brother

Засыпая, я был захвачен внезапной усталостью и гложущим голодом. Мне было так хорошо и спокойно, как никогда прежде. Возбуждение накрывало меня волнами, а затем сразу проходило. Я старательно вглядывался в гулкую темноту и различал в ней сгусток тяжелых движений. Темнота была такой теплой, я буквально мог чувствовать, как ее длинные черные пальцы пробирались под кожу, ломали кости и будто собирали меня по частям заново. Я мог слышать ее, чувствовать, я дышал темнотой. -Господи, блять, ты откроешь свои глаза или нет? Я медленно, с трудом обернулся, услышав голос из темноты, но там по-прежнему никого не было. Вокруг все еще была всепоглощающая спасительная ласковая темнота. И я опять закрыл глаза, наслаждаясь мраком, позволяя ему проникнуть в меня глубже. -Люк! «Что за черт?» -Просыпайся! Я нехотя открыл глаза и увидел перед собой недовольного Майкла, который тыкал в меня скейтбордом и сейчас, когда я уже ошарашено, смотрел на него. Он был так увлечен, что, наверно, даже не заметил, что я проснулся. Повисла тишина. -Можешь..прекратить, пожалуйста? Майкл замер, а затем убрал скейтборд за спину и выпрямился. Он по какой-то неизвестной никому причине закатил глаза и надменно сказал: -Мама, моя мама, просила разбудить тебя, чтобы ты не опоздал в школу,-он прочистил горло,-чтоб через минуту твоя тушка была на кухне. Я был удивлен, что он сделал акцент на том, что Карен только его мать. Если он и думал меня этим обидеть, то непонятно зачем? И с чего я должен обижаться, если сам еще не свыкся с мыслью, что она моя мама? Майклу двадцать пять, но ведет он себя на пятнадцать. -Так и будешь глазеть на меня?-он усмехнулся, явно довольный тем, что я рассматриваю его. Так много о себе возомнил, придурок. Как он дожил до двадцати пяти с таким характером и вечно закатывающимися глазами? -Ты пялился на меня, пока я спал, так что, имей совесть, выйди, пожалуйста, из моей комнаты,-я вздохнул и сел на кровати, свесив босые ноги. По телу пробежали мурашки, когда ноги соприкоснулись с холодным полом. Я встал и принялся одеваться, демонстративно игнорируя присутствие брата в комнате, тогда он и вышел, раздраженный черт знает чем.

***

Каждый раз, как Майкл пинал меня в коленку, каша выпадала из ложки обратно в тарелку и пачкала мою белую чистую рубашку. Я игнорировал его, каждый раз, молча осторожно вытирая салфеткой вязкие капли каши. Майкл совершенно не подавал виду, что пинает меня и это выглядело так, словно я психически нестабилен и у меня руки трясутся, поэтому каша и выпадает из ложки. Жаловаться на него Карен я не хотел – мы (я) взрослые мужчины и сами разберемся. (Если я не воткну вилку в его горло однажды.) Колено уже начинало болеть, но этот урод продолжал бить все в то же место, и, кажется, его это ну очень забавляло. Я терпел, закрывал глаза и шумно выдыхал, пока Майкл отвлекал семью от меня пустыми разговорами о его пустой жизни. -Майкл, пожалуйста, прекрати пинать меня под столом,-сказал я на выдохе, смотря на него. Клиффорд «удивленно» посмотрел на меня, мол, не понимает, о чем я говорю, а затем отвернулся, продолжая говорить с Карен. А та, словно специально не обращала внимания. Я вскочил из-за стола, предварительно громко бросив ложку на стол, и направился к себе в комнату, чтобы переодеть рубашку, так как эта была уже вся в каше. -Люк? Ты куда?-Дерил звучал строго. -Наелся,-в том же тоне ответил я. Прелестное утро: голоден, в грязной рубашке, с придурошным братом в одном доме. Выиграл эту жизнь. Я переодевался, когда Майкл вошел, даже не постучавшись. Он будто специально вел себя, как мудак. -Ты мог бы и постучаться,-я повернулся к нему, застегивая рубашку. Он в очередной раз закатил свои тупые глаза, казалось, что они вечно в таком состоянии, что-то вроде врожденного дефекта, но я все же больше склоняюсь к тому, что врожденный дефект у него в мозгах. Но как только он открыл рот, я понял, что прав: -Вообще-то, это моя комната.. Пришла моя пора закатывать глаза: -Закрой дверь с той стороны. Майкл захлопнул дверь и уперся на нее, сложил руки на груди и смотрел на меня ТАК, словно мы встречаемся. Я старался не подавать виду, что меня напрягает эта ситуация, и спокойно заправлял новую чистую рубашку в джинсы. Когда я поправлял волосы, он все еще молча смотрел на меня. -Я пришел извиниться,-сказал он и я приподнял бровь – Майкл и извиниться? Смешно. Я догадался почти сразу, что это Карен прислала его ко мне. Потому что, я уверен, Майкл бы в жизни не пришел ко мне сам, а тем более для того, чтобы извиниться. -Если это шутка, то не смешно,-я тоже повернулся к нему и сложил руки на груди. Не он один здесь может быть нахальным кретином. Майкл прищурился и открыл рот, собираясь сказать очередную грубость/пошлость, но сразу закрыл его и вздохнул. Мы стояли в тишине около трех минут, а затем Майкл просто вышел из комнаты, сказав тихое, возможно, смущенное «я отвезу тебя в школу». И через десять минут я сидел в машине Майкла, демонстративно смотря в окно. А Клиффорда это, кажется, совсем не волновало. Я думаю, его никто-ничего-никогда не волновало. -Слушай, не злись на меня,-заговорил он некоторое время спустя,-просто хотел знать, как долго ты продержишься. Как долго продержишься ты, Майкл, закрыв свой рот? Я чувствовал неприязнь к нему, не хотелось и на минуту оставаться с ним наедине. Меня тошнило рядом с ним. -Впредь, пожалуйста, не будь мудаком,-ответил я лишь тогда, когда он припарковался у школы, и вышел из машины, громко захлопнув дверь за собой. Надеюсь, что в школе не будет мудаков, похожих на Майкла. Может, у меня даже появиться друг. Друг-не-мудак.