Я не жалею, что живу...

Бета: ShekkiTehhi

«Бегство никогда не бывает окончательным выходом. Куда бы ты ни бежал — ты всегда бежишь от себя»(с) Сергей Лукьяненко «Фальшивые зеркала»

Грубая жёсткая ладонь, пахнущая табаком, зажимает рот. Другая рука сильно обхватывает поперёк груди, стискивая, не давая вдохнуть. Не закричать, не дёрнуться. Зло, творимое безнаказанно, развращает и расслабляет молодой ум. Что может быть большим злом, чем чужая жизнь, отнятая насильно? Постоянно убивать, не получая за это возмездия — такой образ жизни играет злую шутку с молодыми убийцами. В какой-то момент они теряют бдительность. Постоянная смерть даёт им иллюзию собственной неуязвимости. И молодые и глупые, убивая, начинают мнить себя бессмертными. И это — большая ошибка. Естественный отбор, благодаря которому тех, кого называют крипи, никогда не будет много. С Йаной случилось именно это — она потеряла бдительность. Забыла, что и убийцу могут убить. Особенно когда убийца выглядит как худой подросток — из-за мешковатой одежды и упрятанных под тонкую вязаную шапочку волос — неопределённого пола. И особенно — когда убийца бродит по ночам по улицам городов и не соблюдает осторожность. По иронии судьбы, в город её привела отнюдь не жажда убийства. Просто заметила, что последние пару дней ей невмоготу сидеть в Доме. Накатывала непонятная раздражительность, и каждому, кто оказывался в пределах видимости, хотелось выцарапать глаза. С такими настроениями от крипи лучше держаться подальше. Они — как звери, чувствуют направленную на себя агрессию, и тут же начинают заводиться сами. Конечно, Йана сама была крипи. Но, по сравнению с остальными, достаточно мелкой и неопытной. И, несмотря на то, что её «танцы» с Джефом, за которые Слендер на месяц выставил их из дома, проходили для неё достаточно успешно, шанс огрести по полной был весьма и весьма велик. Да и Дом в целом начал казаться ей тюрьмой, а собственная комната — камерой-одиночкой. Поэтому уже третьи сутки Йана вкушала прелести бродячей жизни в отдельно взятом городке. Достопамятное приключение в компании Джеффа Убийцы дало хорошую школу, и Йана с удивлением заметила, что если ты не особо брезглив или щепетилен, то и на улице вполне можно жить. По крайней мере — в тёплое время года. Последняя жертва крипи — мужик с мерзким характером, прирезанный Йаной в его же собственной квартире — обеспечила её неплохим запасом наличности. Так что все кофейни, пекарни и забегаловки были к её услугам. Городок стоял на реке, и его набережная была сплошь усеяна небольшими пристанями и лодочными сараями. В одном из них Йана устроила себе место для ночёвки, постелив на дно старой деревянной лодки найденный там же огромный брезентовый чехол, которым, судя по размерам, можно было укрыть все строение целиком. В сарае было пыльно, двери, закрывающиеся на весьма условный засов, скрипели ржавыми петлями, а сама лодка зияла несколькими небольшими, но заметными дырами в корпусе. Из чего Йана сделала вывод, что хозяин этого имущества не наведывался сюда давно, и вряд ли соберётся в ближайшие дни. Так что неожиданных вторжений она не боялась. За эти дни Йана излазила городок вдоль и поперёк, и нашла его весьма симпатичным. Он был маленьким, уютным, каким-то почти киношным. Такие города любили изображать в семейных голливудских комедиях восьмидесятых годов. Было тут всё, как по списку — главная площадь, городская ратуша, здание суда, парк, школа, престижный район для более богатых жителей. — Того гляди, откуда-нибудь выскочит Марти МакФлай, — пробормотала она себе под нос, наблюдая за подростками, хохочущей стайкой вваливающихся в кофейню на другой стороне улицы. Во всем этом идиллическом антураже Йана совсем не жаждала крови, так что жители городка могли спать спокойно. Возвращаться в Дом не хотелось совершенно, и крипи рассчитывала растянуть свои каникулы до тех пор, пока не кончатся деньги или не испортится погода. А там — видно будет. Видимая игрушечность городка усыпила бдительность Йаны. А вполне успешная и даже комфортная ночёвка в лодке — ещё больше уверила её в безопасности окружающего мира. Йана никогда не боялась темноты. А став крипи привыкла к тому, что в темноте надо бояться её саму. Привыкла быть опасностью и привыкла, что для неё самой опасность представляют только более сильные крипи и монстры. И эта убеждённость сыграла с ней злую шутку. Было за полночь, когда Йана шла к своему лодочному сараю. Путь к набережной лежал через небольшую рощу из смешанных деревьев и кустов. Рощица была испещрена тропинками и облагорожена несколькими беседками, в которых днём горожане с удовольствием устраивали пикники. Сейчас же роща была темна и полна ночных шорохов. Где-то вдалеке слышался смех и звуки музыки — кто-то, видимо, решил устроить ночной пикник. Йана шла, задумавшись о своём, и не сразу услышала торопливые шаги за спиной. А когда услышала, когда ощутила спиной пристальный взгляд, и рука сама потянулась к ножу, спрятанному под широкой рубашкой, на её плечо тяжело опустилась широкая ладонь. Ладонь стиснула плечо, резко развернула, чуть толкая спиной вперёд, и Йана с трудом удержала равновесие. — Ну, привет, парень, — произнёс низкий прокуренный голос. — Чего это ты тут так поздно без мамки гуляешь? Фонарей здесь не было. Свет полной луны рассеивали кроны деревьев. Но темнота не была помехой для глаз крипи. Пятясь назад, Йана оглядела прицепившегося к ней мужика. И увиденное ей не понравилось — выше среднего роста, плечистый, грузный, с длинными руками. Судя по голосу — пьяный, но при этом на ногах держится довольно твёрдо. Лет сорока пяти, наверное. Обрюзгшее лицо, всклокоченные волосы. Но на бродягу не похож — джинсы, лёгкая куртка и футболка под ней выглядели вполне прилично. Он криво улыбался, но глаза его нехорошо щурились. Намерения у мужика были явно недобрые — ему, похоже, очень хотелось до кого-нибудь докопаться. — Ну что, малец, где мамка твоя, спрашиваю, — в темноте мужик принял её за мальчишку. — Нету, — односложно буркнула Йана, пытаясь сообразить, как лучше поступить. Нечего и думать, что она сможет справиться с этим Кинг-Конгом. Она, конечно, крипи, и сильнее обычной восемнадцатилетней девчонки, но надо быть реалисткой. Даже с ножом ей эта туша не по зубам. Значит, нужно улучить момент и драпать. Но сейчас он стоял всего в паре шагов от неё — слишком близко. Если реакция его не подведёт, она не успеет сделать и шага — он сцапает её своими длинными ручищами. Нужно увеличить дистанцию. — Нету, значит, — протянул мужик, делая шаг вперёд. Йана сделала такой же шаг назад, от него. Лицо мужика исказила злая гримаса: — Ты стой смирно, сопляк, когда со старшими разговариваешь! — А чего я? — угрюмо сказала Йана, решив отыгрывать образ туповатого подростка. — Я стою… — Ты чего тут шляешься ночью? — Ничего, — Йана чувствовала, что мужик начинает заводиться, и ищет повод пустить в ход кулаки. — Просто иду… Надо было принимать решение и прямо сейчас. «Рискну» — подумала она, напрягая мышцы ног, чтобы с места сорваться в бег… И тут её лицо как будто обожгло огнём, голова мотнулась в сторону, тропинка из-под ног метнулась вверх, больно ударив по плечу. То ли мужик что-то почуял, то ли просто ему надоело чесать языком, когда чесались кулаки. Он без предупреждения, резко и быстро ударил «подростка» тыльной стороной ладони по щеке, сбив его с ног. — Ты мне ещё подерзи, пидор мелкий… Слова агрессора долетали до Йаны словно издалека, в ушах стоял звон от удара. Рот наполнился стойким вкусом крови, из разбитой губы побежала по подбородку тонкая тёплая струйка. А в душе зарождалась паника — крипи безвозвратно упустила контроль над ситуацией. Это же надо было так вляпаться! Нож, конечно, был ещё при ней, но толку от него было немного. Единственным ее шансом было извернуться, выхватить нож и всадить его этому мудаку в ногу. Тогда догнать он её точно не сможет. По крайней мере, Йана на это очень надеялась. Только нужно было дождаться, пока мир перестанет двоиться перед глазами. — Ну чего ты разлёгся, маленький говнюк? — здоровяк надвинулся на свою жертву, в голосе его мелькнуло удовлетворение. — Вставай, будь мужиком… И он с нарочитой ленцой ударил Йану ногой в живот. Дыхание перехватило, она скрючилась и захрипела. Паника сменилась страхом. Она ничего не могла сделать. Этот урод просто забьёт её насмерть. — Слабак, — с удовольствием произнёс мужик. — Ты же… Так, не понял… В голосе промелькнуло удивление. Он присел на корточки, ухватил Йану жёсткой ладонью за скулы, грубо поднимая её голову вверх. Йане, несмотря на боль, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Когда она упала, тонкая вязаная шапочка, скрывающая её волосы, сползла, и из-под неё выпало несколько белых достаточно длинных прядей. Мужик, наконец, разглядел их и заинтересовался. Подняв голову Йаны, он сорвал с неё шапку. В неверном лунном свете серебром сверкнули белоснежные волосы. — Бляяя… — изумлённо протянул мужик, — да ты — девка. То-то я смотрю, пацан какой-то мелкий… Чего сразу-то не сказала? Ну-ка, вставай давай… Он схватил Йану за локоть и рывком поставил на ноги. Девушку замутило, а звон в голове усилился. Но это не помешало ей услышать, как изменился голос мужика… и скривиться от отвращения. Агрессия сменилась приторно-тошнотворной ласковостью, и не надо было быть гением, чтобы понять, в какую сторону переключились его мысли. «Лучше бы он меня бил», — подумала Йана, видя, как он обшаривает её взглядом, ставшим противно масляным. Она попыталась высвободить локоть из его хватки — он держал её за правую руку, и Йана не могла добраться до своего ножа. Пальцы на локте сжались сильнее. — Слушай, — крипи попыталась вступить в переговоры. — Отпусти меня, а? — Отпущу конечно, — он откровенно сально усмехнулся. — Ты не бойся, я не обижу. Я бы и бить тебя не стал, если бы знал, что ты девочка… Он произнёс слово «девочка» с такой откровенно похабной интонацией, что Йане захотелось вцепиться ему в глаза. Она почти непроизвольно дёрнулась. Мужик потянул её к себе, оглядываясь по сторонам. — Не дёргайся, — растягивая слова, заворковал он. — Давай-ка мы с тобой прогуляемся… Он прижал Йану спиной к себе, обхватив её поперёк туловища, стиснул до боли, прижал руки к телу. Второй рукой он зажал ей рот. — Я прослежу, чтобы тебя никто не обидел. Нельзя такой красивой девочке одной по ночам ходить… Он тащил её куда-то сквозь кусты. Йана трепыхалась в его хватке, понимая всю бесполезность своих усилий. Если бы она была уверена, что эта горилла всего лишь изнасилует её, она, возможно, так бы и не паниковала. Секс с пьяным ублюдком, это противно но не смертельно — она бы пережила. Но Йана почти не сомневалась, что когда он наиграется, то либо придушит её, либо свернёт шею. И крипи не была уверена, что сможет воспользоваться своим ножом. Мужик швырнул Йану на землю и тут же навалился сверху, усевшись ей на бёдра. Йана вскрикнула и попыталась вывернуться из-под него, одновременно стараясь запустить ногти ему в глаза. Но мужик, похоже, был готов к подобному, и ловко изловил обе её руки. У Йаны мелькнула мысль, что он не впервые развлекается с женщиной без её согласия. — Давай, малышка, — прохрипел он, одной рукой прижимая оба запястья Йаны к земле за её головой. — Сделай дяде приятно… Второй рукой он рванул её рубашку, обрывая пуговицы. — Какая аппетитная курочка мне попалась, — ухмыльнулся насильник, стаскивая с грудей девушки лифчик и больно сжимая пальцами сосок. Йана вскрикнула, уже понимая, что силой она ничего не добьётся. Ей нужно было, чтобы он отпустил её руки, чтобы она смогла добраться до ножа. Или хотя бы чтобы он наклонился к ней — тогда она вцепилась бы зубами ему в шею. В том, что она сумеет перегрызть ему глотку, крипи даже не сомневалась. Она уже собиралась было изобразить покорность и дрожащим голосом попросить «дядю» не делать ей больно… Как вдруг ощутила, что земля под её спиной двигается. Первая мысль была, что показалось. Но пока мужик увлеченно лапал её грудь, пока он наклонялся, и с довольным урчанием облизывал её соски, это движение стало более явственным. Под землёй, к которой прижимал её насильник, что-то ворочалось и как будто пыталось выбраться. Пытаясь понять, что происходит, Йана перестала вырываться из держащих её рук, и мужик сделал из этого неверные выводы. — Правильно, будь послушной девочкой, и всё будет хорошо, — продолжая держать её руки, он стал судорожно расстёгивать свои джинсы. — Ты ртом-то работать умеешь? Отсасывала когда-нибудь? Он успел расстегнуть пуговицу и молнию на джинсах, когда земля рядом с его коленом зашевелилась. С шорохом разъехалась палая листва, и из земли высунулась… рука. Костлявая кисть в обрывках сухой как пергамент плоти вцепилась мужчине в колено. Тот изумлённо уставился на неё округлившимися глазами. — Какого… — начал он, но земля зашевелилась снова, уже с другой стороны, ближе к Йаниному плечу. Показалась ещё одна сухая мёртвая рука. Она высунулась сразу по локоть, слепо обшарив воздух, задела костлявыми пальцами голую грудь девушки и тоже потянулась к мужику. Тот испуганно вскрикнул, выпустил руки Йаны и отшатнулся назад, освобождая крипи от веса своей тяжеленной туши. — Это, блять, что такое?! — заорал он, когда ещё одна рука показалась из земли и цепко схватила его за куртку, не позволив встать. Йана не знала ответа. Она торопливо отползла в противоположную сторону, пока не уперлась спиной в тонкий ствол осины. Автоматически поправила на груди лифчик, бестолково запахнула рубашку и округлившимися глазами смотрела, как из-под земли лезут мертвецы. За рукой, что держала мужчину за куртку, показалась голова — практически голый череп с редкими остатками кожи и длинных пегих волос. Рука, которая первой ухватила мужика за колено, тоже принадлежала ему, и теперь мертвец обеими руками цеплялся за одежду мужчины. Тот уже орал в голос, но не мог отцепить от себя назойливые останки. Труп вылез из земли целиком — кости, обтянутые сухой плотью и обрывками ткани, которые рвались при движении, и из прорех вываливались иссушенные внутренности. Он целенаправленно хватался за человека, не давая ему подняться на ноги. Земля продолжала шевелиться, на поверхность вылез ещё один покойник. Он сохранился чуть лучше — почти все кости были обтянуты кожей, на черепе угадывалось подобие лица… А вот нижняя часть туловища отсутствовала. Чуть выше пояса из тела торчал обрубок позвоночника и сухие ошмётки внутренностей. Мертвец на руках полз к вопящему от ужаса мужчине. Откуда-то из-за головы мужика показалась ещё пара полуразложившихся рук — они принялись хватать его за лицо и за волосы. На Йану мертвецы не обращали никакого внимания. — Тебе нужно быть осторожнее, дорогая, — раздался высокий мелодичный голос. Крипи обернулась. Справа и чуть позади стояла ослепительно красивая женщина. Высокая, зеленоглазая, с русыми волосами, завитыми в тугие локоны, в белой блузе и черной, с сиреневыми узорами, юбке. — Мама Бриджит?! — удивлённо воскликнула девушка. — Что вы здесь делаете? — Видимо, — задумчиво произнесла лоа, — выручаю тебя из весьма неприятной ситуации. Женщина приблизилась к сидящей на земле девушке, наклонилась, коснулась тонкими пальцами щеки крипи. Йана вздрогнула и непроизвольно поморщилась — сейчас, когда страх за свою жизнь отступил, и адреналин слегка схлынул, снова напомнила о себе боль от удара по лицу. Лоа неодобрительно покачала головой: — Йана, я знаю, что ты — опасное создание, но всё же нельзя быть такой беспечной. — Тут вы правы, — признала девушка, неуклюже поднимаясь на ноги. Она перевела взгляд на несостоявшегося насильника. Тот сидел на земле, спрятав лицо в ладони, и подвывал на одной ноте. Мертвецы — торе — ползали вокруг, как чудовищные насекомые, слепо цепляясь за него иссохшими руками. — Это вы сделали? — тихо спросила Йана, указав на мертвецов. — Да. Я — Хозяйка Кладбищенских Врат, но не люблю управлять смертью — предпочитаю жизнь, и всё, что с ней связано. Смерть — это прерогатива моего супруга. Но ситуация требовала… — Спасибо, — искренне сказала девушка, глядя в зелёные глаза лоа. Та ослепительно улыбнулась, ласково коснувшись белых волос крипи. Потом с осуждением посмотрела на подвывающего мужчину: — Я не могла позволить, чтобы с тобой случилась подобная мерзость. Она подняла руку и пошевелила пальцами, словно перебирала лучи лунного света, льющегося сквозь листья. Как будто играла на них, как на струнах. В ответ на это движение, сила, заставляющая давно мёртвые тела двигаться, исчезла. Мертвецы осыпались с человека грудами старых костей и истлевшей плоти. Земля под мёртвыми телами пошла волнами, разрыхляясь и втягивая в себя останки. Мужик, похоже, не замечал ничего, что вокруг него происходило. Он продолжал выть в ладони, слегка покачиваясь вперёд-назад. — Тебе нужна его жизнь? — спросила лоа. Йана окинула мужика, который, кажется, окончательно поехал крышей, брезгливым взглядом: — Похоже, она даже ему уже не нужна. — В таком случае, — строго сказала лоа, — пойдём отсюда, дорогая. Бриджит обняла Йану за плечи, и девушка послушно позволила увести себя. Мужик продолжал тихо выть. Если несостоявшемуся насильнику пришлось продираться сквозь кусты, утаскивая свою жертву подальше от дороги, то сейчас упругие, покрытие листвой ветви сами расступались, давая дорогу лоа. Йану ещё слегка потряхивало, лицо болело, да и на животе стоило ожидать приличный кровоподтёк. Бриджит вывела девушку на тропинку, и вместе они вышли на залитую лунным светом набережную. — Как вы здесь оказались? — спросила крипи, когда Бриджит за подбородок развернула её лицо к луне, чтобы на него попадало больше света. — Ты можешь мне не поверить, — ответила она, осторожно касаясь прохладными пальцами горящей словно в огне щеки. — Но совершенно случайно… От прикосновения Йана почувствовала приятную прохладу, словно на кожу подул лёгкий морской бриз, и щекочущее покалывание. Тянущая тупая боль отступала, унося с собой ощущение, будто щёку раздуло до размера всей головы. Нежные пальцы коснулись разбитой губы. Через несколько секунд, лоа убрала руки, удовлетворенно разглядывая лицо Йаны. — Вот, так намного лучше. Крипи осторожно коснулась своей щеки — боли не было. Губы тоже были целы — об ударе напоминала только подсохшая кровь на подбородке. Йана стёрла её ладонью. — Спасибо, Мама Бриджит, — сказала она. — И всё же — откуда вы здесь? — Я часто посещаю такие места, — ответила лоа, и улыбка её стала печальной. — Видишь ли, на месте этой части города раньше было кладбище. Но люди построили плотину выше по реке, изменили её русло, направив его сюда. И город стал расти в сторону реки. Живым не понравилось, что между ними и водой оказались мёртвые. И они решили перенести кладбище, чтобы освободить место для города. Но, как часто бывает с людьми, они сделали это не слишком прилежно. Многие мёртвые остались в этой земле — без могил, в земле, которая больше не является для них приютом. Несчастные бездомные, лишённые даже возможности уйти оттуда, где для них больше нет места. Бриджит вздохнула и продолжила: — В мире людей много таких мест — разорённых кладбищ. Но всё, что я могу, это посещать их, чтобы подарить хоть немного утешения. Повисло молчание. Йана смотрела на рощу, из которой они только что вышли, и думала о том, что этот мир намного сложней, чем ей казалось. — Это были те, кто остался здесь? — тихо спросила крипи. Бриджит кивнула. — Грустно это как-то, — заметила Йана. — Да, — согласилась лоа. — Но таков порядок вещей. Даже мы не можем повлиять на него. Они помолчали. Потом Бриджит окинула Йану взглядом. Девушка как раз опустила руки, и рубашка, лишённая пуговиц, распахнулась на ней. Лоа нахмурилась. — И всё же, как случилось, что ты сама едва не оказалась жертвой? — она спрашивала, а её тонкие длинные пальцы совершили странное движение, словно она тянула из воздуха невидимую нить. — Насколько я знаю, когда крипи охотятся, с ними очень сложно сладить. — Да я не охотилась, — ответила Йана почти автоматически — она следила за пальцами лоа. В них действительно появилась тонкая сверкающая сиреневая ниточка, которая тянулась из ниоткуда. — Да и не стала бы я охотиться на такого бугая… — Тогда что ты делала здесь ночью? — Бриджит плавно вращала запястьем, накручивая блестящую сиреневую нить на свои пальцы. — Ну… — протянула Йана, почему-то ощутив какое-то смущение. — Можно сказать, что я устроила себе каникулы. — Каникулы? — Лоа удивлённо приподняла тонкие брови, но тут ниточка перестала наматываться на её руку и оборвалась. — Так, встань-ка ровно… Йана послушно выпрямилась. Бриджит поправила на ней рубашку, так, чтобы края соприкасались друг с другом. Свободно болтающийся кончик сверкающей нити вдруг ожил, подвигался в воздухе, как голова любопытной змейки, потянулся вперед и ткнулся в тёмную ткань рубашки. Нитка начала сматываться с пальцев женщины. А Йана, затаив дыхание, смотрела, как ниточка, словно следуя за невидимой иглой заструилась в ткани, сшивая края рубашки и выводя на шве какой-то сложный узор. Не дойдя до подола сантиметров пятнадцать, нить принялась шить в обратную сторону, дополняя уже созданный узор деталями. В довершение, слева на груди нить сложилась в контур какого-то экзотического цветка. — Ого… — только и смогла выдохнуть Йана, оглядывая обновлённую рубашку. Края были сшиты «встык», шов являл собой орнамент из лиан с крошечными листиками, цветок на груди был его логическим завершением, и всё это поблескивало фиолетовым. Рубашку можно теперь было снять только через голову. Но всё равно, магия лоа превратила этот бесформенный мешок с рукавами в дизайнерскую вещь. — Это потрясающе, — сказала крипи, проводя пальцем по сверкающим нитям. — Просто слов нет. — Это пустяки, дорогая, — Бриджит легкомысленно махнула рукой. Она вдруг села там где стояла, прямо на короткую прибрежную траву, изящно огладив на коленях длинную юбку. Потянула Йану за руку, и та с удовольствием уселась рядом, скрестив ноги — она за сегодня уже находилась, и конечности начинали протестующе гудеть. — Так что это за каникулы? — спросила Бриджит. — Что-то я не слышала, чтобы крипи Палочника имели обыкновение ходить в отпуск. — Да я тоже, — хмыкнула девушка. — Просто, понимаете, какая-то маета на меня напала. Всё раздражает — Дом, лес, крипи… Я огрызаться стала на всех… С Клокворк поцапалась на пустом месте… Подумала, что если и при Слендере язык за зубами не удержу, хорошо мне точно не будет… И я подумала, что мне нужна смена обстановки. Пришла в этот город, он мне понравился, решила осесть здесь ненадолго. — Крипи помрачнела. — А тут этот козёл похотливый откуда-то взялся. Всё настроение испортил. — Она вздохнула. — Наверное, вернусь завтра домой. Мама Бриджит слушала её, задумчиво склонив голову на бок. На последних словах, с лёгким удивлением посмотрела на Йану: — Домой? Ты называешь… это место домом? — Ну да, — Йана пожала плечами. — Почему нет? Это же и есть мой дом. В конце-концов, мне там нравится. Это просто у меня период такой, наверное. Гормоны, или ещё что… — Нравится, — медленно повторила Бриджит. — Скажи, Йана, а ты не задумывалась о том, что тебе нравится там, только потому, что у тебя нет альтернативы? — Как это? — Этот Дом в лесу Палочника — единственное место в этом мире, куда ты можешь вернуться. И поэтому тебе там нравится. Но если бы было другое место, где тебя примут, где никто тебя не осудит? Но при этом, тебе не пришлось бы подвергать себя опасности, охотиться на людей и опасаться недовольства Палочника? Если бы было такое место, был бы Дом для тебя так же привлекателен? Йана нахмурилась. Она не любила таких гипотетических построений. Она вообще не любила такое понятие, как «если бы». Что это значит? Зачем оно? Никакого «если бы» не существует — всё это гипотеза, мысль, не имеющая ничего общего с реальностью. Существует только то, что есть — материальное или нет, но происходящее, являющееся частью существующей жизни. — О чём вы говорите? — наконец спросила Йана. Ей казалось, что её подводят к какой-то мысли, но она никак не может ухватить суть. Бриджит качнула головой: — Ни о чём конкретном, милая. Но, как я сказала в нашу прошлую встречу, ты мне интересна и симпатична. Я хочу тебя понять, — лоа помолчала, потом продолжила. — Моё мнение тебе известно — этот Дом, этот пропитанный тьмой лес, это плохие места. Им не должно быть места в мирах людей, в мирах лоа. Это места абсолютной тьмы, и они не должны покидать Тёмных плоскостей. Но Палочник приволок это сюда, как вирус. Теперь это тёмное пространство заражает людей… Заражает тебя. Неужели тебя это не пугает? Йана задумалась. Так-то лоа говорила правильные вещи. С точки зрения обычного нормального человека. Но Йана уже не была человеком, тем более — нормальным. Она была частью этой тьмы, этих «плохих мест»… Она была заражённой, и слова Бриджит не особо трогали её. Но говорить об этом прямо крипи показалось слишком грубо — ей нравилась лоа, и она чувствовала искреннюю заботу со стороны этой женщины. Обижать её не хотелось. Но врать — тоже. — Меня это не пугает, — наконец сказала Йана. — Тёмное пространство… Пусть оно заразило меня, как вы говорите. Но что я получила от этого заражения? Я стала сильнее, выносливее, мои раны заживают быстрее, чем у обычных людей… Это же не плохо, разве нет? Бриджит вздохнула: — Неплохо. Но стоит ли это того, что тьма отобрала у тебя? — Отобрала? — переспросила Йана и задумалась. Что тьма отобрала у неё? Человечность? Суть? Душу? Нет, всё это не то. Крипи покачала головой. — Не понимаю. У меня ничего не отобрали. Бриджит некоторое время вглядывалась в её лицо. Зелёные глаза лоа стали печальными: — Ох, дитя… Так ты ничего не знаешь, — и добавила, обращаясь скорее к самой себе. — С другой стороны, от кого ты там могла узнать о таком… — О чём? — Йану охватило нехорошее предчувствие. — Мама Бриджит, о чём вы говорите? Чего я не знаю?! — Скажи, милая, сколько ты уже живёшь в Доме? — Нуу… Третий месяц, вроде… Или чуть больше… — Три месяца… Скажи мне, Йана, за всё это время у тебя хоть раз были кровотечения? Йана с удивлением посмотрела на лоа, автоматически припоминая, какие за это время у неё были ранения, при которых она истекала бы кровью. А потом до неё дошло, что имеет в виду Бриджит, и её щёки покраснели. Она открыла рот, ещё не зная, что ответить на такой личный вопрос… и закрыла его. Озадаченно похлопала глазами, опустила взгляд, прижала ладонь к животу. Как она могла не задуматься об этом раньше? Ей восемнадцать, менструальный цикл у неё стабильный… Был. Там, в прошлой жизни. А здесь, за всё это время крови не было ни разу. И ей даже не пришло в голову обеспокоиться этим. Девушка беспомощно посмотрела на лоа. Та печально улыбнулась: — Ответ написан у тебя на лице, милая. — Но… что это значит? — голос Йаны звучал по-детски тонко. — Это значит, что твой организм изменился, перестав быть человеческим. Твоё тело утратило репродуктивные свойства. Ты, как и все крипи, никогда не сможешь иметь детей. Вы стали смертью, а смерть не может породить жизнь. Девушка сидела с открытым ртом, ошарашенно уставившись на лоа. Вот это поворот! Нет, не то чтобы Йана задумывалась о детях… Какие уж тут дети в её нынешней жизни?! Но одно дело — не хотеть, а другое — не иметь возможности. Но… Йана уперла локти в колени, сцепила руки в замок, устроила на них подбородок. Она чувствовала на себе сочувствующий взгляд Бриджит, но не обращала на него внимания. Она распутывала в голове клубок, в который сплелись её мысли. Крипи знала, что тёмное пространство меняет её, об этом ей говорил ещё Оффендер в первую их встречу. Но Йана не думала, что эти перемены проникают настолько глубоко. Вспомнив Оффендера, она вспомнила и о том, как расплачивалась с ним за сделку. С этого воспоминания она перескочила на воспоминание о Тиме Маски, который её изнасиловал. Оба раза Йане даже не приходило в голову, что она могла забеременеть, хотя, понятное дело, ни о каком предохранении даже речи не было. А оказывается, что сам факт беременности для неё в принципе невозможен. И как к этому относиться? — Наверное, — медленно произнесла крипи, — это к лучшему… — Что? — похоже, такой вывод удивил Бриджит. — Конечно, — девушка обернулась к лоа. — Мама Бриджит, вы же знаете, что такое крипи. Вы сами называли нас сбродом, и это ещё мягко сказано. Разве может у таких как мы родиться что-то нормальное? Нормальный здоровый ребёнок? Йана на секунду представила, какой ребёнок мог бы родиться у Джеффа. Или у Безглазого Джека. Или у неё самой, и её передёрнуло. Этому миру с тёмным пространством и крипи не хватало только их безумных отпрысков. — Мы — уроды, — подвела итог Йана. — Незачем нам таких же уродов плодить. — Хм… — неопределённо произнесла лоа, задумавшись над словами крипи. Самой же Йане думать об этом больше не хотелось. Она получила новую информацию, усвоила её, выстроила своё отношение. Всё. Нечего рассусоливать больше. Она выпрямила спину, тряхнула головой, рассыпая по плечам белые волосы, и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Повернулась, посмотрела на Бриджит. Та задумчиво смотрела на неё. — Вы меня жалеете? Лоа ещё несколько секунд изучала её лицо, потом улыбнулась: — Не думаю, что ты нуждаешься в жалости. Моей или чьей-либо ещё. Йана тоже улыбнулась — ответ ей понравился. Но тут же не выдержала и широко зевнула, прикрыв рот ладонью. Веки отяжелели и то и дело норовили закрыться. — Ты устала, дорогая, — сказала Бриджит и поднялась на ноги. — Я не стану тебя больше задерживать. Где ты ночуешь? Йана тоже встала и махнула рукой в сторону стоящего метрах в сорока от них старого сарая для лодок: — Там, — и, видя как нахмурилась лоа, добавила. — Там уютно — сухо, тепло. То что надо. — Ну, как скажешь. Хотя, по мне, это весьма странное место для ночёвки. — Мама Бриджит, — чуть помолчав, сказала Йана, — вы мне сегодня жизнь спасли. Я могу как-то отблагодарить вас? — Отблагодарить? — кажется, сперва женщина хотела отказаться, но потом задумалась. — Пожалуй, ты можешь кое-что сделать. Ты знаешь, что такое День Мёртвых? — Это праздник, когда живые почитают память о мёртвых, — припомнила Йана. — Он считается днём Барона Самди. Когда Барон приходил в Дом, он звал Слендера на этот праздник, предлагал ему сжечь свой галстук. Бриджит демонстративно закатила глаза: — Самди пытается зазвать Палочника на праздник уже лет восемьдесят. На что он рассчитывает, не понимаю… Но вот если ты придёшь на День Мёртвых в Лимб, мне будет очень приятно. — В Лимб? Место, где живут лоа, духи и боги? А разве туда можно попасть человеку? Ну… в смысле не человеку, но… — Йана запнулась. — Я поняла тебя. Разумеется, просто так туда не попасть. Но я могу провести тебя. Так ты согласна? Йана колебалась. Предложение было заманчивым, но слишком необычным. Она нерешительно спросила: — А Барон не будет против? — Самди? Поверь мне, этот старый негодяй будет счастлив, как мальчишка. Он любит смертных. И ты ему понравилась. — Ну… — всё так же неуверенно протянула крипи. Она уже хотела согласиться, как вспомнила что был вопрос, на который у неё не было внятного ответа. — Мама Бриджит, а что случается, если смотреть в глаза Барону, когда он снимает очки? Женщина помрачнела, чуть поджала губы. Похоже, тема была ей неприятна, но Йана продолжала вопросительно смотреть на неё. — Самди снимает очки перед теми, чей срок настал, — наконец сказала она. — Чья жизнь подошла к концу. Души умерших, следуя за его взглядом, проходят через Лимб и направляются дальше, в места, где ожидают своего перерождения. — А если… — Йана помешкала. — … если ему смотрит в глаза тот, чей срок ещё не пришёл? — Тело умирает, — мрачно сказала Бриджит. — А душа не может найти своего места, потому что срок ещё не пришёл. Это одна из причин появления в мире людей так называемых призраков. Незавидная участь. Самди проделывает подобное только с действительно плохими людьми, теми кто, по его мнению, не достоин перерождения. Теперь настала очередь Йаны мрачнеть. Не то чтобы она считала себя уж очень достойной чего либо, просто получать тому лишнее подтверждение было не слишком приятно. Девушка опустила голову, но нежные пальцы Бриджит подцепили её под подбородок, заставили повернуться и посмотреть в глаза лоа: — Я знаю, о чем ты думаешь, милая. И я знаю, что делает Самди для Палочника, чтобы периодически держать того в должниках. Дитя, с вами, с крипи, другая ситуация. По сути, вы не люди. И, как мне не горько напоминать тебе об этом, вы принадлежите Палочнику, и он вправе решать, что делать с вами. У Самди с ним договор, и мой муж не может нарушить его. Даже в угоду собственным симпатиям. — Хм… — неопределённо хмыкнула Йана. — А что будет с тем, кто посмотрит ему в глаза дважды? Бриджит удивлённо приподняла тонкие брови: — Милая, это невозможно. Даже для таких созданий как вы. Да, крипи может выжить один раз. Но второй его убьет непременно. Несмотря на то, что делает с вами Палочник, вы смертны. — Ясно, — откликнулась Йана. Она сама не знала, зачем ей эта информация, и что теперь с ней делать. Наверное, просто хотелось прояснить. — Ну так что, Йана? Примешь моё приглашение? — Бриджит вернула беседу в прежнее русло. — Всего одна ночь. Поверь, ты нигде больше не увидишь такого великолепия. Йана колебалась ещё с минуту, но… В конце концов, Бриджит действительно спасла её сегодня. — Ладно, уговорили, — сдалась она. Да и говоря по совести — ей было жутко интересно. Йане доводилось видеть по телевизору, как празднуют День Мёртвых в Мексике и на Гаити — люди. Посмотреть на праздник со стороны тех, кому он, собственно, посвящён… Кому ещё выпадала такая возможность? — Но ведь он ещё не скоро — в первых числах ноября. Сейчас только конец июля… — Не совсем так, милая. В Лимбе время течёт чуть иначе. Если смотреть субъективно, то наш Праздник начинается несколько раньше, — Бриджит протянула руку, ласково коснулась волос девушки. — Не волнуйся, Йана, я приду за тобой, когда наступит срок. А сейчас иди, отдыхай. Лоа вдруг наклонилась и поцеловала Йану в лоб. Прикосновение вышло лёгким и тёплым. Йана непроизвольно вздрогнула от неожиданности — всё же, не привыкла она к подобным нежностям. Бриджит отступила на шаг… и её тело как будто рассыпалось облаком крошечных серебристо-сиреневых крупинок. Налетевший с реки ветер подхватил облако, и унёс его по спирали вверх, к ночному небу. Йана только глазами хлопала, глядя на эту метаморфозу. — Да, — наконец сказала крипи. — Эффектно. Она потрогала лоб там, где его коснулись губы лоа, неопределённо пожала плечами и побрела к своему сараю. Забравшись в лодку и завернувшись в брезентовый чехол, Йана задумалась. Она спросила у Бриджит, не будет ли против Самди её присутствия в Лимбе. А по хорошему, ей надо было бы задать вопрос себе — а не будет ли Слендер против этого её маленького приключения. У Тонкого своеобразные представления о том, что можно и что нельзя. — Ну не отпрашиваться же мне у него, — пробормотала крипи, закрывая глаза. Ладно, в конце концов, это всего одна ночь. Она вон уже третьи сутки не появляется в Доме, и никто её с собаками не ищет. * * * Разбудил Йану солнечный луч, пробившийся сквозь рассохшиеся доски сарая и упавший точно на глаза. Недовольно поморщившись, девушка перевернулась на другой бок, но лишь для того, чтобы зевнуть и потянуться. Несколько минут она лежала, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Шумел ветер в кронах деревьев, слышался далёкий детский смех, возникло, усилилось и пропало механическое рычание — по реке прошёл моторный катер. Йана выпуталась из чехла и выбралась из лодки. Снова потянулась, размышляя, приснилось ей всё, что было ночью, или нет. Открыла дверь сарая и выбралась на солнечный свет. Осмотрела свою рубашку и убедилась — не приснилось. Чёрную плотную ткань украшал узкий растительный орнамент и крупный экзотический цветок на груди слева, вышитые сиреневым люрексом. — Было, значит, — хмыкнула крипи. Сейчас её мысли больше занимал кофе. Можно даже с булочкой. А после завтрака предстояло решить, возвращаться ли в Дом, или погулять ещё. Вчерашний урод действительно неслабо подпортил настроение и понизил энтузиазм к вольной жизни. С другой стороны — она что, реально позволит какому-то похотливому павиану влиять на её решения? — Как всё сложно, — вздохнула Йана, — и как тут быть сильной и независимой? Кофе Йана разжилась в «Старбакс» неподалёку от набережной, булочкой — в соседнем с ним минимаркете. Хоть и не свежеиспеченной, а в фабричной упаковке, но всё равно — весьма вкусной. Солнечное утро, горячий кофе и вкусная прикуска к нему настроила крипи на оптимистичный лад. Пришло понимание, что если она сейчас вернётся в Дом, то на неё снова нападёт давешняя нервозность, которая приведёт к апатии, депрессии и чёрт знает чему ещё. — Ладно, ещё погуляем, — решила девушка, отправляя в мусорку опустевший стаканчик из-под кофе. Удовлетворённая этим решением, она отправилась бродить по городу. Йана заметила, что ей нравится просто наблюдать за жизнью других людей. Идти за кем-то несколько кварталов, ловить обрывки разговоров в кофейнях, следить за выяснением отношений. Почему-то последнее чаще всего происходило на детских площадках — молодые родители выпускали своё чадо резвиться с другими детьми, а сами вполголоса начинали выяснять, кто кому чего и сколько должен. Периодически натягивая на лица резиновые улыбки, если кто-то проходил слишком близко от них. Никогда Йана не могла бы заподозрить в себе созерцателя. И вот, теперь обычное человеческое общество представлялось ей несколько статичным, но довольно интересным сериалом. По дороге ей попался маленький магазин одежды. Там, в углу с уценёнными товарами, крипи разжилась новой шапкой, взамен той, что осталась валяться где-то на тропинке в роще у набережной. Эта была тонкой, из какого-то тянущегося материала — чёрная, разрисованная разноцветными изображениями молекул атома. Симпатично и не слишком броско. Но уже к полудню её энтузиазм поубавился. И дело было не в неприятном ночном приключении. Йана поняла, что её тянет обратно в Дом. Она хотела снова пройти через замороченный лес и ощутить его мёртвую атмосферу. Хотела услышать, как шепчутся стены Дома. Три дня её не было в КрипиПасте, и теперь, меряя шагами очередную живописную улочку, Йане казалось, что воздух города не подходит ей для дыхания. «Тёмное пространство, — думала крипи, — то, что изменило меня, тянет обратно в свое сосредоточие». Как будто пресловутая тьма ревновала свое блудное детище и не могла смириться с тем, что ему может быть комфортно где-то ещё, кроме как под её сенью. И она натягивала нити, как опытный кукловод, притягивая свою марионетку обратно. Йана закусила губу, пнула подвернувшуюся под ноги пустую банку из-под кока-колы. Её естество крипи хотело домой, но разум понимал, что едва она окажется в знакомых стенах Дома, к ней вернётся давешняя апатия, и нервозность, и всё остальное. Банка снова оказалась под ногами, и Йана снова отправила её пинком в недолгий полёт. Она хотела вернуться, но при этом чувствовала, что ещё не нагулялась. Здесь ей не хватало тёмного пространства, но и там, в Доме, ей не хватало чего-то. Может, Йане банально скучно? Наскучила ей и КрипиПаста, и крипи, и монстры, и всё это. Может такое быть? Девушка усмехнулась — да, в фанфиках о таком не пишут. Попаданцам не положено скучать в их новых мирах. — Но мне-то что делать? — пробормотала она, снова отвешивая пинок многострадальной банке. — В Доме с таким настроением я наживу себе проблем. А не возвращаться я, похоже, не могу… Она остановилась, огляделась. Эту улочку она знала — она вела к местной старшей школе. Йана досконально изучила город, и теперь знала его, как свои пять пальцев. Может, есть смысл пройти через лес и осесть в другом городе? Но крипи подозревала, что едва она вступит под кроны замороченного леса — ноги сами понесут её к Дому. Интересно, кто-то из других крипи чувствовал подобное? Йана обратила внимание, что на улице как-то потемнело. Она подняла взгляд и увидела, что небо плотно обложили тяжелые облака, которые постепенно начинали приобретать зловещий сизый оттенок. Похоже, хорошая погода закончилась. — Видимо, это знак, — вздохнула Йана. Под дождём болтаться по городу никакого удовольствия. Да и её лодочный сарайчик вымокнет насквозь моментально — в стенах и крыше больше щелей, чем досок. Казалось, будто окружающий мир намекал Йане, что ей нечего делать среди нормальных людей, и пусть она возвращается туда, где ей самое место. В КрипиПасту. Испытав раздражение, Йана пнула несчастную банку особенно сильно, и та угодила в отверстие ливневой канализации под бордюром тротуара. Некоторое время Йана тупо таращилась в подуличную темноту, словно ожидала, что оттуда вот-вот появится клоун Пеннивайз, которому прилетело банкой по голове. Разумеется, ничего такого не произошло. Йана повела плечами, сбрасывая странное оцепенение, и покрутила головой, вспоминая, в какую сторону идти, чтобы побыстрее выйти к загородному лесному массиву. «Интересно, — невпопад подумала крипи, опасливо глянув на стремительно наливающиеся свинцовой серостью облака, — а если подерутся Пеннивайз и наш Смеющийся Джек, кто победит?» Подумала, и тут же засмеялась от этой мысли — чего только в голову не придёт. Немногочисленные прохожие неодобрительно покосились на ни с того ни сего развеселившуюся девчонку. Только веселья в этом смехе не было — только какая-то обречённая нервозность.