Возвращение Энни

– Как в старые времена, – проговорила Люси. – Помнишь наше путешествие в Теревинфию, и в Гальму, к Семи Островам, и к Одиноким Островам? – Да, – отвечала Сьюзен, – и наш огромный корабль «Блистательный» с лебединой шеей и резными лебедиными крыльями почти до середины палубы… – И шелковые паруса, и большие кормовые фонари… – И пиры на корме, и музыкантов. – Помнишь, как флейтисты играли, взобравшись на ванты, и казалось, что музыка звучит с небес? Тут Сьюзен забрала у Эдмунда весло, и он пересел к Люси. Клайв Стейплз Льюис, «Хроники Нарнии: Принц Каспиан» Энни ещё не доводилось жить в Розовом дворце. В Изумрудном — да, и не раз. Но здесь всё выглядело более сказочно. Может, просто за последние годы Энн начиталась, насмотрелась и наслушалась подобных сказок со своими внучками: всевозможные Золушки, Белоснежки, Спящие Красавицы и прочие принцессы рано или поздно попадали именно в такие вот дворцы и за́мки. Всюду цветы, золотые и хрустальные украшения, огромные окна, светлые залы… Прозрачные розовые занавеси, развевающиеся на лёгком утреннем ветерке, а за окном — снова море цветов. Свежая полураспустившаяся роза заглядывает с балкона. Это сказка… Это сон. Поначалу Энн была абсолютно уверена, что ей всё снится. Ну конечно… Во сне за ней прилетел Фарамант, и на драконе они отправились в Волшебную страну, и их встретила Стелла. Ну не могло же такое случиться в жизни. Какой хороший сон… пусть он продлится подольше… Энн улыбнулась и прищурилась. Она ещё не носила очки, хотя зрение уже начинало чуть-чуть падать. Комната, в которой Энн спала, скорее подошла бы (на её взгляд, конечно) какой-нибудь мультяшной принцессе. Мягкая мебель в бело-розовых и кремовых тонах, на полу розовый ковёр. Кровать в два раза шире нормальной, постель такая, что проваливаешься целиком в пушистую перину. В углу фонтанчик и зеркало в розовой раме. На столике у кровати — вазочка с фруктами и конфетами. По комнате расставлены небольшие букеты живых цветов. Вообще, всё кругом такое… конфетно-девчачье. Энн усмехнулась. Такое только во сне и увидишь. А сейчас откроется дверь, и с криком «доброе утро, бабушка» ворвутся Хелен и Элси. И надо будет из розовых грёз возвращаться в действительность. Кстати, внучкам бы эта комната понравилась. Они примерно о такой и мечтают. Продолжая осматривать комнату, Энн ощутила любопытство. Ей захотелось встать и выглянуть на балкон, за дверь, всё изучить внимательнее. Хотя бы рассмотреть те цветы в углу. Она долго боролась с собой — сейчас шевельнётся, и весь сон разрушится. Где-то прозвучал колокольчик. В окно заглянул воробей, чирикнул (прозвучало это очень похоже на «привет!») и улетел. Был уже полдень. «Элли», — внезапно вспомнила Энн и вскочила. Как она могла забыть? Ведь её сестра исчезла. И значит, всё кругом не сон?.. Всё правда? Она в Розовом дворце, у Стеллы. И вчера они с Фарамантом действительно летели на драконе! Энн бросила взгляд в зеркало. Почему-то она опасалась — и в то же время хотела — чтобы ночью с ней что-то произошло. Но ничего не изменилось… Всё та же миссис О’Келли, пожилая дама. К тому же непричёсанная и в ночной рубашке. В дверь постучали. — Войдите, — откликнулась Энн, снова садясь на постель и набрасывая лежащий здесь же халат. О ней позаботились. И тут же ойкнула, потому что вошла сама Стелла. — Добрый день, — со своей обычной улыбкой приветствовала волшебница. — Как спалось? — Спасибо, — растерянно пробормотала Энн. — Хорошо. Стелла села рядом в кресло. — Что ж, я рада, что ты хорошо себя чувствуешь. Времени терять не будем, — деловито, но с сердечностью проговорила она. — Нам надо решить, куда тебя отправить и как представить народу. — А я думала, вы меня ночью в девочку превратите, — смущённо призналась Энн. — Ну, раз Элли вы юность вернули… — Почему? — удивилась волшебница. — Я бы не стала этого делать без твоего позволения, как ты могла такое подумать? Тут решать должна только ты. Не скрою, в случае твоего превращения в девочку, — она чуть улыбнулась, — нам всем станет легче и удобнее. Но и минусы в этом случае определённо появятся — минусы для тебя самой. — Я понимаю, — кивнула Энн. — Я не смогу вернуться в Большой мир? — её голос чуть дрогнул. Стелла пожала плечами. — Кто знает… У Элли есть одно заклинание, которое, вероятно, сможет отменить моё. — У Элли? — Она теперь настоящая фея, привыкай, — улыбнулась Стелла. — А меня вы тоже хотите волшебницей сделать? — Если понадобится, — серьёзно и сдержанно кивнула Стелла. — Это будет сложно, но я постараюсь. Но главное — ты к этому готова? — Боюсь, что нет, — честно призналась Энн. — Я никогда не представляла себя феей. Наверное, я этого даже опасаюсь. И потом, вдруг я не справлюсь? Фарамант рассказывал, что Элли очень могущественная волшебница. Я не думаю, что я стану такой. Но, конечно, если возникнет необходимость, я ради помощи сестре готова на всё. — Спасибо, — серьёзно кивнула Стелла. — Кстати, а почему именно Элли стала Хранительницей? — полюбопытствовала Энн. — Тут всё непросто, — объяснила Стелла. — Конечно, можно было бы дать магическую силу кому-то из Волшебной страны. Но Хранитель — это не только тот, кто будет противостоять Пакиру. Тёмный маг — всего лишь одна из многих опасностей, Волшебная страна может погибнуть и иным путём. Например, открыв себя Большому миру. Поэтому Хранительница из Большого мира, которая понимает, чем именно Волшебная страна ценна и хороша, сможет именно сохранить её намного лучше, чем какая-нибудь местная девушка, которая Большого мира никогда не видела и не знает всех его опасностей. Ну и вопрос авторитета. Твоей сестре, как ни странно, вся Волшебная страна очень доверяет. — Понятно, — задумалась Энн. За сестру она была рада. — А зачем было делать её девочкой? — Если бы я ей не помогла, она бы погибла, — просто сказала Стелла. — А она была нужна нам. Всей Волшебной стране. Виллина не могла оставить вместо себя старую и слабую женщину — смысла не было в такой замене. Так что её юность пошла на пользу и самой Элли, и всем нам. Но вернёмся к тебе. У тебя выбор проще, — Стелла улыбнулась. — Тебе непосредственная опасность не грозит… — Сейчас я хочу найти сестру, — сказала Энн. — И если я смогу принести больше пользы Волшебной стране как девочка, то всё остальное неважно. К тому же мне как-то не очень хочется выглядеть бабушкой собственной старшей сестры. Стелла кивнула и встала. — Хорошо… Это твоё решение. И ты же понимаешь, что у вечной юности есть свои минусы? — тихо сказала она, глядя в окно. Энн вздохнула. — Наверное, понимаю. Но буду решать проблемы по мере их поступления. Только я хочу спросить… Я ведь ничего не забуду? — Всё зависит только от твоего желания, — мягко ответила Стелла. — Ты можешь начать новую жизнь, а можешь продолжить прежнюю. — Я не хочу начинать новую, — замотала головой Энн. — Я просто… думаю… смогу ли я вернуться. — А этого не знаю и я, — вздохнула Стелла. — Но, так или иначе, ты решила. — Да, — твёрдо сказала Энн. — Я решила. Сейчас так нужно. Час спустя Стелла и Энни сидели в тронном зале Розового дворца у волшебного зеркала. Зал временно стал местом стихийного паломничества всех обитателей дворца. Каждый приходил туда за каким-то делом, робко извинялся, кланялся и прошмыгивал в противоположную дверь, стараясь идти помедленнее и беспрестанно оглядываясь. Фрейлины побывали там каждая по два раза. Дворецкий с важным видом прошагал аж трижды. Даже старая Шарлота со своим племянником притащилась, заявив со всей прямотой и искренностью, что пришла познакомиться с «феей Энни». Роголд, как всегда, уже приготовил несколько подходящих к случаю элегантных поз и речей, но, увидев вместо прекрасной девушки-мечты двенадцатилетнюю девчонку с косичками и веснушками, был крайне разочарован и моментально скис. На двенадцатилетнем возрасте настояла сама Энни — тогда она в последний раз посетила Волшебную страну. Да и Стелле было легко — она ведь Энни именно такой и запомнила. Стелла показывала Энни её друзей. Девочка хотела немедленно отправиться хоть куда-нибудь, на место действия, но разрывалась между двумя конкретными желаниями: увидеть Страшилу и Изумрудный город или поскорее встретиться с Дровосеком, Львом и армией в Жёлтой стране. Ощущение вновь появившейся собственной юности (даже, скорее, детства) было немного странным. Не то чтобы Энн была вся насквозь больной и слабой старушкой, у которой руки трясутся и ноги отваливаются — вовсе нет. И зрение у неё не сильно падало, и слух. Пожалуй, непривычнее всего было слышать собственный голос, такой высокий и звонкий. Ну и ещё — понимать собственную энергию. В детстве Энни с Тимом на пару излазила все деревья и заборы в округе, много бегала и скакала верхом. Теперь вернулось ощущение, что это возможно. И на месте не сиделось, воскресла жажда движения — хотелось снова побежать, залезть куда-нибудь… И даже строй мыслей у неё изменился. После того, как в зеркале Энни увидела не седую даму, а девчонку с веснушками на носу и озорными глазами, появилось желание смеяться, проказничать, с кем-то спорить, шутить, громко кричать, петь и, что самое важное — безбоязненно стремиться к приключениям. Не просто из чувства долга или в переживаниях за сестру, а просто так. Хотелось радости, авантюр, побед и веселья. Хотелось показать свою ловкость и желание жить. Хотелось выбежать на балкон, вскочить на перила, вскинуть руки и закричать «Ура!». И победить всех врагов. А потом она поняла, что не знает даже, куда первым делом отправиться. — Я думаю, ты можешь сначала полететь в Изумрудный город, а потом в Жёлтую страну, — сказала Стелла. — Или наоборот. — А если попросить Страшилу прилететь в Жёлтую страну? — нетерпеливо проговорила Энни, не отрывая взгляд от зеркала. В этот момент оно показывало с высоты птичьего полёта недостроенные корабли на берегу озера. — Он туда прилетит, но позже. Вряд ли стоит сейчас оставлять Изумрудный город, — ответила Стелла. — Ой, точно… И Энни опять запуталась в своих желаниях. Вот так бывает — сначала ничего нельзя, а потом раз — и можно так много, что даже не знаешь, за что первое схватиться. Стелла поняла, что девочка ещё долго будет мучиться в противоречиях. — Я всё равно собиралась лететь в Жёлтую страну, можешь полететь со мной, — предложила она. — Познакомишься там с армией, с новыми друзьями, и Страшилу можешь подождать там же. — А можно посмотреть ещё на кого-нибудь? Стелла попросила зеркало приблизить изображение. Энни увидела Дровосека и Магдара (последнего ей представила Стелла) во главе большого отряда Мигунов и Марранов на одном из готовых кораблей. Похоже, они проводили военные учения. Другой отряд был на корабле рядом, и кто-то из них кого-то атаковал, но было непонятно, кто кого — армия, уже искушённая в боях на суше, совершенно терялась на кораблях. Все движения и манёвры выглядели крайне неуверенными даже для неопытного глаза. Во главе второго отряда стоял Лев. Энни удивилась, что Лев взял на себя функции командира, но сразу же поняла, что командует тут не он, а незнакомый парень лет шестнадцати, в серебристых рыцарских доспехах. — А, — сумрачно протянула Энни. Ей не понадобилось долго гадать, кто это. Об Аларме она уже слышала от Фараманта. И заранее прониклась к нему неприязнью. Как он мог так плохо охранять её сестру? Скажите пожалуйста, какой рыцарь выискался. Безответственность он, а не рыцарь! Чаша весов с желаниями «куда лететь» в голове у Энни окончательно склонилась к Жёлтой стране. Ей очень захотелось встретиться лицом к лицу с этим рыцарем и кое-что ему объяснить.