Часть 4. Глава 5. Отсчёт пошёл. Три… Два…
POV Дамблдора. 1 сентября 1994 г. Кабинет директора Хогвартса. Как всё удачно с Кубком мира по квиддичу получилось. Никто ничего не заметил, а эта стерва от меня отстала, теперь маринует Министерство за лажу с безопасностью. Мои наёмники отработали программу на все сто баллов. Отребья, которым мать родную продать за пару галлеонов не жалко. И Грюм сработал хорошо. Жаль, что Барти не удалось вытащить палочку этого паршивца, а как бы хорошо его было подставить. Уммм… Ладно. Я пробил-таки у МКМ разрешение на проведение «Тремудрого Турнира». Никуда он не денется, щенок. Его имя уже в Кубке Огня. Уверен — эта чашка его выберет. А я уж постараюсь придумать ему задания позаковыристей, да поопаснее. Если не его, так кого другого из Наследников она точно должна выбрать. Я их всех туда закинул. Останется только разыграть шоу с непроходимым барьером для всех остальных. А если не выберет? Старик беспокойно крутанулся вокруг себя. Ну, Турнир никто не отменял, а это значит, что и подготовка к нему будет вестись. Мало ли куда паршивец малолетний встрянет? Организуем ему несчастный случай. Будем думать по ходу дела. Сейчас главное — первый тур. Августа всё же напросилась на вечер выбора, как представитель Попечительского Совета. Мегера старая. Сговорилась она с Малфоем, что ли? Хором вопили о недопустимости проведения Турнира. Надо ещё раз почитать правила… Так, что там у меня ещё? Петтигрю я побег организовал, теперь он лечится в отдалённом домике, а Министерство молчит в тряпочку. Им хватило чемпионата, чтобы ещё и афишировать пропажу арестованного Петтигрю. Барти пока занимается гомункулом. Пока Петтигрю не придёт в себя от того, как его отделали, ритуал возрождения не провести. Конец POV Дамблдора.***
По мере приближения «Хогвартс-Экспресса» к Хогсмиду, природа решила поиграть. Чем ближе школа, тем чаще стали мелькать молнии, а уже на самом подъезде разразилась настоящая буря. — Ой, не завидую я первачкам, — высказался Невилл, шустро забираясь в одну из карет. — Даже в наше распределение был только дождь, а тут… — Да уж, я вымок насквозь, а тут от вагона до кареты всего ничего, — проворчал Гарри и наколдовал Осушающее. Сонный Рон, которого разбудили минут за пять до прибытия, только плюхнулся на сиденье рядом с Гермионой, ощутимо её при этом толкнув. — Рон! Аккуратнее! — Фу ты, ну ты, ножки гнуты… — фыркнул парень. — Какие мы нежные. — Рон! Гарри вскипел. Сколько можно? Этот засранец постоянно оскорбляет всех, и с него, как с гуся вода! — Ещё раз так сделаешь, получишь по уху! — Да что ты о себе возомнил! Невербальный «Ступефай» был ему ответом. — Честное слово, я его скоро пришибу, — буркнул Гарри, пододвигаясь, чтобы дать место Фреду или Джорджу. Второй близнец бесцеремонно оттолкнул младшего Уизли к стенке кареты, а сам уселся между ним и Гермионой. Вшестером было немного тесновато, и все с вожделением посмотрели на Рона. — Выкинем? — спросили близнецы. — Пусть со своими манерами в других каретах место себе ищет? — Да фиг с ним, до школы недалеко. Перепрыгивая через огромные лужи в каретном дворе Хогвартса, школьники спешили под своды крыши, то и дело сбиваясь с шага сильными порывами ветра и дождя. Влившись вместе с толпой школьников в Большой Зал, подростки стали рассаживаться за Гриффиндорским столом. — Еще раз так сделаете, я… — Рон накинулся на братьев. С чего он решил, что оглушили его именно братья, было непонятно, но и тем не привыкать отбиваться от нападок младшего. — Заткнись, Ронникин! Тот исподлобья сверкнув глазами, плюхнулся на скамейку. С него текло в три ручья, тогда как все уже успели воспользоваться высушивающими чарами. Гарри от него слегка отгородился непроницаемой, но неосязаемой стенкой, не хотелось ему снова быть мокрым, но помогать «другу» не стал. Сколько можно? В конце концов, Рон уже на четвёртом курсе, пора бы знать пару элементарных бытовых чар! — Наконец-то. Быстрее бы распределение прошло, жрать хочу. Ну, вот всё как всегда. Вскоре МакГонагалл ввела будущих первокурсников. — Ничего не изменилось, — фыркнула Гермиона. — Гарри, поможешь мне после ужина? — Конечно, Мио. Старая Распределяющая Шляпа запела. Это была не та песня, которую он слышал на своём распределении, чему Гарри и удивился вслух. Невилл пояснил, что каждый год песня разная — скучно Шляпе целый год ничего не делать, вот и занимается сочинительством. Гарри с интересом следил за распределяющимися первачками, сам он ещё ни разу не попадал на распределение, кроме собственного. На втором курсе они с Роном опоздали, на третьем их задержала МакГонагалл. Подросток окинул взглядом стол преподавателей и вздрогнул. Профессор Снейп был во всей своей Хогвартской красе, а Гарри уже привык его видеть нормальным. Парень поймал смеющийся взгляд Драко и сморщился. Но среди преподавателей пустовало одно место. — Они что, не нашли преподавателя по ЗОТИ? — поинтересовался он у Невилла. — Да нет, бабушка бы сказала. Может, опаздывает? Мало ли… — А ну, ладно. Распределение завершилось, и встал Дамблдор, начав свою приветственную речь. Она мало чем отличалась от других таких же речей. Запрет на посещение Запретного Леса, запрет на посещение Хогсмида школьниками младше третьего курса, озвучивание предупреждений мистера Филча и список запрещённых к использованию предметов. — Ну, наконец, — простонал Рон, наваливаясь на стол и хватая всё подряд с общих тарелок. Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой Зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, теперь, когда мы все наелись, позвольте мне сделать ещё пару объявлений. Первое, Кубок по квиддичу в этом году отменён… — Что? — поперхнулся Рон, всё ещё что-то жующий, хотя на столах уже не было ни крошки. Зал тоже наполнился тревожным и возмущённым гулом, а Дамблдор, сделав свою эффектную паузу, продолжил: — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат, и двери Большого Зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния озарила потолок. Гермиона охнула — и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи было видно лишь белок. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа, и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя Защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Как я и говорил, — продолжил Дамблдор и улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к новому профессору ЗОТИ: — В ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится «Тремудрый Турнир». — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес кто-то из слизиринцев во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грюма. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему… Я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, «Тремудрый Турнир». Я тоже думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. И директор стал разливаться соловьем, но при этом он рассказывал более позднюю историю Турнира, нежели подросткам рассказал лорд Малфой. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Тремудрого Турнира, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона, — его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас, и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грюмом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. — Гарри, — требовательно позвала Гермиона. — Конечно, солнышко! Брат с сестрой оперативно пробились сквозь толпу к старостам их факультета и стали спешно досушивать тех первокурсников, которые ещё не успели просохнуть в теплоте Большого Зала. Гермиона настойчиво уговаривала старосту отправиться со всеми в Больничное Крыло для получения профилактической дозы «Перечного», в чём её начинание поддержала мадам Помфри, незаметно оказавшаяся рядом. Так что они не слышали, как остальные гриффиндорцы, направляясь к башне факультета, возмущались ограничениями по приёму заявок на участие в Турнире. Особенно выделился Рон, как потом рассказали близнецы. — Одно упоминание о тысяче галлеонов — и у нашего братца в глазах замелькали денежные значки!..***
— Ку-ка-ре-ку!!! Утро в Гриффиндорской башне началось нетривиально. Даже если и были желающие поваляться в кроватях, то после такой побудки уснуть они уже не смогли. Оценив отсутствие туч, молний и грозы как таковой, тройка гриффиндорцев сбежала на пробежку, спасаясь от возмущённых побудкой однокурсников. — Нет, ты представляешь? У Рона на голове волосы дыбом встали! Ха-ха!!! — заливался Невилл, хватаясь за бока. У озера к ним присоединился Малфой, и Невилл спешил просветить его в подробности первого утра в Хогвартсе, чуть задыхаясь, потому что сложно совмещать пробежку, рассказ и смех. — А Симус… Ха-ха!.. Я думал, он полог своей кровати пробьёт, так его подкинуло… А когда я ещё и зашипел. Ой, не могу… Ха-ха-ха!!! А дальше пошли обычные учебные будни. Гриффиндорцы были вынуждены просыпаться под вопли своеобразного будильника, который будил не только всех в комнате четвёртого курса, но и во всей башне. Как-то один из рэйвенкловцев отловил Невилла и поинтересовался, что у них там за чудовище такое, которое будит даже студентов в башне Рэйвенкло. А вычислил он Невилла по тому, как на него недобро косились все гриффиндорцы, которые были в курсе, кому это такое "счастье" привалило в виде подарка на день рожденье. За несколько недель было совершено несчётное число попыток избавится от кошмара всех сонь. Его топили в Чёрном озере — он не тонул, его пытались сжечь, но яйцо было огнеупорным. Близнецы утащили «будильник» в Запретный Лес, но на следующее утро вся гриффиндорская башня была поднята ещё более пронзительным: — Ку-ка-ре-ку!!! На Гарри постоянно сыпались жалобы в том, что именно он подарил это исчадие ада Невиллу. Гарри только загадочно улыбался и даже представлять не хотел, чтобы с ним сделали его сокурсники, узнай, что он не только подарил, но и СОТВОРИЛ это своими руками. Только учителя не могли нарадоваться. С начала года среди гриффиндорцев еще не было ни одного опоздавшего на урок. Несколько уроков подряд у мадам Спраут они собирали гной Бубонтюбера. Об этом ингредиенте они знали ещё с первого курса с уроков зелий, поэтому знали, как он ценен, и старались на совесть. — Ну, вот, мадам Помфри будет довольна, — с улыбкой приговаривала профессор гербологии, принимая очередную склянку с соком. — Да и профессор Снейп жаловался, что у него этот ингредиент на исходе, а первокурсникам скоро варить «Бодроперцовое» и «Перечное». При имени профессора зелий большинство гриффиндорцев скорчили гримасы, долженствующие означать, что их сейчас стошнит. А на Уходе за магическими существами Хагрид приволок тех самых загадочных сполохвостов, которыми так любят ругаться волшебники. — Они… ну, это… только что вылупились, — с гордостью сказал Хагрид. — Так что вы того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот… проект насчет этого составить. — А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос. Это подошли слизеринцы. Драко Малфой с недоумением рассматривал огромную корзинку, где и копошились эти совсем не симпатичные существа. Крэбб и Гойл тут же понимающе загоготали при этих словах. Хагрид был озадачен подобным вопросом. — Я имею в виду, что они делают? — уточнил Малфой. — Зачем они нужны? Хагрид даже приоткрыл рот, напряженно размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнес: — Это… э-э-э… потом… на следующем уроке, Малфой. Сегодня вам их… ну… надо просто накормить. Ну, мы… нам… попробовать несколько других… словом, разных вещей… Я никогда их раньше… ну, дела не имел, и не уверен, как их… что у них пойдет… так что приготовил муравьиные яйца, и… эту… лягушачью печень… ну, и кусок ужа… просто их… дайте им всего понемногу. — Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Симус. После урока УЗМС, с которого слизеринцы сбежали ещё до его окончания, гриффиндорцы вошли в холл, где народ толпился у дверей в Большой Зал. Ребята отошли в сторонку, и тут позади них раздался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных. — Что еще? — резко спросил Рон. — Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и стараясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства Магии никак не закончатся, — пишет специальный корреспондент Рита Скитер. — Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов». Тут Малфой поднял глаза: — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли? Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше: — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вчера ввязался в драку с маггловскими блюстителями закона (т.н. „полицейскими“) из-за нескольких весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уизли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму, престарелому экс-мракоборцу, уволившемуся из Аврората, когда он окончательно перестал видеть разницу между рукопожатием и нападением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охраняемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальнейших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы „Ежедневного Пророка“ о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую скандалом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фотография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устремлены на него. Окрасившись в совершенно свекольный цвет, Уизли с совершенно бешенными глазами стал наступать на Малфоя. Тот же стоял и спокойно ждал. Гарри вздохнул, закатив глаза к потолку, и схватил Уизли за мантию в попытке его удержать. БАХ! Несколько человек вскрикнули — Гарри ощутил, как белая вспышка обдала жаром его висок. Громыхнуло во второй раз, и по Вестибюлю прокатился рев: — НУ, УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! Гарри круто обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощенном плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой. В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гарри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь. — Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый. — Кто? — не понял Гарри. — Оставь его! — рявкнул Грюм. — Оставить кого? — растерянно спросил Гарри. — Не ты — он! — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было поднять белого хорька с пола, но в страхе замер. Похоже, что Грюмов вращающийся глаз и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок. Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил припустил ко входу в подземелье. — Не думаю, — пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлепнулся об пол и снова подскочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на противника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало все выше и выше. — Гнусный, трусливый, подлый поступок… Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспомощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорек ударялся об пол и опять взмывал вверх. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущенный голос. По мраморной лестнице спускалась профессор МакГонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать все выше. — Что… что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим все выше хорьком. — Учу, — ответил Грюм. — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула профессор МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук. — Ну да, — ответил Грюм. — Быть не может! — ахнула профессор МакГонагалл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском появился Драко — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-красным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил! — Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почесывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска… — Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! — Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, с острой неприязнью покосившись на Малфоя. — Ты ж Малфой? Да? Что же, я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снейп будет твой декан? — Да, — с негодованием ответил Малфой. — Еще один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом. Пойдем-ка, ты… — он ухватил Малфоя за плечо и повлек его ко входу в подвал. И, как по заказу, сразу после обеда у четвёртых курсов факультетов Слизерин и Гриффиндор было поставлено ЗОТИ. Гарри с беспокойством осмотрел Драко, который пришёл на урок, но он прекрасно видел, что боль от насильственной трансфигурации в животное до сих пор заставляет его мышцы скручиваться в спазмах. Как только они расселись в классе, Гарри достал их неизменные блокноты и с тревогой написал: «Драко, ты как?» Ответный почерк Малфоя был не столь стремителен и изящен, как раньше. «Относительно… Отец опустил этого придурка по первое число!» Послышалось клацанье. Грюм спешил в класс. — Постоянная бдительность! — первым делом взревел он, перешагнув порог. Все вздрогнули от этого ора. — Первым, что вы должны усвоить, чтобы выжить — это ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Только постоянная бдительность убережёт вас от нападения в спину. Искусственный глаз вращался с бешеной скоростью. Грюм проклацал до стола преподавателя. Прислонил к нему свой посох и прислонился сам, перенеся вес своего тела с протеза на здоровую ногу. — Профессор Дамблдор любезно предоставил мне все планы и конспекты вашего бывшего профессора по такой важной дисциплине, как Защита от тёмных искусств. Я не удовлетворен. Вы безнадежно отстали. Боггарты, Красные Колпаки, болотные фонарники, гриндилоу, ползучие, водяные и оборотни — я правильно понял? Класс согласно зашумел. — Всё это ерунда! Ерунда, не стоящая внимания мало-мальски обученного волшебника. — Но сэр, мы же… как раз и учимся, — не выдержала Гермиона. — Всё это можно освоить и вполне самостоятельно, мисс Грейнджер, я прав? И было непонятно — то ли Грюм уточняет имя студентки, то ли ждет подтверждения своим словам, что заклинания против нечисти можно освоить самостоятельно. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Три заклятия — «Авада Кедавра», «Империо» и «Круцио» — известны как Преступные заклятия. Непростительные. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья, запишите это… Ученики переглянулись и записали сказанное, а потом в классе началось твориться страшное. Грюм без раздумий использовал все эти заклинания, и хорошо, что на пауках. Увеличив одного из них заклинанием «Энгоргио», он продемонстрировал «Круцио». Лаванда Браун плакала и кричала, чтобы профессор прекратил, Невилл был бледен, как мел. Заклинанием «Империо» Грюм заставил паука танцевать, выделывать различные сальто — волосы Рона, до одурения боящегося пауков, встали дыбом, когда Грюм заставил паука запрыгнуть ему на голову. К третьему пауку была без раздумий применена «Авада Кедавра». — Со следующего урока мы начнём учиться противостоять заклинанию «Империо». Постоянная бдительность! — гаркнул напоследок профессор ЗОТИ — и на этом урок был окончен.