфразвук! А какие последствия могут ожидать самонадеянного мага, если ритуал проведен неправильно? — И что же это за ритуал, на который ты так усердно нам намекаешь? — Северус переместился в комнату и упал в кресло, пристально уставившись на мужа. — «Карргх отттдааам ффъхяаал тхи»… — Повтори еще раз первое и второе? — попросил Северус. Харри повторил и первое заклинание и второе. Снейп нахмурился. — Я практически не слышу разницы в произношении, точнее я ее не слышу, но улавливаю на ментальном уровне… — А я ее вообще не почувствовал, — присоединился к обсуждению Регулус. Мио удивленно осмотрела парней. — Но там же отчетливо слышен… — Мио, лапа моя, — усмехнулся Харри. — Ты слышишь, но тоже не слышишь. Ты смогла уловить змеиные акценты, потому что знаешь и понимаешь парселтанг, который является родственным драконьему. Для Регулуса — это прозвучало совершенно одинаковой абракадаброй. Он точно так же не заметит разницы между Сшссешш и Сшшсееш. В этом языке, небогатом на звуки, так как змеи просто не способны их много воспроизвести, особое внимание уделяется длительности и громкости произносимых звуков. С — дом, или Ссс — урочище… Как-то так. — А Северус, он же дракон! — А Северус… Дракон, да. Только драконьего языка он не знает и ощущает эту разницу именно в ментале. Да и я его знаю только благодаря тому, что прожил жизнь Изначального Дракона, который кроме своего языка первые пять сотен лет других и не знал. — Но парселтанг тоже не… Тем не менее мы его понимаем, — как-то неуверенно произнесла Мио, уже чуя подвох и тут. — Парселтанг — это Дар магии, данный как определенным волшебникам, так и змеям. Полноценно разговаривать на нем могут только магические виды змей. А попробуй ты поговорить с обычной змейкой, она-то тебя поймет, а вот сама змея вряд ли сможет выразиться сколько-нибудь длинным конструктивным предложением. Отдельные слова, типа того же «Спасибо», сказанного мне удавом в зоопарке. До этого он лишь или качал головой или другим способом давал понять, на что обратить внимание… А драконий язык — это язык разумных магических существ, который требуется учить, как и любой другой… — Что-то вы отвлеклись, — напомнил о теме разговора Северус. — Эти тонкости, конечно, интересны, но… мы говорили о… — Да. Так вот ритуал «Карргх отттдааам ффъхяаал тхи» — это ритуал замещения одной личности на другую. У Мио расширились глаза. — То есть при его проведении… — Да. Из одного тела выбивается личность, сознание, «душа», как угодно, а на ее место заселяется «душа» другого, как правило того, кто проводит этот ритуал. А при неправильном проведении этого ритуала вот такой казус, как последующее раздвоение личности мага, вполне себе адекватный ответ. Харри пожал плечами. — А если учитывать, что по своим физическим параметрам, а точнее параметрам глотки, которая у людей не способна воспроизвести многие из оттенков нужных звуков, Дамблдор был просто не способен провести ритуал правильно, вот мы и имеем… то ли Альбуса с подселенцем Геллертом, то ли Геллерта, доминирующего над Альбусом, то ли вообще неизвестное, миксованное из двух личностей, существо… — А почему именно Гриндевальд? — раздалось от входа в гостиную. Люциус вернулся с обхода. — Друзья-любовники — раз, — стал загибать пальцы Харри. — Дамблдору, тому, которого знали мои предки, просто неоткуда было взять подобную информацию — два. А вот Геллерт, вволю напутешествовался по временным потокам, попутно просто изничтожив два магических рода — Гриффиндоров и Певереллов. А заодно и по Александрийской библиотеке пошарился тоже вволю. А если где-то и сохранились такие знания, то только там — три. — И становится понятна, такая одержимость по уничтожению Поттеров и Мраксов, сиречь Волдеморта, — задумчиво вступил в полемику Регулус. — Почему? — хором Мио с Харри. — Дары Смерти. Гриндевальд был одержим манией найти и собрать в своих руках эти артефакты. А ты только что сам сказал, что своими путешествиями по прошлому Геллерт уничтожил Гриффиндоров и Певереллов. Спрашивается, зачем бы ему это было делать? А оснований не верить тебе про его путешествия в прошлое у меня нет, хотя об этом нигде и никогда не упоминалось. Но ты же судишь на основании своей Памяти? Только вот не вышло. Мантия — перешла к Поттерам, кольцо с воскрешающим камнем к Мраксам… Это известно из семейных хроник Блэков, — пояснил он на вопрошающий взгляд супруги. — А вот палочкой Геллерт завладел, и теперь эта палочка у Дамблдора, — протянула Мио. Харри энергично кивнул головой. — Вот это финт ушами, — протянул Люциус и плюхнулся на диванчик рядом с Харри. Но продолжить столь интересные рассуждения им было не суждено. С легким перезвоном завибрировал амулет связи Северуса с банком и его поверенным. Северус скрылся в спальне, где хранилась шкатулка. Так же, как и в свое время Харри, он отказался от совиной переписки с гоблином и приобрел связующую шкатулку. Через пару минут он вернулся в гостиную, на ходу вчитываясь в строки послания. — Меня срочно приглашают на встречу с поверенным в связи с неожиданными вывертами магии, — озвучил он суть послания. — Что за выверты? — удивился Харри. — Не уточняется, — ответил Северус и протянул пергамент мужу. Харри внимательно прочитал и вернул, смурно сморщив брови. — Не будем отказывать уважаемому поверенному. Шкверчок! Уже через пять минут домовик перенес всех желающих посетить эту встречу ко входу в банк «Гринготс». ____________________________________ *полувидим — спасибо Раде Девил за подкинутую идею с магическим животным из чьей шерсти предположительно выткана Мантия-невидимка. Только у меня тут не обезьянки, как вы, наверно, заметили. **Ну, как изготавливается нить из шерсти, думаю, никому не надо объяснять. Состригли, кудель на прялку и спряли, а потом связали или соткали. А вот технология изготовления льняного полотна несколько более многоступенчатая: сначала стебли замачивают, потом отбивают, снова замачивают, «расчесывают» и только потом прядут нити, из которых на ткацком станке и ткут полотно. В нашем случае берут нити 50 на 50 и через нить: лунный колос, шерсть полувидима. ***Вспоминаем канон и разговоры по поводу меча Гриффиндора между Харри и Крюкохватом. Когда Крюкохват обвинял магов в краже меча (седьмая книга). В моем ФФ меч Гриффиндора — это меч именно Гриффиндора, и никакие гоблины к его созданию лапок не прикладывали. ****Вычитала в каком-то фанфике, что Снейп просто объединил риктусемпру с секо и получил страшную сектусемпру. Когда стальное «перышко» «щекочет» по всему телу, а потому порезы появляются не в один разрез, а сразу много и глубоких. По поводу разделения… Без понятия, что там с латинского эти слова обозначают, вот и разделила, как надумала.