О ком плачут демоны

Йо внимательно следил за движениями Хао, стараясь поймать момент, когда начнется атака. А тот как назло медлил, убрав руки за спину, словно делая намек на спрятанные в них сюрпризы. — Ну? — насмешливо ухмыльнулся старший брат. — Чего ждем? Нападай! — Ты первый! Шаман покрепче схватил харусаме, не выходя из боевой позиции. Сверхдуша, отекающая оружие расплавленным ореолом, искрилась всеми оттенками серебристого. — Как знаешь. Он вообще не двигался. Даже бровью не повел. А Йо уже чувствовал, как земля ушла из-под ног, поменявшись местами с небом. Левой стороне лица было очень жарко, от чего слезились глаза. Негромкий смех брата звучал очень унизительно. — И как ты так долго продержался на турнире? Досадливо скрипнув зубами, парень поднялся и стряхнул пыль с тренировочных штанов. — Не понимаю, как ты это делаешь. Дух Огня даже не появлялся! — Так я тебе все и рассказал… Мне скучно, Йо! Твои падения, конечно, забавны, но не настолько, чтобы я променял на них лишний час своего сна. Хао стряхнул с плеча несуществующую пылинку и сладко зевнул. Солнце только начало подниматься над горизонтом, и в воздухе разливалась та чистая свежесть, какая бывает только с утра. Несмотря на прохладу, Асакура-старший был одет в легкие хлопковые штаны грязно-серого цвета и деревянные сланцы. Шаман казался крепче брата по многим параметрам: более рельефные мышцы на руках, широкий торс, кубики пресса, отчетливо вырисовывающиеся под гладкой грудью. При этом он не выглядел громоздким, и в движениях угадывалась легкость и пластичность танцора. Таким мог бы быть и Йо, если бы следовал наставлениям Анны и занимался спортом каждый день. При воспоминании о девушке шаман крепче сжал свое оружие и вновь принял боевую позицию. — Давай еще раз! … Спустя полчаса Йо окончательно убедился в том, что драки со стихийными шаманами — занятие не для него. Он падал, наверное, раз сто, теряя контроль над сверхдушой, и с головы до ног извалялся в грязи. От бесчисленных ударов спина ныла и покрылась ссадинами, на лице наметился внушительный синяк. — Тебе мешают эмоции, — наставительным тоном комментировал Хао, скучающе прохаживаясь по тренировочной площадке, словно тигр в клетке. — Слишком много думаешь. Может, еще разок? Шаман хмуро покосился на брата и отрицательно мотнул головой. — Нет. Сегодня у нас много работы. Не хочу опоздать. Асакура-старший понимающе ухмыльнулся и, подойдя к нему, сел напротив, не обращая внимания на клубящуюся пыль, еще не успевшую осесть на землю. Смерил проницательным взглядом, будничным тоном уточнив: — Волнуешься? Йо нейтрально хмыкнул и пожал плечами. — Смотря, что ты имеешь в виду. — Да брось, — мужчина улыбнулся, однако в глазах мелькнул холодный отблеск. — Свадьба бывает лишь раз в жизни. Наверняка в голову лезут разные неприятные мысли. Йо помрачнел, сразу повзрослев на несколько лет. — Как будто ты не в курсе, о чем я думаю. Улыбка собеседника стала шире. — Конечно, в курсе. Но разве не могу поинтересоваться лично? Хотя, наверное, это мне стоит волноваться, верно? Особенно после громкого заявления Анны о намерении «убить этого подонка, чего бы ей это ни стоило». Лицо Йо окаменело. — Ты знаешь? Хао откровенно посмеивался. -Так вот какого ты обо мне мнения? Неужели думаешь, что один знаком с характером нашей общей знакомой? Кстати, о ней... Должен признаться, я удивлен таким самопожертвованием с твоей стороны, Йо. Предложение Анны звучало вполне соблазнительно. Будь я на твоем месте, ни за что не стал бы упускать свой шанс на счастье. И какова причина? Долг перед семьей? Или не захотел бросать Тамао, все-таки питая к маленькой коккури определенные чувства? Шаман поморщился и, взяв в руки харусаме, стал задумчиво наблюдать за тем, как солнце играет на гладком остром лезвии. — Издеваешься? — Ага. — Хао прищурился, словно довольный и сытый кот. — Твоя покорность судьбе угнетает даже меня. Хотя, с другой стороны, создает меньше неприятностей. Но будь добр, перестань постоянно о ней думать. За время тренировки мне надоело выслушать: «Анна то … Анна се…». Или нужно еще раз напомнить, что она — МОЯ невеста? В конце концов, я могу и заревновать. Хао рассмеялся, и Йо поймал в его голосе нотки натянутости. А тот, между тем, продолжил: — Ответишь на вопрос? Парень настороженно покосился на шамана, предвещая подвох. Он выглядел вполне дружелюбно, небрежно откидывая длинные волосы, укрывающие широкие плечи. — Какого чувствовать, когда человек, которого любишь, тебя ненавидит? Йо нервно разгладил складки на своих тренировочных штанах и вдруг решительно посмотрел в глаза своему собеседнику. — Тоже самое можно спросить и у тебя. Или вчера на вокзале я сказал неправду про твои чувства? Асакура ожидал вспышки ярости, но брат лишь ухмыльнулся: — Дерзишь? Похвально! Продолжения не последовало, из-за чего стало понято: он не хочет развивать эту тему. Казалось, мужчина сохранил свое хорошее расположение духа, поэтому Йо рискнул уточнить: — Можно ответный вопрос? — Нет. Шаман обиженно насупился. — Это ответ на твой вопрос, — благосклонно пояснил Асакура, скрестив руки на груди. — Я от Анны не откажусь. — Тогда зачем ее обижаешь? Хао медленно склонил голову на бок, изучая брата с задумчивым интересом, словно сюрреалистическую картину, пытаясь разгадать в ней скрытый смысл. — Уже не хочешь ли ты указывать мне, как общаться с женой? — Она тебе не жена. — Вопрос времени. — Хао заметил большого зеленого жука, ползающего по ткани штанины, и, подставив палец, позволил насекомому пробраться на ладонь. — Своим поведением ты делаешь только хуже. Она не захочет быть с человеком, который ей не доверяет и унижает при любой возможности. — А разве Асакуры не приняли окончательное решение за нее? У Анны нет выбора. — Выбор есть всегда. Вчера мне удалось убедить ее вернуться. Но при таком отношении доводов будет все меньше. Рано или поздно это приведет к своим последствиям, которые вам обоим не понравятся. Ошметки жутка, раздавленные пальцами, разлетелись в разные стороны. Асакура выдернул пучок травы и стал брезгливо вытирать им ладонь. На Йо он не смотрел, но парень знал, что своими словами задел опасную струну. И все же, когда Хао заговорил, его голос отдавал небрежностью и даже скукой: — Я что-то упустил, и ты стал семейным психологом, дорогой брат? Лучше разберись со своей невестой. Я не мог заснуть всю ночь, слыша, как за стенкой эта странная енотовая девчонка ревет в три ручья. Хоть бы предупредил ее, что собираешься отговаривать Анну от побега. Хотя, думаю, после свадьбы бедная влюбленная Тамао все же успокоится. Ведь тогда ты уже не сможешь просто так гулять по ночам. Йо отстраненно хмыкнул, рассматривая в лезвии свое расплывчатое отражение. На душе было противно, и хотелось только одного — чтобы этот злополучный день никогда не наступил. — Ну пусть хоть кто-то будет счастлив от этой дурацкой двойной свадьбы. — Страдаешь? — деловито поинтересовался Асакура и насмешливо улыбнулся. — Ну это поправимо. Поверь, брак не по любви — далеко не самое страшное, что может с тобой случиться. С этими словами, он поднялся и небрежно бросил:  — Удачной семейной жизни, мой нерешительный брат! *** Свадебное кимоно было красивым и, несомненно, дорогим. Длинное, с множеством слоев, расшитое золотом и жемчугом, оно казалось вылитым произведением искусства. Чего только стоили одни рукава, доходящие до самого пола, украшенные вручную цветным свадебным орнаментом. — Тридцать два метра ткани, — с гордостью пояснял портной, готовый отстаивать красоту каждого сантиметра своей работы, — пятьсот жемчужных бусин, все узоры — чистое золото. Поверьте, Кино-сама, это платье ошеломит всех гостей! — Ваши слова, словно бальзам на душу, Акито-сан, — будничным тоном отозвалась женщина, — только толку от них, если я не могу увидеть даже чертовой бусины, за которую заплатила втридорога. - Анна-тян, а ты что скажешь? — Красиво, — сухо отозвалась девушка, предпочитая заниматься маникюром, чем разглядывать блестящие тряпки. — Только слишком ярко. Я буду казаться попугаем на собственной свадьбе. - Но ведь это традиционный цвет, госпожа, — обиженно отозвался портной, стремясь защитить свое творение, — и он изумителен! Кимоно на солнце будет переливаться всеми оттенками красного! Вы будете настолько великолепны, что ваш жених ни капли не усомнится в сделанном выборе! Анна скептически фыркнула, не отрываясь от своего занятия. После бессонной ночи настроение упало ниже плинтуса. А еще эта последняя примерка, от которой сводит зубы. Единственное, что по-настоящему радовало итако в сшитом кимоно — его многослойность. Можно незаметно запрятать нож или чего поопаснее. — Полно-полно, Акито-сан, — когда учитель хотела, ее голос мог преображаться из строгого в сварливый. — Давайте обсудим с вами последнюю стоимость, и можно переходить к другому платью. Тамао вместе с Кейко уже заждались нас в примерочной. Анна-тян, дождешься меня? Итако медленно убрала пилочку и безразлично кивнула. Когда комната опустела, девушка закрыла глаза и откинулась на спинку дивана, погруженная в мрачные раздумья. Хао знал о ее побеге. Более того, следил за каждым шагом. Это значит, он в курсе о намерениях шаманки покончить с ним раз и навсегда, что значительно усложняло их осуществление. Плохо. Анна открыла глаза и строго произнесла: — Твой господин не учил тебя, что подслушивать нехорошо? Хватит прятаться, Опачо. Секунда тишины, и затем послышались неторопливые шаги. В дверях показалась чернокожая девочка, одетая в просторное платье с африканским узором. Из украшений только простенький металлический браслет на руке без видимых драгоценностей. При одном только взгляде на ребенка итако поняла: та пришла явно не за тем, чтобы поздравить девушку со скорой свадьбой. — Почему я не могу читать твои мысли? — вместо приветствия требовательно спросила девочка, тоном голоса с точностью копируя своего наставника. Надо же, такая маленькая, а уже научилась. — А хочешь? Малышка потупилась, шаркая ножкой, словно действительно обдумывала заданный вопрос. — Пожалуй, да. Анна иронично изогнула брови и сдержанно улыбнулась: — Зачем? — С другими проще, — честно призналась маленькая воспитанница Хао, мигом растеряв всю свою строгость и требовательность. — Их сознание открыто, а твое отгорожено непроходимой стеной. Итако никак не прокомментировала данное заявление, задумчиво рассматривая шаманку. Что-то в ней было не так: то ли вихрами закручивающаяся магия, безумной воронкой окутывающая маленькую фигурку, то ли хаотичность импульса фуриоку, застывшая в черных глазах-блюдцах. Смотря на это, возникал вполне разумный вопрос: зачем Хао держит ее рядом с собой? Вряд ли из-за внезапно проснувшегося отцовского чувства… — Значит, тебе интересно, о чем я думаю? В данный момент мне интересно, зачем ты стояла за дверью. Ведь не из детского любопытства, верно? Опачо насупилась, став похожей на хмурого барашка. Она набрала в грудь побольше воздуха, собираясь с мыслями, и разом выпалила: — Ты не любишь господина Хао! - И что? От такого вопроса девочка растерялась, но все же возмущенно добавила: — И хочешь ему навредить! Я чувствую исходящую от тебя враждебность! Анна, про себя усмехнувшись, подалась вперед и заговорщически прошептала: — Опачо, это чувствуешь не только ты. — Тогда я все расскажу господину, — убежденно воскликнула маленькая шаманка, — и он откажется на тебе жениться! Итако не выдержала и рассмеялась. - О, будь добра, только побыстрее! Я буду тебе безгранично признательна. — Вот как? Значит, хочешь избавиться от меня с помощью моей же ученицы? Анна похолодела, вся вжавшись в спинку дивана, словно хотела в нем раствориться. Она была так занята исследованием природы силы Опачо, что пропустила приход самого наставника! Хао прислонился к косяку двери и напоминал безмятежное каменное изваяние. Одетый в домашнее черное кимоно, с распущенными волосами, водопадом струящимися до пояса, он наблюдал за девушкой с пристальным вниманием древней змеи, готовой до последнего ждать своего противника, чтобы нанести смертельный удар. — Привет, Анна-тян, — шаман невинно улыбнулся. — Хао-сама! — радостно крикнула Опачо и чуть ли не бегом кинулась в объятия своего господина. Мужчина по-отечески обнял девочку за плечи и доверительно заглянул в глаза, как бы поступил внимательный отец, заинтересованный в благополучии своей дочери. — Зачем вам жениться на Анне? Она же вас даже не любит! — Правда? Вот незадача! — Шаман посмотрел поверх ее головы в сторону девушки. Та ответила вызывающим, полным ненависти взглядом и скрестила руки на груди, показывая свое согласие с заявлением Опачо. — Ну ничего, мы это исправим! Анна скептически хмыкнула, понимая, насколько он далек от истины. По телу расползалось липкое ощущение волнения, и безумно хотелось, чтобы эта парочка просто ушла, оставив ее в одиночестве со своими эмоциями. Хао как будто прочел ее мысли и, вернув свое внимание к девочке, доверительным тоном поинтересовался: — Ты сегодня обедала? Давай встретимся в столовой минут через двадцать? Мне надо обговорить со своей дорогой невестой детали свадьбы. — Хорошо, господин! — девочка улыбнулась и поспешно выскочила из комнаты, на ходу насвистывая незатейливый мотивчик популярной песни. Доверчивое создание, которому достаточно одного слова своего мастера, чтобы перестань нервничать. Они остались вдвоем, и Анна вдруг поняла, насколько в комнате душно и тесно. Хао не спешил подходить, изучая шаманку с ног до головы, будто лакомый деликатес, которой удалось тайком схватить за обеденным столом. От столь пристального внимания щеки девушки залил румянец, и она ненавидела себя эту слабость. — Опачо тебя любит, — заметила итако просто затем, чтобы утихомирить пожар внутри, затопить его чем-нибудь нейтральным, отвлечься. — Удивлена? Хао приблизился настолько, чтобы смотреть на нее свысока. Он выглядел самодовольно и покровительственно, с ироничной полуулыбкой на лице, будто читал ее, как раскрытую книгу, насквозь видя все задумки и желания. Анне это не понравилось, поэтому она поспешила подняться с дивана, схлестнувшись с ним взглядом, словно мечом. — Не думала встретить хотя бы одного человека, кто не питал бы к тебе отвращения. — Ты меня недооцениваешь, Анна-тян. - Не. Называй. Меня. Так. — зашипела итако, как рассерженная кошка, всеми силами стараясь унять волны ненависти, затмевающие разум. В угольно-черных глазах вспыхнули первые огоньки рыжего пламени. Этот блеск завораживал, завлекая в свой бесконечный водоворот, из которого не выбраться. Красиво. И страшно, ведь Анна знала, кто таится в глубинах безумного пламени: смерть, смотрящая из-под черного провала капюшона, ожидающая своего выхода на свет. А уж если выйдет ... — Интересно, — лениво протянул мужчина, бесцеремонно взяв Анну за подбородок так, что большой палец касался нижней губы. Хао ощущал, как ее быстрое горячее дыхание опаляет кожу, и ему это безумно понравилось. — Когда ты злишься, я чувствую, как меняется твоя сила. Как будто затрагиваешь рычаг, приводящий в действие механизм адской машины. Но что это? Какая темная энергия владеет твоей душой, Анна-тян? Покажи, на что она способна. Загипнотизированная безумным огнем, пляшущим в зрачках цвета оникса, девушка не смогла сопротивляться, полностью подчиненная его воле. Она словно увязла в болоте, которое тянет на дно, медленно погружая в свою пучину. Из головы вылетели все мысли, оставив только засасывающую пустоту и бездну красного сияния обжигающего пламени. Хао придвинулся ближе, касаясь ее щеки легким целомудренным поцелуем. Пальцы охватили шею, и девушка могла почувствовать свой пульс, трепещущий в такт биению сердца. Надави сильнее, и легкие лишатся воздуха. Эта возможность невесомой цепью сковала любое сопротивление, даря над собой немыслимую власть. Итако закрыла глаза, парализованная его голосом, оглушенная и неподвижная, как кукла. — Покажи мне свою силу, Анна-тян, — хрипло шепчет шаман, и его голос наполнен почти материальным желанием, сладким, как шоколад — так и хочется слизнуть. Итако почувствовала, как его губы сливаются с ее, и влажный язык проникает в рот, танцуя в такт только ему известной мелодии. Внизу живота сладостно заныло, Анна впервые испытывала нечто подобное и отдалась этим чувствам без остатка, цепляясь за каждую возможность продлить это невыносимое и болезненное удовольствие, терпкое, как вино. Девушка подалась навстречу, отвечая на поцелуй, касаясь его губ своим языком, руки сами собой обхватили шею. Хао еле слышно застонал, опьяненный ее телом, потеряв над собой всякий контроль. Одно резкое движение - и Анна не заметила, как оказалась лежащей на диване, скованная объятиями крепких рук. Было так странно и приятно ощущать на себе тяжесть его веса, это лишь усиливало страсть, заставляя впиваться ногтями в теплую кожу в безумном стремлении стать еще ближе. Платье задралось до самых бедер, обнажая стройные ноги. Подчиняясь первобытному инстинкту, девушка раздвинула их шире, позволяя шаману оказаться между ними, от чего сразу же почувствовала, как в живот упирается что-то твердое. Возникло непреодолимое желание исследовать этот новый элемент, сделать так, чтобы он соприкоснулся с ее пульсирующей горячей точкой внизу. Для этого итако чуть подтянулась вперед и почти сразу же получила разряд электрического импульса, дарящего неописуемое наслаждение, от чего изо рта вырвался тихий протяжный стон. Хао отреагировал хриплым вздохом, впиваясь в обивку дивана, чтобы не потерять равновесие. Не прекращая ласкать горячие влажные губы, покрасневшие от поцелуев, он свободной рукой рванул лямку платья, абы как спуская его по плечу и открывая кружевной лифчик. Не остановившись на достигнутом, пальцы забрались под чашечки, нащупывая нежную кожу груди. Боль смешалась вместе с наслаждением, итако выгнулась дугой, чувствуя, как его ладонь массирует правую грудь. Волна удовольствия окатила тело, размягчая его, превращая в сливочное масло, готовое принять его твердую плоть. И в этот момент, пальцы, еще секунду назад дарящие удовольствие, сомкнулись на шее. Словно захлопнулась мышеловка, не оставляя надежды на спасение. Хао бесцеремонно повернул ее лицо от себя и, облизнув мочку уха резким животным движением, самодовольно прошептал: — Мне так нравится, когда ты раздвигаешь свои ножки, моя девочка. Готова отдаться здесь и сейчас, да? И куда подевалась вся твоя ненависть? Анна широко распахнула глаза, скидывая вязкое оцепенение, словно удавку с шеи. Реально вернулась быстро и болезненно, отдаваясь звоном в ушах и задетым достоинством. Жажда его тела, страсть — все исчезло, перед уходом больно резанув по сознанию, от чего жутко заболела голова. Зрачки Асакуры удивленно расширились. Он хотел что-то сказать, но не успел — комнату затопила серебристая вспышка творящихся чар. Шаман подлетел на несколько метров, от неожиданности неловко врезавшись в манекен со свадебным платьем, и свалился вместе с ним на пол. Анна подорвалась с дивана, сгорая от стыда и жгучего непреодолимого отвращения, от которого хотелось плеваться. Щеки полыхали праведным огнем, из глаз искрились молнии — девушка напоминала фурию, сбежавшую из ада, чтобы отомстить несносному шаману за совершенное им преступление. — Ты мерзкий ублюдок! — Она быстрым движением руки вызвала духов, которые тут же устремились к Асакуре. Но тот уже был на ногах и с легкостью развеял наведенные чары с помощью обнуления фуриоку. Из груди то и дело вырывалось сдавленное хихиканье, как у подростка, совершившего мелкую пакость и знающего о безнаказанности своего поступка. — Да как ты посмел применить гипноз?! Шикигами вновь начали атаку, которая закончилась, так и не начавшись, — Хао просто смел их горячей волной, отмахнувшись, как от надоедливой мухи. Если бы взглядом можно было испепелить, от шамана уже давно бы осталась горстка пепла. — Только не говори, что тебе не понравилось! Звук твоих стонов до сих пор стоит у меня в ушах. Просто признай, что хочешь меня, Анна-тян! — Ты мне противен, больной психопат! Когда же наконец до твоей тупой башки дойдет эта простая информация?! Меня от тебя тошнит! — Вот как? — на губах мужчины заиграла дьявольская улыбка. — Тогда мне стоит напомнить тебе о прямом воздействии данной техники на шаманов. Она пуста для тех, в чьих сердцах нет тайных желаний совершить задуманное. Другими словами, если ты действительно так меня ненавидишь, чары бы попросту не подействовали. Невозможно вырастить урожай, не посадив зерна, моя дорогая. Разве сегодняшний пример не доказательство? — Да катись в ад со своими замечаниями! Шаман с напускной наигранностью поднял брови: — Неужели обиделась? Я всего лишь показал тебе действительность. Если хочешь негодовать и злиться, то делай это исключительно на себя саму. — Что здесь происходит? — послышался ошарашенный голос учителя Кино. Женщина стояла в дверях, не решаясь войти, пальцы напряженно сжимали длинную деревянную трость, на которую та опиралась. — Ничего особенного, Кино-сан, — Хао беспечно отряхнулся, поправил сползший пояс и послал в сторону итако воздушный поцелуй, — знакомлюсь со своей будущей женой поближе. Вы ведь не против? Анна совсем не по-женски матюгнулась и, досадливо пнув и так изрядно пострадавший манекен, вихрем вылетела из комнаты.