***
Самым приятным оказывается не премия, не отлично проходящий фанмитинг, а присутствие на нем Ким Минсока. Чан надеялся, что он придет, но все равно не мог поверить своей удаче. Бекхен наблюдал за мероприятием из вип-комнаты, в которой на стенах были развешаны мониторы. Бета, естественно, тусил рядом, выполняя мелкие поручения, возникающие по ходу действия. Помощник заметно воодушевляется, когда видит, что в клубе появляется директор Ким. Он уверенно шагает сквозь толпу визжащих фанатов, большей частью которых являются омеги, что вполне логично – айдолы-то альфы! Внезапно Мин вскидывает голову и машет точно в объектив той камеры, проекцию которой наблюдает Чансоль. У того екает в желудке – Минсок приветствует именно его? Большеглазый альфа выглядит, как модель, несмотря на свой невысокий рост. Многие фанаты даже отвлекаются от своих кумиров, провожая директора «M&R» заинтересованными взглядами, но тот быстро преодолевает лестницу на второй этаж, где располагаются випы, и безошибочно распахивает нужную дверь. - Минни, детка, наконец-то! Чего так долго? – Бекхен заключает приятеля в объятия. Чансолю приходится сжать кулаки – как же ему хочется последовать примеру начальника. Ким открыто улыбается ему и протягивает руку. Бан позволяет себе задержать рукопожатие на секунду дольше нужного. - Лухан сейчас паркуется. Нам пришлось задержаться… ну… Мы давно не виделись и… - Я-а-а-сно, - лукаво тянет омега, подмигивая чуть смутившемуся другу, - приятно знать, что именно я вас познакомил. Вы так подходите друг другу! - Вы познакомили?! – вырывается у Бана, прежде чем он успевает уговорить себя молчать. Ким и Бен одновременно переводят на него удивленные взгляды. Бек поднимает бровь: - Ну да, я. Что с лицом, бля…лин? - Когда наша фирма чуть не разорилась, Бекки нашел инвесторов. Так уж вышло, что я встретился с Ханом, и мы понравились друг другу. Мы не истинные, но все же эта связь… как нас тянет друг к другу… Боже, Бекхен, спасибо тебе еще раз! Ты будто знал, что у нас все сложится… - Просто повезло, - невинно жмет плечами омега, - совпадение! Бан же готов поставить все свое имущество, что совпадением здесь и не пахнет. Изворотливый менеджер уже тогда хотел подстраховаться и завести связи в Китае. Он узнавал, кто лучше подойдет на роль инвесторов для почти разоренной фирмы. Чан бы не удивился, узнав, что кризис в «M&R» случился по вине подкупленного им бухгалтера. В этот момент дверь в комнату снова открывается, внутрь заходит омега. Чансоль сначала слышит его запах (так пахнет свежесть, весна, солнце), и лишь потом решается взглянуть на пришедшего. Бета готовился увидеть свирепого хищника со шрамом во пол-лица, но поперхнулся воздухом, встречаясь с невинными блестящими глазками в обрамлении пушистых ресниц… Кстати, шрам у омеги действительно был (под нижней губой), но такой, который хотелось лизнуть самым кончиком языка, чтобы услышать, как он мелодично смеется от щекотки. Лу Хан оказался сладеньким олененком, таким хрупким (пусть и довольно-таки высоким), что его захотелось тут же прижать к груди и гладить-гладить-гладить по голове, пока он не уснет, обязательно посасывая большой палец! Чан чуть не застонал от разочарования – ему так хотелось знать, что омега Минсока уродливый, высокомерный, капризный и грубый. Так бы можно было легко его ненавидеть. Но Лу не получалось ненавидеть. Вообще никак. Бан Чансоль полностью капитулировал. Бекхен словно читает его мысли и расплывается в ядовитой ухмылке. Господин Бен так же, как и альфу до этого, обнимает Хана: - Лулу, детка, у тебя чудесный клуб! Спасибо, что разрешил тут провести фанмитинг. - Какие глупости, Бекхен! Ты же знаешь, мы всегда в твоем распоряжении, - омега подходит к жениху и приобнимает Кима за талию, - спасибо твоему помощнику. Как здорово он придумал с рекламой на радио. Наш клуб тут же получил кучу отзывов! Омега кланяется Чансолю, а тот уже чуть ли не плачет. Этот солнечный мальчик его еще и благодарит! А Бан хотел, чтобы Лухана намотало на ленту эскалатора. - Я пойду закажу напитки, - говорит бета, про себя размышляя, есть ли в баре мышьяк. Очень хочется. Никогда не пробовал. Все ж для себя, любимого! - Смотри только себе алкоголь не бери!! Тебе меня еще в отель везти! – прикрикивает Бек. – Я в твоем бокале даже газики буду перебалтывать, учти! Чансоль быстро скрывается за дверью, лишь бы не видеть, как счастливая парочка, усевшись рядом на мягком диване, о чем-то перешептывается. Минсок даже чмокнул Лу в шею. Ужас. Либо Бекхен не умеет пить, либо ему много и не надо. Генеральный менеджер прикончил всего пару бокалов, но уже откровенно висит на помощнике, складывая на него то голову, то руку, то ногу. Диваны стоят напротив друг друга, парочка за другим тоже неплохо коротает вечер – Чан отводит глаза, чтобы не любоваться маленькими пальчиками Кима, сжимающими коленку своего омеги. Разговор скачет с темы на тему. Иногда все отвлекаются на мониторы, следя за фанмитингом. Когда альфа-бенд уезжает, в клубе начинается обычная тусовка. Народу становится все больше, мелькают даже знаменитости. Все превращается в круговорот звука, света, алкоголя и гормонов. За время общения Лухан оказывается приятным собеседником, что даже жаль с ним прощаться, но того вызывает отец. - Чансоль, неловко просить вас об одолжении, но раз уж вы один здесь трезвый, не могли бы вы проследить, чтобы Мин больше не пил, а потом посадите его в такси? Вот адрес и деньги. Бекхен в этот момент отвлечен тем, что показывает Киму в телефоне какие-то фотографии, обоим нет дела до всего остального. - Не волнуйтесь, я прослежу, чтобы все было хорошо. Деньги не нужны, я сам довезу Мин… господина Кима до дома. - Спасибо, - омега жмет на прощанье руку, быстро чмокает любимого в щеку (на что тот не реагирует) и выбегает из комнаты. Бан грустным взглядом вперивается в дверь и вздрагивает, когда босс снова наваливается на него почти всем весом и гаркает под ухо: - Чанни, че за хуйня!? Смотри, какой-то хуеплет написал негативный отзыв по фанмитингу! - Бекхен, что за словечки? – Минсок пытается шлепнуть омегу по губам, но промахивается и рассекает воздух, оба смеются от неловкости, а бета выхватывает телефон начальника, читая комментарии в сети. Действительно кто-то написал, что фанмитинг ужасный, потому что ему не дали сфотографироваться с басистом группы. Вообще-то в условиях проведения были сразу указаны все рамки. В клубе присутствовали профессиональные фотографы, фотоотчет будет позже. Пока начальство допивало остатки коктейлей, Чан успел позвонить в отдел обеспечения и договориться об урегулировании вопроса. Других негативных отзывов помощник генерального менеджера не находит, поэтому откладывает телефон и облегченно выдыхает. Бен заталкивает смартфон в сумку. Минсок облизывает край бокала, Бан загипнотизирован движением языка по стеклу. - Чанни-и-и, - полушепотом, еле различимым сквозь басы музыки снизу, тянет Ким. Стадо мурашек вальсирует от загривка к пояснице беты, - а проводи меня в туалет, если не сложно. Что-то комната шатается. Надо сказать Лухану, чтобы не делал качающиеся стены. Зачем он так? Несоображающий альфа, балансируя, идет к двери, и Чансоль понимает, что, действительно, самостоятельно тот до туалета не дойдет. - Я скоро вернусь, - бросает бета, подхватывая Кима под локоть. - Перд.. Педро…Предохр..няйтесь, - неразборчиво бубнит омега, - я ниче ему не расскаж-жу… Соль закатывает глаза к потолку, придает Минсоку максимально вертикальное положение и добросовестно подводит к дверям туалета. Дальше, слава Богу, альфа справляется сам. Хотя проводит в маленькой комнате чуть больше, чем положено, времени. Чан даже начинает волноваться, но вот Мин выплывает в коридор, держась за стенки. Рубашка наполовину заправлена в брюки, и бета решает изобразить на Киме опрятность – аккуратно заправляет полы за пояс. - Ты такой классный, Чансоль, - выдыхает Сок, хватаясь за широкие плечи помощника, - если бы не Лухан, я бы… Что Минсок «бы», бете узнать не суждено, так как директор Ким беззастенчиво дремлет, утыкаясь носом в чувствительную шею Бана. Чансоль мысленно дает себе грамоту за терпение и приравнивает к лику святых: он подхватывает альфу на руки, доносит до парковки и загружает на заднее сидение. Очень хочется воспользоваться ситуацией. Вокруг ни души. Минсок крепко спит. Чан протягивает руку и медленно тянется к приоткрытым губам Кима, но в последний момент передумывает и заправляет выбившуюся прядку ему за ухо. Потом снимает с себя пиджак и укрывает им спящего. «Если бы не Лухан, я бы…» - повторят слова Мина бета и возвращается в вип-комнату, где его, оказывается, не может дождаться обиженный босс. - Блять, Чанни, че за пиздец? Какого хуя, блять, вы свалили и меня тут кинули? Трахались же?? Ну?! - Я помогу вам дойти до машины, держитесь, - спокойно отвечает помощник, подставляя руку для опоры. - Бля-а-а… Надо было Минни себе оставить, а не этому китайскому Бемби отдавать. Ну, да похуй. И так сканает, - Бекхена уже ведут к парковке, а тот продолжает рассуждать вслух, - хотя все равно жалко! Тебе же тоже, признайся? - Угу, - Чан чуть тормозит, пропуская выезжающую машину. - Ну! Такой альфа! Удрочишься! А у меня скоро течка… Сука. Как же высадно-то!.. О! Чанни, у тебя когда секс последний раз был? Бета снова останавливается, но в этот раз от удивления. Бен чувствует слабину и вьется вокруг помощника, словно кот. - М-м-м… Я тут подумал… Ты же бета! Мы можем даже без презервативов трахаться! Заебца. Залететь-то шанс мизерный… Только вот я с коллегами не сплю… С подчиненными. - А вы меня назначьте начальником вместо себя! – психанув, выпаливает Чан. - Хуяшеньки, как мы осмелели, - шипит Бекхен, а Бан, к своему ужасу, понимает, что начальник больше притворяется, чем действительно пьян. Бета покрыт холодным потом, но они уже на месте, помощник открывает боссу дверь и помогает пристегнуться. Бек прикрывает глаза и замолкает. Пока Чансоль обходит машину, омега приоткрывает один глаз, замечая свернувшееся в клубочек тельце на заднем сидении, снова закрывает глаза и расслабляется. Фанмитинг прошел весьма успешно.***
В конце текущего месяца Бан Чансоль впервые в жизни испытывает ощущение отчаяния, какого еще не бывало. Такое чувство, словно внутри что-то протухло, и теперь гниет, источая зловония. Бета действительно не знает, как себя вести, держа в руках пригласительный на свадьбу Минсока и Хана. Помощник стоит в кабинете начальника, а Бекхен впервые похож на человека: он молчит. Молчит и смотрит, не мигая, следя за Чаном, у которого комок в горле не проглатывается. - Наверное, Минни тебя пригласил в благодарность за то, что ты тогда его к Лулу доставил, - наконец, выдает генеральный менеджер, - у тебя тоже в приглашении «плюс один»? Бан, насупившись, кивает, и голову больше не поднимает. - Есть с кем пойти? Бета неопределенно дергает плечами. Наверное, кто-то из компании с радостью примет его предложение побыть эскортом. - Встретимся там. Подарок за меня выберешь? Хотя, я просто вручу им конверт, чтобы не париться. Ты уже думал о подарке? Чансоль с радостью подарил бы молодоженам себя, но только для одной половины брачующихся. Не говорить же это начальнику. Хотя он уверен, что тот и так прочел ответ на его лице. Свадьбу решили сыграть в Корее, Лу собирались оставить сына в чужой стране на заботу Минсока. Оба были рады такому расположению дел. Был заказан один из самых шикарных залов Сеула, декором занимался известный дизайнер, в компании которого и явился господин Бен. Выглядел Бек, как всегда, идеально, искренне радовался и поздравлял молодоженов. Была приглашена чуть ли не половина компании. Исполнительный директор пришел в сопровождении какого-то иностранца, вроде бы тот был японцем. Джан тоже выглядел так, будто сошел с обложки журнала. Чансоль не смог вручить свой подарок, за него его подарил Минки – омега из отдела планирования, который очень обрадовался приглашению Бана на праздник. Минки старался не попадаться на глаза Бекхену, потому что был одним из тех, кого язва встретил в компании весьма враждебно и до сих пор кидал в его сторону шпильки. Минки поплыл воском, когда услышал от Чансоля: «Красивый», стоило им лишь зайти в зал. Только вот омега не понял, что на самом деле комплимент предназначался альфе в белом костюме, сидящем за отдельным столом вместе со своим законным (уже) мужем. Пара гладила друг друга ласковыми взглядами, Мин целовал левую руку Лухана, проходясь языком по гладкому блестящему золотом металлу. Гости по очереди проходили к микрофону, чтобы поздравить молодоженов. Бек говорил свою речь без бумажки, все смеялись, когда он остроумно шутил, вспоминая забавные моменты общего прошлого, и плакали, когда он рассказывал о трогательной первой встрече влюбленных, скромно припоминая, что именно он послужил ее виновником. Минсок даже встал из-за стола, чтобы еще раз обнять друга семьи. Лухан лучился радостью и так улыбался, что Чансоль жмурился от яркости. Напиться. Это был единственный выход. Когда его приглашают к микрофону, он буркает стандартные фразы поздравлений и быстро садится на место. Минки встревоженно следит за тем, как его спутник вливает в себя бокал за бокалом, пытается вклинить на конвейер бутерброд, чтобы не натощак, бета басит благодарность, в два укуса расправляясь с закуской, и снова пьет. Омега понимает, что на контакт с ним Чан не пойдет, становится немного грустно, ведь помощник ген. менеджера ему нравился. Но к концу вечера Минки приглашает на танец какой-то альфа со стороны жениха-омеги, и тот, наконец, получает наслаждение от праздника. Чансоль продолжает пить. Он теряет счет бокалам, да и не считает их. В желудке крутит, к горлу подкатывает желчь, Чансоль понимает, что это его предел, и спешит к туалетам. Почти вывернувшись наизнанку, Бан хрипло дышит, из глаз льются слезы, слабость одолевает, и бета плюхается на пол. Так, в обнимку с унитазом, его и застает Бекхен. - Ну, пиздец, Чанни, ты че так нажрался-то? Я все понимаю, но меру знать надо. - Вам с-сюда не…льзя. Это туалет для бет, - Соль даже не пошевелился, чтобы подняться, наоборот, приложился щекой к холодному ободку. Становится легче. - Мне все льзя, - омега подходит к умывальнику, смачивает край полотенца, грубо дергает на себя лицо помощника за подбородок и с выражением крайней брезгливости не нежно трет его губы, очищая от блевотины, - фу, блять, Бан Чансоль, ты омерзителен! Не можешь быть мужиком и радоваться счастью влюбленных? - Не могу, - честно и очень-очень печально вздыхает бета. - Знал бы, что ты такая размазня, не принял бы тебя к себе, - сухим краем полотенца омега вытирает влагу и снова идет к умывальнику, дважды с мылом моя руки, - нахуя приперся, если тебе так хреново? - Он знает? – пугается Чан. - Ким настолько ослеплен своим китайским оленем, что не замечает ничего вокруг. Зато вот другие могут тебя легко спалить. Так что вали домой. Не порти мне репутацию. Чансоль, опираясь на стенки кабинки, поднимается на ноги. Его все еще штормит, поэтому Бекхен со стоном разочарования подхватывает его за талию и ведет окольными путями к парковке. Приставляет к стене и вызывает такси. - Там… это… Минки один… надо ему… - мямлит бета, держась за живот и морщась от боли – спазмы чуть не привели к тому, что его вырвало бы собственными органами. - Ниче ему больше не надо, блядине этой! Твой эскорт давно переметнулся на другого клиента. Они уехали час назад. - Оу… хорошо. Бекхен громко фыркает. Про себя он усмехается жалкому виду разбитого горем потери Чансоля – ему не видать счастья с любимым человеком, зато есть возможность наблюдать за его счастьем с другим. Наверное, это действительно больно. Бен не знает, он о таком только читал. Еще он думал (когда читал), что чувство безысходности должно компенсироваться спокойствием: «Зато они любят друг друга», не так ли? Но Бан спокойным не выглядит. Он похож на переваренную кашу. Примерно в этой консистенции его погружают в глубины приехавшей машины. - Я скажу Минни, что у тебя появились срочные дела. Чан секунды за три-четыре фокусирует взгляд на начальнике и, к его удивлению, улыбается: - А вы же на самом деле хороший. Бекхен расплывается в ответной улыбке и ласково треплет помощника по кучеряшкам: - Завтра опоздаешь в офис - лишу зарплаты на месяц. Господин Бен хлопает дверью перед грустной физиономией беты, стучит по крыше такси, давая сигнал водителю, тот трогается с места. Бекхен устало трет виски и смотрит вслед уезжающей машине, откуда сквозь заднее окно на него глядят большие миндалевидные глаза, наполненные слезами. «Хороший же!.. Или нет?»