***
Разгон, отрыв, набор высоты, дамы и господа, вы можете отстегнуть ремни безопасности, мы предоставим вам обед, — все это за годы работы стало для Маруси не более, чем рутиной. Раньше каждый рейс доставлял особое удовольствие, но сейчас это превратилось в работу. Может быть в не совсем обычную, но тем не менее. Всё предсказуемо, всё размеренно. Они снова летели с Серёгой в одном рейсе, вот только командир был другой. Маруся, ставя тележку на тормоз и задавая банальный вопрос пассажирам, думала о том, что неплохо бы было самой слетать в отпуск, но куда уж сейчас… когда она едва придумывает, как справиться с сыном. На этот раз пришлось попросить Юлю об одолжении, на что она отреагировала положительно. А вот Гена старался лишний раз не трогать Марусю. Не то что бы специально игнорировал, просто не заговаривал на пустом месте, как это было раньше. Но Васильева прекрасно все понимала — никому не хотелось бы оказаться вот так на разрыве между двумя друзьями. Ну и конечно же мужская солидарность, куда без неё. Вернувшись на кухню, она налила себе чай и задумалась о недавно брошенных Юлей словах — не получается забеременеть. Подругу было жалко, потому что она действительно очень этого хотела даже несмотря на то, что придется бросить танцевальную карьеру. — Марусь, — окликнула ее Алина, зашедшая на кухню, — всё хорошо? Васильева вынырнула из своих мыслей и посмотрела на коллегу. Внезапно в голове нарисовалась сцена их недавнего диалога с Серёгой, но в душе ничего не шевельнулось. — Всё прекрасно, — она улыбнулась и снова на автомате, — а что, что-то случилось? Куницына пожала плечами. Откровенно говоря, симпатичной её можно было назвать с натяжкой — русые волосы, обычно заколотые крабиком, лицо с минимальным количеством косметики, хотя некоторые элементы можно было и выделить, форма на ней сидела не идеально… — Да ничего не случилось, так, показалось. Все спокойно, пассажиры наедены, напоены, можно не переживать еще пару часов. — Ну вот иди и поставь в известность Наташу, я-то здесь причем? — на самом деле, Маруся задумывалась о том, чтобы стать старшей, но что-то удерживало её от этого шага. — Не думаю, что об этом надо ставить в известность, — холодно ответила Алина, — это просто мое замечание. — Ну, так оставь их при себе, хорошо? — Маруся растянула губы в улыбке и удалилась с кухне. Алина посмотрела ей в след и усмехнулась. Некое сходство между ней и Еленой конечно было, но все-таки мать была чуточку адекватнее. По крайней мере, Куницыной так казалось. Тем временем, на кухню заглянул Васильев. Он увидел, что супруга ушла в другую часть самолета, и решил использовать этот шанс, чтобы попить воды. — Чего угодно второму пилоту? — хмыкнула Алина, сразу же отведя взгляд и сделав вид, что разбирается с документацией по питанию. — Да мне бы выпить чего-нибудь, — улыбнулся Сергей. — Ну, выпить это не ко мне и не на высоте, а вот чего-нибудь попить могу налить, — усмехнулась Куницына, продолжая делать какие-то пометки. Васильев улыбнулся — девушка явно была с юмором. — Ну, тогда, если можно, стакан водички. — Это можно, — через несколько секунд Алина протянула ему стакан, — ну что, как с другим командиром? — Откуда… — Сергей, не разочаровывайте меня, — девушка начала перебирать какие-то пакеты. Васильев предпочел не думать об этом, а ответить на вопрос. — Да нормально. Ничего такого страшного не произошло. — Ну и замечательно. Вы чего-то еще хотели? Просто мне нужно работать, — растянуть губы в улыбке по подобию Маруси у неё не вышло. Именно в эту секунду на кухню забежала Васильева. — Алин, там Наташа… Куницына поняла, что лучше сейчас ретироваться. Она осторожно обошла коллегу и направилась в первый салон к старшей. Еще не хватало каким-то боком между ними сейчас встать — ей еще работать в этой компании. Васильев поставил стакан и посмотрел по сторонам — хотя, он итак наизусть знал, что находится на кухне и где. Спасибо тестю. Хотя сейчас правильнее бы было называть его по имени. И, наверное, по отчеству. — Может быть поговорим? — вырвалось у него, однако он вообще не собирался начинать эту тему с пока ещё женой. Маруся начала перекладывать стаканы с места на место — точно так же, как это делала Алина пару минут назад. — О чем ты хочешь поговорить? — Марусь, не прикидывайся, тебе это не идет. О сложившейся ситуации. — Серёж, — она резко мотнула головой и посмотрела на него, — а нет никакой ситуации. Нас тоже больше нет. И чем быстрее ты для себя это примешь — тем лучше. — Могу я хотя бы узнать причину твоего внезапного ухода?! — он повысил голос, хотя понимал, что в данный момент это бесполезно. — Ну, — она поправила пилотку, посмотрела в зеркало — как будто разговор не имел для неё никакой важности, — считай, что ветер в голове отгулял, разреши. Он подвинулся, а Маруся выскочила из кухни и бодро пошла вперёд. Васильев посмотрел ей в след, пожал плечами и ушёл обратно в кабину. Больше всего его раздражало то, что Игорь никак не хотел всё это комментировать. А разговаривать с ним на эту тему Серёга мягко говоря не собирался. Все-таки отец, да еще и с таким характером. Можно было попробовать обсудить это с Еленой, ведь именно она тогда начала тот разговор в Америке, который оказался пророческим. Но было две проблемы — Волоховы были вне зоны доступа, да и мать совсем не знала дочь. Не то, чтобы Сереге хотелось что-то вернуть… просто понять — а что он собственно сделал не так? В кабине была тишина, нарушаемая переговорами. Как-то куда-то угас юмор, с которым обычно проходил каждый рейс. И дело было даже не в другом командире, который раньше только видел этих людей в диспетчерской, а в самой атмосфере. Серега не мог выкинуть всё это из головы, Гена размышлял о своих проблемах с Юлей, даже Михаил и тот погрустнел в последнее время — то ли проблемы в родном экипаже, ведь никому не будет приятно наблюдать за тем, как рушится любовь, которая строилась на твоих глазах, то ли ощущение скорой пенсии… в общем настроение у всех было явно не весеннее. Впрочем, в бригаде бортпроводников тоже не всё было гладко. Не успела Алина разнести всем чай и на секунду присесть на большой кухне в конце самолёта, как к ней подошла Наталья. Старшая бортпроводница задвинула штору и внимательно посмотрела на Куницыну. — Сейчас, посижу немного и продолжу, — проговорила Алина, ноги которой собирались устроить забастовку. «Права была Лена Викторовна — туфли что адские кандалы» — А я к тебе не по работе, — холодным тоном проговорила Наталья, складывая руки на груди. — А что такое? — Алина даже не посмотрела на неё — снимала адовые красные шпильки. Кто вообще додуматься сопоставить синюю форму с таким цветом туфель это вообще отдельная история. — Что у тебя с Серёгой? — в лоб поинтересовалась Стебельцова, смотря на девушку сверху вниз. Алина мягко говоря выпала в осадок. — А что у меня с ним? — Мне показалось… — Наталья Александровна, — перебила её Куницына, — знаете, что надо делать, когда кажется? — Лены здесь нет, — процедила Наталья, которую хамство девушки выбило из колеи, — так что сбавь обороты. — Извините, — бросила Алина, — я просто не люблю обсуждать на работе то, что не имеет к ней никакого отношения. Не думала, что мои какие-то личные отношения вас касаются. Извините, — еще раз произнесла она, влезла в неудобные туфли и оставила Стебельцову в гордом одиночестве. Наталья смотрела на удаляющуюся фигуру и ощущала какое-то дежавю. Некое извращенное отражение жизни Игоря, его жены, собственной жизни Наташи… Вроде бы действительно — отношения между Алиной и Серёгой не выходили за рамки деловых, но повышенный интерес, который проявил Васильев во время разговора на кухне, напрягал. Но Алина, судя по всему, была девушкой хваткой. И ведь она даже не понимает, что в итоге всё равно окажется за бортом, — пробормотала Наталья, смотря на облака, над которыми плавно летел самолёт. Самолёт приземлился через несколько часов. И снова обыденность — аэропорт, автобус, отель. Завтра в середине дня они должны были уже снова улететь в Москву. «Толку-то от этого отдыха?» — размышляла Маруся, когда они уже почти подъезжали. Все казалось совершенно одинаковым — ресепшн с усталым портье, лифт, который не вызывался с первого раза, двухместный номер. Она порадовалась тому, что удалось договориться — не придется ночевать в одном номере с Серегой только потому, что они супруги. Девушка была уверена — его это тоже устраивало. И если бы у неё не получилось — он бы просто ушёл из номера. — Ну, может так оно и к лучшему, — пробормотала она, начиная расстегивать форменный пиджак. Однако её прервал звук открывающийся двери. В помещение протиснулась Алина. — О, привет соседям, — усмехнулась она, заволакивая чемодан. Маруся растеряно посмотрела на неё. Все превращалось в какую-то идиотскую шутку судьбы. Хотя, вся наша жизнь — шутки судьбы. — Чего такое? Не рада меня видеть? — хмыкнула Куницына, закрывая дверь, — так, на какой кровати спишь? — На левой, — Васильева взяла себя в руки, — но если тебе принципиально, то… — Та не, — она махнула рукой и растянулась на второй кровати, — здесь даже лучше — солнце по глазам не будет бить. Может быть хоть сегодня высплюсь. Ты же не храпишь? Маруся отрицательно покачала головой. «Серёга, по крайней мере, не жаловался» — Вот и чудесно. Будем надеяться, что никому за стенкой не приспичит заняться животной страстью, второй раз я в шлюху наряжаться уже не стану. Васильева выдавила из себя дежурную улыбку, хотя на самом деле ей было всё равно. Единственное, что раздражало — излишне теплые отношения мамы и Алины. — А я тебе так и так не помощник в этом деле. Прошли уже те времена, когда я могла на такое решиться. — Ой, — протянула Алина, — у меня такое ощущение, что я разговариваю сейчас с девяностолетней старицей. — - Сколько тебе лет? — Двадцать семь, — пожала плечами Маруся. — Вот! Маме твоей-то сто процентов больше, и ничего… Васильева усмехнулась и присела на кровать. — К сожалению, в её случае, возраст — не показатель зрелости… — Чего так категорично к собственной матери? — Слушай, мне не очень хочется говорить на эту тему, давай о чем-нибудь другом? — Маруся снова поднялась и подошла к шкафу. Выкладывать вещи из чемодана она не видела смысла, но форму не мешало бы погладить и повесить. — Предлагай, — протянула Куницына, которая села и распустила волосы, убрав крабик на тумбочку. «Что бы предложила твоя мать Наташе?» — ехидно поинтересовался внутренний голос. «Причем тут это?!» «А ты как будто ослепла…» «Это была другая ситуация» «Да что ты…» «Заткнись!» — Хочешь, можем сходить и погулять по городу. Тебе ведь наверняка надоело сидеть дома в четырёх стенах? — устало спросила Маруся, вытаскивая из шкафа вешалку. — Да чего мы тут интересного увидим? Обычный город, как и все остальные. И потом, времени осталось… — Если не хочешь — тебя на аркане никто не тянет! — рявкнула Васильева, хотя сама не понимала, откуда взялась агрессия. Алина помолчала пару минут, а позже поднялась. — Не надо выливать на меня свой негатив, хорошо? Поверь, у меня достаточно вокруг людей, которые это с успехом делают. Если у тебя какие-то проблемы, то причем здесь я? А если причём — так озвучь. «А что бы сказала Наташа…» «Заткнись, я сказала!» Маруся распустила волосы, неспешно расчесала их, позже начала доставать другую одежду из чемодана. Алина, так и не дождавшись ответа, последовала её примеру. Где-то полчаса девушки молчали, переодеваясь и приводя форму в порядок к завтрашнему рейсу. Наконец, Маруся остыла. — Алин, я не хотела тебе нагрубить, — произнесла она, стоя спиной к коллеге и вешая рубашку на вешалку, — просто немного устала. Сплю плохо в последнее время, да и вообще… — Да ладно, — хмыкнула Алина, которая уже закончила со своей одеждой и искала сигареты в сумке, — это я что-то ко всем лезу, ну уж извини, меня не переделать. Я покурю, ты не против? — На балконе же? — Естественно. — Кури, никто не запрещает. — Вот и отлично, — девушка вышла на балкон и щёлкнула зажигалкой. Сигарета зажглась далеко не с первого раза, и Куницына уже собиралась возвращаться и искать спички, но в последнюю секунду её лёгкие наполнил никотин. Она убрала зажигалку в карман и облокотилась на перила, неспешно выдыхая. «Да-а, повезло с соседкой, нечего сказать. И что это она не с мужем…» В эту самую секунду в голове у Алины сложился пазл. — Так вот оно что, — хмыкнула она, снова затягиваясь, — значит, тут та ещё санта-барбара. Мда, попала в неплохую компанию поработать пару лет. На самом деле, Сергей ей был симпатичен, но не более того. Возможно, Алина могла бы с ним пофлиртовать, возможно переспать, но точно не серьезные отношения — она только вырывалась из семейного ада, и меньше всего ей хотелось снова становиться зависимой от кого-то. Но раз здесь все настолько сложно — то может быть ну его к чертям? А то потом против себя весь коллектив настроить легко, а вот отмазаться уже сложнее. Хотя, с другой стороны, — Алина стряхнула пепел, — силой его никто не тащит, вроде как. Когда она вернулась в комнату, Маруся уже куда-то исчезла. Куницына хмыкнула. — Ну и слава Богу. Спустя какое-то время Алина поняла, что если она не пойдет и не прогуляется, то ее голова взорвется — было очень душно несмотря на конец февраля. Девушка взяла телефон, ибо без навигатора никуда, пачку сигарет, в которую еще до этого запихнула зажигалку, и, накинув пальто, вышла из номера. И не успела она дойти до выхода, как ее окликнул второй пилот. «Господи, дай мне силы» — Что угодно? — она постаралась быть милой, но вот чего она никогда не умела делать, так это кокетничать. Вот обматерить кого-нибудь или прикинуться шлюхой — это да, это пожалуйста. — Может быть мне вам компанию составить? — Сергей, не знаю вашего отчества, я конечно за любую компанию, но. Вы вообще уверены, что вам это надо? — Что вы имеете в виду? — Я понимаю, у вас сложные отношения в семье, но потом лучше не станет никому. — А с чего… — Ой, — она махнула рукой — появилось желание покурить, — не надо вешать мне лапшу на уши, я с самого детства приучена её различать. Давайте мы закончим этот глупый, ни к чему не приводящий, разговор? Не дожидаясь его ответа, Алина удалилась на улицу. Васильев посмотрел ей в след и усмехнулся.***
Зима приближалась к концу, но теплее не становилось. Даже наоборот — с каждым днём снега выпадало всё больше и больше. Маруся усмехнулась и сделала ещё один глоток чая. — Спасибо, Юль, что с Витенькой помогаешь, — проговорила она, смотря на подругу, — а то как-то слишком быстро навалилась ответственность что ли… папа с мамой в отпуск, а я… — Марусь, ты чего такая эгоистка? — Юлия улыбнулась, — дай людям отдохнуть от всей этой вашей работы! — Да пусть отдыхают, я что, против… хотя, туда лучше не лезть, — она махнула рукой и сделала ещё один глоток, — семь пятниц на неделе. Слушай, такой чай вкусный, отсыплешь мне, может быть? — Конечно, — девушка кивнула, — это Танькин ухажёр её куда-то там свозил, вот она мне в подарок и притащила. — Так, — Маруся отодвинула чашку, и её глаза загорелись, — а что за новый ухажёр? Юлия рассмеялась — иногда ей казалось, что годы совсем не наложили отпечаток на личность подруги. — Да я как-то не прислушивалась. У меня свой ухажёр есть. — Жениться не надумал? — поинтересовалась Васильева, то пододвигая к себе чашку, то наоборот. Юлия отрицательно покачала головой. — Да я уже и не знаю… как-то привыкла что ли. Уж по сравнению с тем, что могло быть со мной, если бы вы меня не вытащили, это еще не самый плохой вариант. Тут вопрос в другом… — В чём? Девушка откинулась на спинку стула. — Понимаешь, годы уходят… я хочу ребёнка. От Гены. — Ну так… в чем проблема? — Я не знаю. Дело даже не в том, что мы не женаты… просто боюсь с медицинской точки зрения. Я его очень сильно люблю, но… не знаю. Юль, ну что ты, ну хорошо все будет. Или Гена сам… Мы это обсуждали, он согласен, он тоже этого хочет. Ой не знаю… пять лет уже почти вместе живём, но ничего не происходит… у вас с Серёгой все как-то живее… — Ну живее, а толку-то с этого теперь? Ты тоже меня конечно можешь осудить… но знай — за то поведение в клубе мне очень стыдно. — Ну, — Юля пожала плечами, — проехали и забыли. Ты что-то там говорила… — Так вот. Может быть надо было пожить какое-то время, да… я же забеременела уже тогда, когда мы на севере были. Ну, а что тут уже сделаешь-то? Не аборт же… нет, я его очень любила, очень. Он для меня как воздух был, только вот… я как будто выгорела, понимаешь? Сняла розовые очки, вынырнула из омута… хорошо хоть, что Наташка вправила мне мозг, и я сына забрала. А то вот уж действительно — история повторяется. — У твоих родителей так же было? — А я не помню, мне пять лет всего лишь было. Ну, да что теперь об этом… я маму простила, папа, судя по всему, тоже. Только я знаю, что Серёга меня не простит. Да что там Серёга… я себя не прощу. — По-моему ты действительно не знаешь, чего хочешь от жизни. — Да я бы с удовольствием взяла бы отпуск и улетела… на поиски другой жизни. Но, увы. Витю бросить я не могу. Может быть, мою маму тоже посещали такие мысли, но я не хочу так… что у тебя с работой? — Да вот не знаю, а есть ли смысл искать эту самую… работу? Просто так я могу и с детьми побыть, и по дому приберу, и еще чего… а я всегда рядом, всегда в шаговой доступности. Но с другой стороны конечно да, не хочется сидеть на шее у Гены, ему еще детей поднимать, и я тут, здрасьте. Нет никто, да еще и на часть зарплаты претендую. Маруся пожала плечами. Пока она не работала, у них с Серёгой все было более-менее сносно. Правда у него начала проявляться ревность ко всем подряд, но когда она вернулась, то поняла, что действительно всё. Не её вариант, не её мечта, да и жизнь она как будто проживает не свою. «Неужели действительно все упирается в то, что я тупо хотела насолить отцу, ослушаться его, хоть раз в жизни доказать, что он не прав? И действительно ли я такая маленькая девочка, которая не знает, чего хочет, а просто мучает всех остальных?» Юлия напряженно смотрела на замолчавшую подругу. Ну если ты в своих мыслях, то зачем тогда спрашивать, выводить на какие-то личные… — Маруся! — немного грубо произнесла она, чтобы вытащить девушку из транса, — ты вообще меня слушаешь или как? Для кого я тут сижу и рассказываю-то? Гостья подняла на неё взгляд, покачала головой. — Прости, просто затронули мы с тобой тему Серёги, вот я и задумалась… всё хорошо, продолжай… — Да нет, Марусь, может быть тебе действительно нужно сесть и хорошо подумать? — Юль, да понимаешь, я даже по нему не скучаю. Может быть по какой-то стабильности — муж, ребёнок, плита, я и скучаю. Но только не по нему. Ну не может же такого быть, что вот так взяла и по щелчку пальцев резко разлюбила? Так ведь не должно быть, если это по-настоящему… Юлия в очередной раз пожала плечами и сделала ещё один глоток. — В этом разобраться сможешь только ты. Как говорил мой папа в таких случаях — слушать надо только своё сердце. — А мой папа мне говорил, что Серёга мне совершенно не пара… Наташа считала, что я просто захотела что-то получить и получила… сама я думала, что поступала правильно на все двести процентов… — Ну не могли же вы вот так на пустом месте… должно же было что-то такое быть? Вы же не просто встречались, вы же уже поженились, прожили вместе, ребёнок общий… а он что… — А откуда я знаю… что он? Вон смотрит на новенькую стюардессу, Алина, кажется. Маменькино протеже. — В смысле? Маруся перекинула часть длинных темных волос на спину. — Ну помнишь, я тебе говорила, за мамой закрепили стажёров… вот они с этой Куницыной и… подружились, что ли. — Погоди-погоди, а сколько лет этой… Алине? Девушка пожала плечами. — Думаю, что младше меня лет на пять, может и куда больше. Не спрашивай, я не знаю, с чего вдруг она маме упала. Может быть нереализованный инстинкт материнский проснулся. — Ой, ревнуешь ты, подруга, — усмехнулась Юлия, — ревнуешь. Маруся покачала головой. — Ты знаешь, просто про себя отметила. Как я раньше отмечала, как Наташа к папе относится, как он к ней, хоть они и делали вид, что ничего нет… как Генка грустный приходил на работу… все ведь думали, что я так, глупая, маленькая девочка. А я многое видела и понимала. — Ну, а сейчас ты что понимаешь? — Не знаю. Как-то всё равно. Но это доказывает, что наш брак был не более, чем ошибкой двух людей, которые поторопились что-то кому-то доказать. Мы обязательно поговорим о разводе, я не хочу, чтобы как мама… я еще молодая, он молод… ребёнок общий есть, я никогда не буду против их встреч… — Эй, — прервала её Юлия, поднимаясь, — ты сейчас не думай об этом. Нельзя же так резко рубить, в конце-то концов! Может быть, просто надо друг от друга отдохнуть. — Ага. Семнадцать лет друг от друга отдыхать, как мои родители?! — Ну причем тут… — Да притом! А потом эти люди еще и от меня что-то хотят. Сами, можно подумать, такие белые и пушистые. Сколько раз папа мне говорил, что Серега… и что в итоге?! Нет, я не спорю, я за него рада, за маму чуть меньше, любовь до гроба, пятое десятое, но ведь я совершенно иной человек! Юлия пожала плечами и начала мыть посуду. Маруся еще какое-то время повозмущалась, а позже успокоилась. — Хочешь, я помогу тебе с чем-нибудь? Наверняка, Витька здесь что-то да разгромил, — улыбнулась Васильева. — Да нет, у тебя смиренный ребёнок. Сейчас он у свекрови, я так понимаю? Маруся кивнула и закатила глаза. — Она вроде тетка неплохая была, но после всей этой ситуации прям озверела. Со мной сквозь зубы говорит, не удивлюсь, если еще и сына против меня накручивает. Вот еще почему на вовремя этот из отпуск — папа бы смог заставить её держать эмоции при себе! — Марусь, ты меня конечно извини, не обижайся, но тебе не кажется, что ведешь себя, как маленький ребёнок? — устало поинтересовалась Юлия, перекрывая воду. — Что ты хочешь сказать?! — Да то. Я конечно далеко не образец морали, но тем не менее. Тебе по моему просто внезапно стало не хватать внимания. Серёга работает, занимается сыном, как и ты, всё, рутина. У отца своя личная жизнь, мать, я так понимаю, вообще для тебя не является авторитетом. Ах да, еще младшая сестра, к которой тоже стали проявлять внимание. Ты уже на подсознании хочешь, чтобы все было как раньше, чтобы все внимание было на тебе. Но увы — так не бывает, понимаешь? Жизнь меняется, мы меняемся. Марусь, нельзя быть такой эгоисткой, нельзя рушить семью, только если тебе захотелось внимания, чтобы за тобой… побегали. — Да ничего мне не захотелось! — рявкнула Васильева и подскочила, — вы все такие умные, что ж тогда… — Что? Ну вот что ты сейчас мне хочешь сказать? — Про танцы эти твои, про турцию! У меня хотя бы хватило мозгов не страдать подобной ерундой. Юлии стало ужасно неприятно от слов подруги. Она смотрела на неё несколько минут и не узнавала. — Марусь, ты… — А что «Марусь»?! Я не права что ли? Будешь мне здесь читать нотации, как мне надо внимание привлекать, а как не надо. Без тебя разберусь — не маленькая. — Будешь потом локти кусать, — пожала плечами Юля, сложив руки на груди, — и ведь ничего не изменишь. Пока ты здесь устраиваешь истерики, эта Алина подсуетиться и… Маруся буквально выскочила из квартиры, подхватив ботинки и пальто. Дверь хлопнула. Юлия сделала глубокий вдох и швырнула в раковину нож. Девушка прикрыла глаза, — Ну вот и что делать с этой большой маленькой девочкой? — устало произнесла она вслух, хотя понимала, что ей никто не ответит. Не то чтобы она жалела о своих словах, кто-то же должен был её просветить, но вот теперь для Маруси она станет врагом номер один сто процентов. Ладно, в конце концов, это не мои проблемы. Если я буду влезать еще и в это, то точно чокнусь. Своих проблем хватает, чего я… Девушка посмотрела на часы — Гена, по сути, должен был приехать через пару часов. Приехал он не один, а вместе с Серёгой, на сто Юлия только пожала плечами — пускай. Не будет же она превращаться в злобную жену-домохозяйку? Она поставила чайник, поцеловала Гену в щеку и удалилась в другую комнату. Их дети спали, значит и Юля могла уловить пару часов. — Уютно у вас тут, ничего не скажешь, — произнёс Васильев, располагаясь на кухне, — сразу видно — создание уюта принадлежит рукам Юли. Геннадий пожал плечами. — Ей это нравится. Сидит дома, придумывает что-то новое, как, что, куда поставить… к нам она просто решительно приходить не хочет, но о какой-то другой работе задумывается. Да ладно, в конце концов, моей зарплаты нам обоим, слава Богу, хватает. А там уж… разберемся. — Ну вот такая хорошая девушка, что ж ты пять лет-то тянешь со всем этим? — покачал головой Серёга, — а то ведь… — Давай сменим тему? — поморщился Гена, ставя на стол чайник и две кружки. Он сам не мог ответить на этот вопрос, но успокаивал себя тем, что просто не хочет повторения истории с Юлей. — Как тебе наша новенькая… Алина, кажется? Сапронов пожал плечами. — Да я думаешь смотрел на неё? Не знаю, как девушка она меня не интересует, как бортпроводник тоже мало. Моё дело какое? Сделать так, чтобы этот самолёт летал, а не разваливался. А что ты так ею заинтересовался? — Да так… думал, может ты знаешь чего. — А ты Наташу спрашивал? Она же старшая, значит какую-то минимальную информацию все-таки должна знать. Васильев пожал плечами, делая глоток. — Спрашивал, отмолчалась, сказала — не руби с плеча. А я вообще не для чего-то такого интересовался. Геннадий посмотрел на него с немым вопросом в глазах. — Да подумал, раз в своё время Маруся меня к Наташе волновала, а у неё это в свою очередь с Волоховым прокатило, хоть и ненадолго, может мне тоже посмотреть на реакцию Маруси? Сапронов поднялся и поплотнее закрыл дверь. Он конечно доверял своей девушке, но все-таки женская солидарность, она и в Африке женская солидарность. — То есть ты к ней не остыл? — Ген, какой остыл? Почти месяц прошел с того момента, как она ушла, а ты мне что-то про остыл говоришь… нет, я конечно на неё злюсь, но я хочу понять мотив поступка. Она же сама выросла в неполной семье, а я что-то не помню, чтобы как-то её обидел или ещё чего… Ну не похоже это на неё… ты ведь её лучше знаешь, может быть подскажешь? Геннадий усмехнулся. — Да где я её лучше знаю… дольше да, может быть. Но ей Богу, никогда бы не подумал, что у неё такие загоны начнутся… всегда такая весёлая была, живая… в общем, обычная девчонка, как и все… я просто не понимаю, действительно это все случилось на пустом месте? Сергей вздохнул. — Тысячу раз уже повторял, что да, на пустом месте. Ну хорошо, да, в последнее время у нас с ней бывали недомолвки, но это не повод уходить. Я ей что собачка? Захотела — пригрела. Надоел — так пошёл вон? — Серёг, ну не кипятись, — осадил его Сапронов, — поговорить пробовали? — Тысячу раз. Я уже даже сам проявил инициативу — нет, бесполезно. «Забудь, просто ошиблись, розовые очки» бред какой-то несёт, честное слово! Как будто подменили… еще моя мама так злиться на неё из-за всей этой ситуации… ну, а что я-то могу поделать? Витю жалко. — Слушай, — Гена прищурился, — а может она того… Чего «того»? — скептически поинтересовался Васильев, смотря на друга. — Ну, беременна может. — Да что ты говоришь! И сама не поняла? Сапронов пожал плечами. — Ну мало ли срок маленький или еще чего… — Беременным стюардессам нельзя летать, — отчеканил Сергей, — или тебе напомнить, чем кончилось все в прошлый раз с той девушкой? Правда, давай в очередной раз сменим тему. Они еще долго сидели, обсуждая всякую ерунду.***
С кухни в очередной раз раздался недовольный вопль. — Мне больно! — Перестань дёргаться, иначе будет еще хуже. — Еще раз, и я тебя убью этой же расчёской, — прошипела Елена. — Сядь прямо, — сквозь зубы произнёс Игорь. Алиса отложила учебник и поднялась. Сегодня было знаменательное событие — её мать все-таки согласилась поехать в больницу. Девушка поднялась с кровати и пошла на кухню. Елена, сидящая на стуле, нервно стучала ногтями по столешнице — хотя, она могла бы и не прилагать к этому больших усилий. Её руки в последнее время то немели, то тряслись. — Ну что? — спросила Алиса, остановившись в дверях, — процесс преображения в человека проходит успешно? — Я пока еще твоя ма… Игорь! — рявкнула Елена и обернулась на мужа, — можно осторожнее?! — Может состричь это всё? — он перебирал ее пряди, — зачем тебе в твои годы такая длина волос? — Слушай, Волохов, пошёл ты к чёртовой матери, — она дёрнулась, чтобы встать, но Игорь снова усадил её на стул, легонько надавив на плечи. — Ты ж умирать собиралась, зачем тебе такие волосы?! — он уже осторожнее провёл по ним расчёской, — никакого толка, кроме того, что у меня ощущение, что я живу с собакой, которая постоянно линяет. — А кто тогда ты, позволь узнать?! — Елена хотела подняться и дать ему пощечину, но голова закружилась. Поэтому она прикусила губу и закрыла глаза. — Да прекратите вы оба! — прикрикнула Алиса, ставя чайник, — во сколько вам надо быть у врача? — А ты не поедешь? — Игорь перевёл на неё взгляд. — Я, честно говоря, вообще не люблю все эти… больницы. А мне еще к экзаменам готовиться. — Вырастила на свою голову, правильно. В старости никто стакан воды не принесет, — проворчала Елена, не открывая глаз. Алиса усмехнулась. — Мамуль, ну это ведь обычное обследование, ничего такого особенного. Приедете и расскажите. — Если будет кому приезжать, — угрюмо проговорила Елена, складывая руки в замочек. — Кажется я понимаю, — девушка похлопала Игоря по плечу, — почему ты по ней сильно не скучал… Волохов улыбнулся. — Сможешь накрасить её? А то боюсь с таким лицом половину персонала пере… Елену как током ударило. Она резко поднялась со стула и посмотрела на мужа. — Что там не так с моим лицом?! Всё, шрам мне убрали, всё подтянули, я даже выгляжу моложе, я… — Лен, — Игорь обошёл злополучный стул и взял жену за плечи, — ты очень бледная. Я не говорю о том, что… Он замолчал, потому что увидел, как капля крови медленно подползает к её верхней губе. Елена секунду смотрела на него, а позже поднесла к лицу ладонь. Она с неким безразличием взглянула на кровь и ушла в ванную. — Она умрёт? — тихо спросила Алиса, стоящая чуть позади. Игорь к ней обернулся. Дочь Елены казалась такой взрослой по рассуждениям, но он забывал о том, что ей всего лишь шестнадцать, точнее уже семнадцать лет. Люди постарше не могут принять мысль о смерти родителей, а здесь… но соврать что-то обнадеживающее он не мог. — Я не знаю, — устало произнёс Игорь, смотря на девушку, — после аварии-то она оправилась, но вот это всё… врачи разводят руками. Никто не знает что с ней. Судя по всему, это диагностируется-то только тогда, когда есть симптомы. Поэтому никто не списал её… — Почему ты помогаешь нам? — Алиса перевела на него взгляд. — Вы мне обе не чужие. — Она ушла от тебя, а я… — Так, — Игорь осторожно обнял её, — перестань. Ты готовилась к экзаменам? Так иди и готовься. — Пообещай мне, что если там что-то серьезно, то скажешь мне сразу? Без вот этого всего, — Алиса посмотрела на него, — ей можно не говорить. Но я должна знать. — Надо верить в лучшее, — через несколько секунд проговорил Игорь, — а еще лучше иди и готовься. Еще не хватало, чтобы на фоне всего этого ты… — Да иду я, иду, — девушка улыбнулась, — но знаешь, как говорится… надейся на лучшее, готовься к худшему. Она налила себе кофе и удалилась. Алиса прекрасно знала, кто её настоящий отец. О том, что она неродная дочь Верховцеву, девушка начала догадываться ещё давно. Взять бы тот факт, что в паспорте у неё стоит фамилия матери. Более того, Елена сама на этом настояла, однако в свидетельстве о рождении прочерка не было. Задавать вопросы Алиса побоялась — не хотела разрушать итак покосившуюся семью. А уже потом, после смерти номинального отца тем более пропало желание как-то тревожить мать. На самом деле, отношения у них были нормальные. Но не было какого-то доверия, которое может возникнуть между дочерью и отцом. Может быть дело было в напряженной работе, может быть в том, что они с Еленой так и не поженились, может быть ещё что-то… а уж когда Алиса, волею случая, перебралась в Москву и встретила старшую сестру и Игоря, то картинка в её голове срослась. Но задать матери интересующие девушку вопросы так и не удалось. А уж спрашивать об этом её мужа, о чём-то намекать тоже было не для Алисы. Она итак не до конца понимала — каким образом он вообще не прибил ещё Елену, а тут ещё и «привет, я твоя дочь». Конечно, через какое-то время Алиса очень сильно разозлилась на свою мать — ведь у них могла бы быть нормальная семья. Все свое детство Королёва-младшая проводила в одиночестве — родители постоянно на работе. Когда она стала старше, то приходилось специально уходить из дома — ссоры, скандалы, битье посуды… стихийно это началось и стихийно спустя полгода закончилось трагически. А теперь, оказывается, всё это время у неё была родная сестра. Старшая сестра, о которой Алиса и мечтать-то не могла. Ну, в целом всё не так уж и плохо, — пробормотала она, открывая очередную тетрадку. Если бы она не читала множество разных книг, чтобы как-то скрасить своё одиночество, то интерес к знаниям не проснулся бы. А там не было бы красного аттестата, золотой медали и тд и тп. Вот только что же она будет делать, если Елена умрёт? Игорь хороший человек, Маруся тоже хорошая, но ведь… Ладно, — девушка махнула рукой, — надо решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, сейчас можно найти разные подработки, можно будет снять квартиру. Через какое-то время к ней зашёл Волохов. — Всё, — проговорил он, смотря на девушку, — мы поехали. Думаю, часа через три будем. — Хорошо, — она улыбнулась, — неужели она сама соизволила накраситься? Игорь махнул рукой. — Чтобы своими дрожащими руками в глаз ткнуть? Гордо вскинула голову и сказала, что поедет так. Тебе купить чего-нибудь? «Да. Желательно возможность прожить жизнь сначала» Алиса отрицательно покачала головой. Первое, что сделала Елена, когда машина тронулась, так это закурила, открыв окно. — А потом ты жалуешься, почему кашляешь кровью. Перестань! — процедил Игорь, не смотря на неё, — как маленький ребёнок, ей Богу. — Игорь, — она выдохнула дым, — тебе любой врач скажет. Что нельзя вот так резко бросать, когда в организме какая-то херня творится! — А не от курения ли эта херня творится? — Нет. И вообще, тебе не надоело вот это всё? Своё я уже отжила, хватит тратить на меня силы. Игорь сделал глубкий вдох. — Лен, мы это всё уже обсуждали. У тебя есть младшая дочь, которой сейчас нужно твоё внимание. Я тебе сказал — пока живешь у меня, будешь лечиться. Потерпишь. — Ну так выгони меня! Я ж такая дрянь на самом деле… — Помолчи, — он поморщился, — лучше придумай, как лучше объяснить твои… симптомы врачу. А не так мол «вот я кашляю кровью, лечите меня», будет как в прошлый раз с туберкулезом. — А я что ли виновата, что там врачи были какие-то… дефектные? — рявкнула она, снова затягиваясь, — как ты меня только в диспансер не сдал… — А ты не поверишь. Было вот у меня такое предчувствие, что что-то здесь не так. Уж слишком бодрой ты выглядела для такого диагноза. — Да что ты говоришь? То есть когда я упала в обморок, это я была бодрой? — Как давно ты про это знала? Елена посмотрела на него. — Я узнала тогда же, когда и ты. — Лен, — он по-прежнему смотрел на дорогу, — я ведь знаю, когда ты мне врёшь. — Знает он! Ну я не знала, что это так серьезно. У тебя кровь из носа никогда не шла что ли? — Сама по себе нет! А уж если это все вкупе с тем, что у тебя дрожат руки, переодически мутнеет в глазах, иногда ты кашляешь кровью… и ты по прежнему не хотела идти к врачу? — По влэку я была здорова, — пожала плечами Елена, — да абсолютно здоровый человек! Вот как пластику сделала… но влэк ведь позже был. — А я тебе, между прочим, говорил! — проворчал Игорь, чуть прибавляя скорость, — но зачем меня слушать? — Ну не могла я жить с таким уродством, — она повысила голос, — как бы я работала тогда? Ты бы первый мне за это… — Так, вот не надо думать обо мне хуже, чем я есть. Я бы тебе по поводу внешности слова бы не сказал. А если ты про блондинку у штурвала, ну извини, вырвалось! — А может быть ты еще извинишься за все камни в мой огород? — устало произнесла Елена, вновь кидая на него взгляд, — а то вот так умру, ты будешь мучаться. — Слушай, ты обладаешь поразительной наглостью! Значит вернулась спустя столько лет… — Не заводи опять всё вот это! Я звонила нашей дочери, а тебе писала, — вырвалось к неё, — то, что ты… — Звонила она! Лен, я бы прибил тебя при других обстоятельствах! — А что ж не прибил-то? — она снова щелкнула зажигалкой. — Да ты знаешь, — они уже подъезжали к больнице, — как-то свыкся с мыслью, что ты ушла. В конце концов, может быть моя вина в этом тоже была. Марусю воспитал как смог, а ей иногда тебя не хватало. Ну, может быть даже не конкретно тебя, просто матери. — Но как я знаю ни одну другую женщину она не принимала? — осторожно поинтересовалась Елена, выходя из машины. — Ой, — Игорь махнул рукой, — не думай только, что это из-за тебя. Давай, докуривай, и пойдём. — Но я так и не услышала внятного ответа — почему ты дал мне возможность остаться? Волохову захотелось прибить свою благоверную здесь и сейчас. — Ты успела попасться на глаза Марусе, а уж если она тебя не стала выгонять, то я решил дать ей возможность… и тебе тоже. — Как благородно! — Ленка, — вырвалось у него, и Королёва на секунду ощутила ностальгию, — а ты не думаешь, что все твои болезни — это кара за грехи? — Думаю, — растеряно кивнула она, — и не понимаю, почему ты не даешь судьбе… — Всё, достаточно, — Игорь взял её за руку и едва ли не потащил ко входу больницы. Дальше потянулись нудные часы — разговор с врачом, потом с другим врачом, потом Елена отказывалась от забора крови из вены, аргументируя тем, что скоро её вообще не останется. Игорю оставалось только набраться терпения — он же по своей инициативе её сюда притащил. Его жена только оправилась после произошедшей аварии, но только в физичесом плане. В моральном всё стало ещё хуже. Просыпалась она по-прежнему с криками и среди ночи, часто плакала, но еще чаще отмывала руки и лицо от крови. При этом еще ухитрялась говорить ему, что всё нормально. Ага, как же. Прошло больше полугода с момента, когда она бросила работу. И это ей тоже не пошло на пользу. Игорь даже подумать не мог, что ей это настолько необходимо… при другом раскладе он может быть и понял её, но пропасть в несколько лет всё еще давила на него. Но намного меньше, чем полгода назад. Но начинать что-то снова было бесполезно… по крайней мере до того момента, когда не станет ясно, что с ней такое. — Ну, доктор, что вы думаете? — устало спросил он, когда Елену попросили уйти из кабинета. Она даже не сопротивлялась, вопреки своему обычному поведению. — Случай достаточно интересный. Говорите, что всё это возникло на пустом месте? — Не совсем на пустом, конечно. Её сбила машина полгода назад, и вот это всё усилилось. До этого она делала пластическую операцию, ещё раньше была авария… в какой момент попала инфекция, я не знаю. — А почему вы решили, что это инфекция? Игорь пожал плечами. — А вы считаете, что это что-то другое? — Скажите, ваша жена принимает какие-нибудь препараты? Таблетки? На постоянной основе. — Ну… снотворное, от головы что-нибудь, может что-то еще… — Пока не известны результаты обследования вы лучше проследите за этим и по возможности ограничьте. Две аварии — далеко не каждая нервная система выдержит. У неё сложная работа? — Последние несколько месяцев она не работала, но вообще да. Не для женщины, я бы сказал. А вы считаете, что это все… не серьезно? Врач пожал плечами. — В моей практике такого не случалось. Результаты скажут точнее, но пока огородите её от любого стресса. Желательно нормальный сон, благоприятная атмосфера дома и отказ от вредных привычек. — Вот с этим сложнее, — усмехнулся Игорь, — без сигарет у нас благоприятной атмосферы не будет. Врач развёл руками. — Я не говорю вам, что мои предположения — это правда. Но до результатов лучше последуйте моему совету. Для того, чтобы победить любую болезнь, нужно избегать стрессов. Игорь вышел из больницы и прошёл на парковку. Елена сидела в машине и курила, прикрыв глаза. — Ну что? — поинтересовалась она, когда он сел в машину, — поедем заказывать мой гроб? — Сигарету выкинь, — устало сказал он, — еще раз я у тебя их увижу — действительно выгоню из дома. — Не много на себя берёшь? — обозлилась она, делая затяжку. Волохов терпеть не мог повторять дважды. Быстрым движением он отобрал у неё сигарету и выкинул в окно. — Пачку отдавай, — рявкнул он, когда Елена вцепилась в его руку, — шутки кончились. Несколько секунд они смотрели друг в другу глаза, а позже Королёва все-таки отдала ему пачку и зажигалку. — Узурпатор, — прошипела она, когда они уже ехали по вечерней Москве. — Меня всегда раздражали курящие женщины! И видеть такой свою жену я не хочу. — Господи, Игорь, ну я же твоя жена только по документам, — она усмехнулась, — ну чего ты. — Да что ты говоришь? — он посмотрел на нее, — что ж ты не всегда об этом помнишь? Елена ничего не ответила. — Давай поужинаем где-нибудь? — через пару минут спросил Игорь, — тебе нужны положительные эмоции. — Давай поужинаем, — Елена улыбнулась, — выпить-то мне хоть можно? — Посмотрим на твоё поведение, — пожал плечами Волохов. — Я свою меру знаю, — обиженно пробурчала она. Домой они вернулись совсем ночью, когда Алиса уже спала за учебниками.