Настоящее горе

Из операционной вышла очередная медсестра в белых перчатках и халате. Ее лицо выражало искреннее сожаление, ей было тяжело говорить такие слова, но это была неприятная часть ее работы. - Мы боролись до конца. Но сердце девочки не выдержало. Я сожалею, - ее слова ничем не могли утешить горе родителей, которое они еще не осознали. Николай с силой ударил кулаком по двери, давая волю своим бушующим эмоциям. - Нет, этого не может быть. Просто не может быть! – шептала Юля, с красными от слез глазами. – Нет! – выкрикнула женщина. - Вы хотите посмотреть на тело? – холодно поинтересовалась медсестра. «Тело» - произнеслось у обоих родителей в голове. «Тело». - Это мой ребенок, а не тело! – зло выплюнула Юля, быстрым шагом заходя в злосчатую комнату. За ней следом, все еще держа за руку жену, вошел Николай. Девушка замерла перед огромный операционным столом, невольно отворачиваясь. Ее плечи давно содрогались от рыданий, а сейчас она просто уткнулась мужу в грудь. Он на автомате гладил ее по голове, не отрываясь смотря на «тело». Их малышка была по истине прекрасна. Врачи уже отмыли ее, и теперь на ней не было крови. Машенька была настолько маленькой, что, пожалуй, вся ее ладошка была меньше его мизинца. Он любовался прекрасными чертами ее столь маленького личика, ее аккуратным носиком. Веки младенца были закрыта, создавалось ощущение, что она просто уснула крепким сном. Столь естественная, расслабленная поза. Хотя ее просто так положили врачи. Николай хлюпнул, впервые ощущая вкус собственных слёз. Незаметно смахнул слезинку с щеки и медленно поцеловал любимую в лоб. Она плакала так горько и так сильно, что даже заглушала его собственную боль. Но и он, и стоящая позади медсестра понимали, что выплакаться женщине нужно. Сама же Юлия чувствовала, как при этом пронзительном «Пииии» что-то оборвалось у нее в груди, она всем своим существом почувствовала, как теряет ребенка, как обрывается нить, связывающая ее с дочкой. Казалось, что ее сердце раскололось на тысячи маленьких осколков. Хотелось перестать дышать, дать всему этому убить себя, чтобы не чувствовать эту нестерпимую боль в груди. Просто, чтобы не чувствовать всего этого. - Этого не может быть! Почему? Почему? Наша девочка. Машенька. Доченька, - бессвязно шептала сквозь рыдания Юля, порой колотя мужа еле заметными движениями по груди. Потом девушка вдруг остановилась и резко опустилась на колени так, что койка оказалась на уровне ее лица. Собрав всю волю, которой, казалось, и не было вовсе сейчас, Юля остановила рыдания, наклоняюсь к своему чуду. Она рассматривала каждый сантиметр лица невероятно красивой принцессы, для которой уже была оборудована детская комната в их доме. - Наша девочка очень красивая, - с надрывом произнес Николай, опускаясь рядом с женой. Несколько минут они провели в полном молчании, а потом Юля вдруг заговорила, накрывая своей рукой еще теплую ладошку малышки. - Машенька, доченька моя, любимая! Зачем ты с нами? Чем тебе так не угодил этот мир? Мы же никогда не желали тебе зла! Мы были бы хорошими родителями, я тебе обещаю. Почему ты нас покинула? Ты ведь так и не слышала моего голоса, ты даже не знаешь, кто носил тебя все девять месяцев под сердцем! Радость моя, почему ты ушла от нас? У тебя не получилось отстоять свою жизнь, да? Я не виню! Я верю, что ты сделала всё возможное, чтобы остаться тут, с нами. Мы же безумно тебя любим. Ты такая красивая, ты просто невероятно красивая! Я так часто представляла твое нежное личико, думала, как впервые возьму тебя на руки, как мы внесем тебя в наш дом и как мы станем самыми счастливыми родителями на Свете! А ты… Ты не захотела остаться тут? Да? Тебя позвал кто-то там наверху за собой? Зачем же ты пошла за ним, девочка моя? Может быть, я что-то сделала не так? Я же так старалась, я соблюдала все диеты, ходила аккуратно и медленно, слушала классическую музыку. Что пошло не так, дорогая моя? За какие грехи в прошлом Бог наказал меня, забирая того, кого я люблю всем сердцем? Лучше бы забрал меня! Разве можно так поступать с ничем не виноватым, чистейшим ребенком? Это несправедливо! Почему ты, - Юля, по щекам которой непрерывно текли слезы, уже обращалась к небесам, поднимая взгляд к потолку, - забрал ее жизнь? Почему ты решил лишить меня моего самого большого счастья? За что, черт возьми, ты это провернул? Почему именно Маша? Почему ты забрал нашего ангелочка к себе на Небеса? Ты не прав! Ты жесток! Как ты мог? Как. Ты. Мог?! – она снова сорвалась на крик, и Николай лишь сильнее ее обнял. Воцарилась тишина. - Я сожалению, но пришло время освободить операционную. Ваши документы вскоре будут готовы, - отстраненно произнесла медсестра, подходя к несчастным родителям. - Я люблю тебя, мой ангелочек. И я всегда буду тебя любить. И когда-нибудь мы обязательно встретимся, - Юля прикоснулась губами к маленькому лбу Маши, посмотрела сквозь пелену слез на свою дочку, резко подскочила и быстрым шагом покинула помещение. - И я люблю тебя, доченька, - на глаза мужчине снова начали наворачиваться слезы, - Знаешь, у тебя лучшая мама на Свете. И мы бы сейчас всё отдали просто за то, чтобы ты была жива. Но это невозможно, - Коля также поцеловал младенца, выходя из комнаты с ужасным ощущением, как будто его душу истоптали и изрезали, но не убили. Идти было тяжело, и каждый шаг отдавался глухой болью, ранее ему неизведанной. Выйдя в коридор, он увидел свою жену в сопровождении медсестры. Она снова плакала, не поддаваясь ни на какие уговоры, что нужно выпить хотя бы успокоительное. Николай присел рядом с девушкой, и она вновь сильно прижалась к нему, боясь остаться одной. Хотя сейчас все отчетливее мелькали мысли о том, что у нее есть шанс встретиться с дочкой на Небесах прямо сейчас. Наверное, зная о возможной идее, именно поэтому медсестра не отходит от нее ни на шаг?