Волнуюсь. Море

Резко похолодало. Словно лето передумало был знойным и жарким, решив дать передышку и людям, и себе. Ветер пробирал до костей. Я уже был не рад, что надел только тонкую рубашку, пусть и с длинным рукавом. Азов стоял за спиной. На невозмутимом лице не дрогнул ни один мускул. Казалось, ночная прохлада его совершенно не волновала. Мы стояли под липами. Впереди — калитка, забор. Дом, с горящими жёлтым тёплым светом окнами. Иногда можно было разглядеть силуэт невысокой женщины, который лишь ненадолго задерживался перед взором и тут же уходил в сторону. — И всё же не понимаю, — вздохнул я, — почему? Ладно, другие, но собственную дочь за что? — У Того, из кургана длинные руки, — произнёс Азов отстранённо. — Хотя сам не совсем понимаю его действия. Здесь что-то не так. Хоть и результат мы видели. Я достал из кармана веретёнца и задумчиво крутил их в руках. Всего два. Одно из них на прочной черной нити висело на моей шее. Легонечко холодило местечко между лопаток. Азов строго-настрого запретил переворачивать, так как сдвоенная энергетика не должна была находиться возле сердца. — Хочешь сказать, разумом Екатерины управляет чужая воля? — Это само собой, — твёрдо сказал он и бросил странный взгляд на окна. — Но почему она поддалась его влиянию — уже очень интересный вопрос. Азов отобрал у меня веретёнца. — Стой и не двигайся, — как-то устало произнёс он. Мне только и осталось, что попытаться глянуть на него периферийным зрением. Никогда не думал, что услышу от него подобную интонацию! Азов воткнул одно веретёнце передо мной, другое — позади. Вскинул руку, серо-зелёные глаза вспыхнули каким-то нехорошим светом, словно огни святого Эльма в туманной дали. Вдруг рядом зашумело море. Недовольно, неистово, почти сердито. У меня по коже пробежали мурашки. Потому что внезапно осознал — это не море, это слова Азова. И хоть мне и запретили шевелиться, я прекрасно понимал, что сейчас не обернулся бы и по доброй воле. Слишком жутким был этот шёпот. Слишком нечеловеческим. Страшным. Спину вдруг обожгло, я с трудом сдержал вскрик. А приятного-то мало. Из земли выскочили импульсы и пронеслись по моему телу, вливая в кровь густой жар. Перед глазами появился красноватый туман. В ушах зашумело. Ветер и заклятие Азова смешались в одно, стерев грань между реальностью и остальными мирами. Какое-то время ничего не происходило. Только я чувствовал, как по телу циркулирует энергия, способная в один миг разорвать меня на части. Однако страх чем-то приглушался, словно я смотрел на всё происходящее со стороны. Я сделал шумный вдох. Свет в окнах внезапно погас. Сердце быстро-быстро заколотилось. Откуда-то справа раздался тревожный собачий вой. «Ты справишься, — прошелестел в моей голове голос Азова. — Я не могу показываться ей на глаза. Иначе Тот, из кургана почувствует моё присутствие. Но я рядом. Не бойся. Я помогу». Медленно, с жутким скрипом, дверь начала открываться. На пороге показалась Екатерина. В ситцевой ночнушке, сползшей с левого плеча. С растрёпанными волосами. Полузакрытыми глазами. Она замерла. Потом медленно повернула голову в сторону. Втянула носом воздух, будто пыталась что-то определить по запаху. Повернула голову обратно. Всё так и не открывая глаз полностью. У меня по коже пробежали мурашки. Бррр, жуткое зрелище. Будто Далева никогда не была живым человеком. Она вытянула руку вперёд, словно хотела что-то нащупать. Нахмурилась. Сделала шаг, ступив на низенькую ступеньку перед крыльцом. С неба неожиданно сорвались мелкие капельки. Дождя ещё не хватало. Я передёрнул плечами и сжал руки в кулаки, стараясь замкнуть энергетический поток. Внимательно посмотрел на Екатерину, отправил ей мысленный зов. Она некоторое время не двигалась. Но потом медленно, как-то нехотя, направилась ко мне. Было видно, что каждый шаг даётся с огромным трудом. Мои руки что-то сжало и легонько потянуло. Я криво улыбнулся. Так-так, всё же враг распробовал мои сети, не понравилась ему петля земных сил. Но это ничего, в следующий раз будет думать, с кем связываться. Екатерина подошла к калитке. Наощупь открыла её. И вдруг замерла на пороге. Тонкая нить между нами натянулась. Показалось, что я даже чувствую, как она врезается в ладони. Ну, иди же сюда, иди. Ближе, ещё ближе. Стиснув зубы, я упрямо тянул её к себе. Екатерина странно выдохнула, с каким-то полувсхлипыванием-полустоном. Рукав ночнушки сполз ещё ниже, открывая длинный извилистый шрам на предплечье. Ещё постояла немного, но всё же сдалась и пошла ко мне. Остановилась в нескольких шагах. Подняла лицо и посмотрела полузакрытыми глазами, вызывая очередную дрожь. Женщина-призрак, женщина-слепец. Но слепец, который всё видит. — Что… ты хочешь? — выдохнула она хрипло и низко. Рот превратился в чёрную дыру, а черты лица смазались, словно были акварельным рисунком и кто-то плеснул на него водой. Волосы вмиг обесцветились, став почти прозрачными. — Назови имя, — сказал я, и тут же с ужасом осознал, что это не мои слова, а Азова. Только вот каким образом сказанные, так и не понять. Неужто сумел завладеть разумом? Порыв ветра заставил поёжиться, но я не сдвинулся с места. Екатерина отвечать не торопилась. Было видно, как под полуприкрытыми веками двигаются глазные яблоки, словно она очень хотела увидеть того, с кем говорит, однако не могла. — Кто ты? — снова хрип-шёпот. И в этот раз захотелось зажать уши руками, потому что этот голос мог принадлежать чему-то бесконечно мерзкому и злому, пришедшему из тех древних времён, когда здесь не было ни одного кургана. С моим губ слетел смешок, и я понял, что Азова знатно веселит создавшееся положение. Однако мне было совсем не до шуток. Игры богов не для простых смертных. Поэтому нам тут места нет. Раньше играли Зурет и Тиргатао, теперь — мной и Екатериной. Екатерина немного нахмурилась, словно пытаясь узнать говорившего. И явно не меня. Её кожа стала ссыхаться и покрываться сеточкой трещин, превращая в жуткую статую из живой плоти. — Ты-ы-ы… Но Азов молчал, а мне не слишком хотелось делиться с ним своим разумом и телом. — Зачем ты их убила? — прямо спросил я. Рот-дыра деформировался в ужасной улыбке: — Кровь, глупый Слышащий Землю, кровь выбранных наполняет силой. Пробуждает. С ней можно делать, что хочешь. Можно вернуть то, что давно потерял. Ведь правда же? — смешок. — У тебя есть то, что ищешь-ищешь, а найти не можешь? Удар вышел болезненным. Внутри всё сжалось, однако я сумел сохранить на лице маску невозмутимости. Не твоё дело, тварь, что и как. — Я же знаю, — вкрадчиво продолжила она, — ты хочешь его вернуть. Хочешь больше жизни. Так почему нет? Стиснув зубы, я глянул на веретёнце, находившееся передо мной. Его тут же охватило бледно-зелёное пламя, а земля покраснела. Мало что я ищу, тебе этого лучше не знать. Никогда не пытайтесь вернуть тех, кого у вас забрали, через договор со злом. Слышите? Никогда! В результате будет плохо и вам, и тому, кого вернёте. Кстати, ведь далеко не факт, что это будет именно тот – любимый и родной человек. А младшим братом рисковать я не собираюсь. За спиной раздалось шипение, а потом бледно-зелёное пламя прочертило возле меня круг, словно выстраивая защитный контур. Веретёнце, висевшее на шее, вдруг стало горячим. - Потому что нет, - тихо сказал я и выставил ладони вперёд. – Это ты смогла убить собственную дочь. Тебе и гореть в аду. Веретёна закрутились, как бешеные. Создание, некогда бывшее Екатериной, завыло так, что у меня внутри всё сжалось. Оно протянуло исхудавшие руки, с каждой секундой вытягивавшиеся всё сильнее, превращаясь в безобразные мертвенно-белые ленты. Веретено, находившееся сзади, метнулось вперёд. Слилось со своим собратом в одно-единственное. Засияло голубым светом. Вой стал громче. Тело создания таяло на глазах, превращаясь уже даже не в ленту, а толстую отвратительную нить, наматываясь на огромное веретено. Энергетические импульсы били из земли, заставляя стискивать зубы от боли. Но выпускать их было нельзя. Только не сейчас. Боль как-то стёрлась, ушла на задний план. А потом вдруг веретено вырвалось и понеслось в небо. Мои ладони обожгло. Я вскрикнул и отпрянул. - А теперь за ним! – неожиданно скомандовал неведомо откуда появившийся Азов. Ухватил меня за руку и понёсся вперёд – по тёмным улицам, через дорожки между базами отдыха – к морскому берегу. Поначалу я держался рядом, но потом стал уставать: появилась отдышка и боль в мышцах. Или он специально потащил меня по какой-то длинной запутанной дороге? Мы вылетели на пустынный берег. Вокруг – тишина. Только море накатывало на берег. Я огляделся, пытаясь отдышаться. - А что дальше? Азов как-то странно улыбнулся, и в темноте эта улыбка показалась чудовищным оскалом нереального дикого зверя. А потом пошёл прямо к воде. Я стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. От веретена, касавшегося спины, в тело шла чужая сила, сковывая и сдавливая, не давая действовать по своей воле. Азов скрылся в волнах. Небо неожиданно осветила безумно яркая вспышка. Я зажмурился, но по щекам всё равно потекли слёзы. Раздался дикий крик – и тут же всё смолкло, будто ничего и не было. Только… - Убир-р-айся с моей терр-р-ритории, - прошипело море. – Пр-р-очь! В морских водах вдруг появилась чёрная воронка. И будто невидимые руки ухватили меня и потянули вперёд. Я невольно вскрикнул, не удержал равновесие и упал на мокрый холодный берег. Что-то протащило на несколько метров прямо к морю, однако всё же удалось собраться и замкнуть энергетический контур, вцепившись в свою стихию. Меня тут же отпустило. Снова полыхнуло небо. Ударил гром, и на землю хлынул ливень. Чужая воля, сковывавшая меня, исчезла. С трудом поднявшись на колени, я посмотрел на море. Ничего приятного. В такую погоду оно ещё хуже, чем обычно. Скорее бы домой. Кое-как поднявшись, я посмотрел на себя. Грязный, как поросёнок. Внутри пустота. Голова нещадно болит, а горлу подступает тошнота. Чтобы я ещё раз хоть как-то согласился сотрудничать с богами и им подобными. - Да уж, - неожиданно раздался рядом голос Липы. – Мерзкая погодка. Ну и любит пошалить наш дражайший Теме-Азов. Надо мной появился зонтик. Худющий Игорь держал его с таким видом, словно это было опахало из павлиньих перьев для индийского раджи. - Любит? – автоматически спросил я. - Угу, - кивнул он. – Страх просто как. Ну, что… как насчёт зайти на чашечку кофе к бедному Шепчущему с ветром? *** Каково же было моё удивление, когда он привёл меня в тот же дом, где Азов кормил меня завтраком. Деревянный, маленький. С шкафами, забитыми книгами и поделками из ракушек. Только Азов тогда сказал, что это дом его знакомой. Но Игорь не похож на женщину даже во тьме и спиной. - Садись, садись, - сказал он. Раскрыл зонтик, поставил сохнуть прямо в комнате. Я снова сидел на кухне, на деревянной табуретке. Чайник в горох стоял на таганке. - Это твой дом? – не зная зачем, уточнил я. Игорь кивнул, однако тут же уточнил: - Почти. Иногда Ира забегает. Мне показалось, что я ослышался. - Кто? – осторожно уточнил. - Ира. Сестричка названная. Жалко, что редко тут бывает – служить богам – это вам не хухры-мухры. Тиргатао? О господи. Кажется, я больше ничему не буду удивляться. И никогда. Игорь тем временем достал из шкафчика банку «Нескафе». Не спрашивая, сколько и чего, засыпал в две чашки и залил водой. - Тот, из кургана теперь побесится, - отстранённо произнёс он. – Опять Теме его обошёл. А Тот этого не любит. - Теме? – переспросил я, беря в руки чашку с кофе. – Ты так называешь Азова? Игорь плюхнулся рядом, поправил сползшие с переносицы очки. - Ой, да как его только не называю! Но меотский вариант мне что-то нравится больше всех! Я уставился на тёмно-коричневую жидкость. А ведь точно. До меня как-то сразу не дошло. Меоты называли Азовское море – Темеринда. Только где гарантия, что правильно – именно Темеринда? Возможно, сокращённое название тоже было в своё время. Я сделал глоток и поморщился. Как горячо. Но после ливня – самое то. Да ещё и при таком похолодании. - Азов приказал тебе следить за мной? – вопрос сам сорвался с губ. Игорь удивлённо посмотрел на меня. Потом рассмеялся: - Чудной ты. Разве можно приказывать Шепчущему с ветром? Я раздражённо пожал плечами. Но в тот же момент сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Как глупо. Такой порядок вещей. Никто не будет со мной панькаться и следить за моим душевным равновесием. - Не знаю. Скажи, вы что, серьёзно не знали, что Екатерина убивает людей? Игорь покачал головой. - Нет, не знали. Иначе не потребовалось обращаться к твоей человеческой силе. Да ещё и с поддержкой от земли. Знаешь ли, Тот, из кургана как раз заключён в тюрьму именно благодаря земле. Поэтому и… Азов ничего не объяснял. Не посчитал нужным. Сволочь. Неужто это было так сложно? Так бы однозначно появилась возможность что-то сделать быстрее и разобраться в ситуации. - Да ты не злись, - неожиданно хмыкнул Игорь. – Ашаук – существо вредное и непостоянное. Хоть и подчиняется своему хозяину, но это не значит, что им можно играть, как марионеткой. Я насторожился: - Что ты имеешь в виду? Игорь однако сделал вид, что слишком увлечен напитком. Допив наконец-то, он невинно посмотрел на меня и улыбнулся: - Ян, ашаук выбрал тебя сам. Как только произошло первой убийство. Маленькая Кристина погибла случайно, Екатерина не собиралась её убивать. У Того есть странные понятия о родственных связях. Девочка просто оказалась не в том месте, не в то время. Я нахмурился. Какими бы не были понятия той твари из кургана, лучше это не делает: ни ей, ни погибшим людям. - Ну, а остальные? Как их выбирали? Игорь встал и принялся невозмутимо мыть кружку. - На кого указывал Тот, из кургана. У него свои вкусы. Поэтому каждая жертва – не просто так. Это игры богов, Ян. – Он закрыл воду, и вдруг повисла странная тишина. Потом послышался его вздох. – Один по своей воле загнул колесом пряху Зурет, другой – забирает кровь людей. Ни одного из них нет сострадания к людям. Все мы – пыль. Мне не понравилось услышанное, однако я не торопился ничего говорить. Пусть у Игоря будет своё мнение, а у меня – своё. Однако всё же оставался один вопрос, на который так и не нашлось ответа. Я допил кофе и глянул за окно. Ночь, дождь, холод. Бррр, не пойду туда. Уж лучше посидеть тут, хоть разговоры с собеседником мне и не по душе. - Тебя что-то волнует? – мягко уточнил он, словно прочитав мои мысли. - Да, - кивнул я. – Кто пробудил Того, из кургана? Игорь снова сел напротив меня. Подпёр кулаком щеку, задумчиво посмотрел на виноград на клеенке, покрывавшей стол. - Это уже не для наших умов, думаю. Если Азов посчитает нужным – скажет. А пока молчит – мы можем только гадать. - И есть предположения? – поморщился я, чувствуя укол разочарования и досады одновременно. Он пожал плечами: - Знаешь, с этими вопросами уж точно не ко мне. Сразу я подозревал, что виной всему мятежный дух Тиргатао. Потом – кто-то не вовремя оказался возле кургана и пробудил Того. Даже… - Игорь задумался. – Вот точно, думал, что сюда приложили руку Трое и Сестра. Я приподнял в изумлении бровь. - А им-то зачем? - А они, Ян, ребята у себя на уме. Не слабее Азова. Поэтому и мыслят по-своему. Что Городовой, что Трое и Сестра – одним миром мазаны. Потому и некоторые вопросы лучше не задавать. А ответы на них – не слышать вовсе. А то… мало ли. У меня больше не нашлось слов. Всё было как-то… неправильно. И одновременно дали чётко понять, что в это дело мне соваться больше не стоит. Мягко, ненавязчиво и… доходчиво. Игорь больше ничего не говорил. Я тоже. Не сейчас, возможно, потом узнаю всё. *** Автобус отправлялся в одиннадцать. Пора домой, в Херсон. Там Нешка, оголодавший и одичавший в компании Грабара. Там мой любимый дом с его извечно текущей крышей. Там Александр Васильевич, который смотрит на дорогу и незаметно улыбается уголками каменных губ. Там – сволочь Городовой. И да – гонорар за дело Ракевичей, преданно ждущий меня на счете в банке. В целом и общем жизнь немного налаживалась. Сам не зная почему, я пришёл к морю. Вчерашний разговор многое прояснил, но в то же время и оставил множество загадок. Тот, из кургана ведь явно не успокоится, однако мне чётко дали понять, что в разборки высших лучше не лезть – хуже будет. Ну и ладно, у меня без того проблем хватало. Наконец-то удалось дозвониться до Грабара. Он в этот раз даже взял трубку и отчаянно отругал меня за безалаберность. Я даже не возражал. Молча слушал и смотрел на море. А рядом гуляли раскормленные чайки, искоса поглядывая на меня чёрными глазами. И губы сами почему-то тянулись в дурацкой улыбке. Потому что снова чувствовалась восстановившаяся связь. Снова Грабар мог читать мои сны, а я – слышать его шаги, где бы он не находился. Выпустив пар, он всё же уточнил, какого чёрта я лыблюсь. Это заставило оторопеть и тупо посмотреть на трубку. Да нет, не может быть. Смотреть сквозь пространство он ещё не научился. Однако он нажал отбой, прежде чем я успел задать вопрос. Поэтому все разборки предстояли дома. На берегу, кажется, и впрямь было куда холоднее, чем на узеньких улочках между базами отдыха. Опять это пустынное место и никого больше. Вокруг никого. Я плюнул на все приличия и сел прямо на землю, уставился на водную гладь. Внутри была пустота. Ни о чём не хотелось думать. Только бы не отказался от автомата с кофе. Ну, так, чтобы согреться. Но это не набережная Партенита, где четыре года назад в такую же погодку, я смотрел на Чёрное море и ел мороженое. Пломбир с клубникой. И пил кофе — простой американо, который казался до одури вкусным. Но это было тогда, и я был не один, а с Ромкой. Я вздохнул. Всё же холодно. Не лучшая идея вот так просто сидеть. — Тоже ещё нашёл место для отдыха, — неожиданно раздался за спиной голос Азова. Больше ничего не говоря, он и протянул мне стаканчик. Простой, бумажный, с улыбающейся блондинкой на фоне Колизея. Горьковатый аромат заставил всё внутри сжаться. Кофе. Он принёс мне кофе. Секундная заминка; прогнав рассеянность, я аккуратно принял стаканчик. — Спасибо, — произнёс плохо слушающимися губами. Пальцы тут же обожгло, пришлось перехватить стаканчик повыше. Маленькая мечта. Исполнение которой в нужном месте в нужное время заставляет почувствовать себя счастливым. Я смотрел на тёмно-коричневую жидкость, наслаждаясь прохладным ветром, шумом волн и едва уловимым запахом соли в воздухе. Азов идеально выдержал драматическую паузу. Однако, когда я поднял голову и встретился с его взглядом, почувствовал себя ещё меньше, чем маленькое желание выпить кофе. Он смотрел серьёзно, спокойно. Ни намёка на ехидство, надменность или снисходительность. Просто, прямо — глаза в глаза. По спине пробежали мурашки. Смотреть — страшно. Можно утонуть точно так же, как и в волнах подвластного ему моря. И назад не вернуться. И нет здесь ничего страстного и романтичного. Головокружительно — да. Но не от радости — от страха. Или всё же не страха? Неожиданно я чётко осознал, что боюсь Азова. Раньше как-то не чуял его мощи, хотя и прекрасно понимал, что он невероятно могущественен. От него не ускользнули мои мысли. Азов молча подошёл и сел рядом. Руки тяжело легли на мои плечи. — Успокойся. Всё хорошо, — шепнул на ухо шелестом волн, накатывавших на ракушечный берег. Осторожно надавил, заставив откинуться к нему на грудь, потёрся носом о мои волосы. Положил руки поверх моих, скользнул губами к щеке. — Хорошо… Всё хорошо... Волны гладили пологий берег, разбивались белой пеной почти у самых моих ног и мягко откатывались назад. Объятия стали крепче, а внутри словно что-то лопнуло. Натянутая струна была-была — и нет. Я глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Руки Азова подобно волнам гладили мои волосы, лицо, шею. Губы коснулись лба, переносицы, прикрытых век. С желанием, но не удовлетворить страсть, а защитить, успокоить, убедить, что всё действительно хорошо, что всё правильно. И не было никакой крови, не было сошедшей с ума Далевой, не было исчадия волн с сетью и крюком вместо больших пальцев. Не было. Губы жёг вопрос: «Зачем тебе всё это?», но словно что-то сковывало, и не хотелось ничего говорить. И нарушать хрупкое доверие, хрустальным мостиком раскинувшееся между нами. Молчи, Слышащий Землю. Молчи и слушай. Пей свой кофе, согревай омертвевшее сердце, прижимайся к горячему и сильному чудовищу, которое тебя никому не отдаст. А дальше… время покажет. — Я найду его, — неожиданно сказал Азов. — Найду, обещаю.