Надежда на лучшее

Наруто исполнилось два. Какаши это знал; он ждал этого и одновременно боялся. После второго дня рождения Наруто официально переходил под его опеку (не то, чтобы они не виделись почти каждый день). У Дзираи от долговременного пребывания на одном месте, в одной деревне, началась чесотка; несмотря на очевидную любовь к крестному сыну, у Саннина недоставало терпения для жизни с кем-то с характером Узумаки, к тому же Дзирая не потрудился выяснить, как воспитывать детей и как эти самые дети устроены (в отличие от Какаши, который выучил всю необходимую литературу еще до рождения Наруто). И все бы было хорошо, потому что Хатаке уже привык жить самостоятельно и заботиться о Наруто, если бы не последствия его собственного упрямства. Если бы не его место в АНБУ. Конечно, можно и нужно сказать, что он свалял дурака, принимая столь важное решение не совсем в твердом уме. От вины и чувства неадекватности, от ложных самообвинений он потребовал вступить в АНБУ (только вот он не рассчитал, что Третий был не так уж и прост, и просто дал ему задание охранять отпрыска Йондайме). Но прошлое не изменить; Какаши снова въехал во владения Хатаке и стал — сохрани его какая-нибудь добрая сила — главой клана (с кланом из двух человек, из них один даже не Хатаке). И все это не потребовалось бы, если бы собственная квартира Какаши не была такой жутко маленькой, где даже достаточно спокойному ребенку не развернуться. К счастью, Наруто легко перенес переезд: он знал Какаши, у него были бесчисленные игрушки и много места для исследования. Сам Какаши… был не совсем в порядке; у него был полугодовой отпуск для «отходняка» (и он предвкушал, как будет сходить с ума от такого количества свободного времени), а затем надо было найти кого-нибудь, чтобы присматривать за Наруто во время заданий. Он не очень-то доверял главам кланов —, а они регулярно как-либо напоминали о себе — в шестнадцать Какаши был отменным параноиком. Додзюцу Учиха и Хьюга вызывали у него подозрения, Инузука были слишком дикими бунтарями, Нара — ленивыми, Акимичи раскормили бы сына Минато-сенсея до того, что у мальчика щеки со спины будут видны, Иноичи совершенно точно попробует залезть ребенку в голову и ни за что на свете Какаши не оставит Наруто с Абураме. Где-то на задворках сознания Хатаке понимал, что он накручивал себя и что в реальности мало кто осмелился бы навредить Наруто, потому что мальчик находился также под непосредственной опекой Сандайме, но в то же время Какаши знал, какой вред могут нанести всего лишь пара точных слов или жестов. Наруто же был под его ответственностью и мог спокойно наслаждаться мирной жизнью, свободной от всего, связанного с синоби. Ну, пока у Какаши не закончился отпуск. Сначала он пытался оставить Наруто со своими собаками — они играли. Много. А потом кто-то по-настоящему забрался к Какаши в дом; он был в такой ярости, что даже не смог нормально испугаться. Именно после этого события злой, еще толком не смывший кровь Какаши натолкнулся на улице на Генму, Генму, который редко терял самообладание, был прекрасным синоби и товарищем, и был лично тренирован Кушиной. Генма, вместе с Югао и Хаято, сумевший пройти сумасшедший тест Узумаки и втереться в доверие к Кровавой Хабанеро. (Позже он признает, что был той еще задницей, и даже попросит прощения, но на тот момент Какаши был воплощением паранойи и недоверчивости, так что он быстро заглушил стыд). Югао быстро вошла у Какаши в список разумных и подходящих людей, а Наруто она очень нравилась; они играли в игры, делали простую гимнастику, читали книги, смотрели телек и еще делали кучу всего — у Югао была прекрасная фантазия. *** Это было не очень-то сложное задание, хоть для его выполнения и потребовалась почти неделя, из-за чего Наруто остался под присмотром команды Кушины. Когда же Какаши вернулся, в штабе АНБУ невыносимо гудела тревога, а третьим, кого Хатаке увидел, был Наруто. Мальчик просиял при виде брата и бешено замахал рукой. — Ники! — Закричал Наруто. — Кунай! Какаши почувствовал приближение сердечного приступа. — Наруто. — Спросил он хрипло, в то время как под маской бешено крутился Шаринган. — Болит? Наруто замотал головой и засмеялся, снова размахивая кунаем. (Потом Югао расскажет, что она была вместе с мальчиком, когда получила сигнал, а поскольку деваться ей было некуда, куноичи взяла Наруто с собой; надела повязку на глаза и поместила в безопасную палату Ибики, где мальчик был бы в порядке. Никто не знал, как он выбрался и откуда достал кунай. Какаши проклинал все на свете; все, что ему хотелось дать Наруто было детство, свободное от шиноби). *** После третьего дня рождения, начались визиты. Каждый день они должны были посетить владения различных кланов, чтобы Наруто мог поиграть с детьми глав кланов, а эти самые главы могли бы понаблюдать за джинчуурики. Какаши с легкостью признавал, что ненавидел эти игрища; они занимали много времени, а потом Наруто часто становился неуправляемым и принимался бегать по всему дому, иногда даже по всем владениями. По субботам их посещал сначала Данзо, потом Хокаге. Субботы Какаши ненавидел больше всего; Наруто не любил Данзо (не то, чтобы тут у них с Хатаке мнения расходились), старый извращенец просто таращился на мальчика, а тот факт, что у старика был регулярный доступ во владения Хатаке был вишенкой на торте. Когда походы в гости становились невыносимыми, Какаши просто заставлял себя вспоминать про субботы. В одну достаточно ветреную среду Какаши раскрыли глаза. Удивительно, но близнецы Хьюга соизволили одобрить идею Какаши дать детям возможность поиграть в одном из небольших парков; на улице стояло раннее лето, и деревья отбрасывали приятную тень, где можно было спрятаться от солнца. У Какаши был свой интерес в такой прогулке: он хотел, чтобы мальчик мог поиграть с обычными детьми. — Ты с него глаз не сводишь. — Легко бросил Хизаши; сам он наблюдал за тем, как Хината помогала Неджи очистить волосы от листьев и песка — неотвратимый итог очередной драки мальчишек. Какаши приказал телу расслабиться и неловко повел плечами. — Наверное, привычка. — Это взаимно. Хатаке нахмурился и стал смотреть, как Наруто прибился к каким-то детям и немедленно воцарился на игровой площадке. Когда Хината с Неджи последовали за мальчиком, Хизаши продолжил: — Они другие. Выделяются среди этих детей. — Кровь не влияет на все. — Я говорю о том, как они двигаются. — Не обращая внимание, продолжил Хьюга. — Особенно твой подопечный. — Он проигнорировал тяжелый взгляд. — Я заметил, что ты волнуешься, когда наблюдаешь за Наруто; маска морщится каждый раз, когда он упоминает что-либо, связанное с шиноби. Какаши про себя с чувством послал всех Хьюга к чертям, а Хизаши тонко улыбнулся: — Я не думаю, что для Наруто возможно выбрать какой-либо путь, кроме как стать шиноби; происхождение решило за него почти все, кроме того, она наблюдал за тобой и Дзираей-сама с самых первых дней, так что неудивительно, что мальчик так выделяется. Какаши ссутулился. Наруто рос, глядя на шиноби, слушая шиноби и под присмотром шиноби, обучаясь у шиноби; весь его мир был наполнен лучшими из лучших, людьми, который никогда по-настоящему не прекращали свое дело, и до самого недавнего времени Наруто не общался ни с кем из гражданских на регулярной основе. — Думаю, вы правы. — Сказал Хатаке, глядя, как беззаботные дети пытались поймать Наруто. — Тогда ему надо быть готовым. Настороженный взгляд Хизаши он пропустил. *** Поскольку Какаши был профессионалом и подходил к делу основательно, он бросил на подготовку Наруто весь свой гений; даже если каким-то чудом мальчику и удалось бы избежать карьеры шиноби, кое-какая подготовка не помешает. У себя во владениях Какаши создал маленькую и облегченную копию адской полосы препятствий АНБУ. Будучи злобным засранцем с высоким IQ, Какаши сконструировал механизм так, чтобы его можно было со временем усложнять и расширять. Наруто принял новую игрушку с восторгом; его вестибулярный аппарат был способен перенести любую фантазию маленького Узумаки — даже бешеные извивания вниз головой. Скрытые резиновые перетяжки, маленький прудик, бревна, камни, неустойчивые перекладины — Наруто от всего пищал и карабкался снова, снова и снова, отчего приглядывать за ним стало не в пример легче. Даже если Какаши и заставил себя не вспоминать несчастный случай с кунаем, Югао постаралась искупить свою вину, придумав новые игры и что-то, что можно было назвать «фуиндзюцу для детей». Как большинство мальчишек, Наруто обожал все громкое и яркое и никогда не боялся многочисленных миниатюрных взрывов. А еще он обожал штаб-квартиру АНБУ, хотя его туда не водили так часто, как мальчику того хотелось бы, и сначала Наруто бесконечно и громко, до хрипоты, требовал «Кунай!». После того, как бесконечные затупленные кунаи лишь добавили к истерике, Какаши сложил два и два и доставил мальчика на место; Наруто был очарован; каким-то образом его чувствительный нос не ранили непреходящие запахи крови, масла и пота, а взрослые шиноби в масках стали причиной радостного смеха. Тогда Какаши вспомнил, что после «джиджи» и «аники» первым словом Наруто было «шиноби». По всем законам старых кланов и даже самураев, свой четвертый день рождения Наруто провел в одной из камер Ибики в компании трупа. Утром Какаши вошел и обнаружил мальчика спящим на полу, со скомканной курткой в качестве подушки. Хатаке беззвучно подошел, но Наруто все равно проснулся — к этому времени он уже знал, что если проспать утреннее приветствие брата, можно стать жертвой вполне реального мизу дзюцу. — Как спалось? — Спросил Какаши. — Скучно. — Немного надулся Наруто. — У этого, — маленький пальчик указал на тело, — не было бумаге. — После последнего неодобрительного взгляда в адрес трупа Наруто улыбнулся и неловко скопировал «позу рапорта» Какаши. — Миссия выполнена! — Хорошо поработал. — Кивнул Хатаке и отодвинул вину на задний план. *** В пять Наруто становится тихим; он, конечно, носится как ураган, а жизни в нем хватит на троих Инузука, но его бешеная активность и яркие-яркие волосы успешно скрывали от людей тот факт, что на самом деле мальчик был очень тихим. Итачи — уже очень серьезный молодой человек десяти лет — пытался успокоить брата. Они впервые застали первенца Фугаку дома, и до этого прекрасно ладившие дети немедленно перешли в состояние войны. — Аники! — Почти взвыл Саске. — Аники! Вернулся! Эй, Руто, видишь Аники? Он лучший ниндзя. Наруто на мгновение слегка скривился, но вежливо поклонился. — Рад видеть вас, Хатаке-сама, Наруто-кун. Какаши лениво помахал рукой в ответ. — Ой, так официально, я чувствую себя как будто важным. — Он был уверен, что разглядел подобие улыбки на лице Итачи, но Саске снова начал говорить, дергая брата за рукав. В какой-то момент мальчик повернулся и посмотрел на Наруто, да так высокомерно, что сходство с отцом стало несомненным. — Мой аники лучший! Он не ленивый! В этот раз неудовольствие Наруто было очевидным; он принял позу, в которой Какаши с тревогой узнал собственную позу «устрашения подчиненных» и припечатал: — Твой папа лучший У-чи-ха, — старательно произнес мальчик. — Лучший Хокаге. Твой брат тюнин. Саске разразился воплями и через некоторое время все вылилось в драку и валяние в разбросанных игрушечных сюрикенах; Итачи попытался растащить мальчишек, но Какаши подумал, что им полезнее будет все разрешить сразу же. Когда Наруто исполнилось пять, Данзо стал с ним говорить. Когда Наруто исполнилось пять, ему доверили первое задание и Какаши начал обучать мальчика тому, чему его самого обучили в С-подразделении АНБУ. Когда Наруто исполнилось пять, он поступил в Академию. А началось все с достаточно невинного замечания Асумы, который посмотрел на мальчика и бросил, что любой человек с мозгами проведет параллели между одним гениальным блондином из Конохи и другим. И этого человека Какаши почти был готов назвать другом! К сожалению, Сарутоби был полностью прав, никто из шиноби их уровня не был бы настолько наивен, чтобы предположить отсутствие шпионов в Конохе. До этого момента Наруто был скрыт во владениях Какаши, и вообще мало кто подозревал о существовании мальчика. Хатаке традиционно заглушил вину и сказал: — Наруто, а ты хочешь поиграть в шиноби? Конечно, Наруто хотел поиграть в шиноби; он хотел стать шиноби, стать, как аники, анеки и еще два шиноби, которых надо было называть дядями. Он хотел стать, как классный джиджи, написавший о Наруто книгу! А еще он хотел стать, как тот Наруто из книги. Аники сказал: «Наруто, у Конохи есть шпионы в других деревнях, а у других деревень есть шпионы в Конохе.» Все просто, Наруто знал, что джиджи, тот, который книгу написал, тоже был шпионом, и он был очень крутым! Аники сказал: «Наруто, шиноби это не тот, кого не видно, пока он не убьет, шиноби это тот, который вообще не выглядит, как шиноби.» Наруто не понимал, зато выбрал самую неподходящую одежду — ярко-оранжевую футболку и светло-голубые шорты. Он думал о зеленом, но Какаши строго наказал даже не думать о зеленом. Аники сказал: «Наруто, первый шаг к победе над врагом это обман.» Наруто наблюдал из теней, как дети играли, издевались, плакали и кричали, а когда он услышал «проделка», вся его осанка изменилась. Аники сказал: «Я сам буду тебя учить.» Всю первую неделю в Академии Наруто зевал. Несмотря на громкое имя, Академия Шиноби Конохи обучала всех детей, настоящее обучение шиноби, как обучение любому ремеслу, проходило под бдительным оком опытных наставников уже после выпуска. Первый год был посвящен основам: письму, чтению, элементарной математике и, конечно, тренировкам. Разница между обычными жителями Конохи и жителями любой другой деревни в Стране Огня была такая же, как между гражданским и генином Конохи. Выделяться, глупо себя вести и привлекать внимание было тяжело;, но самым тяжелым для Наруто были ошибки во время тренировок. Он четко следовал плану аники, но иногда, когда какому-нибудь тупице приходило в голову похвастаться своими невероятными навыками на фоне ужасного и очень оранжевого Наруто, мальчик только опускал голову и повторял бесконечную мантру из «Приказы аники, аники меня учит, шиноби не показывает своих умений», пока горечь не проходила, вытесненная горящем осознанием своей миссии. У Наруто в классе было несколько ребят из кланов и в основном они были дружелюбными. Правда, Неджи отказывался разговаривать с ним после одного особенно удачного розыгрыша, но, к собственному удивлению, Наруто удалось завести несколько друзей. Лучшим был Секка, в основном потому, что он был таким же громким и хвастливым, только он уже начал приноравливаться к рукопашной и никогда не пытался помочь Наруто. Было круто проводить время вместе, устраивая розыгрыши и пытаясь подкрасться к какому-нибудь дзёнину, потому что Секка очень хотел выучить пару крутых приемов. Наруто мог перечислить парочку, но, к счастью, рыжему мальчику они были ни к чему. Юфу была очень классной девчонкой; хоть она и попыталась помочь Наруто в учебе, но сдалась после первой пары попыток, Наруто с рождения был упрям, а когда его принимали за идиота даже не надо было имитировать раздражение. Ну, даже если его прикрытие и рождало у окружающих мысли о глупости Наруто, жалость ему была вообще не нужна. Кузен Юфу никогда с Наруто не разговаривал и, похоже было, старался избегать мальчика, не то, чтобы это кого-то волновало. Иногда, по возвращении домой, где он частенько встречал друзей аники, после домашки от аники, уроков от аники и обязательной страницы из учебника по истории, которую ему надо было намертво запомнить, после обязательного урока по уворачиванию, плаванию, прыжкам, Наруто брал книгу по фуиндзюцу, уходил к себе в комнату и тупо смотрел на страницы. Наруто не очень любил печати, если они не взрывались; он слышал от аники, что все в его клане дрались печатями, и какое-то время мальчик очень хотел их выучить. Он знал, что происходил из клана, но, поскольку клан был очень опасным, Наруто не говорили, что это за клан такой. Это был скучный год.