brother

Утро выходного дня было обязано начаться хорошо, но, видимо, никто никому ничего не должен, так что началось все с того, что мама сказала очень громко и очень радостно, что замуж выходит одна из ее подруг и мы все должны быть там. Когда она говорила обо всех, она наверняка имела только нашу семью, но вот Майкл решил взять с собой Эбигейл. Кто она, почему она должна ехать с нами, какого черта она надела это платье и кто позволил ей быть такой мерзкой, мне никто не сказал. И я подумал, что пусть она идет нахуй. Она меня не трогает и ладно. -Сынок? Мама подошла ко мне и легко повернула меня к себе лицом. Внимательно осмотрев меня и мой костюм, она поправила галстук на мне и положила руки мне на щеки. Женщина добродушно улыбалась и ее взгляд был таким мягким и нежным, что я даже не заметил, как сам улыбался ей. -Ты замечательный мальчик,-она обняла меня и я тоже обнял ее, но не скрестил руки за ее спиной. Мама чмокнула меня в щеку и попросила быть внизу через пять минут. Я тоже хотел ее попросить, попросить дать Эбигейл в нос, потому что ее блядоподобный смех за стенкой выводил из себя. Знаете, как в фильмах смеются пьяные дешевые шлюхи? Ну вот. В общем, внизу я был раньше парочки минут на пятнадцать, судя по тому, что мама нервно звала их раза три, и беседовал с папой по поводу того, куда мы едем и долго ли ехать. Как оказалось, на месте мы будем через двадцать минут после посадки. Должен сказать, что эти двадцать минут были самыми долгими в моей жизни. Я сидел на заднем сидении рядом с Майклом и Эбигейл. Я прикрыл лицо рукой и сжал зубы, чтобы случайно не нагрубить ей. Эбигейл громко смеялась, задавала тупые вопросы и просто нагло приставала к Майклу. Она лезла ему в штаны при его семье и ее это никак не волновало. Меня это не волновало тоже, но только до тех пор, пока она не спросила слащавым и слегка насмешливым голосом: -А ты, Люк, сосал когда-нибудь? Папа закашлялся, от чего машину чуть повело в сторону, а мама громко и строго произнесла ее имя, хоть ее это не волновало. Я потер глаза, громко вздохнув и повернулся к ней, чуть наклонившись вперед. Она была так довольна собой. Ее наманикюренные ручки были сложены на коленках моего брата, которые сейчас был как никогда серьезным и, может, напуганным? Могу сказать точно, что такого он от нее не ожидал. Девушка смотрела на меня и ждала ответа. И я хотел ответить что-то, съязвить, послать ее нахуй, но решил, что я все-таки выше этого. Поэтому я максимально стервозно посмотрел на нее, выгнув бровь и сел обратно ровно. Всю оставшуюся дорогу в машине была тишина. Я смотрел в окно и меня никто не трогал. Когда мы вошли в дом, мне захотелось уйти. Все было завешано розовыми лентами, шарами и цветами. Очень много цветов. Катастрофически много цветов. Тем не менее, я улыбнулся, пожал руку жениху, у которого был взгляд провинившегося котенка, и галантно поцеловал руку даме в свадебном платье, которая тут же приняла говорить маме, какой я замечательный, пока ее щеки становились еще розовее. Я очаровательно улыбался некоторым девушкам и мужчинам, они подмигивали мне, кто-то даже подливал шампанское в бокал. Или не шампанское. Я не разбирался. Было даже не плохо, когда я немного опьянел и позволил кому-то надеть мне на голову венок из тех самых цветов. Люди мелькали передо мной, кто-то улыбался, кто-то уже засовывал в мой карман бумажку с номером телефона, кто-то обнимал за талию. Венок уже давно был на каком-то мужчине, который несколько раз пытался поцеловать меня. Я был пьян, но тем не менее галантность была со мной весь вечер и я услужливо отодвигал некоторым дамам стулья, открывал двери, подливал выпивки. Старался вести себя прилично. Было весело ровно до того момента, как Эбигейл встала передо мной, когда я выходил на улицу. -Отойти, пожалуйста,-я отпил немного из бокала, не прерывая зрительного контакта. Девушка наклонилась ко мне. Легкий прищур, едкая усмешка на губах, взгляд полный ненависти (по каким-то причинам) не говорили ни о чем хорошем. И тут она пьяненько протянула: -Попроси вежливо. -Просто отойди, я не хочу иметь с тобой ничего общего. -Попроси, иначе я всем расскажу, что Майкл трахал тебя, когда ты был несовершеннолетним. Эбигейл улыбалась во все свои 32 зуба, испачканных красной помадой. Буквально все в ее лице говорило о том, как она счастлива сейчас видеть мое охуевшее лицо. Некоторое время я просто не мог поверить, что она знает. Не мог поверить, что Майкл ей рассказал. Я хотел было что-то сказать, как она заорала на весь дом, что мы с Майклом когда-то переспали. И, конечно, большинство пьяных неадекватных людей принялись пялится на меня, как на прокаженного. Но больше всего я порадовался лицу брата, который был в шоке не меньше моего. Майкл смотрел на меня и я буквально видел, как он разрывается между тем, чтобы ударить Эбигейл и обнять меня. Я видел, как Майкл осознает, что виноват. Я был счастлив, когда все засмеялись, не поверив ей и ее лицо снова стало недовольным ебалом. В итоге я прорвался на улицу, чувствуя себя намного спокойнее оттого, что никто не поверил ей. Я сидел на скамейке и тупо смотрел на свои руки. Мне почему-то было очень стыдно. И еще я был зол. Зол на Майкла, который растрепал все непонятно кому. -Эй. Я вздохнул, когда услышал голос брата. -Нет, пошел нахуй,-я глубоко вдохнул,-ты ей все рассказал. ТЫ все ЕЙ рассказал! Как ты посмел? Я не просил любить меня, не просил быть классным братом, я просто просил держать рот на замке!-я повышал голос с каждым словом и от этого Майкл был немного растерян,-а когда она рассказала всем, когда твоя пьяная телка всем рассказала, ты просто стоял. Стоял и смотрел,-я саркастично похлопал в ладоши у него перед лицом и он потянулся назад, часто моргая,-ты мудак и я тебя ненавижу. Я хотел уйти домой. Пешком, по темноте, не зная дороги, лишь бы никогда не видеть его и ее. Но Майкл схватил меня за руку и начал безостановочно быстро говорить: -Я был пьян и рассказал, тем более никто не поверил, Люк, все подумали, что это шутка, малыш, послушай меня. От этого прозвища мне стало не по себе и захотелось блевать. Что я, собственно, и сделал. Блеванул ему на ноги, сжимая живот рукой. Я вытер рот его рукавом и улыбнулся ему. -Никогда не говори со мной больше, ладно?-я усмехнулся,-малыш, блять. -Люк!,-он сбросил пиджак и что-то принялся говорить, но я как-то не особо вникал. Я был так обижен и зол, что хотелось сделать ему так больно, как только можно. Он рассказал всем, он предал меня. И я потерял последнюю надежду на то,что он человек. Так что, я просто ударил его по лицу и ушел, гордо подняв нос к верху. Эта драма так забавляла. А потом я напился. Пил все подряд, со всеми подряд, без перерыва. Старался оставаться мужчиной и, кажется, держался молодцом, потому что кто-то даже похвалил меня, мол, какой я молодец, такой молодой, а веду себя как джентльмен. Ну, джентльмены тоже бывают в сраку пьяны. Наверное. Не знаю, я, в общем, был.