Математика чувств

      Воздушный шарик – вот какое сравнение могло прийти стороннему наблюдателю при взгляде на Драко, шедшему сейчас по коридору Хогвартса. Легкий шаг, плавные, неторопливые движения рук и полов мантии – блондин буквально парил, так он был воодушевлен. Однако стоило ему дойти до поворота на лестницу, ведущую в подземелья, как все мгновенно изменилось: шаги потяжелели, ускорились, все в слизеринце теперь дышало нервозностью и порывистостью. А еще через минуту стремительного спуска он раскрыл рот:       - Мордред бы побрал этого Поттера, не мог выбрать другого времени для своих «показательных выступлений»! Почему именно сегодня, когда отец вызвал меня по экстренной связи? Ты не представляешь, какой шанс мы сегодня упускаем, - обратился он к невидимому собеседнику. – Этот бой наверняка высосал из него кучу сил, сейчас он должен быть напряжен и взволнован. В таком состоянии его можно было бы легко подловить; из-за нервов он вряд ли бы заметил незаметно пущенных в него заклинаний… Почему никто не видит этого, кроме меня? Вот как ты думаешь, что он будет делать сегодня вечером? Я тебе скажу: после ужина, который будет уже совсем скоро, вся эта свора грифов утащит его в гостиную, где заставит рассказать о «подробностях», не понимая, что он дико устал. Это всенепременно продлится до самого отбоя, после чего у нашего Героя просто не останется никаких сил на вылазки и он крепко проспит до самого утра, наверняка еще и пропустив половину завтрака. А ведь можно было бы подговорить наших, чтобы кто-нибудь неприметный и шустрый подсуетился и послал в него заклинание Беспокойного сна! Лучше, конечно, если таких шустрых будет с десяток минимум, а то с Поттером вечно все не по плану выходит! Ты понимаешь, зачем мне это? – на этом месте Драко так и тянуло заглянуть в глаза своему собеседнику, чтобы действительно увидеть, что тот сообразил, но он сдержался, а после секундной паузы продолжил, раздраженно махнув рукой: - Ничего ты не понимаешь… Если бы ты напряг свои хваленые мозги, то вспомнил бы, что у грифов завтра сдвоенные Зелья с Рейвенкло. Снейп уже, кажется, начал меньше язвить в сторону Поттера, а это очень плохой знак. Значит, он проникается к нему уважением… А для шпиона Темного Лорда это недопустимо! Поэтому мы должны разрушить тот образ, что успел сложиться в голове декана, и как можно быстрее! Мордред и Моргана, ну почему мы с отцом договорились на сегодня? Я уже не успеваю ничего предпринять, а до ужина осталось всего пятнадцать минут… Черт-черт-черт!       Малфой до побелевших костяшек сжал кулаки, снова выругался, теперь уже на медлительность попутчика, и, ускорив шаг, поспешил в спальню.       Позади из-за ниши вынырнул темный силуэт, поспешивший наверх.       Тонкие губы блондина медленно расплылись в усмешке.       А ведь рядом с ним и вовсе никого не было.       ***       Гарри думал… Снова, опять, в который раз – неважно. Главное, что это повторялось и этим вечером тоже. И вновь все были буквально загипнотизированы его движениями и в особенности их медлительностью.       Однако же и сегодня, заметив подобное состояние друга, Гермиона и Рон расселись за столом таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать за всем залом. Время от времени они, конечно, на всякий случай кидали взгляд и на брюнета, но при этом всегда щипали себя за руку или изнутри кусали щеку, чтобы тоже не попасть под его влияние. Сейчас гриффиндорец был уязвим как никогда, и они должны были постараться оградить его от возможных угроз.       Гарри «перезагружался». Находясь в некоем подобии транса, он восстанавливался: приводил в порядок нервы, рассортировывал воспоминания, анализировал. И понемногу вампирил окружающих, восстанавливаясь за счет той энергии, которую они могли ему дать без вреда для себя. Их внимание подходило отлично. А привлечь его было проще простого, особенно если за дело бралась Василиса. Можно сказать, что и телом Гарри сейчас управляла именно она. Хотя управляла – громко сказано. Просто поддерживала его, пока гриффиндорец был глубоко внутри сознания, занимаясь сохранением своего рассудка.       Сложно было сказать, знал ли он сам о том, что временами уходит в себя, восстанавливаясь. О том, что в это время делает Василиса. О том, что происходит вокруг. Ведь обычно все происходило вечером, в спальне, за пологом. Парни в эти ночи засыпали быстро и без снов. И Гарри тоже спал.       Бодрствовала только Василиса. Следить за которой Поттер не мог. Не умел. И не хотел. Ведь она была частью его и не могла причинить ему вреда. Он верил в это. Ведь в это верила и она сама.       ***       Гарри думал... Так, по крайней мере, казалось всем со стороны. В этом, в принципе, не было ничего особенного, ну, может, только то, что большую часть времени он делал это с закрытыми глазами... Кто же виноват, что так Василисе было проще? Что так не нужно было анализировать огромное количество зрительной информации, которая ей, по сути, была и не нужна. Ведь поддержание чар Привлечения внимания, наложенных без ведома Гарри, да еще и на такую большую аудиторию, к тому же поддерживая блок от сидящих в зале любопытных легилиментов и аккуратно орудуя ножом и вилкой – все это требовало концентрации внимания, и потому Василиса была очень довольна тем, что не надо следить еще и за безопасностью. Все же насколько бы шумно и серьезно ни ссорился Гарри со своими друзьями, они никогда не бросали его одного. Стояло ли за этим что-то, кроме дружбы? Кто знает. Василисе до этого пока не было никакого дела. Она была благодарна им уже за эту преданность.       Однако же ужин уже подходил к концу, и Гарри, как бы медленно он ни ел, все же успел достаточно насытиться, чтобы можно было постепенно «будить» его, аккуратно вытаскивая из глубин подсознания. И Василиса успела как раз вовремя, ибо рядом с гриффиндорцем опять материализовался домовик. «Вас вызывает директор, мистер Гарри Поттер, сэр», – словно сквозь сон услышал парень негромкий голосок, заставивший его мгновенно очнуться. Кивнув, он поднялся и, широко и с хрустом потянувшись, пошел за коротышкой, закинув руки за голову. Гермиона и Рон переглянулись, проводили друга взглядами до дверей Большого зала, отметив легкое потрескивание его мантии, и, вздохнув с облегчением, наконец приступили к еде.       ***       А мантия все продолжала потрескивать. Как будто маленькие разряды пробегали по ней каждый раз, когда ткани касался очередной магический поток – луч заклинания, проще говоря. Касался – но не приносил вреда. Ибо поглощался, вливаясь в общую защитную оболочку переносного щита, который Гарри, попав в ловушку Чарлстона, на всякий случай активировал и о котором так удачно забыл. Малфой был прав, говоря, что после показательного поединка гриффиндорец будет взволнованным и нервным. Вот только в таком состоянии он, наоборот, становился еще более подозрительным и сосредоточенным. Интуиция и все чувства его обострялись в несколько раз, в зависимости от опасности. Однако на этот раз для него все было спокойно. Благодаря защите мантии он чувствовал себя в безопасности, а накопленная за время ужина энергия приятно разливалась по телу. Все это приводило в недоумение тех самых «шустрых и неприметных», уже не знавших, в какую именно часть тела целиться, чтобы их заклинание все же успешно достигло цели. Магических импульсов стало так много, что вскоре это даже начало отражаться на весе мантии. Удивленно потерев плечо, отозвавшееся брызгами искорок, Гарри, наконец, вспомнил про щит. И снял его. Спине сразу стало легче, однако теперь резко заныло под ложечкой. Сделав несколько шагов, гриффиндорец резко опустился вниз поправить шнурок, пропуская над собой несколько скрестно направленных лучей. Невозмутимо поднялся, поправил мантию, шепнув при этом пару пакостных формул, и начал «осмотр достопримечательностей». Выражалось это в следующем: Герой всея Магической Британии передвигался теперь исключительно зигзагами, в хаотическом порядке перемещаясь между картинами, каждая из которых удостаивалась сначала нескольких секунд его восхищенного внимания, а потом луча заклинания в раму или холст. Некоторые слизеринцы так увлеклись игрой в догонялки, что совсем расслабились и прозевали отзеркаленные обиженными жителями портретов заклинания собственных товарищей.       До поворота к кабинету директора, таким образом, не дошел практически никто. Практически.       - Кто? – ласково и коротко спросил Гарри второго и последнего из таких счастливчиков, прижимая к стене и держа под прицелом палочки.       - Нотт, - сглотнув, мигом отозвался понятливый блондинистый второкурсник.       - Молодец, - с улыбкой кивнул Герой, потрепав парнишу по голове.       Тот слегка расслабился, не почувствовав агрессии или злости со стороны Мальчика-Который-Выжил. Но тут в спину гриффиндорцу ощутимо влетел луч… Шатен медленно обернулся и заметил шокировано смотрящего на что-то висящее на стене однокурсника его «добычи», неуклюже сидящего на пятой точке. Проследив за его взглядом, Гарри увидел зеркало. Быстро осмотрел глазами коридор и вздохнул: «Гениально». Зеркал было несколько, заклинание произносилось во время падения от развязавшихся шнурков, а попадание в цель было поистине случайным. «Гениально», - еще раз пронеслось в голове у гриффиндорца. Парень жалобно посмотрел на своего «жертву».       - Отомсти за меня, - проникновенно попросил он блондинчика.       - Ага, конечно, - оторопело пообещал тот, кивнув.       - Я в тебя верю, - положив руку слизеринцу на голову, «благословил» Герой и, подтолкнув парня в сторону однокурсника, таки поспешил к директору, дав Василисе мысленный наказ проанализировать попавший в них луч.       Домовик, испарившийся сразу возле дверей Большого зала, материализовался, как только гриффиндорец приблизился к статуям горгулий. «Засахаренные фисташки», - произнес он пароль и, проводив взглядом поднимающуюся фигуру, вновь исчез.       - Добрый вечер, Гарри, - улыбнулся Дамблдор вошедшему в кабинет парню, - присаживайся. Подождем пару минут, пока придут профессор Снейп и профессор Чарлстон, и начнем. Может, лимонную дольку?       Гриффиндорец аккуратно взял одну из предложенных ему конфет. Посмотрел на нее пару секунд в задумчивости. И повернулся к фениксу:       - Фоукс, хочешь?       Птица кинула взгляд исподлобья сначала на него, потом на лакомство, потопталась немного на месте и отодвинулась по жердочке подальше.       Гарри вздохнул.       - Я, пожалуй, тоже не хочу, директор. Простите за беспокойство.       - Ничего страшного, Гарри, я понимаю, - кивнул тот, загадочно блеснув очками-половинками. – После ужина они и правда выглядят такими несущественными… Тогда, может, вот эти?       Старец прошел в соседнюю комнату, щелкнуло пару замков, и через несколько минут он вернулся, неся в руках небольшую расписную коробку. Сев обратно за стол, Дамблдор открыл крышку.       - Обожаю шоколад. А ты, Гарри? – протянул он гриффиндорцу новую конфету.       Парень заинтересовался. Он не помнил еще такого, чтобы директор имел в запасе что-то кроме лимонных долек. Однако от установленной схемы решил не отступать.       - Пусть и на этот раз за меня решит Фоукс, директор. Вы не против? – невинно улыбнулся Герой.       - Конечно-конечно, Гарри. Пусть решит Фоукс, - вернул улыбку Альбус, так же с подозрением, как гриффиндорец на него, поглядывая на своего фамилиара.       Однако от новой предложенной ему конфеты феникс аж отпрыгнул. Потом взял себя в крылья, принял высокомерный вид и, отвернувшись, отодвинулся на самый дальний край жердочки, длины которой ему явно все равно не хватало.       - А я честно хотел попробовать, директор, - опять вздохнул парень, кладя шоколадку на место. – Но последнее слово было за Фоуксом. Извините.       - Все нормально, Гарри, все нормально. У Фоукса сейчас переходный период, скоро ему уже сгорать. Это как старость, Гарри. А старики так любят попривередничать, - глубокомысленно ответил Дамблдор, закрывая коробку и относя ее обратно. На этот раз замки не щелкали… Все равно это оказалось бесполезным.       - А вот и наши профессоры, - приветственно протянул директор, возвращаясь обратно в кабинет и встречая этими словами открывающуюся входную дверь.       Которая не замедлила тут же захлопнуться обратно. Послышались приглушенные споры; несколько раз что-то стукнуло: видимо, слишком широко размахивали руками. Гарри даже приготовился к тому, что, по закону жанра, сейчас все стихнет, дверь медленно распахнется и оба профессора чинно и гордо войдут в кабинет, ни бровью не поведя в ответ на вопросительные взгляды. Однако кому-то закон был явно не писан, потому что все вышло с точностью до наоборот: нервно и нетерпеливо открытая дверь стукнулась о стену, внутрь широким шагом вошел Северус Снейп, одергивая мантию на плече и едко договаривая начатую ранее фразу: «… Клаус, не стойте у меня на пути», и направляющийся за ним профессор ЗоТИ, видимо, до этого пытающийся спокойно и миролюбиво привести коллегу в чувство, даже махнул рукой, понимая, что в этом деле его слова ничего не решат.       - Директор, я требую объяснений, - буквально подлетел к столу Альбуса зельевар. – Что это за непозволительно дерзкие споры вы устраиваете с Поттером? Дать свободу действий? Разрешить нарушать школьные правила? Не проще ли сразу все здесь разгромить, а его скормить тварям Запретного леса?       - Не проще и не лучше, успокойся, Северус, - примирительно поднял руку Дамблдор, кивнув Чарлстону, чтобы он садился. - Прости, что тебе пришлось тоже принимать в этом участие. Я собрал вас всех здесь, чтобы как раз и решить, что делать. Поединок закончился ничьей, а она в нашем соглашении не обговаривалась.       - Никакой исход не должен приводить к тому, что мистеру Поттеру будут развязаны руки. Директор, я прошу вас обдумать все еще раз. Это – Поттер. Студент, которому можно позволять вытворять все, что ему вздумается, лишь в самую последнюю очередь. Не хочется этого признавать, но даже близнецы Уизли приносили меньше хлопот, - губы профессора Зелий мученически скривились.       - Все студенты когда-нибудь шалят, Северус, это же дети, - добродушно улыбнулся Дамблдор. – Мы должны не лишать их детства, а только оградить от опасностей.       - Однако же именно их студентам чаще всего и не хватает для полного счастья, - перебил зельевар. – Наш многоуважаемый Поттер сам недавно демонстрировал это, используя, как мне кажется, отнюдь не безобидные предметы…       - Все использованные мною артефакты и предметы были абсолютно безопасны, сэр, - на этот раз перебил уже сам Гарри, вставая со своего места.       Профессор Снейп обернулся и, поджав губы, сложил руки на груди.       - Можете ли вы доказать это нам, мистер Поттер? – посмотрел он на парня свысока. – За все эти годы вашего обучения вы много раз подрывали оказанное вам доверие. Неужели вы считаете, что сможете на этот раз сказать что-то дельное?       Гриффиндорец устало покачал головой.       - Профессор, сэр, - расправить плечи. - Позвольте, - шаг. – Мне, - второй. - Все, - третий. – Вам, - сквозь ткань кармана мимолетно коснуться палочки. - Объяснить, - остановиться в полуметре от зельевара. – Позвольте, - скользнуть взглядом по полам мантии вверх. - Мне, - посмотреть в глаза. - Успокоить вас, - негромко выдохнуть, не прерывая зрительного контакта.       Директор с Чарлстоном даже с каким-то нетерпением ждали исхода этого небольшого диалога.       Зельевар слегка приподнял подбородок, еще больше утверждая разницу в росте, но принимая правила игры и тоже не переводя взгляда. Гарри показалось, что он почувствовал как будто легкую щекотку в голове, но не подал вида. Профессор слегка нахмурился, отчего его глаза прищурились, придав лицу еще более презрительное выражение. Наконец, он резко отвернулся и все тем же широким и стремительным шагом прошел к третьему, до сих пор нетронутому креслу. Сев в него и скрестив пальцы рук, он опять посмотрел на своего студента, на этот раз снизу вверх.       - Я вас внимательно слушаю, мистер Поттер.       Гриффиндорец незаметно и с облегчением выдохнул, повернулся так, чтобы ко всем стоять лицом, и вынул из кармана волшебную палочку.       - Про мантию-невидимку многим из вас известно, потому про нее говорить не буду. Завершающая ловушка, поймавшая в свои сети профессора, – мною лично изготовленный артефакт. Вот это названный вами чаромагнит, - показал Гарри на палочку, - а вот тут находится копилка, - постучал парень по виску.       - Потрясающе, - иронично протянул зельевар. – И вы думаете, что это нас удовлетворит? Кто учил вас делать артефакты, тем более настолько сложные и наверняка опасные? Был ли у вас вообще в этом деле учитель, мистер Поттер? И это только насчет первого вашего пункта.       - Пожалуй, на эти вопросы я отвечу вам чуть позже, профессор Снейп, сэр. Потому что начать я хотел вот с этого.       Парень положил на директорский стол свою палочку.       Зельевар скептически приподнял бровь.       Гриффиндорец вздохнул. И негромко произнес:       - Фенька, вставай. Все свои.       Минуту ничего не происходило. Клаус скрестил руки на груди.       - Гарри, все нормально?       Тот не ответил, слегка приподняв кончики губ.       - Не стесняйся, Фень, все хорошо.       Палочка слегка шевельнулась и аккуратно поднялась в воздух, зависнув над столом в вертикальном положении. Парень с улыбкой кивнул.       - Ну что ж, профессор Дамблдор, профессор Снейп, профессор Чарлстон, позвольте вам представить – Феникс, моя волшебная палочка и, если можно так сказать, мой крестраж.       Директор прикрыл глаза рукой.       Клаус запустил руку в волосы.       - Потрясающе…