Я снова вижу звезды

For those days we felt like a mistake, Those times when love's what you hate Somehow We keep marchin on One Republic – Marchin On

      1       После завтрака - Аполлон, к счастью, сидел за своим столом - мы прямиком направились к Большому дому. Видимо, я шла слишком медленно, потому что сначала Феб шагал впереди и постоянно оглядывался, а потом с демонстративным вздохом поравнялся со мной и пошёл рядом, сунув руки в карманы.       Едва ли кто-то может меня винить. Оракул напророчила мне смерть, которая почти со мной случилась, так что видеть эту жутковатую мумию снова мне не хотелось. Это тщедушное тело, словно объятое зелёным пламенем, бредущее прямо ко мне и изрыгающее страшные слова, до сих пор преследовало меня во снах.       Молчать было неловко, потому что Аполлон то и дело на меня смотрел, как будто проверял, не заснула ли я.       — Что мы сделаем с Лукой, когда найдём?       Аполлон хмыкнул.       — Рад, что ты не используешь слово «если».       — Мы его найдём.       — Само собой, милочка. Главное, чтобы мы нашли его вовремя.       Он легко взбежал по ступеням крыльца и галантно открыл для меня дверь. Я вошла внутрь.       В холле было темно и после искрящегося снега мне почти ничего не было видно. Я остановилась, ожидая пока глаза привыкнут.       Аполлон, разумеется, тут же врезался в меня - ему, вероятно, тоже было мало что видно.       — Что такое, милочка?       Он придержал меня за плечи, чтобы я не рухнула от силы удара, всё-таки он не был пушинкой.       — Тут темно.       — С этим не поспоришь, — он не убрал рук с моих плечей, да к тому же наклонился ближе. — Ты по-прежнему вкусно пахнешь, милочка.       — Поверь, вовсе не для того, чтобы ты меня нюхал, — я сбросила его руки и начала подниматься по лестнице. — И перестань звать меня милочкой.       — Тебе больше нравится «детка»?       — Меня зовут Зоя.       — Это я знаю.       Я тяжело вздохнула, но ничего не ответила на это глубокомысленное замечание - берегла дыхание.       Логово Оракула находилось на самом верху Большого дома. Огромная комната была такой пыльной, словно в ней не прибирались последние лет сто, на столах валялась куча хлама, по стенам развешаны были охотничьи трофеи. Аполлон прошёлся по чердаку, кончиками пальцев приподнял розовую ткань на одном из столов.       — Шарфик Афродиты. Безвкусная вещица.       Я не стала это комментировать и отвернулась от него.       Меня чуть не стошнило, когда я увидел у окна Оракула - высохшую фигуру в цветастом платье и с тонкими нитками волос на голом черепе. Я схватилась за живот.       — Зоя?       Я попятилась. Я - Зоя Ночная Тень, первая Охотница Артемиды. Я убила несколько сотен жутчайших монстров и вступила в схватку с собственным отцом на горе Отрис. Но этой мумии я боялась больше Тартара. Воспоминания пляшущими картинками встали перед глазами: вот она идёт через лес, вот зелёный туман окутывает меня вместе с ней, вот страшные слова пророчества.       — Зоя!       Аполлон ухватил меня за руку, когда я уже развернулась бежать прочь.       — Что с тобой?       — Я не смогу, — выпалила я.       Голос у меня был хриплым и истерическим, но это волновало меня в последнюю очередь. При обычных обстоятельствах я ни за что не сказала бы этого, не ему, но теперь я была так напугана, как никогда в своей долгой жизни.       На чердаке было темно, ещё темнее, чем в холле, но я видела, как брови Аполлона сошлись вместе, а тонкие ноздри затрепетали в гневе.       — Чёртова мумия, — пробормотал он, наконец. — Я и не думал, что всё так плохо.       Я сделала ещё шаг к лестнице, так что теперь я буквально висела на его руке, но он меня не выпускал.       — Зоя, я не могу отпустить тебя теперь. Нам нужно пророчество.       Если бы он собой не закрывал мумию у окна, я, наверное, расплакалась бы и начала умолять отпустить меня, но теперь я могла только стоять и смотреть на него. Аполлон тяжело вздохнул и подошёл ко мне. Я воспрянула духом, решив, что он сдался и мы уходим отсюда, но вместо того, чтобы вместе со мной двинуться к выходу, он положил вторую руку мне на плечо, удерживая, и надежда моя растаяла.       — Мы должны задать вопрос вместе, ты же знаешь, — он снова вздохнул и поднял голову вверх, словно в поисках вдохновения. — Можешь закрыть уши и глаза, когда она будет пророчествовать, но нас там должно быть двое. Мы уже вошли на чердак.       Я мысленно застонала. Да я на этом чердаке находиться не могу, не то что ждать пророчества!       — Зоя, вчера ты сказала, что не отступаешь.       Я прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Да, я не отступлю. Артемида возлагает на меня большие надежды, она сказала, что только я могу отправиться с Аполлоном и выполнить это задание. Но Оракул...       Аполлон, словно проверяя меня, отпустил мою руку, убрал ладонь с моего плеча и отступил на шаг. Первым моим желанием было броситься к двери и больше никогда не подниматься в это место, но я пересилила себя. Разве на горе Отрис я с криком убежала? Нет, я билась за Олимп и мою госпожу с собственным отцом.       Аполлон кивнул и медленно направился к окну. Я поплелась за ним и встала рядом, когда он остановился. Стоило Фебу приблизиться, мумия задрожала и я опустила голову в пол, чтобы её не видеть, особенно если ей вздумается снова встать.       — Мой господин.       Зелёный туман заклубился и ринулся к Аполлону, буквально облизав его всего. Потом, к моему ужасу, струйка его, похожая на змею, медленно приблизилась ко мне, как будто собиралась понюхать, и тут же дёрнулась прочь. Потом снова медленно-медленно приблизилась.       — Т-ты? — прошипел голос, тут же сорвавшийся на крик. — ЖИВАЯ?!       — Оставь её, — приказал Аполлон и туман тут же бросился прочь от меня.       — Мой господин, — залебезил голос, — Я...       — Я знаю о твоём пророчестве. Я сохранил ей жизнь.       Меня тошнило, голова раскалывалась. Больше всего мне хотелось упасть в обморок и ни в чём больше не участвовать, но это было бы совсем недостойно Охотницы Артемиды.       — Ты знаешь, что мы ищем Луку Кастелана, — продолжал Феб, а зелёная субстанция так и клубилась вокруг него, где-то на уровне колен - это, вероятно, был такой поклон. — Ты знаешь, где он?       Голос помедлил пару секунд, словно действительно думал.       — Нет, повелитель. Я предсказала ему судьбу, но найти его не в моих силах.       — Тогда мы найдём. Нам нужна твоя подсказка.       — Вы желаете услышать пророчество, мой господин?       Он бросил короткий взгляд на меня. Я словно окаменела, слушая этот разговор.       — Без него не обойтись?       — Нет, повелитель. Я лишь дух и мне открыто будущее и прошлое, не настоящее. Пророчества - единственный мой способ вам помочь.       Феб кивнул.       — В таком случае, нам нужно твоё пророчество.       Туман отодвинулся от него, стал зеленее, увеличился в размерах, задрожал, и я с ужасом поняла, что сейчас снова услышу этот жуткий голос, обещающий кому-то смерть от руки отца и исчезновение в пустыне. Меня словно парализовало и я не могла пальцем двинуть, не то что закрыть уши или уйти. Аполлон, словно почувствовав моё состояние, посмотрел на меня.       — Что же ты?       Я сглотнула, не в силах ответить, и Феб стремительно шагнул ко мне, закрывая мои уши своими руками. Вовремя.       Я погрузилась в благословенную тишину. Сквозь закрытые веки я всё равно видела яростный зелёный свет, но ни звука не доносилось до меня - ладони у Аполлона были достаточно большие, чтобы закрыть не только уши, но и всё вокруг, так что никакого шанса услышать что-то у меня не было.       Под ладонями, которыми я упёрлась ему в грудь, я чувствовала, как чуть быстрее забилось сердца бога, как участилось его дыхание, когда он слушал Оракула. Он, кажется, что-то спросил, выслушал ответ, спросил снова. Наконец, он недовольно фыркнул мне в макушку и, видимо, отпустил Оракула, потому что свет померк, а он разжал руки.       Я отступила от Феба и заозиралась. На чердаке было тихо и пыльно, точно так же, как в тот момент, когда мы поднялись сюда. Словно и нет здесь никакого Оракула, словно только что не клубился здесь зелёный туман.       — Пойдём-ка отсюда.       Аполлон первым двинулся к двери и я тут же бросилась за ним. Едва мы спустились, мне сразу стало легче дышать, первобытный ужас перед высохшей мумией и её духом отсутпил.       Феб толкнул первую попавшуюся дверь и, заглянув туда, остался доволен.       — Сюда.       За дверью оказалась маленькая комнатка: диван, столик возле него, два кресла, широкий письменный стол и бесконечные ряды полок. Это было похоже на кабинет, но им, кажется, уже многие годы никто не пользовался. Аполлон сел в кресло и щелчком пальцев призвал на стол две кружки, дурманяще пахнущие горячим шоколадом.       Я села напротив и сделала большой глоток. Оказалось, шоколад отлично прочищает мозги и изгоняет страх.       — Никто не должен знать.       Голос у меня всё ещё был хриплым, но истерики в нём больше не было.       Аполлон поднял на меня глаза - ни тени насмешки, только сосредоточенная внимательность - и кивнул.       — Разумеется.       Я сделала ещё глоток шоколада и забралась в кресло с ногами. Меня била мелкая дрожь.       — Что... — я перевела дух, набираясь смелости. — Что она сказала?       Феб откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову, глядя в потолок и не торопясь отвечать. Я прикрыла глаза и вдохнула аромат шоколада.       — Как всегда, ничего внятного, а рифма просто ужасающая. Ты уверена, что хочешь это услышать?       Я не была уверена, но дело было вовсе не в рифме.       — Я должна, разве нет? Если пророчество перескажешь мне ты, а не она, этим своим голосом...       Я содрогнулась.       — О да, мой голос всё, что угодно, сделает лучше.       — Особенно когда твой голос молчит, — буркнула я.       — Так мне говорить или нет?       Он, наконец, взглянул на меня и кривая улыбочка ясно показала, он просто издевается.       — Ты хоть что-то понял в этом пророчестве?       Он покачал головой.       — Ни словечка. Сейчас я так же далёк от разгадки, как тогда, когда мы только поднялись на чердак.       Я снова отпила шоколада. Век бы так сидела и никуда не ходила. Ни на чердак, ни на поиски Луки. Довольно забавно, что Феб Аполлон, который, вроде как, толкователь воли богов, не знает, о чём говорил ему Оракул.       — Говори. Нам, видимо, придётся вместе расшифровывать её слова.       — Предупреждаю, рифма там ужасная.       Я фыркнула. Самообладание почти полностью вернулось ко мне.       — Я слышала твои хайку, едва ли что-то может быть хуже.       Аполлон возвёл очи горе, слово демонстрируя, насколько он выше мелочных придирок всяких там Охотниц, которые ничего не понимают в искусстве.       — Юнец перехитрить задумал мирозданье.       У матери спросив благословенье,       Отправился надеть доспехи вечные,       Что страшное проклятье налагают.       Судьба храбрейшего героя вам укажет путь,       Что был неуязвим, силён, бесстрашен,       Но всё же путь окончил свой,       Поддавшись собственным страстям.       Мы оба молчали, пытаясь понять хоть что-то. И да, рифма хромала на обе ноги.       — Может, следует начать с доспехов? — предположила я. — Ты слышал о чём-то подобном?       Он пожал плечами.       — Мало ли всяких проклятых штук на свете. Но доспехи - это мысль. Можно попробовать спросить Гефеста.       Я кивнула. Действительно, если кто и знает что-то про проклятые доспехи, то это Гефест.       — А что насчёт остального? Кто укажет нам путь?       Он как-то странно посмотрел на меня и помедлил с ответом, хотя тот явно вертелся у него на языке.       — Думаю, здесь мы с тобой разойдёмся во взглядах.       — Почему это?       Нехорошее предчувствие скребнуло где-то глубоко, слишком уж странно выглядел этот его взгляд: не то жалеет, не то убить хочет.       — Потому, что весь мир давно единогласно решил, кто самый великий герой.       Я приподняла брови, демонстрируя, что не совсем понимаю, к чему это он клонит.       — Зевсу понадобилась не одна ночь, чтобы его зачать, и я, помнится, помог ему продлить время.       Я поставила чашку на стол, но её гневный стук меня выдал. Голова снова разболелась при одном только воспоминании об этом гадком мальчишке.       Аполлон по-прежнему глядел на меня и теперь я увидела на его лице ещё и участие. Ненавижу, когда меня жалеют! Я встала с кресла и отошла в другой конец комнаты, так, чтобы встать за его спиной и не видеть больше этого взгляда.       Сколько лет прошло, но меня до сих пор начинает трясти при одном только упоминании наглого сына Зевса, из-за которого меня выкинули из семьи. Я, разумеется, знала, на что иду, не знала лишь, что у этого мужлана хватит наглости забыть обо мне, что он тоже меня выкинет. Из-за него я разуверилась не только в мужчинах, но и в большей части героев тоже.       Это он-то храбрейший из героев?       — Ну и куда, по-твоему, указывает его путь?       Я принялась нервно теребить корешки книг на полках, даже не обращая внимания на их названия. Аполлон молчал и я предоставила ему раздумывать, раз уж это он решил, что нам предстоит пойти по пути этого... Его.       — Дай-ка книгу, которую ты сейчас мучаешь.       Я обернулась. Аполлон, оказывается, встал из кресла и теперь прислонялся к его спинке, глядя прямо на меня.       — Давай-давай, — поторопил он.       Я перевела взгляд на полку и скривилась. Самая измочаленная - вероятно, самая популярная - книга, корешок которой я держала, называлась «Двенадцать подвигов Геракла. Жизнеописание великого героя».       Отвратительно.       2       Связаться с Гефестом труда не составило - Хирон обеспечил нас и радугой и золотой драхмой. Выслушав вопрос, бог-кузнец изрядно озадачился.       — Слушай, если тебе нужны доспехи, я тебе их сделаю и безо всяких там проклятий.       Аполлон коротко улыбнулся.       — У меня ещё есть те, что ты сделал. Эти доспехи нужны не мне, тому мальчику, Луке.       Гефест пожевал губами, припоминая. Людьми и богами он интересовался заметно меньше, чем автоматонами.       — Это тот, который с Кроносом? Так может оно и к лучшему? Найдёт и навесит на себя проклятие, дело в шляпе.       — Боюсь, до того, как проклятье его убьёт, он успеет уничтожить Олимп.       Гефест почесал в затылке и посмотрел на меня и Хирона.       — Что, и у вас никаких идей?       Мы покачали головами.       — Ты меня знаешь, — он снова посмотрел на Аполлона. — Я старьё не храню. Если сломалось или испортилось, я чиню.       Он развёл руками и покачал головой. Гефест пару минут помолчал потом оглянулся на свою мастерскую, словно проверяя, не завалялась ли там вечная проклятая броня.       — Договоримся так, я об этом подумаю, может, вспомню что-то эдакое, да у Ареса спрошу. Как будут какие результаты, я с тобой свяжусь.       — Договорились.       Гефест приветственно поднял руку и прервал связь.       — Считаю несправедливым, что мой брат не он, а Дионис, — таков был вывод Аполлона.       Я опустила лицо, чтобы скрыть улыбку, но успела увидеть, как Хирон покачал головой.       — Так что мы будем делать, Аполлон?       Я открыла очередную баночку колы. День уже клонился к вечеру и совершенно очевидно было, что мы остаёмся в лагере как минимум до завтра.       — Мы ведь даже не знаем, что искать.       — Но мы знаем, что укажет нам путь.       Я поморщилась и отвернулась от Аполлона, демонстрирующего мне потрёпанную книжку.       — И что конкретно ты предлагаешь? Почитать?       — Как сказано в пророчестве? — вмешался Хирон.       — Судьба храбрейшего героя вам укажет путь,       Что был неуязвим, силён, бесстрашен,       Но всё же путь окончил свой,       Поддавшись собственным страстям, — продекламировал Аполлон.       — Да уж, поддался страстям, это про него, — протянул Хирон. — Меня лишь смущает этот эпитет «неуязвим». Но, быть может, он относится к шкуре Немейского льва?       — Помню, он таскал её сутки напролёт, — кивнул Аполлон. — Может, она и есть та проклятая броня?       — Едва ли, — Хирон покачал головой. — Сейчас она у Перси и на ней совершенно точно нет никаких проклятий.       — Так что нам делать? — я смяла банку и отправила её через всю комнату в мусорную корзину. — Как он может указать нам путь?       Пропела ракушка, сзывая всех на ужин.       — Сейчас мы пойдём ужинать, — Аполлон довольно потянулся, вставая, — потом пойдём спать.       — А потом опять будем обсуждать это дурацкое пророчество?       — Нет, милочка, потом мы попытаемся в сжатые сроки повторить судьбу Геракла и, самое главное в ней, двенадцать подвигов.       Мы с Хироном переглянулись. Я всегда знала, что Аполлон немного не от мира сего, но не настолько же. Увидев наши взгляды Феб закатил глаза.       — Мы просто пройдём по тем местам, где он эти подвиги совершал, не держите меня совсем уж за идиота.