Секс по дружбе или bad boy Oh Sehun

Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как Лухан приземляется дорогим костюмом на пирожные, выстроенные аккуратным рядком на огромном блюде. Черт, я же так хотела их попробовать! Ой…Мне кажется, это не те мысли, которые меня сейчас должны занимать. Сехун вжал Лухана в стол. — Так у тебя две девушки? А как же Сохи? Лухан злобно глянул на моего друга, ёрзая костюмом по заварному крему: — Не твое дело, козел. Отпусти меня или руки вырву! Сехун выпустил его пиджак, но лишь для того, чтобы врезать Лу по носу. Жаль, красивый ведь был нос, как и личико, которое скоро покроется синяками. Сехун был не из тех, кого можно запугать или заставить проиграть. Он всегда шел до конца, особенно — если кто-то обижал меня. Я была немного в шоке от всей этой ситуации и просто стояла в стороне, наблюдая этот абсурд. Впрочем, все замерли и ожидали развязки. Кто-то даже свистел. Не удивлюсь, если выпускники делали ставки. Новоявленная подружка Лухана вскрикнула и вцепилась Сехуну в пиджак, яростно начав колотить его руками и выкрикивая ругательства на китайском. Меня словно выдернули из ступора. Ах ты курица! Руки убери от моего друга! Не долго думая, я сняла дорогую туфлю на шпильке, и, прицелившись, кинула этой идиотке по спине, заставив ее громко вскрикнуть и отпустить свою цель. Сехун, не обращая внимания на помеху в виде подружки Лу, продолжал трясти его как грушу и пытать: — Так значит ты и в Корее, и в Китае, на двух фронтах? Хорошо устроился, придурок узкоглазый! Такое ругательство повергло Лухана в недоумение: — Хм, Сехун, ты тоже азиат, — Лу на секунду забыл, что лежит на столе, а над ним нависает разъярённый Сехун. Внезапно Лухан рванул вперед, толкнув Сехуна, и оба парня завалились на пол. Словно два разъярённых животных, они катались по полу, попеременно поколачивая друг друга. — Да разнимите же их! — закричала я, и одноклассники, наконец, начали что-то делать. Через пару минут парни крепко держали героев этого вечера. У Сехуна была разбита губа и оторвана бабочка с рубашки, а вот Лухану повезло меньше: красивый олений глаз уже заплывал, украшенный фингалом, окровавленная губа и нос довершали эту милую моему глазу картину. Девушка пыталась обнять Лухана, но он сторонился ее, виновато глядя в мою сторону. Я подошла к нему и холодно спросила: — Ты мне объяснишь, что происходит? — Лухан замер, видимо, придумывая ответ, но китаянка его опередила: — Ты кто такая? Лухан — мой парень, что вы тут творите? Дикари! Я грустно улыбнулась: — Он и мой парень. Только теперь уже бывший! — я с размаху влепила Лу пощечину, заставив скривиться его от боли: его лицо было изрядно побито. Ну и поделом тебе. К горлу подступали слезы, но я взяла себя в руки и ринулась к Сехуну. Он мрачно смотрел на Лу, почесывая кулаки. Казалось, еще секунда — и здесь станет одним трупом больше. Праздник был безвозвратно испорчен, как и костюм Сехуна, помятый и в пятнах. Я подняла оторванную бабочку с пола. Мой храбрый и милый друг всегда за меня заступается. Самый надежный человек в моей жизни. Спасибо тебе, О Сехун. Мне было больно осознавать, что меня предали. А еще больнее понимать, что эта драма разыгралась на глазах у всех в мой выпускной. День, который я так ждала, и который, по идее, должен был запомниться мне на всю жизнь. Не, ну он-то запомнится теперь уж точно, но не так, как я мечтала… Сехун вырвал меня из размышлений, мягко взяв за ладонь. — Пойдем, — коротко бросил он, и, подняв мою туфлю, любимым движением закинул меня к себе на плечо и пошагал к выходу под аплодисменты одноклассников. Плюс один бонус к карме и популярности, плохой мальчик О Сехун. Мы спустились в лобби гостиницы. Сехун подошел к ресепшн и о чем-то коротко переговорил с девушкой за стойкой. Через пару минут он достал кредитку и провел по терминалу, и девушка выдала ему ключ. Сехун взял меня под руку и сказал: — Пойдем, нужно немного успокоиться и обсудить все, — я послушно кивнула, и мы зашли в лифт. — Ух ты! — восхищенно выдохнула я, зайдя в номер. Он находился на последнем, 15 этаже, и из огромного окна был виден весь ночной Сеул, горящий тысячами разноцветных огоньков. Огромная комната была обставлена со вкусом: повсюду цветы в вазонах, большая широкая кровать, мягкие бежевые пуфики и пушистый ковер из овечьей шерсти. На столике у маленького красного диванчика стояли фрукты и бутылка шампанского. Я насмешливо подняла брови и, сев на диван, спросила: — Напьемся в хлам с горя? Меня бросили на выпускном, и, к тому же, у него еще и девушка другая. Что может быть хуже? Звание неудачника года уж точно мое, ты согласен? Сехун молча снял пиджак и ботинки и уселся рядом. — У тебя кровь запеклась! — ахнула я и побежала в ванную в поисках аптечки. Уже через десять минут на лице Сехуна была лишь маленькая ссадина. — Ты не неудачница, — мрачно начал О Сех. Его кулаки сжались, а глаза яростно сверкали, — вот мразь этот Лухан. Я тебе говорил, помнишь? Почему ты меня никогда не слушаешь? Я уныло опустила голову, кивая. — Великий и прекрасный Сехун, ты был прав. Почему я не слушалась своего друга? — на диван начали капать слезы, я поджала ноги под себя и вытерла слезы подолом дорогого платья. Наверняка, Диор в гробу переворачивается от такого кощунства. Прости, Кристиан, но день — дерьмо. Сехун замер на секунду, но потом неуверенно протянул руку и провел теплой ладонью по щекам. Его лицо теперь было режим «грустный кирпичик». Я всхлипывала, закрыв лицо подолом платья. В сумке вибрировал телефон. Сехун достал мобильник: — Твой китаец звонит, — сквозь зубы сказал он и поднял трубку. Я и не знала, что в корейском языке такое разнообразие матов. Были бы мои уши цветами, они бы уже давно завяли. Челюсть медленно отвисала, а Сехун тем временем перешел на китайский мат. Видимо, чтобы Лухану было понятней. Я выхватила трубку у друга: — Лухан, чего тебе? — грубо рявкнула я. — Давай поговорим, — жалобно ныл Лу, но желания общаться не было, но он продолжал: — Я люблю только тебя, дай мне все объяснить, Сохи! — заявил он. Меня это что, обрадовать должно? Неожиданно Сехун выхватил телефон и с размаху кинул об стену. Вот теперь моя челюсть упала на колени. Я подскочила на ноги и схватила этого засранца за ухо. — О Сехун-ши, вы в своем уме или как? — я просто выпала от этой выходки, он грохнул мой телефон, и теперь от него остались одни детали. Сехун крепкой рукой схватил мое запястье и отодрал от уха. — Садись, — приказал он и легонько толкнул обратно на диван, и потянулся к бутылке с шампанским. — Выпьем? — предложил он. Я отрицательно покачала головой. — Сехунни, в прошлый раз мы с тобой напились так, что ползли по асфальту к твоей квартире. И как нас полиция не забрала? Мы же несовершеннолетние были. Ну уж нет, я пить не умею. — Ну так ты выпила 10 бутылок соджу и меня заставила, — ухмыльнулся блондин и расстегнул пару пуговиц на рубашке. Видимо, он был настолько горяч, что ему было вечно жарко. Я отвесила ему подзатыльник: — Кто еще кого споил? Ты обещал сделать кимбап, и я от ужаса напилась, чтоб не вспоминать этот кошмар, — дразнила его я. Мы начали весело смеяться, и я исподтишка наблюдала за другом: казалось, он уже забыл о драке, его милая улыбка озаряла лицо, он лишь немного кривился из-за разбитой губы. На щеках появились ямочки, а карие глаза казались ореховыми из-за счастливого свечения. Я невольно им любовалась. — Спасибо, Сехун, ты мой самый близкий человек, — я благодарно потрепала его мягкие, словно шелк, волосы. Он прищурился, напоминая мне довольного кота. Ещё минута — и будет мурлыкать. — Ты вызовешь мне такси? Кошмарный вечер, и, наверное, мне пора домой, — попросила я, — а может, и оплатишь в честь выпуска? Сехун отрицательно покачал головой. — Оставайся здесь.