Математика чувств

      Гарри хохотал. Да, это было очень легкомысленно и неосторожно с его стороны – спросить у Василисы о так чудно попавшем в них заклинании только перед самым завтраком в Большом Зале. Но если бы он знал, что именно она ему откроет, то не спрашивал бы вообще. Или спросил бы как-нибудь вечером, чтобы заодно повеселить и своего серого друга. Сейчас же гриффиндорец вызывал лишь чистое недоумение и желание оказаться от него подальше, ибо резко остановившийся и ни с того ни с сего начавший смеяться посреди коридора Герой выглядел, как голубая мечта каждого начинающего психиатра. Друзья сегодня вышли первыми и потому не могли уволочь его в сторонку, где совершенно не парящийся мнением окружающих Поттер привлекал бы хоть немного меньше внимания. Он и раньше-то особо не задумывался о других, после смерти же крестного вообще был похож на социопата, благо хоть зачатки совести в лице Василисы и Феньки хоть как-то могли его урезонивать. И с недавних пор парень начал оттаивать обратно…       Возможно, это хоть немного, но повлияло на то, что через пару минут гриффиндорец все же взял себя в руки и, приняв невозмутимый вид, продолжил свой путь к вожделенному завтраку.       ***       Гарри выглядел утомленным. Уставшим. Разбитым. Наверное, его состояние можно было назвать даже «никаким». И Драко это устраивало. Как устраивало и Тео, мысленно довольно потиравшего руки. Бегающих вчера вечером за невероятным Героем слизеринских второкурсников это скорее приводило в недоумение, но они старались не показывать вида, да и вообще не смотреть в сторону гриффиндорского стола. Стыдно было вчера признаваться, чем обернулось хитрое предприятие, организованное Ноттом. Блондин и «счастливчик» с развязавшимися шнурками и вовсе делали вид, что их нет за столом. Хотя эти двое больше волновались за реакцию на них Поттера, чем за что-либо еще.       Но Гарри было совсем не до них. Он с полуприкрытыми глазами сидел, положив голову на плечо Гермионы, и вяло позволял кормить себя с ложечки. Соседи по столу негромко переговаривались, стараясь не тревожить парня и бросая на него обеспокоенные взгляды. Помогать Грейнджер не решались, да она и сама прекрасно справлялась с молчаливой поддержки Рона. Все было решаемо. И с Зельями они тоже как-нибудь справятся.       ***       Немногие в тот день так интересовались, как прошли сдвоенные Зелья у Гриффиндора с Райвенкло, как слизеринцы. Судя по виду студентов, вернувшихся с этих пар на обед, даже их это волновало меньше. Что несколько смущало… Нотт почти явно вглядывался в лица за соседними столами, и Драко, как бы ему ни хотелось за это посмеяться над сокурсником, не мог его ни в чем упрекнуть, ибо и сам не понимал, в чем дело. Разве… ничего не было? Профессор Снейп за преподавательским столом вполне спокойно разговаривал с сидящим рядом Чарлстоном, и хотя присутствие нового преподавателя ЗоТИ само по себе действовало на многих умиротворяюще, не было заметно, что декану Слизерина есть после чего успокаиваться. Малфой уловил негромкий разговор между Ноттом и парой райвенкловцев насчет того, как прошло занятие. Слизеринец делал вид, что переживает, что на предстоящих в этот же день Зельях им закатят проверочную работу. Его успокоили: обычные пары, сначала теоретический материал, потом варка зелья для закрепления. Вопросов почти не задавали, а на те, что задавали, смогли ответить. Грифов спрашивали тоже, они нормально держались, баллы ни с кого не сняли. И котел никто не взорвал в этот раз, хотя рецепт и специфический.       Кажется, райвенкловцы хотели успокоить Тео, что материал несложный, всем по плечу. Кажется, в их глазах он выглядел не очень хорошо. Кажется, его предприятие не выгорело…       И тут в зал шумной компанией вошло опоздавшее Гриффиндорское Трио вместе с еще несколькими сокурсниками. Было абсолютно нормально вскинуть глаза на неожиданных нарушителей спокойствия, и заинтересованные слизеринцы не преминули воспользоваться этим. На что Гарри от щедрот души своей каждому из них послал воздушный поцелуй. За что от щедрот еще более широкой души Гермионы получил подзатыльник, когда чуть не сел на Колина Криви. Хотя тот и не был против.       У Драко мысленно заныли зубы. Он забыл, что на этого олуха даже древние проклятья не действуют.       Пора было прекращать играть в детские игры.       ***       Несильный поток ветра заставил несколько опавших листьев всколыхнуться и сорвать чью-то охоту, сидящую на вершине соснового дерева птицу – очнуться ото сна, а отправившегося на разведку волка – поднять голову и принюхаться. Он сразу узнал этот запах и пошел на него, вскоре добравшись до источника. Мальчик шел по лесу с очень большим человеком, они разговаривали, и серый легко мог слышать их разговор, но не хотел. Ему было неинтересно. Гораздо больше его занимало то, что он видит и чует, потому что эти сигналы были гораздо понятнее. Запахи говорили волку, что мальчик спокоен, расслаблен, что они идут безопасной тропинкой, что никто не идет им навстречу. Глаза видели, что люди подают знаки дружеского внимания, что они заботятся друг о друге и тоже осматривают лес. Кажется, им было уютно. В своеобразных рамках пребывания внутри Запретного Леса.       Неожиданно издалека донесся приглушенный треск, заставивший уши встать торчком. Чуть позже нос опознал его источник – кентавры. И верно, очень скоро несколько шумных особей столкнулись с людьми на их пути, притормозили и остановились. Волк подкрался чуть ближе, будучи готовым защитить мальчика от опасности. Но запахи все еще говорили ему, что детеныш спокоен, это большого человека немного взволновали новые встречные. Нелогично, разве только малыш очень доверял своему спутнику. Кентавры же узнали кого-то из них, судя по тому, что заговорили с мальчиком, именно его. Не почувствовав агрессии, волк немного расслабился. Детеныш вел себя довольно уверенно на этой территории, что даже вызывало чувство гордости. Было приятно просто наблюдать, как он ведет себя с кем-то еще, как что-то делает, не оглядываясь в поисках серой поддержки. Хороший мальчик. Волк зевнул. Его мальчик.       Человек внутри него пока спал, и волку не хотелось его будить. Тот начинал чувствовать к мальчику что-то очень странное, очень сложное, и от новых противоречивых мыслей, которые все чаще крутились в их общей голове, сущность серого хотела лечь и закрыться лапами, а еще лучше закопаться в куче листьев или большом сугробе и не вылезать оттуда. Да, это волк первый не дал человеку причинить мальчику вред, и он поступил бы так в любом случае и сейчас тоже, но кто бы знал, как от последствий у него теперь иногда кружилась голова. Человек стал таким сложным и таким нелогичным. За что, впрочем, его тем более не стоило оставлять одного. Волк уважал человека, они были друзьями, напарниками, равными. И теперь зверь должен был поддержать неразумное высшее звено.       А мальчик… Ему хотелось доверять. Нет, даже не хотелось – не осознавая этого, волк просто доверял ему с самого начала. Он был своим. В нем неуловимо смешались собственный щенок и собственная волчица, и потому отношение складывалось соответствующее. Волку не дано было понять, как такое возможно, тем более что он и не собирался разбираться. Когда ты живешь в мире ощущений, чутья, интуиции, рефлексов, кажется глупым и странным вдруг начинать пользоваться чем-то еще. Ведь все было – хорошо. И оно было – правильно.       Понаблюдав за людьми до тех пор, пока они не вышли из леса, волк лениво потрусил обратно в чащу. Хотелось немного перекусить, прежде чем его человек проснется.       А ближе к полуночи они вместе вернулись на пропахшую ими и мальчиком поляну. Им захотелось снова подшутить над детенышем, и они притаились за широким стволом дерева. Они начали учить его чувствовать Лес, сможет ли он почувствовать их?       Прыжок!..       Задумался.       Не почувствовал.       Он испугался? Да. Нет. Испугался, но не Гарри…       ***       «Гарри».       - Да, Василис? – оглядываясь по сторонам в поисках волка и не находя его.       «Я пока не чувствую твоего серого, можем мы поговорить?»       - Ммм, да, конечно можем.       Парень привычно расстелил на земле по Дубом мантию и сел, облокотившись спиной о дерево. Ветер тихо шелестел опавшими листьями, донося до одинокого сейчас в лесу гриффиндорца запахи осени и приближающихся холодов. Благо пока было лишь чуть прохладно, так что можно было спокойно проводить всю ночь на улице.       «Гарри».       - Ммм?       «Кажется, нам с Феникс придется сделать это раньше, чем мы думали. Но твой волк порядком ускорил процесс, так что дальше скрывать смысла нет, да и не безопасно уже становится».       - Интригующее начало, Василис!       «Гарри, родной, мы хотели сделать тебе подарок на совершеннолетие. Мы знаем, как тебе нравились истории о Мародерах, когда они не дразнили Северуса. И немало внимания ты уделял рассказам об их анимагических успехах. Поэтому – тадададам! – мы решили вырастить внутри тебя твоего зверя!»       Брюнет сидел не шевелясь, не понимая и не веря своим мыслям, где продолжал звучать приятный женский голос:       «Обычно анимагам приходится учиться находиться в шкуре зверя, они убивают на это много времени и сил, ведь не так-то просто перейти с двух ног на четыре лапы, не говоря уже о различии в зрении, слухе, обонянии, рефлексах. Кто-то учится летать, кто-то не видеть. Это довольно трудный и серьезный процесс. Мы же с Феникс придумали выход, который доступен нам: найти внутри тебя тот кусочек сознания, что более пригоден для заготовки будущего существа, и отдать ему маленький кусочек души, вселив в него свою маленькую жизнь. У анимагов это происходит само собой, во время подготовки. Они проводят несколько ритуалов перед своим первым обращением, и еще не факт, что все получится. Ведь некоторые люди слишком люди, в них не осталось живой, свободной частички. Или же встречаются люди – слишком звери, такие чуть полностью не обращаются в животное, в прямом смысле этого слова. Ты – правильный в этом плане, Гарри, не в последнюю очередь из-за нас с Феникс».       Она ненадолго замолчала. А потом заговорила вновь, как будто торопясь:       «В общем, Гарри, твой зверь – это волк. Он вырос, он стал активнее, и он готов выйти наружу. Лучше попробовать контактировать с ним здесь, так безопаснее. Давай я немного отпущу его, а ты попробуй почувствовать его присутствие. До этого ты мало обращал на него внимания, когда он неосознанно пытался помочь тебе».       Где-то минуту ничего не происходило. Гарри все так же сидел, смотрел на шеренгу деревьев, опоясывающих поляну, и ждал. Что-то напрягало его, возможно, он даже боялся. Каково это может быть – иметь волка, живого волка внутри себя?       И тут он почувствовал это. Как тихое шуршание под мягкой поступью когтистых лап, аккуратно приближающихся ближе, притом что ближе уже некуда. Как неуверенное рычание, раздающееся в ушах, голове и рвущееся из собственного горла. Мокрый нос, холодно мазнувший по чему-то глубоко внутри тела, и хочется схватиться за свой настоящий, ведь ты почувствовал это и им тоже. Да и какой из них – настоящий?       Парень слушал, прислушивался. Да, это было словно второе Я, имеющее характер, склонности. Страхи. Сейчас он боялся. Но чего? Гарри протянул руку – настоящая рука тоже повторила этот жест.       «Давай же, я не обижу. Я хочу узнать тебя поближе. Я хочу…»       Внезапно выскочивший из-за огромного ствола Дуба волк.       Испуг.       Сомнение.       Злость.       Нетерпение.       Стремление защитить.       И вновь моргнувшие зеленые глаза засветились в темноте яркими огнями.       ***       Он был как будто не в себе. За закрытыми веками мелькали образы, уши улавливали далекие звуки, тело слабо откликалось на прикосновения. Неожиданно острее дал знать о себе нос, знакомя Гарри с совершенно новыми, каким-то нереальными запахами. Что это? Что происходит? Он… спит?       Чуть пришедшего в себя парня снова сбили с ног, на этот раз потоком чьих-то эмоций, желаний. Кто-то злился. Очень. Ничего не понимая, кто-то злился и на себя, и на кого-то перед собой. Хотел защитить что-то от противника. Не хотел отдавать что-то противнику. Огрызался и нападал, постепенно оглядываясь вокруг, оценивая соперника – и понимая, что тот, возможно, ему не по зубам…       Гарри открыл глаза.       Черно-белые картинки так и мелькали перед его взором; уши чуть прижались, но были навострены до предела, улавливая малейший шорох, неслышное трение шерстинок друг о друга; холодный нос был занят контролем за запахами, которые подсказали бы о состоянии противника напротив; вытянутая морда не переставая скалилась, горло резонировало от непрекращающегося рычания и лая; холка вздыбилась, хвост подметал листья, тело то и дело совершало прыжки и нападки на крупного собрата.       «Ох… Я перевоплотился».       Гарри в кои-то веки был внутри своей головы, не управлял телом и мог только наблюдать за происходящим. Он чувствовал то, что чувствует его волк, и сам пытался оценить, что происходит.       Серый знакомый не хотел драться. Он уворачивался от нападок и укусов, старался держаться на расстоянии, а если не удавалось, то лишь отталкивал звереныша головой или боком. Будь волк Гарри поспокойнее, он бы увидел, что его пытаются мягко урезонить, что ему не угрожают. Но тот сейчас боролся за свою территорию, коей он считал пока самого Гарри, был ошарашен реальностью настоящего, не глубинного, мира, и потому был весь в себе.       Взрослый зверь остановился. Чуть пригнулся и злобно рыкнул. Гриффиндорец сглотнул бы, если бы мог: кажется, его знакомому надоело играться. Гарри попытался привлечь внимание своего существа, замахал руками и закричал. И понял, что в его состоянии это бессмысленно.       Интересно, и как же ему разговаривать отсюда?       Раззадорившийся было и приготовившийся к серьезной драке маленький волк после мощного прыжка противника, сопровождавшегося беспощадным ударом лапой, оказался прижатым к земле скалящей гораздо более убедительные клыки тушей. Золотистые глаза смотрели прямо в зеленые, в упор, и в них не было места жалости.       Юный волк вспомнил страх. Он уже чувствовал его и сейчас буквально окунулся в него с головой. Как он мог решить, что одолеет? Почему не замечал, насколько соперник крупнее и сильнее? Зачем разозлил ранее почти спокойного – теперь он это понимал – зверя?.. Он с самого начала ничего не мог противопоставить этому чудовищу с золотыми глазами. А раз так… То пусть с ним разбирается Гарри.       Перевоплощение произошло совершенно неожиданно для парня. Вот он мысленно пытается достучаться до сознания верховодившего телом волка – и уже лежит под другим, огромным и с этого ракурса… просто невероятно страшным. Парень мог бы оцепенеть от ужаса, глядя на чуть не бешенство в глазах существа перед собой, но был ошарашен кое-чем другим.       Медленно сфокусировавшись на скалящейся на него морде, он раздельно произнес:       - Он смылся. Понял, что ни Мерлина не ровня тебе, и предоставил мне, как старшему, решать проблему. Ха. Забавно.       Волк постепенно приходил в себя. Понемногу унял рычание, убрал клыки от застывшего в выражении скептицизма лица и чуть отодвинулся, давая гриффиндорцу подняться. Тот сел и, не разрывая зрительный контакт, продолжил:       - Нет, ну ты можешь себе это представить? Сам не справился с тобой, а я, думает, смогу. Хотя ты видел, он крупнее меня! Уфф, мелочь серо-пузатая…       Гарри криво улыбнулся и склонил голову набок:       - Зато сейчас, посмотрев со стороны, как я просто с тобой общаюсь, он начнет меня уважать. Вот ведь маленький наглец! Наверняка потом скажет, что ни в каком месте я не старший! Шестым чувством чую! Пока был в его шкуре, немного проникся, что он за зверь по характеру. Как ребенок, честное слово. Хотя защитить он меня хотел, да. Это приятно. Василис, прекращай корить себя. Да, вот так все вышло, некрасиво, да. Опасно тоже, не без этого. Но все уже, закончилось. Лучше научи, как контролировать этого хулигана. Имени нет еще у него? Нартом будет. Ты слышал, Нарт? Приятно познакомиться!