***
— Ну кому под новый год приспичит лететь? Все нормальные люди уже покупают продукты для салатов, — ворчал Бершидский. — Борисыч, — усмехнулся Гена, — ты же знаешь нашу профессию. Да и потом, до нового года ещё долго. — Какая разница? Вечно этим пассажирам куда-то надо! Казалось бы — сидите дома, ничего не делайте, ходите на работу! — Если они летать-то не будут, на что мы будем жить? Это же наш хлеб, — пожал плечами Васильев. — А чего мы тогда сейчас ждём? Давно должны были улететь. Погода, вроде бы, нормальная. Пусть определятся, летим или не летим. — По-моему кто-то с утра не с той ноги встал, — поддразнил штурмана Сапронов, — сколько можно ворчать? — Да! Я старый, и никому не нужный еврей! Я же этого не отрицаю. — Да я о другом говорил. Почему у тебя всегда перед полётом плохое настроение? — Вот, когда-нибудь, я тебе об этом обязательно расскажу. Наталья улыбнулась — ничего не менялось в экипаже. — Да ладно тебе, когда ещё так посидим? — встал на сторону друга Гена, — не шумно, не дует. Нормально. — Ну что, — к ним практически бесшумно подошёл Михалыч, — молодёжь, ворчать изволите? — О, — улыбнулся Борисыч, — начальство пожаловало. Есть какие-нибудь новости? — Сегодня вы летите. Вот только с кем — это вопрос. — В каком смысле? — подала голос Маруся, которая до этого дремала на плече у Серёги. — У Волохова больничный. — Это как это? — удивился Борисыч, — ты ничего не путаешь? У Игоря больничный? Он же вообще никогда на здоровье не жалуется. — А почему я не знаю об этом ничего? Что-то серьёзное? — испугано спросила дочь. — Да ничего серьёзного, так, простуда. По телефону сказал, что-то про профилактику и так далее. Его как будто заставили это сказать. Гена усмехнулся. — Может быть его мама заставила? А сейчас ставит опыты, — засмеялась Маруся. — А делать-то нам что теперь? — спросил Бершидский, — не ты же первым пилотом полетишь. — Не я, — согласился Кудрин, — есть у меня одна кандидатура… Михаил внимательно посмотрел на экипаж. Первым всё понял Гена. — Михалыч, — медленно протянул бортинженер, — ты же не хочешь сейчас сказать, что… — Да, ты же не хочешь сказать, что нам придётся весь полёт туда и весь полёт обратно слушать… — Да, — кивнул Кудрин, — пока других пилотов нет. Не только Волохов болеет, сейчас зима, иммунитет у всех понижен. Поэтому… — А давай на моём месте сегодня ты полетишь? А что, твоего опыта вполне хватит! А я не буду слушать этот бред про пенсию, — попытался схитрить Бершидский. Михалыч усмехнулся. — Ну, извини, так не получится. Да и потом, ты сам про свою пенсию говоришь, другим нельзя что ли? — Я, так-таки, меру знаю. И иногда могу поговорить на другие темы. — Ага, — поддакнул Гена, — например про то, как страну разворовали. — А что не так-то с этим Сычевым? — наконец спросил Серёга, этот вопрос его давно занимал. — Полетишь, — засмеялся Борисыч, — узнаешь. — Как никак легенда авиации, — попыталась защитить Сычева Наташа, — что, не потерпите пару часиков? — Нет! — хором сказали штурман и бортинженер. — Ты же потом сама будешь жаловаться, — не успокаивался Борисыч, — когда он Серёгу, — штурман кивнул на второго пилота, — посадит за штурвал, а сам к вам придёт. — Ой, мамочки, не надо, — воскликнула Маруся, — неужели никакой другой альтернативы нет? Михалыч покачал головой. — Ну, всё, — обреченно сказала Наташа, — теперь точно получим лекцию относительно постройки теплиц. — Да ладно, ненадолго же, вернётся Игорь и всё будет нормально. — Конечно вернётся, — пожала плечами Маруся, — только он сейчас дома, а нам придётся страдать! — Почему страдать, что случилось? — к компании подошла Сазонова. — Летим в экипаже Сычёва, — вздохнула Наташа. — Ну и что? Это пилотам мучиться, не нам же, — пожала плечами Валентина и села на диван. Женщина подтянула к себе поближе сумку. — Так если он первым летать будет, то сначала всю кабину задолбает, а потом к вам придёт, — язвительно отозвался Борисыч. — А вы постарайтесь не задолбаться, — обиженно сказал Маруся, — я на работу возвращалась ради чего? Чтобы мне про доски рассказывали?! — Марусенька, — Серёга обнял жену, — что же тут поделаешь? Раз уж ты вернулась на работу, то придётся всё это терпеть. — Это, Марусь, так всегда. Изначально профессия бортпроводницы кажется романтикой. А потом… Буквально за полгода понимаешь, — Наталья улыбнулась. — Что романтика — это только слова, — закончила за неё Валентина, — а где Елена? Стебельцова пожала плечами и посмотрела на Михалыча. Тому явно не хотелось озвучивать всех событий, поэтому он ограничился короткой фразой: — Пока отстранена от работы. — Это почему? — хитро спросил Гена, — уж не связано ли это с больничным Волохова? Мужчины засмеялись. — Нет, — покачал головой Кудрин, — в связи с недавней посадкой самолёта, и хватит об этом. — Значит, — протянула Наталья, — я снова старшая? Вы бы там определились хоть… — От меня, к сожалению, это не зависит. Обстоятельства, Наташенька. — И долго мы тут сидеть будем? — спросила Сазонова, в глубине души радуясь тому, что Елены не будет. — Пока Прошин не договориться с Сычёвым. — Зная Сычёва, это надолго. Пока он всё расскажет, пока они только поздороваются, — начал пророчить Борисыч, — это можно смело уехать домой, отдохнуть, вернуться, а они ещё собачатся будут. — Да ладно вам, — нахмурился Сергей, — наверняка, нормальный мужик. А вы просто придираетесь к нему. — Может-быть как лётчик, он и нормальный, — пожал плечами Гена, — но вот как человек… Кошмар. Ты ещё свои слова обратно взять захочешь. — Посмотрим. У меня в училище знаешь сколько таких было? Главное, это найти подход. — Что же ты к Волохову-то не мог найти подход, — поддразнил его Борисыч. — Там другое дело было, — улыбнулась Маруся. Валентина бегло осмотрела присуствующих. Все вели себя так, будто ничего не произошло. «Елена исчезнет. И никто не обратит на неё внимания» — подумала она. На самом деле, Валечке было уже немного страшно, но она решительно отгоняла все свои страхи. «Никто ничего не сможет доказать против меня. А вот против Елены смогут!» — Идёт, — обреченно сказал Гена, смотря куда-то в сторону лестницы. Так оно и было. — Ну, что, меня ждёте? — поинтересовался Сычев, подходя ближе. — А кого ещё-то? — спросил Борисыч и пожал первому пилоту руку. То же самое сделал Гена. — Знакомься, Олег, — сказал Кудрин, указывая Сычёву на Сергея, — тот самый второй пилот в экипаже Волохова. — Здравствуйте, — просто сказал Васильев и протянул руку. — А, вот как ты выглядишь, — усмехнулся Сычёв и пожал руку в ответ, — надо же, столько времени в одной компании летаем… Сергей улыбнулся. — А куда мы летим-то? — будничным тоном спросил Сычёв. — Во Владивосток, неужели тебе не сказали? — удивился Михалыч. Борисыч и Гена переглянулись взглядами, полными мучения. — Да сказали, только я прослушал. Разворотный рейс? — Нет, стоянка один день. Олег, ты в порядке? — В порядке я, — ворчливо отозвался Сычёв, — Борисыч! Ну, так что ты решил с теплицами? Борисыч постарался сохранить нейтральное выражение лица, когда все остальные коллеги изо всех сил старались не рассмеяться. Попробуйте угадать, о чём шёл разговор в кабине? Бинго! Борисыч был уже сам не рад тому, что когда-то заикнулся о своей пенсии. Естественно, Сычёв считал себя гуру-помидоров, кабачков, колодцев и прочих радостей, которая постигает пилота в определенном возрасте. То, что Сычёв собирался уйти на пенсию уже несколько лет, никого ровным счётом не волновало. Серёга периодически оборачивался на Гену и посылал ему невербальные просьбы о помощи. Бортинженер лишь разводил руками, и сдерживал улыбку. Тяжелее всего приходилось Борисычу — он принял на себя основной упор. А Олегу в общем-то было всё равно, слушают его или нет. Главное, чтобы поддакивали. Не спорю, что какие-то новые знания относительно удобрения хрена, Михаил Борисыч может быть и получил. Однако, ему совершенно были не нужны эти знания. — А что значит зачем нужна теплица? — по сотому кругу начал Сычев, — это же очень нужное помещение! — Да-да, — отстранённо ответил Борисыч, — очень важное. — Конечно. Это же свои огурцы! Помидоры, перец. Намного качественнее, чем покупное. В покупных там что? Там химия, сплошная химия. А здесь свои, свежие! Только материал надо брать на нормальном рынке. Я вот всегда по дороге на дачу заезжаю на свой рынок, меня там узнают уже. А когда так, случайно на какой-то левый заехал, то обманут! Вмиг обманут! Представляете, я в четверг заезжал… — Командир, — почти взмолился Серёга, — разрешите покинуть кабину? — Что? А, да, разрешаю. Васильев встал и вышел. В салоне он выдохнул — после этого любые Марусины разговоры о новой одежде для него казались раем. Второй пилот направился на кухню. — Что? — улыбнулась Наталья, — прочувствовал уже всю прелесть полётов с Сычёвым? Сергей снял фуражку, кивнул и вздохнул. Стебельцова рассмеялась. — Пить хочешь? — Желательно. Наталья налила Васильеву чай. В этот момент в помещение забежала Маруся. — О, Серёж, а ты чего тут? — Отдыхает, — улыбнулась Наталья, — от общения с Олегом. — А-а-а, — протянула Васильева и расхохоталась, — говорили мы тебе, что тяжело придётся. — Но я же думал, что настолько! Он вообще может о чём-нибудь другом говорить, кроме дачи?! — Как показала практика, — тоном учителя сказала Наталья, — не может. И никто не может сказать, с какого момента он стал об этом говорить. — Да с детства, — улыбнулась Маруся, — его поэтому родители в лётчики и отправили, чтобы он им меньше на мозг капал. — Да, — Серёга обнял жену за талию, — а ведь я сам подумывал о даче… — Почему в прошедшем времени? — ухмыльнулась Маруся. — Потому что меня уже от слова «земля» трясёт! А если половина того, что он говорит — правда? Как тогда живут эти бедные дачники?! — Никто не знает, — улыбнулась Наталья, — вообще я думала, что они с Борисычем найдут общий язык. — Михаил Борисыч со всеми может найти общий язык, — согласился с ней Серёга, — но у всех бывает предел. Маруся засмеялась. — Ох, Серёж, а представь, какая у нас старость будет… Серёга посмотрел на неё таким взглядом, что Наташе стало его жалко. — Любимая моя, — проговорил Сергей, — давай, пока мы молоды, мы не будем об этом думать, хорошо? А то, ещё не хватало стать таким, как он в молодом возрасте. — Серёж, а правда… Вот ты сейчас сказал про дачу, и мне так захотелось, — Маруся прижалась к мужу и закрыла глаза, — это же всё своё, всё с огорода… Можно ещё кур завести, так полезно будет для Витеньки… Сергей отстранился от жены. — Меня в кабине ждут, прости. Наташ, спасибо за чай. Мужчина чуть ли не бегом дошёл до кабины. Стебельцова с Васильевой подождали пару секунд и дружно засмеялись. — Умеешь ты, Марусь, человека в тупик вогнать. — А он сам виноват, Наташ. Я-то тут причём, правда? Он мне идею подал, сам виноват. — Серьёзно дачу хочешь? — На воздух хочу, — улыбнулась Маруся, — чтобы деткам было, где лето проводить… — Деткам? Ещё ребёнка планируете? — удивилась Наталья. — Ну… не сейчас, конечно. Годика через два. Девочку хочу, — Маруся улыбнулась. — А с Серёгой говорила на эту тему? — Пока нет. Мне кажется, что любой мужчина не любит разговоры про беременность… — Марусь, не будь глупенькой, — Стебельцова улыбнулась, — он же тебя так сильно любит. — Я знаю, — девушка выглядела очень счастливой, — но всё равно, ты пока не говори. Я ещё хочу обдумать это, да и потом, время ещё есть, вдруг поменяться что… — Хорошо, не буду. Пойдём, разнесём обеды. Я так чувствую, что Серёга ещё зайдёт — нам лететь и лететь. Девушки направились выполнять свои прямые обязанности. А в кабине, тем временем, всё становилось скучнее и скучнее. Гена уже по тысячному разу изучил все брошюры, которые нашлись у него в сумке, Серёга пытался отдохнуть, а вот Сычёв с Борисычем вступили в настоящий спор. — А я тебе говорю, что если весь забор делать без фундамента, то рано или поздно покоситься! И кто будет это переделывать? — яростно отстаивал свою точку зрения Олег. — У меня у всех соседей такое есть, и ничего не покосилось, — пробурчал Борисыч. — Да это пока! Вот мой знакомый тоже поставил забор, никого не послушал! И что? Прошло десять лет и покосился забор! Так и стоит, весь вид портит! — Может быть он как-то не правильно сделал! А у меня все материалы нормальные! Серёга обернулся в сторону бортинженера. Гена посмотрел на него взглядом, полным страдания. Васильеву, который подумал о том, сколько им ещё лететь, захотелось выпрыгнуть из самолёта. Сергей прикрыл глаза, пытаясь как можно сильнее абстрагироваться от разговора в кабине.***
На следующее утро Маруся постучала в номер Наташи. Стебельцова открыла дверь. — Чего тебе? — шепотом спросила Наталья, боясь разбудить спящую Валентину. — До обратного рейса ещё несколько часов, предлагаю прогуляться, — с улыбкой сказала Васильева. — Холодно, — сделала попытку отказаться Наташа, — куда ты собралась идти гулять? — Как это куда, Наташ? По магазинам, разумеется. — Здесь? Во Владивостоке? Тебе Москвы, что ли, мало? — Москва — это другое. Что ты ворчишь, прямо как мой отец? Давай, собирайся, и пойдём. — А Серёга как же? — Они с Генкой с нами пойдут, — махнула рукой девушка. — А Борисыча решили оставить на Сычева? — усмехнулась Стебельцова. — Ничего, он справится. Они, по-моему, за время полёта нашли общий язык. — Надо же, — протянула Наташа. — Давай, переодевайся, и пойдём. Ждём внизу. — Хорошо… Маруся улыбнулась и пошла по коридору в сторону лестницы. Наталья закрыла дверь и усмехнулась — и как она всё это делает?! — Что-то случилось? — сонно спросила Сазонова, приподняв голову. — Да ничего не случилось, спи, — быстро сказала Стебельцова, — так, Маруська зашла. — И чего хотела? — не унималась Сазонова. — Да так, погулять позвала. Спи говорю, до вечера время есть нормально отдохнуть. — Да я итак выспалась, в принципе, — улыбнулась Валентина, — дома шумно всё время, засыпаю везде, как убитая. Наталья усмехнулась. — Почему шумно? — Мы же живём рядом с аэропортом, самолёты туда-сюда. — Ты же сама на них летаешь, — удивилась женщина. — Летаю. Но это не мешает мне возмущаться по поводу того, какие они громкие, — засмеялась Валентина, — а куда вы пойдете-то? — Да так, погулять. С нами не хочешь? — Ты знаешь, заманчивое предложение… Но, нет. Чувствую себя не очень, как бы не заболеть. А на улице не май месяц. — Ну, — Наталья переоделась в белый свитер и джинсы, — тогда отдыхай. А то в полёте может и плохо стать. — Не переживай, — улыбнулась Валентина, — не станет. Стебельцова надела куртку и сапоги. Женщина посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась отражению. — Отлично выглядишь, кстати говоря, — подметила Валентина, — тебе очень идёт этот цвет. — Да? Спасибо! — И чего ты раньше не покрасилась? Я тебе намекала, между прочим. — Да знаешь, всё время чего-то боялась… А потом подумала: один раз живём, так? — Конечно. Не стоит опускать руки только если с одним мужиком не получилось, — пожала плечами Валя и тут же поняла, какую глупость сморозила, — ой, прости… — Ничего страшного, ты в чём-то даже права, — медленно произнесла Наташа, — ну, что… Я тогда пойду? — Наташ, прости… — Говорю же, я не обиделась. Я пошла, удачи тебе. — И тебе, — эхом сказала Валентина. Наталья взяла сумку и вышла из номера. Валентина выждала какое-то время — она боялась, как бы Стебельцова не вернулась. Ну, например, забыла чего. Но, время шло, а Наташа всё ещё не возвращалась. Тогда Валентина встала с кровати, приняла душ, позже оделась. Женщина застелила кровать, и достала из сумки документы. Честно говоря, в бумагах она не понимала ровном счётом ничего. Но, раз уж ей удалось заполучить такие важные документы, что Елену реально из-за них выгнали, то стоило их изучить. И придумать, что делать дальше. Тем временем, пока Сазонова пыталась найти ход решения, вся честная компания дружно гуляла по заснеженным улицам Владивостока. — Ну, что, Серёг, уже поменял мнение о Сычёве? — усмехнулся Гена. — Ещё как, — пробурчал Васильев, — я-то думал, что вы утрируете. Ну, или влияние Волохова. Раз он так к нему относится, то и весь экипаж идёт по следам командира. — А с чего ты взял-то такое? Никогда такого не было. Взять бы хоть с тобой ситуацию, — пожал плечами Сапронов. — Да я так, — махнул рукой Сергей, — образно говоря. Но это же реально ужас… Как представлю, что нам с ним домой лететь ещё… Повеситься хочется. — Я тебе повешусь, — взлезла в разговор Маруся, — а кто будет тогда строить дачу для меня? Гена с Наташей засмеялись. — Так мы и летали, Серёг, пока ты в ссылке был, — пожал плечами Гена, — недолго, правда, у Игоря нервы не железные. — А потом кто был? — Мама моя, ты же знаешь, — улыбнулась Маруська. — В этом, кстати говоря, тоже мало хорошего было, — пожал плечами бортинженер, — они же цапались через слово. Молодец Михалыч, грамотно кадры подбирает, нечего сказать. — А ты представляешь, что она сейчас с нами работает? — возмутилась Наташа, — нам тоже не сахар. — Эй, вы вообще-то мою маму обсуждаете, — попыталась заступиться Маруся, но все поняли, что она не слишком сильно хотела прекратить эту тему. — У вас она по крайней мере не с кем не цапается. — Ну, разве что с пассажирами… — Она права, — поддержал тёщу Сергей, — я хоть и не долго тележку возил, но понимаю, что пассажиры порой бывают такие наглые… поубивал бы! — Серёженька, — Маруся обняла мужа, — ну как же ты их поубиваешь? На кого ты тогда оставишь меня, Витю, наш домик за городом? — Марусь, — Гена с трудом пытался не засмеяться, — за что ты с ним так? Ты же его уже замучила этой дачей. — А пусть не расслабляется. Мужчина всегда должен разгадывать в женщине очередную загадку, всегда должен быть в тонусе. А иначе начнёт на сторону поглядывать. — Да не собираюсь я никуда поглядывать! — в буквальном смысле взмолился Сергей. — Это ты сейчас так говоришь… А, вот пройдёт время, и что тогда? И всё! И буду я старой и никому не нужной, — она буквально провыла последние слова. — О Господи, только не это! Гена, зачем мы их вообще с собой взяли?! — Эй, — возмутилась Наталья, — а я-то тут причём? Я тоже не особо хотела идти, меня заставили! — Ах вот так, да?! Да и пожалуйста! Сама, без вас везде пройду! Пусти меня! — Маруся оттолкнула Сергея и сердито пошла вперёд. Трое людей засмеялись. — Маруська, подожди, ты же сама по магазинам хотела, — окликнула её Наташа. — Хотела, и до сих пор хочу! Ничего! Без вас справлюсь! Конечно же, они её догнали. Четверо работников авиакомпании Аэрус зашли в большой центр. Мужчины отправились в бар, а женщины по магазинам. — Да какой смысл здесь без пива сидеть? — проворчал Гена, когда им принесли по стакану апельсинового сока. — Зато не придётся помогать им что-то выбирать, я за нашу короткую семейную жизнь уже набегался, — улыбнулся Сергей, — вы с Юлькой-то не собираетесь? Слушай, нам надо всем вместе встретиться, не видел её лет сто… — Кстати о Юле, — загадочным тоном произнёс Гена, — я знаешь, что подумал… — Что, таки решились пожениться? — спросил Сергей. — Ну, в общем да, — сознался Сапронов. — Поздравляю, — просиял Васильев, — а чего тормозили так долго? — Да понимаешь… — Чего? Вам же хорошо вместе, сам говорил… — Говорил, да и сейчас говорю. Просто не уверен, что смогу ей дать счастье… — Она же тебя так любит! — Любит, я знаю это… Понимаешь, я хочу, чтобы второй брак был крепким… Дети её приняли, хорошо относятся. Да оно и понятно, Людмила никогда на них не обращала внимания. — И что тебе мешает? — Да не знаю я… — Ген, если ты её любишь, то вы будете счастливы. А она тебя любит, всё просто. — Как мне ей предложение сделать? Так, чтобы неожиданно было, и одновременно с этим торжественно? — Ну… Тут думать надо. — Вся проблема в том, что она от меня этого ждёт. А тут сам понимаешь, какой сюрприз? — Значит нужно сделать так, чтобы она не ожидала. — Да это понятно! Вот только как? Я уже столько вариантов перепробовал! От банального кольца в шампанском до предложения на борту самолёта. — Сейчас Маруська с Наташей придут, они-то точно помогут. Женщины и свадьба — это как пилот и китель, неотделимые вещи. — С ума сошёл, Марусе говорить? — А почему нет? — Она же Юльке всё сразу же разболтает! — снисходительным тоном сказал Гена. — Да ладно, — отмахнулся Сергей, — она сама будет рада, если её подруга будет счастлива. — Ну, хорошо. Только если Юля всё-таки что-то узнает, то я с тебя буду спрашивать! — Я буду нем, — Сергей усмехнулся, — как рыба палтус. — Ты-то да. А вот согласится ли твоя жена быть палтусом? — А вот они придут, мы и проверим. — Что-то долго они идут… — Так это же магазин одежды, ты что. Они могут здесь часами сидеть, ничего не выбрать, а потом плакать, что надеть нечего, — со знанием дела сказал Серёга, — поэтому ты ещё подумай, стоит ли жениться. Вам же итак хорошо. — Да вы же сами мне всё время говорите, что надо жениться! — удивился Гена. — Да, — кивнул Васильев, — но это ведь не значит, что ты должен это делать. У тебя же есть своя голова на плечах. — Я хочу, чтобы она была моей женой, понимаешь? Хочу видеть её каждый день, хочу, чтобы она меня после каждого рейса ждала и встречала. Она же идеальная… Единственный только минус, это её работа. — А она танцует ещё? — удивился Сергей. — Ну, последний год нет. Но всё равно, хочет танцевать. А ты сам понимаешь, какая это работа. Волнуюсь я за неё, а она говорит, что когда я с ней — то ничего не боится. — Так это же хорошо. Значит, она по-настоящему тебя любит. — Вот только я-то не всегда рядом, — пожал плечами Гена, — не хочу я, чтобы она таким способом себе на жизнь зарабатывала. — Гм, — Серёга призадумался, — может быть её к нам перевести? — А она не хочет. Говорит, что ей не нравится летать, не её это. Говорит не хорошо, когда дети без родителей останутся. — Ну, можно и не в стюардессы, — пожал плечами Васильев, — в аэропорт куда-нибудь посадить, будет там пассажиров на рейс регистрировать, и на земле, и под присмотром. — Думаешь стоит предложить? — Конечно стоит, да и девушка она у тебя красивая, в плюс компании будет. Поговори с Михалычем, думаю, что он найдёт для неё вариант. — Сначала надо с Юлей поговорить, — усмехнулся Сапронов, — ну, чего, мы будем что-то заказывать, или нет? — Да вот девчонки придут, и закажем. — Ну, хорошо. Знаешь, я действительно благодарен судьбе за то, что у меня есть Юля. Ведь если бы не тот рейс в Турцию, и не её сломанный чемодан, то ничего этого сейчас бы не было. — Да, перестань. Думаю, что рано или поздно вы всё равно встретились бы. Слушай, у меня идея! — Какая? — оживился бортинженер. — А может быть тебе купить ей чемодан, отломать от него колёсико, и туда положить колечко? А потом колёсико на место поставить, она чемодан возьмёт и оп! — заулыбался Сергей. Гена рассмеялся. — Вот и чего ты смеёшься? По-моему, нормальный план! — Ты знаешь, давай всё-таки подождём Марусю с Натальей. Ты прав, женщины в этом правда лучше понимают. — Нет, а чем тебе не нравится? — Да странно всё это. Колечко потеряется куда-нибудь, да и Юля как чемодан увидит, то сразу же обо всём догадается! — Кто обо всём догадается? — спросила подошедшая Наташа. За ней шла Маруся, держа в руках несколько пакетов. — Вы уже так быстро? — удивился Гена. — Ну, мне ничего не понравилось, — пожала плечами Стебельцова, — а Маруська скупила почти весь магазин. — Да ничего не весь! — начала защищаться Васильева, — так, платье… — Зачем тебе платье, если сейчас зима? — спросил Сергей. — Серёж, ты чего? Платье девушке нужно всегда! Пару кофточек, серёжки… — Так что вы тут обсуждали? — перевела Наташа тему и села. Маруся показала язык подруге и села рядом с Сергеем. — Ген, так я говорю? — осторожно спросил Васильев. — Что? У вас какие-то секреты от нас? — прищурилась Маруся. — Ай-й, — махнул рукой Сапронов. Сергей заговорщически улыбнулся и начал рассказывать женщинам всю суть дела. — Чего-чего? — засмеялась Маруся, — засунуть кольцо в колёсико от чемодана? Серёж, а ничего глупее нельзя было придумать? Ген, смотри… Васильев обиженно посмотрел на жену и замолчал, показывая всем своим видом, что он обиделся. — Я обязательно поспрашиваю у всех своих подруг, как им делали предложение. Можно ещё прийти в салон и спросить. Ух, я буду подружкой невесты, — фонтанировала идеями Маруся. Гена уже пожалел, что позволил Серёге рассказать обо всём, но было поздно. Они так и провели несколько часов за обсуждением будущей свадьбы.***
Елена ощутила, что сон начинает прерываться. Женщина попробовала задержаться в этом прекрасном состоянии, но у неё ничего не получилось. Королёва открыла глаза и сфокусировала зрение. Рядом с её головой лежала книга про психологию. Женщина пару секунд смотрела на неё, а потом вспомнила. Пока Волохов себе спокойно засыпал (не трупы в могиле) Елена пыталась проникнуть в дебри людской психологии. Однако, очень скоро она начала засыпать. Королёва села на кровать, по-прежнему пытаясь читать. Но, ничего хорошего не вышло — судя по тому, что сейчас она проснулась. Елена попробовала понять, сколько времени, но это ей не удалось. За окном было темно, в комнате было темно. Женщина в очередной раз подумала о том, как не любит зиму. Всё что она поняла, это то, что Волохова не было в комнате. — Не удивительно, — пробурчала Елена и направилась в ванную. Зайдя туда, она сразу же посмотрела в зеркало. — Господи, кошмар-то какой, — воскликнула она. Королёва прикоснулась к лицу, и её утренние слова о том, что её итак всё устраивает, показались ужасной ложью. — С этим надо что-то делать, — прошептала она, рассматривая бледную кожу и мешки под глазами. Даже умывание холодной водой ей не помогло. Елена подумала о том, когда в последний раз уделяла внимание своему лицу. «Я же всё-таки стюардесса, лицо компании… Нельзя с таким лицом никуда… Ах да, как я могла забыть! Меня же выгнали!» Елена вышла из ванной и пошла на кухню. Ей отчаянно хотелось кофе. — Проснулась уже? — спросил Волохов, стоящий в коридоре. Королёва вздрогнула и обернулась. На её лице было написано желание кого-то прибить. — Нельзя же так пугать! Как ты себя чувствуешь? — Я полностью здоров, — Волохов улыбнулся. — Издеваешься? У тебя температура несколько часов назад была, здоров он! — Это вчера было, — пожал плечами Игорь, — сегодня уже намного лучше. — Подожди… как вчера? Ничего не понимаю… — Ты сутки проспала, — усмехнулся муж, — вчера уснула на книжке, и до этого времени спала. — Подожди, — Елена покачала головой, — ты сейчас издеваешься? Я не могла столько проспать… — Могла. Ты вспомни, какое переутомление было последние несколько дней. Вот твой организм и не выдержал. — Да какое переутомление! Так, лёгкое недомогание. Ты меня точно не разыгрываешь сейчас? — Зачем мне это надо? — Не знаю, выдать меня сумасшедшей, может быть… — Ты и сама с этим прекрасно справляешься. Поужинать хочешь? — Позавтракать скорее… Да, хочу. — Вот иди, и сама что-нибудь найди в холодильнике. Я — болею, — усмехнулся Волохов и направился в комнату. — Какое хорошее отношение к жене! — крикнула ему в след Елена и направилась на кухню. Хотите угадать, было ли съестное в холодильнике? Нет. Поэтому Королёва взяла ненавистное молоко и налила в стакан. Спустя пятнадцать минут Игорь вернулся на кухню и застал жену за интересным делом: она сидела за столом, одной рукой подперев щёку, а во второй держала стакан. Женщина скептически смотрела на молоко. — Пить или не пить, вот в чём вопрос? — поддел её Волохов. — Я терпеть не могу молоко. — Так не пей, в чём проблема. — Но оно полезное… — Тогда пей, раз полезное. — А я его не могу пить. Противно мне! У нас есть что по крепче? — Ты мне ещё вчера это запретила. Ты бы лучше подумала о том, что делать теперь? — А что делать? Засыпать на голодный желудок, а завтра с утра идти в магазин. — Да я не об этом, — отмахнулся Игорь. — А о чём тогда? Только не надо сейчас начинать про работу! Я прекрасно без неё живу? Нашли они документы? — Прошин сказал, что если изменится что-то, то позвонит, — пожал плечами Волохов. — Вот и всё. Поэтому не вижу сейчас смысла даже думать на эту тему. А ты иди, поройся в моей комнате! Может быть найдёшь, за плинтусом. Или в шкафу. Только осторожнее, не перепутай это с героином. — Я же извинился! — А какая разница?! Раз ты, как говоришь, здоров, имею полное право тебя пилить с этой темой. Как вообще можно было подумать, что я наркоманка? Ты свою Эльвиру вообще видел? Я, по крайней мере, не живу дурацкой идеей пережить Английскую королеву! Игорь вытащил из кармана пачку сигарет и положил перед Еленой. — Успокойся. Королёва с благодарностью посмотрела на него, нашла в ящике стола зажигалку и закурила. Игорь открыл окно. — Холодно же, — скривилась Елена, с наслаждением затягиваясь. — А так будет душно. Докуришь — закрою. — Я ещё не люблю зиму из-за полного неуважения к курильщикам, — проворчала Елена, — совершенно невозможно же. Открыла окно — простудилась. Пошла покурить на улицу — докопалась какая-то старушка. В квартире видите ли кому-то мешает. — Тебе не кажется, что пора бросать? Ты на сумасшедшую становишься похожа, когда не покуришь, — покачал головой Волохов. — А не ты случайно выкурил мою последнею пачку? — начала заводиться Елена. — Случайно я. Но это были нервы. А у тебя это всю жизнь. — Не всю, а десять лет! — Ты укорачиваешь свою жизнь! — Ты говоришь, как когда-то мне говорила мама… — Разве твои родители… — Волохов не хотел договаривать, ибо Королёва не любила поднимать тему близких родственников. — Да. Но когда мне было шестнадцать… Лена не делай то! Лена не делай другого! Лена, ты же будущая мать! Лена иди в нормальный вуз! — А чего же ты их не послушала тогда? — Ну, — Королёва стряхнула пепел, — во-первых я тогда не курила, а баловалась. — Да, это определенно смягчает дело. — Во-вторых, и что, что я будущая мать? — Может быть, если бы ты слушала родителей, то Маруся бы не росла без матери! — А если бы кое-кто мне не изменял… — А ребёнок в чём виноват?! — Ага, то есть ты признаёшь, что изменял мне? — прищурилась Королёва. — Никто тебе не изменял! Ты послушала какой-то бред, психанула… и уехала на семнадцать лет! — Дальше что? Смысл сейчас об этом говорить? Более того, я перед всеми участниками драмы извинялась и несколько раз. И меня, вроде как, простили. Или я чего-то не понимаю? — Простили тебя, простили. — Вот поэтому предлагаю закрыть эту тему раз и навсегда. Елена снова затянулась. — Ты питаешься одним никотином последнее время? — С чего ты взял? — Худее стала за последние недели. — Это же хорошо, — пожала плечами женщина. — Не в твоём случае. — А что со мной не так? — Да ты же на скелет похожа! — Какой скелет? Нормальная я, — начала злиться Елена — она терпеть не могла всякие разговоры про свою фигуру. — Это ты можешь говорить кому угодно, только не мне. Что происходит, Лен? — он посмотрел на неё. — Да ничего не происходит! Нервы, поэтому и худею. Не чувствую при этом никакого дискомфорта. — Я знаю, когда ты мне врёшь. — И откуда же такие познания?! — А ты тему не переводи. Давай, рассказывай, что с тобой происходит. Королёва прошептала что-то нечленораздельное, но явно означающее: ненавижу всех вокруг, и встала. — Куда ты пошла? — Сейчас приду! Женщина направилась в свою комнату. Игорь проводил её недоуменным взглядом. Такая решительность обычно обозначала что-то одно — Елена собирается ему доказывать свою правоту. Он улыбнулся своим мыслям — и что она придумает на этот раз? Притащит весы? Или найдёт какие-нибудь результаты обследований, пятилетней давности? Игорь уже начал придумывать аргументы, которые выскажет ей, как Королёва зашла в комнату. Елена надела свою форму пилота. Женщина усмехнулась и повернулась вокруг своей оси. — Ну? Нормально сидит же? А это между прочим было пять лет назад. — А, по-моему, пиджак великоват, — отпустил едкий комментарий Игорь, хотя форма на женщине смотрелась действительно хорошо. — Да ничего не великовато. Нормально, в самый раз. Жаль, только, что больше не представится случая её надеть… — Скучаешь по тому времени? — Когда на пенсию выйдешь, я тебе задам такой же вопрос, — огрызнулась женщина. — Тихо, тихо, не злись. Волохов подошёл к ней ближе и посмотрел на неё. — А тебе идёт. — Тебе понадобилось пять лет, чтобы сказать мне это? — улыбнулась женщина. — Ну, сама понимаешь, когда ты только к нам пришла я не мог так просто комплименты тебе говорить. — Почему это? — Во-первых, у нас с тобой тогда не были такие отношения, как сейчас. Во-вторых, у меня была Наташа. И в-третьих, как я мог женщине сделать комплимент относительно формы пилота? Это же уму непостижимо! Елена засмеялась. — А как же Эльвира? Или тогда ты уже понял, что профессия — вещь бесполая? — Эльвира, — задумчиво сказал Волохов, — она казалась мне хорошим человеком… И теперь я думаю, если бы ты не вернулась, расстались мы или нет… — Думаю, что расстались бы, — пожала плечами Королёва. — С чего вдруг такие выводы? — Судя по жизненному опыту. Если есть в человеке что-то не хорошее, то жди случая. Не подвернись я, то она бы с кем-то другим подралась. Она нашла бы любой-другой повод, чтобы расстаться. Не твой человек, значит. А раз уж не сходитесь в каких-то мнениях, то жди постоянных ссор, недовольств. Поначалу только кажется — вот он, человек, который изменит мой мир, изменит меня! Ничего подобного. Наоборот, когда знакомство долгое, постепенное, тогда есть шанс, что всё продлится долго. — И с какого периода времени ты стала так хорошо разбираться в людях? Что-то раньше я за тобой таких способностей не замечал! — Потому что я в последнее время много думаю о своей жизни. О том, что упустила. О тех вещах, которые сделала зря. И это не только про мой поступок двадцать лет назад, нет. Я совершала ошибки и продолжаю их совершать. И что-то я совсем не хочу об этом говорить, — Елена засмеялась. — Про какие ошибки речь? Которые ты продолжаешь совершать? — осторожно спросил её Волохов. — Тебе лучше о них не знать, — улыбнулась Королёва, — Ладно, — она оглядела себя, — пойду сниму всю эту красоту… Знаешь, у меня к тебе большая просьба. — Лена, я не буду тебя в этом хоронить! — ворчливо сказал Игорь, которые заранее понял, о чём попросит жена. — Да и пожалуйста! С чего ты вообще взял, что я собираюсь тебя об этом просить?! — Потому что всякий раз, когда ты надеваешь какие-то свои давние вещи, при этом с грустным лицом говоря, что: «Больше такого никогда не будет» ты обязательно просишь меня о том, чтобы я тебя похоронил в этом. Честно говоря, за всё это время набралось достаточное количество костюмов. Или тебя как египетского фараона хоронить? Вместе со всеми вещами? — Ага, вместе с тобой! — Чего?! — Ну… Фараонов хоронили вместе с их семьей… Или не в Египте, но это не важно. У меня, между прочим, уже была такая мысль. — И что же тебя побудило отказаться от такого заманчивого предложения? — с улыбкой поинтересовался Волохов. — Что-что! Знаешь, сколько это стоит? — Как-то не интересовался подобными вещами. — А стоило бы. Хотя бы ради своей любимой жены. Очень большая цена… У меня нет таких денег, — Королёва развела руками. — Погоди, ты действительно всерьёз об этом думала? — настороженно спросил Волохов. Ему очень не хотелось думать об Елене, как о шизофреничке. Конечно, он думал о ней так все дни и все ночи, но в данный момент его серьёзно испугало такое заявление. Скажите на милость, кто захочет, чтобы из тебя мёртвого доставали органы? — А что? Благородно! Память останется у потомков. Можно будет организовать семейный склеп, представляешь, как здорово. — И когда ты успела так накидаться?! — возмутился Игорь. — Кто? Я? Я вообще не пью, — с честными глазами сказала Елена, — сейчас переоденусь и приду. Игорь покачал головой. Время идёт, жена не меняется. Чтобы она ему там не говорила о том, что сожалеет о своих ошибках, всё это было враньё. Может быть она действительно о чём-то и жалела, но это не означало, что она перестанет это делать. Королёва вернулась спустя несколько минут, одетая в обычную домашнюю одежду. — Итак, на часах полшестого вечера. Спать я точно не хочу, поэтому надо придумать, чем убить время. — Может быть ты сходишь в магазин за едой? — предложил ей Волохов. — А вместе не хочешь? Когда мы с тобой последний раз проводили время вдвоём?! — Последние пару дней. И, если ты забыла, то я болею, — Игорь демонстративно закашлялся. — А вот не надо мне тут на совесть давить. Господи, опять переодеваться. — Погоди, ты действительно пойдёшь в магазин? — А что делать? — крикнула Елена из комнаты, — не с голоду помирать же! А молоко я пить не буду. Только Игорь… — Что? — У меня с деньгами-то… Туго. — Тебе не хватит на продукты? Я тебя не в бутик одежды от Коко Шанель отправляю! — Сейчас-то может и хватит. А вот потом… — И ты по-прежнему не хочешь выходить на работу! — Да, не хочу! Они меня предали! Королёва прошла в прихожею, и надела куртку. Ей очень не хотелось выходить на холодную, зимнюю улицу, но выхода не было. — Если я не вернусь через полчаса, — сказала она подошедшему Игорю, — значит я ушла где-то по дороге в запой. — Вернёшься, куда ты денешься. Елена улыбнулась и поцеловала его. Игорь поцеловал женщину в ответ и обнял её. — Заразиться не боишься? — Ты же не боялся… И вообще, представь, если меня сейчас опять собьёт машина… — Да, Лена, — медленно сказал Игорь, — если бы ты не ушла от меня, то наш брак долго бы не продержался. Потому что я сам бы тебя бросил. — Пошутить нельзя. Всё, я пошла. Елена взяла сумку и вышла из квартиры. Больше всего Волохову сейчас хотелось позвонить Борисычу с Михалычем, но он помнил, что один в далёком рейсе, а одного Михалыча Королёва порвёт на мелкие кусочки. И будет права.