Часть 5. Глава 9.
«Хогвартс-Экспресс» мерно стучал колесами. За окнами проплывали незамысловатые пейзажи. В одном из купе, запершись на все возможные запоры и наложив на дверь кучу защитных чар, сидели шестеро учеников. Невилл, вернувшийся после собрания старост, Фред, Джордж — на одном диване. Гарри, уставившийся в окно, Гермиона и Драко — на другом. Но все они пока молчали. Им было о чём подумать, и хоть и думали они каждый о своём, но мысли их были об одном и том же.***
Шок — это самое лёгкое, чем можно охарактеризовать состояние Гарри, да и остальных в кабинете Крохбора после прочтения свитков. Тишину кабинета тогда разорвали решительно ввалившиеся гоблины-поверенные Лейстранджей и Розье, которые полчаса назад с удивлением увидели, как затрезвонили и вспыхнули зачарованные артефакты, указывающие на проявившихся наследников. После чего оба поверенных рванули к сейфам, а точнее к гобеленам. Вот на родовых гобеленах этих семей они и увидели, как проклюнулись и быстро-быстро выросли листочки, которых они ранее не замечали. Не понаслышке зная о чарах сокрытия и заклятьях забвения, гоблины в своих кабинетах провели ритуалы поиска и ничуть не удивились, когда выяснилось, что искомые наследники находятся в «Гринготтсе», в кабинете их коллеги Крохбора. Слишком уж нашумела среди гоблинов та трехлетней давности история с Поттер-Блэками. Поэтому Билла и Чарли быстро взяли в оборот. Теперь молодым мужчинам предстояли несколько недель магического сна, в который они впали сразу после ритуала по разрыву уз с семьей Уизли. Во время этого сна действие специального артефакта должно вычистить их кровь от посторонних (кровных) примесей. Затем несколько недель очищающих и выматывающих ритуалов. Слишком сильную отдачу дали результаты ритуала по обрыванию связей магического усыновления. Потом новое принятие в истинные рода и ритуалы, которые, умозрительно, должны были всё-таки дать возможность этим парням принять и Наследие, и «Память», заблокированную магическим кровным усыновлением родом Предателей. С последним было сложнее, так как лорд Лейстрандж, Глава рода, находился в Азкабане, а Розье уже много лет как числится умершим, однако, гоблины в голос утверждают, что он жив.***
— Все равно не понимаю, — вдруг произнес Невилл. — М? — Гарри отвернулся от окна. — Лорд Прюэтт говорил, что Молли вернулась беременная. Но если Билл — Розье, то куда делся тот ребёночек, которого носила Молли? Близнецы синхронно пожали плечами. Оставшееся время они усиленно пытались развести «мать» на откровенность, но… По всему выходило, что Молли Уизли искренне считала и Билла, и Чарли своими родными детьми. Стоит только вспомнить истерику женщины, когда на её глазах на зачарованных «часах семейства Уизли» отвалились ещё две стрелки. Те самые стрелки, которые уже давно бесцельно наматывали круги, не в состоянии определиться, что же сейчас происходит со старшими сыновьями. Впрочем, близнецам их поведение стало понятно сразу же, как только им передали то, что произошло в банке. Часы и раньше не воспринимали Билла и Чарли как членов семьи. Увы, они не видели реакции на такое же событие, когда их собственные стрелки точно так же отвалились в прошлом году. Но когда они вернулись домой, то стрелки были на месте и исправно показывали, что Фред и Джордж дома. И только по случайно услышанным оговоркам «матери», которая имела привычку бурчать себе под нос, стоя у плиты, они смогли сделать вывод, что об их не-Уизлевском происхождении Молли была в курсе и чего-то ждала. А проанализировав свою жизнь в Норе, ну, с тех пор, как они вообще стали что-то понимать и помнить, они пришли к однозначному выводу, что Молли знала. Но только про близнецов. Чего ждала Молли? На этот вопрос ответил лорд Прюэтт. — А что тут думать. Мне жить осталось всего ничего. Она об этом прекрасно знает, сама проклятье накладывала. Вот она и ждет, когда же сможет через вас до наследства добраться. Как она вам это всё будет пояснять, не знаю, но вот то, что давить будет на то, что она, дескать, вас растила, кормила, поила, ночей не спала, от сердца и своих детей последнее отрывала ради вас, проказников… — Давить на чувство… — Вины и детскую… — Привязанность к матери… — И качать деньги… — Через нас на свою… — Семью… — Как она сейчас… — Поступает с… — Биллом… — И Чарли…***
Оставшиеся дни до школы прошли в сумятице. — Харри, — как-то отловила брата Гермиона. — Держи! Постарайся хоть переписать набело своим почерком. — Что? — удивился Гарри. — Твои домашние задания, Харри, — терпеливо пояснила Мио. Глаза парня стали похожи на плошки. Он совершенно забыл, что есть ещё и куча эссе, заданных на летние каникулы. — Ох! — Я всё понимаю, Харри. Так что мы с Драко всё написали, тебе осталось только переписать набело и своим почерком. — Что бы я без тебя делал, Мио? — благодарно улыбнулся Гарри, беря в руки свитки. — Ну, думаю, профессор Снейп бы тебя простил, — хитро улыбнулась девушка. — Тем более что он сам выступал активным отвлекальщиком, а вот остальные учителя… — Спасибо, спасибо, спасибо!***
Вот они и сидели в купе «Хогвартс-Эксперсса» и молча обдумывали всё произошедшее с ними — и не только с ними — на этих летних каникулах. Летние каникулы оказались богатыми на события, но, не смотря на всю занятость Гарри, Драко и Гермиона не давали ему отстать от политической жизни магического общества и исправно доносили до него сведения о происходящем. Так после дисциплинарного слушания и последовавшей за этим свадьбы Гермиона всё-таки продемонстрировала брату статьи «Ежедневного Пророка», в которых сообщалось о смещении Дамблдора с поста главы Визенгамота. «Вся правда о Магии!» разразилась серией статей на тему «Права и обязанности», используя пример заседания с Мальчиком-Который-Выжил для просвещения населения о деятельности Визенгамота, авроров и отделов Министерства. Магическое общество оказалось крайне безграмотным в этих вопросах и, кроме того, что авроры ловят преступников, а Визенгамот их судит, большего о деятельности этих органов власти не имело ни малейшего представления. О том, как на этом невежестве простых граждан отдельные личности начальников Аврората претворяют свои делишки в жизнь. Имен не называлось, но «обиженных» бравыми вояками оказалось много, и Министерство опять атаковали совы. А уж как автор ехидно проехался по незнанию законов своей собственной страны Министром Фаджем! Естественно, «Ежедневный Пророк», давно и плотно прикормленный власть имущими, тоже не оставил в стороне такое громкое дело, и Рита Скиттер старалась облить грязью Поттера. Точнее, дамочка продолжила ту травлю Мальчика-Который-Выжил, которую начала еще со времен Турнира. Но, если раньше она его выставляла в свете просто сумасшедшим психопатом, то сейчас на волне снова назревающего конфликта между аристократами и всем остальным сообществом она делала акцент, что Поттер-Сумасшедший-но-ещё-и-аристократ, а, значит, все аристократы — сумасшедшие. Гарри оторвался от просмотра пейзажей за окном и снова потянулся к «ЕП». — Мне интересно… Ладно, меня поливает грязью, но тут же и на Фаджа вылит тот ещё ушат! — усмехнулся Гарри. — На кого эта дрянь работает? Я просто поражаюсь неистощимой фантазии этой женщины! «Гарри Поттер — преступник, которого судили всем составом Визенгамота!», «Сумасшедший аристократ заявляет, что в маггловском районе побывали дементоры!»… — Через пять минут «Хогвартс-Экспресс» прибудет на платформу в Хогсмид! — донеслись до подростков усиленные магией слова машиниста. — Интересно, что будет в школе? — Гарри аккуратно расправил школьную мантию. — Скоро узнаем, — отстраненно произнесла Гермиона. — Учитывая, что большинство детей как флюгер, куда подует, туда и повернутся, думаю, что нормального к себе отношения ты не дождешься.***
Из поезда все вышли с существенным опозданием — стоило неимоверных усилий оторвать Драко от Гермионы. Поэтому пятерка учеников факультета Гриффиндор уселась в одну из последних карет, с запряженными в них тестралами. В карете уже было занято два места. Беловолосая девочка с серьгами редисками в ушах и ожерельем из крышек от бутылок сливочного пива. В руках она держала «Придиру»*, почему-то вверх ногами. И Джинни Уизли. — Гарри! — вскинулась рыжая. — Как я рада тебя видеть! Где ты был? Я весь поезд обошла, но тебя так и не увидела? Гарри скривился. Близнецы тут же залезли в карету, надеясь блокировать энтузиазм своей «сестренки». — Мы, пожалуй, устроимся в последней карете, — попробовал «соскочить» Гарри с общения с этой девушкой. — Но там же Малфой со своими прихлебателями! — визгливо взвилась Джинни. — А тут уже места нет, — криво улыбнулся Гарри. — А мы потеснимся! Правда, Луна? Я могу даже к тебе на колени сесть, — с придыханием возвестила Джинни. Невилл тут же пересел на другое сидение между девушками, а близнецы потеснились, оставляя место для Гарри. Тот тяжело вздохнул, но забрался в карету, потянув к себе на колени Гермиону. Та со злорадным блеском в глазах удобно устроилась на коленях у брата, мимолетно отметив, что личико рыжей перекосилось. — Джинни, ты нас представишь? — спросили близнецы. Гарри лукаво стрельнул глазами в блондинку, а Уизли фыркнула, но недовольно отозвалась. — Это Полумна Лавгуд из Рэйвенкло. Учится на моем курсе. Дальнейший путь проходил в молчании и под сопение Джинни, которая старательно пыталась привлечь к себе внимание обновленного Гарри: то ресницами похлопает, то невзначай по откровенному декольте пальчиком проведет, поправляя. Этот Гарри не был похож на очкастого задохлика, каким она привыкла видеть его на протяжении всех трёх лет учебы в школе. За лето Поттер разительно изменился. Он вытянулся на голову, заметно раздался в плечах, сменил очки с нелепых круглых велосипедов на элегантные прямоугольные и в дорогой оправе. Одежда тоже претерпела разительные изменения. Не было больше застиранных и затасканных, хоть и аккуратно заштопанных и трансфигурированных вещей. Уж на что-на что, а на такие финты у Джинни Уизли глаз наметан. Даже если остальные не видели того, что одежда постоянно подвергается обновлению чарами, то она это видела как никто другой, поскольку сама часто пользовалась ими, чтобы не выглядеть совсем уж оборванкой. Как и все остальные её братья, кроме задавалы Рона. Хорошо, что теперь его нет, и он не будет мешать своими воплями и позорить Джиневру своим видом. И если летом мать соблазняла её титулом Леди Поттер и безграничными галеонами в сейфах Поттеров, то теперь она уже и сама была не против захомутать этого наивного придурка. Такого Поттера нужно хватать, пока не покусились другие. Только вот этот придурок вцепился в лохматую заучку и всем своим видом игнорирует её уловки! Джиневра медленно, но верно закипала. Он будет ЕЁ — и точка. Нечего этой грязнокровке зариться на чужой титул Леди! Глаза Джинни сузились.***
Кареты, лязгнув рессорами, резко остановились у каменного крыльца, ведущего к дубовым дверям парадного входа. Гарри первым выпрыгнул из кареты. По ярко, торжественно освещенному факелами вестибюлю разносилось множественное эхо — школьники, стуча подошвами по выложенному каменными плитами полу, спешили к двойным дверям в правой части вестибюля, которые вели в Большой Зал, где должен был состояться парадный ужин в честь начала учебного года. В Большом Зале под чёрным, беззвёздным потолком, представлявшим собой точную копию неба за высокими окнами, стояли четыре длинных стола, и они очень быстро заполнялись людьми. Над столами в воздухе плавали зажженные свечи. Они наполняли серебристым мерцанием силуэты привидений и озаряли лица ребят, которые оживленно разговаривали, обменивались летними впечатлениями, громко приветствовали приятелей из других факультетов, молча оценивали новые наряды и прически друг друга. Гарри не мог не заметить, что, как только он проходит мимо, все сразу начинают шептаться. Он сжал зубы и постарался сделать вид, что ничего не замечает и ему всё равно. Луна отделилась от них и уплыла к столу Рэйвенкло. Джинни, не успев дойти до стола Гриффиндора, была встречена радостными криками одноклассников и села с ними; Гарри, Гермиона и Невилл нашли в середине стола три свободных места подряд, между Почти Безголовым Ником, гриффиндорским привидением, и Парватти Патил с Лавандой Браун. Последние приветствовали Гарри с исключительной любезностью и радушием, и ему сразу стало ясно: судачить про него они прекратили за секунду до того, как он подошел. Гарри, поверх голов, стал рассматривать учительский стол, стоявший вдоль передней стены зала. — Хагрида нет. Невилл и Гермиона тоже внимательно оглядели учительский стол, несмотря на то, что в этом не было никакой необходимости, — человек такого размера, как Хагрид, был бы заметен в любой толпе. — Не уволился же он, — несколько растерянно проговорил Невилл. — Конечно, не мог, — твердо сказал Гарри. — Ему идти некуда, а тут Дамблдор… — Но тогда где же он? Они помолчали. Затем Гарри, очень тихо, так, чтобы его не услышали Парватти с Лавандой, сказал: — Может, Дамблдор его куда услал? Без его слова этот великан из Хогвартса ни шагу не сделает. — Скорее всего, так и есть. — Остается только узнать, что ему поручили, — Гермиона, прикусив губу, продолжала осматривать учительский стол из конца в конец. — А это кто? — вдруг резко спросила она, указывая куда-то в середину ряда учителей. Гарри проследил за ее взглядом и в центре длинного стола в золотом кресле с высокой спинкой увидел профессора Дамблдора в усеянной звездами темно-фиолетовой мантии и такой же шляпе. Его голова склонялась к сидевшей рядом женщине, а та шептала что-то ему на ухо. Женщина была низенькая, с короткими, завитыми волосами мышиного цвета, которые она, на манер Алисы в стране Чудес, повязала розовой лентой, подходящей по цвету к пушистой кофте, надетой поверх колдовской мантии. Гарри подумалось, что она похожа на какую-то всеобщую тетушку, старую деву. Женщина чуть повернула лицо к своему кубку, сделала деликатный глоточек — и Гарри узнал мертвенное, жабье лицо и выпуклые глаза с набрякшими под ними мешками. — Это же она! Амбридж! — Кто? — переспросила Гермиона. — Та, которая была на слушании, она работает у Фаджа! — Милая кофточка, — ухмыльнулся Невилл. — Работает у Фаджа? — нахмурившись, повторила Гермиона. — А здесь ей что понадобилось? — Понятия не имею… Гермиона, сузившимися глазами, ещё раз оглядела учительский стол. — Нет, — пробормотала она, — нет, конечно, нет… Гарри не понял, что она имеет в виду, но не стал спрашивать. Его внимание привлекла профессор Грабль-Планк**, только что появившаяся позади других учителей. Она прошла в торец стола и заняла место Хагрида. Это могло означать лишь одно — первоклассники переплыли озеро и прибыли в замок. Действительно, прошло всего несколько секунд, и двери, ведущие из вестибюля, распахнулись. В зал длинной шеренгой вошли первоклассники, ведомые профессором МакГонагалл. Она несла в руках табуретку со старой-престарой колдовской шляпой, сильно залатанной и с широкой прорехой у края. Гул голосов стих. Первоклассники выстроились перед учительским столом лицом к остальным школьникам. Профессор МакГонагалл аккуратно поставила перед ними табуретку и отошла в сторону. В свете свечей лица детей бледно блестели. Маленький мальчик в самой середине шеренги мелко дрожал от страха. Гарри на мгновение вспомнил, как сам стоял там и ждал, на какой факультет его определят. Распределение длилось ни шатко, ни валко, но постепенно кучка первокурсников рассеивалась по всем четырем столам. Гарри вместе со всеми гриффиндорцами приветствовал аплодисментами каждого нового соученика. Наконец распределение закончилось, и Дамблдор, сказав очередную чушь, пригласил всех «налетать» на ужин.***
Когда все наелись и в зале снова загудели голоса, Директор снова поднялся из-за стола. Разговоры сразу же стихли, и все головы повернулись к нему. — Разрешите мне на несколько минут отвлечь ваше внимание от этого великолепного пиршества и сказать то, что я всегда говорю в начале учебного года, — обратился к школе Дамблдор. — Во-первых, первоклассникам следует усвоить, что лес, окружающий школьную территорию, является запретной зоной для всех учащихся… Позволю себе также выразить надежду, что к настоящему моменту этот факт дошел и до сознания некоторых старшеклассников. Далее. Школьный смотритель мистер Филч просил меня напомнить вам, как он уверяет, в четыреста шестьдесят второй раз, что вам запрещено колдовать во время перемен в школьных коридорах, а так же запрещен и ряд других действий, список которых висит на двери кабинета мистера Филча. Кроме того, в этом году в нашей школе произошли некоторые изменения в преподавательском составе. Мы очень рады вновь приветствовать в этих стенах профессора Грабль-Планк, которая будет вести занятия по Уходу за магическими существами, а также счастливы представить вам профессора Амбридж, нового преподавателя Защиты от сил зла. Раздались вежливые, но не слишком активные аплодисменты, во время которых Гарри, Невилл и Гермиона в недоумении переглянулись и снова посмотрели на Амбридж. С какого перепугу первая помощница Министра вдруг оказалась в Хогвартсе, да ещё и в качестве преподавателя ЗОТИ? Дамблдор продолжил: — Испытания для желающих попасть в квиддичные команды будут проводиться… Он неожиданно прервался и вопросительно посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку из-за её роста трудно было определить, стоит она или сидит, то на протяжении некоторого времени никто не мог понять, почему Дамблдор замолчал, но когда профессор Амбридж откашлялась: «Кхе-кхем», всем стало ясно, что она, оказывается, поднялась со своего места с намерением произнести речь. Дамблдор растерялся лишь на мгновение, а затем элегантно опустился в кресло и воззрился на профессора Амбридж с таким горячим энтузиазмом, словно для него не было в жизни большего счастья, чем слушать её выступление. Остальной преподавательский состав не сумел столь ловко скрыть свое удивление. Брови профессора Спраут уползли под разлетающиеся во все стороны волосы, а рот профессора МакГонагалл сжался в тончайшую полоску. — Благодарю вас, директор, — жеманно заулыбалась профессор Амбридж, — за тёплые слова приветствия. Голос у нее был высокий, с придыханием, похожий на голос маленькой девочки, и Гарри вновь ощутил к профессору Амбридж острую неприязнь, которую и сам не мог бы объяснить. Он твердо знал, что ненавидит в этой женщине всё, от идиотского голоска до пушистой розовой кофты. Она ещё раз откашлялась и продолжила: — Должна сказать, что я очень рада вернуться в Хогвартс! — она улыбнулась, обнаружив мелкие и весьма острые зубки. — И очень рада видеть ваши милые счастливые личики! Гарри поглядел вокруг и не увидел ни одного счастливого личика. Напротив, все были неприятно поражены тем, что с ними разговаривают как с маленькими детьми. — Я очень хочу поближе познакомиться со всеми вами, и уверена, что мы непременно станем хорошими, добрыми друзьями! При этих словах все переглянулись, некоторые с трудом сдерживали ухмылки. — Друзьями? Так уж и быть, но только если не придется с ней меняться и брать эту жуткую кофту, — шепнула Лаванде Парватти, и обе залились беззвучным смехом. Профессор Амбридж в очередной раз откашлялась, но когда она снова заговорила, то придыхание почти исчезло, а голос зазвучал скучно и заучено: — Министерство Магии придавало и придает вопросу образования юных колдунов и ведьм огромное, жизненно важное значение. Редкий дар, которым каждый из вас наделен от рождения, не будучи взлелеян путем надлежащего обучения и наставления, может пропасть втуне. Мы не имеем права допустить, чтобы древние умения, являющиеся общественным достоянием колдовского сообщества, исчезли навсегда, а потому должны бережно передавать их из поколения в поколение. Мы, педагоги, больше других ощущаем, что наше благородное призвание — охранять и пополнять драгоценный клад магических знаний, накопленных нашими предками. Профессор Амбридж сделала паузу и слегка поклонилась своим коллегам, никто из которых и не подумал кивнуть ей в ответ. Темные брови профессора МакГонагалл сошлись на переносице, что придало ее лицу ястребиное выражение, и Гарри отчетливо видел, как при очередном «кхе-кхем» она обменялась многозначительным взглядом с профессором Спраут. Амбридж продолжила: — Каждый из директоров и директрис Хогвартса привносил что-то новое в трудное дело руководства этой прекрасной, имеющей многовековую историю школой, и это правильно, ибо там, где отсутствует прогресс, неизбежно наступает стагнация и разрушение. В то же время, мы не можем себе позволить поощрять прогресс исключительно ради самого прогресса, так как наши древние, проверенные временем традиции чаще всего не нуждаются в изменениях. А значит, равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традициями и инновациями… Гарри почувствовал, что не в состоянии больше слушать, его мысли все время словно соскальзывали куда-то. Когда говорил Дамблдор, Большой Зал всегда наполняла почтительная тишина, но сейчас она постепенно стала нарушаться: школьники склоняли друг к другу головы, шептались, хихикали. За столом Рэйвенкло ученица Чоу Чанг оживленно болтала с подружками. Сидевшая недалеко от нее Луна Лавгуд достала из рюкзака «Придиру». Хаффлпаффец Эрни Макмиллан, на груди которого сиял новенький значок старосты, не сводил глаз с профессора Амбридж, но взгляд у него был стеклянный, и Гарри не сомневался, что Эрни не слушает, а лишь притворяется, дабы не потерять лицо. Амбридж ничего этого не замечала. Гарри стало казаться, что даже если бы у нее под носом вспыхнуло восстание, она продолжала бы невозмутимо бубнить. Учителя между тем слушали в высшей степени внимательно, так же как и Гермиона, которая впитывала каждое слово Амбридж, хотя, судя по выражению ее лица, эти слова ей совсем не нравились. — …ибо всегда оказывается, что некоторые изменения — к лучшему, зато другие изменения по прошествии времени неизменно признаются ошибочными. Некоторые старые традиции мы обязаны сохранить, и это естественно, другие же, отжившие свой век, следует оставить и забыть. Итак, давайте же вместе, настроившись сохранять то, что надлежит сохранить, совершенствовать то, что нуждается в совершенствовании, и искоренять то, что, по нашему мнению, вопиёт об искоренении, устремимся вперед, к новой эре, эре открытости, действенности и ответственности. Она села. Дамблдор захлопал. Преподавательский состав последовал его примеру, но Гарри заметил, что некоторые лишь раз-другой свели ладони вместе. К рукоплесканиям присоединилась и часть школьников. Впрочем, большинство не слушало речь и не поняло, что она закончилась, поэтому, раньше, чем они успели сообразить в чем дело, и тоже начать аплодировать, Дамблдор снова встал. — Большое спасибо, профессор Амбридж, это было весьма познавательно, — сказал он, поклонившись ей. — Итак, как я говорил, испытания для желающих попасть в квиддичные команды… — Именно что весьма познавательно, — тихо проговорила Гермиона. — Только не говори, что тебе понравилось, — так же тихо воскликнула Джинни, переводя замутненный взор на Гермиону. — В жизни не слышала такой скучной речи, а я, заметь, росла с Перси! — Я сказала «познавательно», а не «интересно», — сказала Гермиона. — Эта речь многое объясняет. — Да? — удивилась Джинни. — А мне показалось, что это полный бред. — Среди этого бреда было кое-что очень важное, — мрачно произнесла Гермиона. Гарри выразительно посмотрел на сестру. — Пояснишь позже, а то меня чуть в сон не ударило, как гипноз, в самом деле. Мысли всё куда-то соскальзывали… — Как вам «мы не можем себе позволить поощрять прогресс исключительно ради самого прогресса»? А «искоренять то, что, по нашему мнению, вопиёт об искоренении»? — Ну, и что это значит? — нетерпеливо спросил Невилл. — Я тебе скажу, что это значит, — процедила Гермиона. — Это значит, что Министерство намерено вмешаться в дела Хогвартса. — Ну, учитывая, что Амбридж стала профессором, это и так было понятно… — протянул Гарри. — Осталось только выяснить, как именно они решили вмешаться. Но на это есть Устав, а там много чего интересного прописано, и ни Дамблдор, ни Министерство не смогут это изменить. — Ты что-то придумал? — Гермиона пытливо всматривалась в глаза брата. — Не то чтобы придумал, но кое-какие мысли у меня есть. Для начала надо посмотреть, что будет происходить. Вокруг послышался стук, шум; все вставали и готовились уходить. Гермиона презрительно посмотрела на Лаванду, которая вскочила и бросилась было из зала. — Лаванда! Если меня мои глаза не обманывают, на тебе значок старосты! — строго проговорила Гермиона. — Помоги Невиллу, вы должны показать первоклассникам, куда идти! Браун скривилась. Получить значок старосты для нее было как гром среди ясного неба, но она была горда тем, что не заучке достался этот титул. Однако обязанностями старосты она себя утруждать не хотела, но под строгим взглядом МакГонагалл, которая услышала последнее высказывание Гермионы, ей пришлось смирить свои замашки и присоединиться к Невиллу. — Ах, да, — протянула она. — Эй! Эй, вы! Лилипуты! — Мисс Браун! — А что такого? Они такие мелкие… Гарри с Гермионой шли позади всех первоклашек в качестве подстраховки безответственной Браун. Мио ворчала: — Как ей вообще доверили значок? Более безалаберной и безответственной девицы я еще не встречала, лучше бы Парватти назначили. Она хоть и сплетница знатная, но уж больше в старосты годится, чем эта… эта вертихвостка. — Ни за что не поверю, что ты ей завидуешь, — удивленно промычал Гарри. — И правильно сделаешь, — припечатала Мио. — Мне эта ответственность не нужна, но, видимо, придется взять на себя её добровольно, ибо эта… Пока они плотной гурьбой шли за малышами по лестницам и переходам, Гарри постоянно слышал шепотки. Он снова почувствовал себя как на своем первом курсе, когда все кому не лень тыкали в него пальцем и шептались, шептались, шептались. Только если в тот раз он был Мальчиком-Который-Выжил, то сейчас явно боязливые взгляды первокурсников говорили совершенно о другом. Не то чтобы ему было до этого дело, но это раздражало. В гостиной Невилл произнес небольшую приветственную речь и разогнал малышей по спальням. Остались только курсы с пятого по седьмой. Дин с Симусом замолчали, стоило только Гарри подойти к креслу около камина, у которого они устроились, чтобы «перетереть» между собой свои летние каникулы. Только по мгновенно наступившей тишине Гарри стало ясно, что говорили они как раз не о каникулах, а о нём. — Привет, — Гарри плюхнулся в кресло. — Привет, Гарри, — поздоровался Дин. — Как каникулы? — Неплохо, — пробормотал Гарри. На рассказ о его каникулах ушла бы целая ночь, а он не чувствовал в себе сил ни на что подобное. Да и не собирался он просвещать этих «неандертальцев» магического мира о своих настоящих каникулах. — А у тебя? — Нормально, — хмыкнул Дин. — Во всяком случае, лучше, чем у Симуса. — А что такое? — спросил Невилл Симуса. Симус ответил не сразу, прежде он убедился, что его искры из камина не задели его мантию. Потом, не поворачиваясь к Гарри, он сказал: — Мама не хотела, чтобы я возвращался в школу. — Что? — Не хотела, чтобы я возвращался в Хогвартс. Симус отвернулся от камина и, по-прежнему не глядя на Гарри, стал копаться в своих карманах. — Но… почему? — спросил пораженный Гарри. Ведь мама Симуса — ведьма, как же она могла опуститься до такого Дурслеизма? Симус не отвечал до тех пор, пока не вытащил и не пересмотрел всю мелочь, что завалялась в бездонных карманах. — Думаю, — произнес он размеренным голосом, — что… из-за тебя. — Что значит «из-за меня»? — вскинулся Гарри. Раздражение снова полосонуло по нервам. Вот ведь. Нет ему никакого дела до дурости других, но оказывается, его это всё же задевает за живое. — Ну, — протянул Симус, избегая смотреть на Гарри, — она… э-э… в общем, это не только из-за тебя, но и из-за Дамблдора тоже… — Так она верит «Ежедневному Пророку»? — сообразил Гарри. — Верит, что я врун, сумасшедший. Симус, наконец, посмотрел прямо на него. — Что-то в этом духе. Гарри промолчал. Как же всё надоело! Все эти взгляды и пересуды! Побывали бы они в его шкуре!.. Понимали бы, каково это… Миссис Финниган уж точно не понимает. «Дура», — свирепо закончил он про себя. Но есть шанс вправить мозги хотя бы Симусу. — Симус, а что конкретно ты думаешь обо всей этой ситуации? Не твоя мама, а именно ты? Глаза Симуса забегали по гостиной. — Ну что же ты, Симус. Помнится мне, что, когда Уизли упорно пытался меня тут «спустить с небес на землю» в истории с Кубком, ты встал на мою сторону, что же произошло за это лето, что теперь ты не хочешь со мной общаться? — В «Пророке» пишут, что ты объявил о возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть! — и Симус, набравшись мужества, посмотрел в глаза Гарри. Гарри вздохнул. — Скажи мне, Симус. Я тебе, лично, это говорил? В гостиной повисла тишина. Все напряженно прислушивались к разговору пятикурсников у камина. Ведь их всех будоражили новости «Ежедневного Пророка». Гарри обвел взглядом всех оставшихся в комнате. Гермиона присела на подлокотник его кресла. Невилл устроился на одном из диванчиков между Фредом и Джорджем. — Я хоть кому-то из вас это лично говорил? — повысив голос, спросил Гарри и у всех присутствующих. — Не говорил. Кто такая Рита Скиттер — все прекрасно знают, каждый из вас в прошлом году подвергся её нападкам, но почему-то теперь все беспрекословно верят в её россказни. Что случилось? Почему, зная, что этой писаке, соврать как два пальца… — по гостиной прошёлся лёгкий смешок, все прекрасно поняли, что хотел сказать Гарри. — Вы необоснованно начинаете верить её статейкам? — Ты принял титул Лорда! — выкрикнул кто-то из семикурсников. Гарри поглядел на него — Колин Рузберри, магглорожденный. Он пожал плечами. — И что? — недоумевающе спросил Гарри. — Чем то, что я принял титул лорда, вдруг оправдало все эти высосанные из пальца сплетни и слухи? Этот бред, прописанный в газетенке? — А то, что ты теперь, как все эти слизеринцы, аристократ! Да ещё и с Малфоем общаешься! — продолжал выкрикивать Колин. Гарри опять не понял претензии. — А Драко тут причем? — Вот! — истерично воскликнул Колин. — Ты уже его Драко зовешь! А всем известно, что он сынок Пожирателя! — Мы слишком много пережили, пока проходили эту безумную карусель под названием «Тремудрый Турнир», чтобы всё оставалось по-прежнему. Вам этого мало? — И всё равно, — упрямо набычился Симус, — ты стал Лордом, а, значит, станешь таким же… заносчивым, надменным… — То есть конкретно тебя задевают не слухи и сплетни «Пророка», а тот факт, что я стал лордом? — искренне удивился Гарри. — И только на этом основании ты делаешь вывод, что я, как последний подонок, сразу же ото всех отвернусь и буду страдать снобизмом? — Да! — Симус с вызовом посмотрел на Гарри. Близнецы и Невилл тихонько ржали на своем диване, слушая весь этот бред. Гарри огорченно покачал головой. — Я думал, за четыре года, по крайне мере за те три, что мы провели в тесном сожительстве друг с другом, вы, Дин, Симус, должны были меня хорошо узнать. Но вам хватило всего два месяца и пары статей в «Пророке», чтобы вы стали думать обо мне мантикора знает что! — Ты уже изменился! — снова воскликнул Симус. — Весь из себя такой… — Какой? — Лорд! И нарядился, и очки поменял… Трио Наамах-Прюэтт-Лонгботтом ржали, уже не скрываясь. — Ах да, очки. А по твоему я должен всю свою жизнь носить трансфигурированные и заштопанные обноски, сломанные нелепые очки, которые уже пережили столько «Репаро», что вот-вот должны были окончательно развалиться и не подлежать ремонту? Почему тогда ты, Симус, каждый год приезжаешь в школу в новехоньких мантиях? Если по твоему мнению все должны выглядеть как подранки? Почему ты с этим не пристаешь к Невиллу? К Дину? У него я тоже в гардеробе не замечал изношенных вещей. — А… Э… — протянул Симус, пряча глаза. — Получается, с твоей точки зрения, то, что Гарри Поттер одет непонятно во что — это нормально, а стоило только ему получить доступ к деньгам рода и одеться так, как подобает обычному НОРМАЛЬНОМУ человеку, это снобизм? Симус, ты уже четыре года живешь в окружении как минимум семи наследников, будущих лордов, и трех наследниц, не считая меня, но я что-то не замечал за тобой такой к ним неприязни. Глаза Симуса выползли из орбит от новости. Гарри усмехнулся и обернулся на так же хватающего воздух ртом Колина Рузберри. — Невилл Лонгботтом, лорд Лонгботтом, Ли Джордан, наследник Корквуд, — начал перечислять Гарри. Названные вставали с места, где сидели, и делали издевательский поклон. — Парватти Патил, наследница Патил, Алисия Спиннет, наследница Спиннет, Шон МакЛаген, наследник МакЛаген, Дерек Шэйк, лорд Шэйк, Стивен Тукворт, наследник Тукворт, Камилла Свит, наследница Свит, Чарльз Банг, наследник Банг, и, наконец, Ролли Финк, лорд Финк.*** И это не говоря про меня и Гермиону, которая является, как ты прекрасно знаешь, наследницей одного из основателей Хогвартса. А они были Лордами! Гарри на пару минут замолк, давая Симусу и Колину время обмозговать такую для них шокирующую информацию. — А теперь вернемся к противостоянию Слизерин — Гриффиндор, как олицетворение противостояния магглорожденных и полукровок и аристократии магического мира. — Чего? — не понял Симус. Гермиона закатила глаза. — Гарри, неужели ты не видишь, что все твои слова падают в пустоту? Я уже пыталась донести эти мысли до наших софакультетников, но… Книги: «Магия и общество», «Род и Родовая магия», «Традиции и уклад жизни магического общества» уже три года лежат вон на том столе, — девушка указала изящным пальчиком на небольшой столик, на котором действительно лежали вышеозначенные талмуды. — За все три года, что я их туда положила, я ни разу не видела, чтобы кто-нибудь их взял и почитал, хотя бы из любопытства! Большая часть учеников пятых-седьмых курсов Гриффиндора посмотрели на столик и с удивлением обнаружили там указанные книги. — Ну что ж. Раз не любят читать, попробуем донести словесно и на примерах. Симус, скажи мне вот что. Как ирландец, за что борется ваша ИРА? **** Симус покраснел ещё сильнее. — Не трогай ИРА! Ты ничего не понимаешь! — Так объясни, — потребовал Гарри. — ИРА — это наше освободительное движение против захватнических поползновений Англии! — Ага. Террористы, значит… — Они не ТЕРРОРИСТЫ! — взвыл сиреной Симус. — Они борются за наши традиции и свободу, которые англичане ломают под себя! — Стоп! — резко приказал Поттер. — На этом моменте стоп! А теперь медленно и по слогам. Англия ломает ваши традиции и уклад под себя, а ИРА ей противодействует, так? Симус гордо кивнул. — А теперь посмотри на противостояние в магическом мире. Магглорожденные и полукровки не считают нужным узнать тот мир, в который их закинуло, яркий пример — вот эти книжки, которые никто из вас не удосужился почитать, но усиленно пытаются сломать многовековые традиции магического мира под свои интересы! Чем не Англия и ИРА? Только в нашем случае именно магглорожденные выступают в роли «Англии» — захватчика! Симус задумался, а Колин побагровел и выкрикнул: — Вот! Вот! Ты уже говоришь, как они! — Кто они, Колин? — устало спросил Гарри. — Аристократы недоделанные! — Ещё одно слово, Колин, и ты будешь вызван на дуэль, — прошипел его лучший друг Стив Тукворт. — Стив, ты чего? — выпучился на него Колин Рузберри. — Ты только что оскорбил не только слизеринцев, но и меня, твоего лучшего друга. По крайней мере, я считал тебя моим лучшим другом на протяжении всех этих шести лет! Стивен резко развернулся и пошел в свою спальню. Колин, так и не понявший, что только что произошло, поморгал пару минут глазами и бросился вслед за Стивеном. Гарри тоже зевнул. Спать хотелось неимоверно, тем более что было уже далеко за полночь. Северус уже, наверное, извелся весь, как ещё сам к гриффиндорской гостиной не прибежал. — Этот разговор ни о чём, Симус. Пока ты не определишься, в каком ты мире хочешь в дальнейшем жить и не прочитаешь вот эту, как ты там выражаешься, макулатуру. Хотя бы просто прочитаешь, об осмыслении я уже не говорю… — Почему? — выдавил из себя Финниган. — Помнишь, что происходило на втором курсе? — Симус кивнул. — А лекцию, которую нам прочитала Мио, помнишь? Симус снова кивнул. — И какие выводы ты тогда сделал? Симус снова выпучил глаза. — Вот об этом я и говорю, Симус. В одно ухо влетело, в другое вылетело — насквозь, не задевая мозга. А действительно, зачем тебе напрягать мозг и думать как жить, если за тебя уже все все продумали? Мама, небось, уже и место рядом с собой готовит. В деле по производству дорогущего шоколада… — Но… Но я хотел стать аврором! — воскликнул Симус. — Н-нн-да? Гарри потянулся к своей бездонной сумке и достал еще одну книгу: «Функции, обязанности и структура Аврората». — Тогда это тебе должно быть интересно. И уж эту книгу ты точно прочитаешь! Гарри всучил Финнигану огромный талмуд и, встав с кресла, направился в свою спальню. — Вернуть не забудь, как прочитаешь! Гарри окинул комнату беглым взглядом. Что-то изменилось, но что, он понять сходу не смог. Очень уж хотелось спать. Он подошел к ложному шкафчику, за которым он в конце четвертого курса замаскировал портал. Как-то ему подумалось, что если декан всё-таки когда-нибудь посетит его комнату, то у неё вызовет любопытство лишняя дверь, которая открывается в каменную кладку. Тогда-то парень и замаскировал порталы под ложные шкафы, которые вопросов вызвать были не должны. А буквально за день до отправления «Хогвартс-Экспресса» Северус провел мужа через свой камин в Хогвартс, и они настроили порталы уже в покои декана Слизерина. Таким образом, ночевать Гарри будет со своими мужьями, но при этом не будет вызывать вопросов своими прогулками по ночам или «отсутствием» в Гриффиндорской башне. __________________________________________ * Придира — в оригинале Квирббл, что ли. Я читала несколько переводов Придира, Правдобор и собственно Квирббл. На мой слух не очень приятно, поэтому пусть будет Придира. ** Грабль-Планк — есть ещё вариант Грабли-Дёрг, оригинального имени я не знаю. *** Имена и Фамилии выдумка. Я не Роулинг, чтобы подводить под их звучание какую-либо подоплёку, так что, что получилось. **** ИРА — ирландская республиканская армия; ирландская народно-освободительная армия, целью которой является достижение полной самостоятельности Северной Ирландии от Соединённого Королевства, в том числе — и главным образом — прекращение военной оккупации Северной Ирландии (Википедия). Я в политику не лезу, тем более, где Я, а где Ирландия с Англией, но даже я наслышана о конфликтах между ИРА и Великобританией. Если я что-то не так понимаю, ПРОСТИТЕ великодушно, но просто не смогла найти более удобный пример, поэтому извращаю то, что есть в своих интересах.