Секс по дружбе или bad boy Oh Sehun

-13- Тук. Тук. Тук. Я не слышу ничего, кроме этого глухого звука в моей голове. Звук бьющегося сердца, которое сходит с ума, эхом разносится по всему телу. Сердце, прекрати, мне и так страшно. Страшно от того, что он рядом, а я не знаю, как себя вести. Сходить с ума от радости или не питать надежд? Радоваться мгновению или пытаться отбросить все эмоции и трезво смотреть вперед? Тук. Тук. Тук. Больно: болит сердце, пытаясь разбиться о грудную клетку. Хрупкое маленькое сердечко наивной дурочки Кан Сохи. — Сехун, шутки шутками, но, что это все значит? — я прилагаю массу усилий, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее и ровнее, в то время, как сердце беснуется и пытается выпрыгнуть Сехуну прямо в ладони. Я готова быть твоей, да. Вот только не уверена, к чему готов ты, Сехунни. Его дыхание согревает мою шею, Сехунни трется носом об кожу, заставляя меня вздрагивать от той безграничной нежности, которую пробуждают такие, казалось бы, простые вещи. Я все больше и больше растворяюсь в тебе, О Сехун, и да, мне страшно. Почему мне кажется, что скоро от моего сердца будут лишь ненужные никому осколки? — Ты — мой лучший друг. Но, я не думаю, что друзья ведут себя так, как ты сейчас себя ведешь, — осторожно начинаю я, подбирая каждое слово. Не хочу давить или казаться истеричкой, но я устала висеть над какой-то пропастью под названием «полудруг-полусекс». В общем, вы поняли. Сехун аккуратно отстраняется и разворачивает меня к себе. — Прости, — парень странно улыбается. Я любуюсь копной его золотистых волос: они такие красивые и блестящие, что хочется бесконечно перебирать пряди пальцами. — Мне пора, а ты продолжи свою пробежку. Я не знаю, что ответить своему другу. Ситуация настолько тупая, что мое сердце забыло на секунду этот дурацкий тук тук тук. Сехун легонько хлопает меня по плечу и добавляет: — Моя лучшая подруга. Оставив меня в полном ступоре, он быстрым шагом удаляется в сторону кампуса. Подруга? Ну и к черту это сердце. Он только что выбросил его в который раз на асфальт. Да, всего лишь подруга. Но почему мне хочется плакать от безысходности? *** Я не знала, сколько километров я намотала, пытаясь заглушить боль. В кампус я приползла вспотевшая и уставшая, потеряв всякую бдительность. У входа на скамейке меня ожидал мой любимый и ненаглядный одноклассник — Пак Чанёль. Джинсовые шорты по колено, кроссовки Nike огромного размера, черная футболка с принтом и растрепанные черные волосы. Уши, как обычно, живут своей жизнью и торчат в разные стороны, а глаза радостно светятся даже в темноте. Господи. За что? Ёль подскочил и радостно сжал меня в объятиях. Ему повезло, что я была уставшая и грустная, иначе бы смогла ему помочь узнать, что значат слова «боль», «отбитые яйца» и «безысходность». Скоро составлю для него словарь, хочу добавить туда такие приятности как «держи клешни при себе» и «не запускай руки ко мне в трусы». — Ты не вырываешься? Ты под наркотой? — басил этот придурок, и в его голосе скользила искренняя обеспокоенность. — Почему сразу под наркотой? — я устало уткнулась носом в его футболку. Ноги уже еле держали меня после такой интенсивной пробежки. Чан, словно огромная теплая стена, был прекрасной опорой, чтобы передохнуть. А потом можно и строить планы, с какой части тела начать расчленение. Он сильнее меня сжал, а я по инерции наступила ему на ногу, но для его огромной ступни это было несущественно. — Ты в порядке, Сохи? — тихо спросил Ёль, гладя меня по волосам. Неужели у меня на лице написано, что меня отшили и мне нужна жалость? Еще мелочи мне кинь, как бродяжке, Чанёль. — Я не в порядке, — так же тихо протянула я и закрыла глаза, потому что еще секунда — и футболка Ёля будет мокрой. Я не нужна Сехуну. — Я знаю, — понимающе шепчет Чанёль. — Но я хочу сделать так, чтобы ты улыбалась. Можешь даже меня бить, хорошо? Только не грусти. Куда хочешь ударить? Знаю, ты любишь мои колени. Правое или левое, госпожа Кан? Я отрицательно мотаю головой, а он посмеивается в мои волосы. — Ты дурак, Ёль, — спокойно сообщаю парню я. — Хочешь провести вечер с дураком? — бубнит он мне в волосы, а я подозрительно хмыкаю. — Вечер? Траходром закрыт, Пак Чанёль. Выходной, понятно? Поищи в другом месте.  Я наступаю ему на вторую ногу. — Ты дурочка. Хотя… жду расписания траходрома. Хочу абонемент. — Еще одно слово — и ты труп, Чанёль. — Как насчет ночного клуба? — пожимает плечами парень. — У тебя же завтра только два факультатива, и то, после обеда? Берем Хэри? Я оживляюсь, а почему бы и не потрясти костлявой задницей? *** — Это шестой! — Хэри со смехом наблюдает, как я допиваю коктейль. — Это Сехун, — угрюмо сообщаю я Хэри, пытаясь парой слов выразить причину моего запоя. И пересказываю Хэри сегодняшний вечер, пытаясь перекричать музыку. — Забей, тут уже все ясно. Он очень странно себя ведет, но не стоит уже убиваться, это слишком, — Хэри убирает от меня бокал и ободряюще хлопает по спине. — Если мужчине ты нравишься, он в лепешку расшибется, но будет рядом. Не надо строить иллюзии и придумывать ему оправдания, Сохи. Ты зациклилась. Оглянись вокруг — и ты увидишь, сколько красивых парней. Словно читая ее мысли, перед нами возник Чанель. — Ты ЭТО имеешь ввиду? — криво усмехнувшись, интересуюсь я у Хэри. — Не будь дурой, Сохи, а иди вперед, — подруга ободряюще хлопает Ёля по спине. — Детки, мне пора, у меня свидание. Счастливо оставаться, завтра увидимся. Она трясет телефоном и через секунду исчезает в толпе, оставив меня в компании ушастого и пустых бокалов. Не самая лучшая компания для меня в этот вечер. Как бы абонементы не стала раздавать, Сохи. Нет-нет, будь сильной, а между ног нужно поставить замок. Хотя, Ёль такой, что любые отмычки найдет, засранец долговязый. — Танцевать не пойду, уже ноги болят от танцев, — улыбнулась я, когда Чанель пытался утащить меня за собой на танцпол. — Тогда нам пора, — он хватает мою сумочку и за руку выводит из клуба на свежий воздух. — Снимай туфли, — скомандовал Чанель и присел на корточки у моих ног. — Они тебе не по размеру. У тебя ноги, как лодки, — я пьяно хихикаю и сажусь на скамейку неподалеку, а Ёль стягивает подарки папочки Сехуна с моих горящих огнем ступней. Запихнув обувь ко мне в сумку, он повернулся спиной: — Залазь, буду твоим личным транспортом, — я и не спорю. Черт с тобой, Пак Чанёль. *** — Мой дядя — владелец гостиницы, — Чанель картой-ключом открывает дверь, и мы заходим в небольшой, но уютный номер. Я быстро принимаю душ и прячусь под одеялом, обдумывая, где уложить Чанеля — под кроватью или на балконе. Спать с ним просто опасно — он мастер вырубить мою бдительность. — Ты спишь в коридоре, или я иду обратно в кампус, — предупреждаю его я, когда он выходит из душа. — Я пришла сюда только потому, что не хочу возвращаться в универ. Давай проведем линию и не будем ее переступать. — Давай встречаться, — задумчиво протянул Чанель, сидя в халате напротив меня. — Что? — из-под одеяла выглядывают лишь мои пятки и глаза. Наверное, мне нужны такие же локаторы, как у моего горе-одноклассника, потому что я явно что-то не расслышала. — Ты же меня ненавидишь, — неуверенно начинаю я, а воображение рисует как он меня ненавидел в наш первый с ним раз, очень много раз ненавидел, и спереди, и сзади. А потом как его пальцы пытались мне отомстить в парке. Да, это уж точно самая чистая ненависть, Сохи… — С чего ты это взяла? — улыбка Ёля широченная, и мне кажется, я могу пересчитать все его зубы. — Прекрати тут шутить, мне не по себе, — мои глаза становятся все больше, и я сверлю Пака взглядом из — под одеяла. Что, блин? Встречаться с Пак Чанёлем? Вы серьезно? А завтра черный снег пойдет. — Кан Сохи, мне по-английски с тобой говорить? Ты корейский не понимаешь? — Давай спать, Пак Чанёль, — я не хочу ничего отвечать. Он спрашивал, под наркотой ли я, а теперь я хочу задать такой же вопрос этому идиоту. Чанель выключает свет. — Тогда я сплю рядом, раз ты меня игнорируешь, — одним движением он сдергивает с меня одеяло и прыгает рядом в кровать, накрывая нас одеялом. — Пак Чанёль, и не думай ко мне приставать, понял? У меня, как у монаха, обет безбрачия. Не для тебя моя роза цвела, так что отвали или я тебя кастрирую не отходя от кассы. Понял? — Если будешь со мной встречаться, у тебя там розарий вырастет, — он нащупывает мою руку в темноте и сплетает наши пальцы. – Спи, дурная. Он подгребает меня к себе второй рукой, не давая мне вырваться. Через пару минут попыток отодвинуться на другой край кровати из плена рук Ёля, я покорно закрываю глаза и проваливаюсь в сон. Этой осенней холодной ночью меня согревал Чанель, крепко сжимая мою руку и отгоняя от меня плохие сны. *** — Чанель не ночевал в кампусе, засранец, — бубнит недовольно Сехун, пока мы бредем в библиотеку. Да, знал бы ты, ГДЕ и с КЕМ он ночевал… Зачем ему кампус, когда есть Сохи? Он же не гей, чтобы коротать ночи с тобой, Сехун. — Он со мной ночевал, — как бы в шутку говорю я, и Сехун довольно смеется. Даааа, а ты реально блондинка, дорогой мой. Смейся, смейся, если я пошучу про минетик и Ёля, как долго ты ржать будешь? Но пока проверять я не решусь, мой лучший друг. — Ты же его ненавидишь, так что не шути так, — радостно продолжает ржать Сехун, а я задумчиво вспоминаю, как сегодня утром проснулась в коконе из рук и ног долговязого чудовища, и мне почему-то было тепло и уютно. Я выспалась, как младенец. Казалось, что сегодня ночью спермотоксикоз отпустил Чанёля из своего плена, и Ёль не делал никаких попыток исследовать содержимое моих трусов своими длинными и умелыми пальцами, или под видом отсутствия света облапать мою грудь. Приболел, что ли? Не похоже на него. Надо к врачу его сводить, как же я без моей груши для битья жить буду. — Кто такое сказал? Предпочтения меняются, — задумчиво протянула я, оставив Сехуна в недоумении у двери библиотеки. *** — Ты знаешь, Чунмен, он меня бесит, — я опять неспокойно давлюсь штруделем и сжимаю чашку с латте. Парень расслабленно развалился на диванчике напротив, потягивая свой любимый американо. — Булочку? — заботливо предлагает Чунмен, видя, что мои глаза наливаются кровью при упоминании Сехуна. — Он ведет себя, как мой парень, но в то же время не хочет отношений. Значит, ему плевать, — я грустно смотрю на старосту, а Чунмен закатывает глаза. — Сохи, глянь на себя: ты красивая и умная девушка. Цени то, что он рядом как друг. А парня найдешь… — Чунмен улыбается и смущенно спрашивает: — А у Хэри парень есть? — на его щеках появляются милые ямочки, а я во все глаза смотрю на старосту. Так, так, так… Что тут у нас? Мой друг и кошелек на ножках положил глаз на мою подругу? Я проглатываю штрудель и, отхлебнув горячего латте, мило интересуюсь: — Если нет, то что? Чунмен начинает краснеть. — Ну… — Если я вас сведу, ты меня кормить будешь до конца жизни в этом кафе? Чунмен кивает и радостно зовет официантку: — Еще тортик и два кофе, пожалуйста, для девушки. Я довольно улыбаюсь и понимаю, что у меня появился персональный раб. Жизнь удалась. *** — Я похожа на презерватив, — недовольно бубнит Хэри, рассматривая себя в шапочке для плавания в зеркало. Девчонки в раздевалке начинают ржать, и я вместе с ними. — Отряд презервативов готов к физре, — радостно рапортую я, подтягивая свой спортивный купальник. Первое занятие в нашем бассейне в спортивном комплексе университета: плаваю я хреново, так что пора учиться. Надеюсь, физрук не даст мне утонуть. — Это занятие — прекрасный шанс оценить наших парней по ДОСТОИНСТВУ, — задумчиво тянет Юби, наша одногруппница, и мы взрываемся смехом. Хэри пошленько двигает бровями и достает блокнот из шкафчика: — Будем делать ставки? — ручка уже наготове. Я бью ее по заднице, пытаясь умерить ее пыл. — Не вздумай таращиться парням между ног, извращенка. Мы сюда пришли спортом заниматься, а не с линейкой бегать. Я сейчас с ума сойду от вас, озабоченные. Юби обнимает меня за плечи и загадочно тянет: — Ну да, думаю, твой Чанёль перещеголяет всех, да, Сохи? — она хитро улыбается. Я чуть не задохнулась от возмущения: — Мой? — с каких это пор Пак Чанёль стал моим? — Он всем говорит, что ты его девушка, — ржет Юби, массажируя мне плечи, чтобы умерить мой пыл. — А справку от психиатра он при этом предъявляет? — мой голос похож на шипение. Кажется, я знаю, кто сегодня утонет в бассейне. Парни выстроились в ряд напротив нас длинной шеренгой. Мы рассматривали их, а они – нас. Слава Богу, Хэри купила мне довольно закрытый спортивный купальник, иначе было бы стыдно от таких раздевающих взглядов наших первокурсников. Чунмен застенчиво поглядывал на Хэри, которая орлиным взглядом как бы невзначай окидывала плавки и шорты наших парней. У меня возникало желание сбросить ее в бассейн. Сехун уставился на мою шапочку для плавания с Рилаккумой и начал давиться смехом. Я показала ему кулак. Мои глаза то и дело приклеивались к его прессу с темной дорожкой волос, которая пропадала в плавках. Его мускулистые ноги и руки привлекали не только мое внимание. Девочки, кто будет пускать слюни на моего друга, утоплю следом за Хэри и ушастым психом. Красив, как античный бог, разрази тебя Зевс, О Сехун. Таких, как ты, сжигали в Средние века на костре. Друг мне подмигнул, а я в ответ показала ему язык. В другом конце шеренги стоял Чанель и стрелял глазками направо и налево. Его взгляд скользнул по моим бедрам, талии и поднялся выше на грудь. Слава богу, Чанель надел свободные шорты и мир не узнал, что этот парень выдающийся во всех частях тела. Нельзя травмировать неокрепшие умы девочек, они и так после Сехуна не пришли в себя. Ёль радостно улыбался и подмигивал мне, и что-то нашептывал одними губами в мою сторону. — Пак Чанёль-ши, перестаньте флиртовать с Кан Сохи–ши, это не дом свиданий, — скрипучий голос дедка-физрука вырвал нас из паутины перемигиваний и мысленных угроз убрать глаза с моих сисек. — Или вас двоих в раздевалку отпустить, а мы тут пока поплаваем? Мое лицо начало медленно краснеть. Учитель Ким был известен своим острым языком, что не раз вгоняло в краску студентов; спасало его то, что он был добрым и ставил хорошие отметки. Мне было так стыдно, что, казалось, Рилаккума на моей шапочке тоже делает фэйспалм. Я подняла глаза и увидела, что Сехун недовольно смотрит то на меня, то на Ёля. Воу воу, гейская парочка повздорит сегодня вечером в своей романтической комнатушке. Запасаюсь попкорном. Может, пора написать про них фанфик? Бывало, я баловалась таким. Наверное, гейские фанфики это то, за что я попаду в ад. »- Как ты мог? — Сехун отбрасывает золотистые волосы со лба и с размаху дает Чанёлю пощечину. — что ты нашел в этой сиськастой Сохи? — Сехун, я люблю только тебя! — Чанель сжимает блондина в медвежьих объятиях. — У тебя самые красивые плавки и самая лучшая задница во всем универе. Словно доказывая свои слова, Ёль одобряюще хлопает Сехуна по упругой заднице. — А твои уши такие сексуальные, — страстно шепчет Сехунни Чанёлю, проводя пальцами по его локаторам. — А твои волосы пахнут жвачкой, — жадно вдыхая аромат шампуня, стонет Чанель. — А твои кривые ноги сводят меня с ума, — Сехунни стонет в ответ и проводит рукой по бедру своего соседа по комнате, заставляя того гордиться своими кривыми ногами, как никогда раньше. — Сехунни, скажи наконец этой прилипале Сохи, что ты мой, что она ходит за тобой, как привязанная? Я же лучше нее в постели, да? –рука Чанеля ныряет в шорты к блондину и…» — Кан Сохи? Кан Сохи? — орет учитель Ким, а у меня — еще секунда — и пойдет кровь из глаз от картины, которую нарисовало мое больное воображение. Стоит ли думать о том, что делает Чанель в шортах у Сехуна? Эти мысли меня сейчас волновали больше, чем урок плавания и извращенец Чанель напротив в паре с недовольным папочкой Сехуном. — Вы единственная не умеете плавать, так что кто-то из студентов будет вам помогать, — довольно сообщает учитель Ким, слишком старый, чтобы плавать вместе со мной. Физрук обводит взглядом наших парней и скрипит дальше: — Кто поможет этой непутевой девушке не утонуть сегодня? Я не хочу садиться в тюрьму, — пытается шутить старый учитель, а мне кажется, что сяду в тюрьму я — еще пара шуточек, и учитель Ким будет дрейфовать как медуза по бассейну. Сехун и Чанель одновременно делают шаг ко мне: — Я буду ее учить, — выкрикивают они синхронно и удивленно смотрят друг на друга. Сехун недовольно хмурит брови, а Чанель закусывает губу. Хэри толкает меня локтем в бок, а Юби присвистывает. Учитель Ким хихикает и продолжает скрипеть, как старая дверь: — Выбирайте себе инструктора, Кан Сохи: ваш товарищ по флирту Пак Чанель или О Сехун? А можно я с вами поплаваю, учитель Ким?