"Мы получаем именно те кошмары, которых заслуживаем" (с) Девид Митчел "Сон №9"
Джек Найрас, по прозвищу Безглазый, смотрел в тёмный потолок собственной комнаты. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Дом никогда не затихал до такой степени, но Джеку казалось, что его обложили плотным слоем ваты. Крипи пытался понять, что его разбудило… и что вообще не так? А ведь что-то было очень даже не так, но Джек никак не мог уловить, что именно. Он приподнялся на локтях, огляделся. Темнота ночи не мешала абсолютно чёрным, без белков глазам видеть сквозь неё. Всё свободное пространство стен комнаты было скрыто книжными полками, книги на них соседствовали с колбами, мензурками, биксами, каким-то непонятным непосвящённому лабораторным оборудованием. У окна расположился длинный стол. Столу этому место было скорее в прозекторской, а не в жилой комнате, а придвинутый к нему простой офисный стул смотрелся вообще донельзя нелепо. Всё как всегда. Джек нахмурился, оглядел себя… вот оно! Он лежал в разобранной постели, укрытый одеялом, раздетый, судя по ощущениям, до трусов — то есть спал, как нормальный человек. Только вот Найрас не мог вспомнить, чтобы он раздевался.* * *
Накануне вечером у него сорвалась охота. Безглазый Джек всегда тщательно выбирал своих жертв, отслеживая их по нескольку дней. Поскольку он был каннибалом, он выбирал себе здоровых и молодых людей, ведущих правильный образ жизни и не засоряющих своё нутро дрянной пищей, алкоголем, наркотой и прочими сомнительными радостями цивилизации. Это было непросто, но Джек умел быть терпеливым и внимательным. Молодого мужчину, живущего в пригороде, он «пас» без малого неделю. Но в тот вечер, когда крипи намеревался взять своё, звёзды не сошлись — его жертва ни с того ни с сего решила устроить вечеринку. Словно ощутила дыхание смерти на своём затылке и решила спрятаться в толпе друзей. Наблюдая из тени деревьев за домом, в котором везде горел свет, слышался смех и музыка, Безглазый Джек со злостью осознавал, что сегодня ему ничего не обломится. Лезть в полный дом людей с целью вырезать хозяину внутренние органы было безумием даже для сумасшедшего убийцы. И каннибалу пришлось отступить. Когда крипи в изрядном раздражении уже подходил к Дому, он учуял в воздухе явственный запах жареного мяса. Заинтересовавшись этим феноменом, Джек, старательно потягивая носом, стал обходить Дом. Напротив заднего торца дома, на краю поляны, почти у самых деревьев, горел костёр, у которого неспешно двигались фигуры, с такого расстояния и в свете огня казавшиеся чёрными. Приблизившись, Джек даже слегка оторопел от открывшейся картины. Костёр был большой и яркий, явно разведённый, что называется, от души. Там горели большие ветки и обломки каких-то ящиков. Рядом с огнем обретались все трое прокси, Клокворк, на некотором отдалении на земле сидел Джефф. С загадочным видом по освещённому костром кругу, по самой границе света и темноты прогуливался КагеКао. С краю, впритирку к огню, на четырёх или пяти потрескавшихся кирпичах был уложен широкий лист рифлёного железа, причём уложен так, чтобы один его край был в огне, отчего лист был под постоянным нагревом, да и под самим листом меж кирпичей явственно алели выгребенные туда из костра угли. На этом импровизированном противне аппетитно шкварчали разномастные куски неровно нарезанного мяса. Тим Маски сидел на корточках перед этим великолепием, с сосредоточенным видом поддевая куски острой палкой, явно проверяя на предмет прожарки, попутно переругиваясь со стоящим рядом Брайаном. Тот периодически чем-то поливал куски из небольшой пластиковой бутылки. Видимо, это был какой-то соус — испаряясь на железе и шипя на мясе, он давал приятный островатый запах. А ещё все пили. Маски пил пиво из банки, Худи — тоже. Тоби и Клокворк, сидевшие чуть поодаль и прислонившиеся спинами к стволу мёртвого дерева, меланхолично передавали друг другу высокую прямоугольную бутылку с чем-то янтарным и прикладывались прямо к её горлу. Они не разговаривали. Каге дефилировал со своим неизменным хрустальным бокалом, наполненным тёмным вином. Чуть поодаль, на земле, Джек увидел целую небольшую горку банок и бутылок, сваленных общей кучей. Явно алкогольного содержания. И явно не пустых. Окинув костёр, крипи, мясо и алкоголь взглядом, восприняв всю эту картину и осознав, что всё это ему не мерещится, Безглазый Джек, уже давно отучившийся удивляться чему-либо, неспеша подошёл к этой куче. Поворачивая этики к свету костра, он изучил содержимое этой алко-кучи, выбрал себе бутылку джина. Оглядел всех присутствующих на предмет получения информации о том, что тут вообще происходит, выбрал Джеффа и направился к нему, на ходу скручивая с бутылки крышку. — Что здесь творится? — спросил Джек, усаживаясь на землю рядом с Киллером. — А то ты не видишь, — хмыкнул тот. — Похоже, намечается гулянка. В руке Джеффа было зажато горлышко винной бутылки. Он демонстративно взболтнул содержимым и отпил пару глотков. — Вижу, — кисло ответил Джек. Слово «гулянка» снова напомнило ему о сорвавшейся охоте. — Откуда всё это? Он выразительно поднял свой джин и сделал небольшой глоток. — Бухло из холодильника. — Серьёзно? — Ну, если Маски не врёт. Хотя — нахрена ему врать… — А мясо? — С мясом интереснее, — Джефф хищно оскалил зубы, что в его исполнении обозначало улыбку. — Худи сказал, что с утра на дороге сломалась машина. Придурки, что ехали в ней, вместо того, чтобы сидеть и ждать вызванной помощи, принялись бродить по лесу. И, похоже, даже собирались разводить там костёр… Джек понимающе кивнул. Действительно, через замороченный лес проходил участок шоссе. Небольшой, миль сорок, и довольно пустынный. Это был объездной путь с какой-то главной трассы, к тому же, имеющий дурную репутацию, так что пользовались им редко. Но если кому-то и случалось проезжать здесь, то была большая вероятность заглохнуть — тёмное пространство явно не любило технику. Бедолаге, влипшему в такую ситуацию, следовало вызывать техпомощь и смирненько дожидаться её в машине. Тогда у него были все шансы доехать туда, куда он собирался. Но если он выходил из машины и совался в лес, тут уж вступало в силу колесо его собственной фортуны: кто успеет раньше — вызванная помощь или прокси, которых хозяин леса отправит разобраться с незваным гостем. Как правило, два раза из трёх прокси приходили первыми. — Говнюков, понятное дело, в расход пустили, — продолжал рассказывать Джефф. — Тачку, перед тем как отогнать куда подальше, обшарили, а там — жратвы полный багажник. На пикник, похоже, намылись, хмыри… — он зло усмехнулся, кивнул в сторону Маски и Худи, — ну, эти решили — что добру пропадать? Соображают когда хотят… А тут ещё и выпивка в холодильнике. Неплохо всё срослось. Джек только кивнул и мысленно поздравил прокси с удачной охотой. Да, иногда в Доме случалось так, что всё «срасталось». Безглазый давно заметил эту странную закономерность — время от времени все обитатели Дома собирались вместе. У этого костровища, в гостиной, на кухне, где-то ещё, но — неизменно. Случалось это спонтанно, без каких либо договорённостей и целей. Словно сила, обитающая в Доме, периодически сводила их вместе, напоминая, что хоть каждый из них и может быть сам по себе, но всё равно все они — часть одного целого. Хищники, составляющие стаю. И на этих сборищах что-то происходило, это он тоже чувствовал. Что-то невидимое, неясное, лежащее за гранью их понимания, но значимое и имеющее последствия. Джек никогда не задумывался о том, что это могло бы быть. Он просто принимал это как должное… Как и всё, что происходило с его жизнью. Каннибал сделал ещё несколько глотков джина и стал ждать, пока вечер не наберёт обороты. И вечер не подвёл. На правах шеф-повара Тим снял пробу с мяса и резюмировал, что «это вполне можно жрать». Живущие в основном на сухомятке и консервах, крипи жрали с удовольствием. Откуда-то из тени вытащили пару пластиковых пакетов, наполненных разнообразной снедью вроде сэндвичей, сосисок, каких-то овощей и фруктов — тоже содержимое багажника давешних невезучих туристов. Алкоголь горячил кровь, и вскоре вечерний лес наполнился криками и хохотом. А там и до первой потасовки дошло. Тоби с энтузиазмом рванулся бить морду Тиму (ярость свою Роджерс в этот раз, видимо, контролировал, раз воспользовался кулаками, а не топором). Причиной драки стало то, что изрядно набравшийся Маски попытался облапать Клокворк. Тоби, разумеется такого не стерпел. Сама Клокворк наблюдала за этим с каким-то мстительным удовлетворением. На звуки мордобоя и подбадривающие вопли других пьяных крипи пришла заспанная Йана. Громко поинтересовавшись «за чей счёт гуляем?!», она сцапала себе кусок мяса и уселась между Джеком и Джеффом. Киллер по второму разу повторил для неё историю появления гастрономического изобилия. История ей явно понравилась. Потом, словно что-то вспомнив, Йана поднялась, обтирая о джинсы жирные от мяса пальцы. Джек проследил за тем, как она подошла к куче бутылок и банок, выбрала там что-то и пошла с этим к Клокворк. Несколько минут спустя они уже о чём-то шептались. Безглазый видел, как на самом краю светового пятна словно зависла в воздухе белая маска с чёрными губами — темнота сделала невидимыми чёрный парик и чёрное длинное платье. Неведомая сила вытащила сюда и Джейн Вечную, которая не любила подобных сборищ, но и не прийти, похоже, не могла. В какой-то момент до него начал докапываться Джефф — он был уже порядком пьян и теперь жаждал сцепиться с кем-нибудь, и искал повод. Джек ему такого удовольствия не доставил, просто не реагируя на подначки. Киллеру быстро наскучило «играть в одни ворота», и он, пошатываясь, пошёл доставать Худи. Судя по резко возвысившимся тонам — там ему повезло больше. Джек медленно тянул свой джин, ощущая в голове приятный шум, и думал, что, в принципе, несмотря на сорвавшуюся охоту, всё сложилось достаточно неплохо. Он отполз подальше от костра, поглубже в тень, стараясь скрыться от других крипи — очень не хотелось ему этим вечером драться. Тело наполнилось ленивой тяжестью, и совершать резких движений не хотелось. Веки начинали тяжелеть. В какой-то момент рядом с ним уселась изрядно захмелевшая Йана и начала выпытывать, действительно ли хлороформ вырубает человека так быстро, как это показывают в фильмах. Безглазый честно рассказал всё, что знал по этому вопросу. После чего решительно вручил девчонке остатки своего джина, поднялся на ноги и побрёл от костра к Дому. Он вдруг понял, что смертельно хочет спать, а заниматься этим у костра, где бушуют пьяные крипи — весьма рисковое дело. Поэтому он вернулся в Дом, поднялся к себе и, не раздеваясь, завалился на кровать, практически сразу же заснув. * * * Память легко и быстро восстановила события прошедшего вечера. Точно — всё так и было. Джек знал, что выпил недостаточно, чтобы, заснув в одежде, проснуться, раздеться на автопилоте, снова улечься в постель и потом напрочь забыть об этом. Стараясь сообразить, по какой причине память могла его подвести, Джек вдруг ощутил прикосновение — что-то под одеялом касалось его голой ступни. Он бросил взгляд на конец кровати — без сомнения, под одеялом что-то шевелилось. Недолго размышляя, он отбросил одеяло прочь — и на несколько секунд натурально оцепенел. На кровать, откуда-то с пола (или же из-под кровати?) заползла длинная худая рука, покрытая серовато-бледной морщинистой кожей с мерзкими тёмными пятнами. Нереально длинные тонкие пальцы ощупывали его босую ступню. Надо отдать Безглазому Джеку должное — страха он не почувствовал. Он достаточно долго жил в Доме и видел тут всякое. Поэтому ощутил не страх, а недоумение пополам с гадливым отвращением. Он дёрнул ногой, чтобы отбросить наглые пальцы… и ничего не произошло. Его конечность не шелохнулась, хотя мозг чётко отдал сигнал. Джек попытался сесть — и снова не смог. Так и остался лежать, опираясь на локти — его тело не подчинялось ему. К морщинистой тощей руке присоединилась вторая. Она деловито выползла откуда-то из-за края кровати, проскребла пальцами по простыне, явно подбираясь ко второй ноге Джека. Он попытался дёрнуться, ощущая, как напряглись мышцы его тела, но этой судороги явно было недостаточно. Он лежал в собственной постели, почему-то лишённый возможности двигаться, почти голый, и к нему на кровать намеревалась взобраться какая-то тварь! Вот теперь он почувствовал страх — страх собственной беспомощности. Джек попытался закричать, но из горла вырвался лишь едва слышный хрип. А из-за кровати постепенно стала появляться голова. Такая же, как и на руках, сероватая в пятнах кожа на черепе, едва прикрытом длинными, но редкими седыми волосами. Изрезанный морщинами лоб, белёсые маленькие глазки, глубоко ввалившиеся в глазницы, крупный нос, морщинистый, растянутый в беззубой улыбке рот, демонстрирующий пустые бесцветные дёсны. На постель к обездвиженному крипи забиралась отвратительная морщинистая голая старуха — тощая шея с обвислой дряблой кожей, костлявые плечи, высушенные, болтающиеся как два сморщенных пустых мешка груди, обвисший живот, ноги, похожие на ветки сухого дерева. Старуха ползла по кровати, опираясь холодными ладонями на разведённые ноги Джека, и растягивала в плотоядной улыбке беззубый рот. Джека передёргивало от страха и отвращения, но всё, что он мог, это смотреть как эта старая тварь подползает всё ближе. Ни крика, ни движения мускула — только громко колотящееся о рёбра сердце и подкатывающая к горлу тошнота. Послышался негромкий сиплый звук — кряхтение пополам с какими-то сдавленными всхлипами, и Найрас понял, что это смех старухи. Она наползала всё выше на него, пока их лица не оказались на одном уровне. Костлявые руки легли ему на плечи, и старуха сильным толчком заставила его выпрямить руки и упасть затылком на подушку. Джек с отвращением ощутил, как дряблый холодный живот старухи прижимается к его собственному. Тварь снова хрипло рассмеялась. Беспомощный крипи видел, как из отвратительного зева рта, словно белёсый червь, выползает серый длинный язык и тянется к его лицу. Джека обдало гниющим смрадом, и он понял, что сейчас этот мерзкий язык коснётся его щеки, а потом заползёт в рот и… Безглазый Джек заорал и рывком сел на кровати. С перекошенным от ужаса лицом огляделся — его привычная комната, в окно недовольно заглядывает хмурое серое утро. Сам он сидит на кровати, полностью одетый, как и улёгся. Никаких мерзких старух. — Твою мать, — выдохнул Джек с непередаваемым облегчением в голосе. — Это приснится же такое дерьмо… Он потёр ладонями лицо, с удовольствием ощущая, что его тело слушается его беспрекословно. Посмотрел на свои руки и, нахмурившись, отметил, что пальцы дрожат. Но тут же списал это на вчерашнюю попойку, а не на ночной кошмар, от которого он едва не обделался. Джек слез с кровати и направился в сторону ванной — во рту и глотке стоял жесточайший сушняк. Напившись воды из-под крана, Найрас глянул в мутное зеркало над раковиной и неприязненно поморщился. Его всегда сероватая кожа плотно обтянула кости лица, побледнела так, что проступили голубые сосуды, и теперь он имел весьма синюшный вид. Чёрные глаза запали, придав ему ещё большую схожесть с трупом. А темная колючая щетина на подбородке и впалых щеках намекала Джеку, что если он не вспомнит, как пользоваться бритвой, то будет похож на труп бродяги. Да и волосы уже порядком отросли и почти уже лезли в глаза. Эти проблемы Безглазый уже давно решал верным скальпелем. Бриться им оказалось не хуже, чем опасной бритвой, да и отросшие патлы он срезал очень и очень неплохо. Конечно, самостоятельная стрижка имела свои минусы — вид у Джека после неё был несколько обгрызенный. Но Найрас, как и все остальные крипи, за внешностью не гнался — главное, что удобно и ничего не мешает. — Не сегодня, — сообщил Джек своему обросшему отражению. Руки ещё подрагивали, и не хватало ещё изрезаться, как какому-нибудь сопляку, впервые взявшемуся за бритву. Поэтому он ограничился парой пригоршней холодной воды в лицо и на этом посчитал утренние процедуры завершенными. Лёгкая муторность после вчерашних возлияний (да и после последующих сновидений), продолжала отравлять существование. Поразмыслив, Джек отправился на кухню, в надежде разжиться там чашкой кофе. Хотя бы паршивого растворимого, из старой жестяной банки. Спустившись в кухню, каннибал сперва решил, что ему везёт, и паршивым кофе давиться не придется — там обнаружились Джейн Вечная и Йана. Джек знал, что они почти каждое утро варят вполне пристойный кофе, и теперь питал надежду присоседиться. Джейн его, разумеется, пошлёт дальним маршрутом в неприятное место, но Йана ещё не растеряла всей своей человечности и, скорее всего, сжалится над страждущим. — Привет, девчонки, — миролюбиво сказал Джек, прикрывая за собой кухонную дверь. — Угостите кофе? Он потянул носом воздух, надеясь учуять запах вожделенного чёрного напитка, и понял, что зря преждевременно порадовался своей удаче. Кофе в кухне и не пахло. В прямом смысле. — Нет, — ответила на его вопрос Джейн. — Так что иди побирайся в другом месте. — Джейн, — протянул Джек, предусмотрительно вставая так, чтобы между ним и Вечной был стол, — нельзя быть такой злой с утра. От этого портится цвет лица. — Ну ты и сволочь, Безглазый, — жизнерадостно сообщила Йана. Она сидела на столе, беззаботно болтая ногами, и пила что-то из кружки с отбитой ручкой. Джек бросил на беловолосую быстрый взгляд, походя отметив, что с ней что-то не так, и снова сосредоточил своё внимание на Джейн. Но, вопреки его ожиданиям, она отреагировала на его слова поразительно спокойно. — Ты просто жалок, Найрас, — презрительно сказала она, сверля его прорезями маски. — Тебе самому от себя не противно? — Нет, а должно быть? Джейн проигнорировала подначку и повернулась к Йане: — Кофе сегодня не будет. Так что я пошла. — Угу, — кивнула та. — Увидимся… Вечная покинула кухню, тихо шурша длинной юбкой чёрного глухого платья. — Цвет лица, — фыркнула Йана, снова отпивая из своей чашки. — Джек, ну разве так можно — с ходу и сразу по больному? Тон её, надо сказать, был совершенно не осуждающим. Напротив, Джеку казалось, что она готова захихикать. Очевидно, похмелье после вчерашнего её совершенно не мучало. — Как видишь — можно, — ответил он. — Так что с кофе? — Так нет его. Мы с Джейн зёрен не нашли. Все шкафы перерыли — нигде нет, — она задумчиво заглянула в свою чашку. — Надеюсь, это временный сбой. Как-то я уже привыкла к местному «ол инклюзив». — Хреново, — прокомментировал Джек, оглядывая Йану. Он понял, что вначале показалось ему странным — её одежда. Обычно девчонка таскала широкие джинсы, которые не спадали с неё только благодаря ремню на поясе, и рубашки, которые были размера на три больше, чем надо. Всё это висело на ней, как на вешалке, полностью скрывая фигуру. Сейчас же её джинсы, как и всегда, были ей велики, зато футболка была по размеру. Очень даже по размеру. Тонкая светло-зелёная ткань довольно плотно облегала тело, наглядно демонстрируя небольшую, но весьма заметную грудь и тонкую талию. «Надо же, — мелькнула у него мысль, — а всё при ней, оказывается». Джек наконец отвёл взгляд от груди девушки, на которую пялился уже как-то совсем бесцеремонно, и посмотрел ей в лицо. Йана смотрела на него, лукаво прищурив глаза. — А у тебя там что? — спросил он, кивая на чашку в её руках. Йана обернулась, выудила у себя из-за спины и гордо продемонстрировала бутылку красного вина. Теперь было понятно, чего она такая весёлая с утра пораньше. — Во. Я-то думала, что вчера всё вылакали. Ан нет… — И она снова ухмыльнулась. — Будешь? — Нет, — после недолгого размышления, отказался Джек. Памятуя о давешнем кошмаре, Безглазый пришёл к выводу, что алкоголь не лучшим образом влияет на его мозг. Он потёр пальцами веки — остатки сонливости никак не хотели проходить. Видимо придется всё-таки пить растворимую бурду. «И когда ты стал таким гурманом по части кофе, Безглазый?» — поинтересовался у себя Джек, методично обшаривая кухонные шкафы. — Что ищешь? — Растворимый. Где-то был тут, в жестянке. — Не напрягайся. Его тоже нет. — Что? — Джек отвернулся от очередного шкафа и посмотрел на Йану. Та по-прежнему восседала на столе, болтала ногами и потягивала своё утреннее вино, вполне довольная жизнью. — Ага. Ни зёрен, ни растворимого… Я тоже искала. А нашла вот это, — она щёлкнула ногтём по горлышку бутылки. — Вот дерьмо, — буркнул Джек, облокачиваясь поясницей на тумбу позади себя. Потёр пальцами лоб, задумавшись. Он всё ещё ощущал какую-то заторможенность после сна, а теперь ещё выясняется, что кофеина, который мог бы её прогнать, нет ни в каком виде. И как ему теперь поставить голову на место? — Ты какой-то жёванный, — заметила Йана. — Плохо спал, — отозвался он и поймал себя на том что, задумавшись, снова уставился на её грудь. Джек успел подумать о том, что пора идти отсюда, пока захмелевшая девчонка не решила, что такие взгляды её оскорбляют и не засветила ему кружкой в лоб. Или ещё чего похуже — случай с Маски наглядно показал, что эта малявка с фантазией. Йана вдруг отставила кружку, опустила ладони на столешницу, расправила плечи и чуть прогнула спину. От этого футболка на её груди натянулась ещё сильнее. — Нравится? — тихо спросила она. Джек поднял удивлённый взгляд. Насколько он успел узнать Йану — кружка в лоб сейчас была бы логичнее. Но девчонка улыбалась загадочной улыбкой Джоконды и с любопытством смотрела на него. «Сколько она выпила, интересно», — подумал каннибал, а вслух, на всякий случай, спросил: — Мне извиниться? — Извиниться? — удивленно переспросила она. — За то, что смотрел? Ерунда какая… Смотри, мне не жалко. Джеку подумалось, что он что-то не так понял: — Ты это серьёзно? — Более чем, — Йана спрыгнула со стола, сделала шаг к Безглазому. — Видишь ли, в этом весёлом дурдоме, в котором мы все имеем счастье жить, — её речь стала нарочито неторопливой, — я как-то подзабыла, что я не только больная на голову тварь, убивающая людей. — Ещё шаг. — Но что я ещё и девушка. А такие взгляды, — она была уже совсем близко, и Джек поймал себя на том, что слушает её, приоткрыв рот, как загипнотизированный. — Напоминают мне об этом. Так что, — Йана преодолела всё разделяющее их расстояние и теперь стояла вплотную к каннибалу, — да, можешь смотреть… Она чуть прищурилась, глядя на него снизу вверх. В её серых глазах плясали весёлые, но очень-очень тёмные черти. — А если хочешь, — голос Йаны упал на пол тона, — можешь потрогать. Безглазый всё больше ощущал всю нереальность происходящего. С одной стороны — Джек никогда не льстил себе и понимал, что он не тот тип мужчины, на которого вот так вот с ходу будут вешаться молоденькие девушки. С другой — вроде бы Йана не тот тип девушки, которая вешается… хоть на кого-то. Она поставила себе целью выживание в этом мире, и было не похоже, чтобы её интересовало что-то ещё. Случай с Тимом это доходчиво проиллюстрировал. Но что тогда происходит сейчас? Взгляд Джека прошёлся от её глаз ниже, к губам, дальше, по тонкой шее, по выступающим ключицам. У этой футболки оказался неожиданно большой вырез, и с такого ракурса ему прекрасно были видны округлые холмики груди. В паху ощутимо потяжелело. «Бл*ть, Найрас, пялишься на неё, как будто впервые сиськи увидел», — попенял себе крипи, осознав, что несмотря на доводы разума, происходящее ему нравится. У него уже давно не было женщины. А что касается странного, несвойственного поведения Йаны — ей же семнадцать-восемнадцать лет, а в этом возрасте гормоны и психика чего только не выкидывают. Тем более расшатанная психика крипи. Джек ухмыльнулся, положил руки на поверхность тумбы позади себя. Посмотрел на оставленную на столе бутылку. — А сколько ты выпила, деточка? Вопрос девчонку явно не смутил: — Не так много, чтобы не понимать, что делаю… деточка. — Хм… — Я, — протянула Йана, смело запуская руки ему под толстовку, — уже большая девочка, если ты не заметил. — Маленькие тёплые ладони забрались каннибалу под футболку, погладили живот и бока. — И у моего тела есть некие потребности, — она чуть подалась вперёд, прижавшись к Джеку грудью. — А как на счёт твоего тела? — Йана провела ноготками по его коже, и у Безглазого невольно сбилось дыхание. — У него есть потребности? Прикосновения были приятными, в штанах становилось всё теснее. Джек не стал упускать возможности — одной рукой обхватил девушку за талию, крепче прижимая к себе, а вторую опустил ниже, сжав спрятанную под широкими джинсами ягодицу — после обозревания верхних прелестей, ему захотелось узнать, так ли всё хорошо снизу. Судя по тактильным ощущениям — да, вполне. Йана с готовностью прижалась к нему, чувствительно потерлась бёдрами о его пах. От этого её движения он едва не застонал, но сумел себя сдержать. Вместо стона он выдал ещё один провокационный вопрос, который был призван отрезвить эту начинающую нимфоманку, если дело было всё-таки в алкоголе: — А разве Маски не удовлетворил твои потребности? Джек понимал, что сейчас рискует получить коленом между ног. Но лучше так, чем если он сейчас развлечётся с Йаной, а потом она протрезвеет, решит, что ею воспользовались, и начнёт придумывать очередную каверзу, чтобы отомстить «насильнику». От этих баб всего можно ожидать. Коленом он не получил, а ладони под одеждой игриво погладили его по груди. — Маски удовлетворял свои потребности. Чтобы удовлетворить мои он недостаточно хорош… А вот у тебя, мне кажется, это прекрасно получится… Не хочешь проверить? Ответить Джек не успел. Йана чуть отстранилась, вытащила ладонь из-под толстовки и прижала к его паху. Погладила, чуть нажимая. Джек шумно выдохнул, чувствуя, что ему становится жарко. — Похоже, хочешь… — промурлыкала Йана, медленно и очень чувственно облизывая губы. Она вытащила из-под его одежды вторую руку и взялась расстёгивать его ремень. И Джек, надо признать, не без удовольствия, сдался. Лишь уточнил: — Ты хочешь прямо здесь? — Боишься, что нас могут застукать? — вжикнула молния на джинсах. Безглазый не боялся. Эта чертовка распалила его так, что ему стало откровенно наплевать на всё. Йана высвободилась из его рук и опустилась перед ним на колени, попутно стягивая с него джинсы и боксеры. Джек удивлённо расширил глаза, осознав, что сейчас будет. Он и не подозревал за этой девчонкой подобных наклонностей, но… Впрочем, в следующий момент для Безглазого Джека исчезли все «но» — тёплые тонкие пальчики ласково сжали его напряжённый член, а затем в его голове стало оглушительно пусто — горячие влажные губы обхватили его орган. Йана мучительно медленно втягивала его в рот, лаская языком. От удовольствия Джек запрокинул голову, прикрыл глаза. Да, это определённо было лучше кофе. Девушка ласкала его на удивление искусно, с каждым новым движением вбирая всё глубже. В какой-то момент он почувствовал, что его член целиком вошёл во влажный порочный рот. — Ого, — выдохнул он, тяжело дыша, — ты где такому научилась? В ответ он получил лишь очередную порцию сводящей с ума ласки. Он ухватился ладонями за тумбу, к которой всё ещё прислонялся, потому что ощутил, как стали подрагивать ноги. Зажмурился, застонал, чувствуя, что ещё немного, и он кончит. Протянул руку к голове Йаны, желая зарыться пальцами в белые волосы… И почувствовал, как его пальцы коснулись чего-то холодного, неприятно влажного. Джек открыл глаза, опустил взгляд, и вопль застрял у него в горле. Он касался пальцами почти лысого, обтянутого серой кожей черепа. Перед ним, держа во рту его член, стояла на коленях та самая отвратительная старуха из кошмара! Сладкая нега мигом слетела с каннибала. Ещё не поняв, что произошло, он схватился за редкие седые патлы и попытался оторвать старуху от себя. Но та вцепилась костлявыми пальцами в его бёдра, не желая отпускать добычу. Джек ощутил, как жёсткие дёсна сжали его орган почти у самого основания. Стало больно. В панике, он сунул руку в карман толстовки, намереваясь вытащить скальпель и всадить его морщинистой твари в глаз. Но скальпеля не было! Это было невозможно. Джек не расставался со своими инструментами, как не расставался с собственными руками, но вот же… Старуха подняла на него взгляд, не выпуская его орган изо рта, растянула сморщенные губы в улыбке. Джек поразительно чётко ощутил, как её дёсна сильнее сжали его плоть, и его ослепила вспышка невыносимой, непередаваемой боли. Изо рта старухи полилась кровь. Безглазый заорал… … И сел на кровати. Бестолково рванулся, свалился с неё, вскочил на ноги, ошалело огляделся. Его комната — кровать, полки, стол, окно. За окном — утро. Крипи оглядел себя — полностью одет, только без обуви. Как и заснул после попойки. В паху неприятно пульсировало. В панике он ощупал себя, но убедившись, что там всё на месте, немного успокоился. Чувствуя, как его ещё слегка потряхивает, Джек попытался собраться с мыслями. Это что, снова сон? Но он же уже просыпался! Впрочем, Безглазый знал, что такое бывает — можно проснуться во сне и быть уверенным, что продолжающийся сон — это реальность. Но почему его подсознание выдало ему подобную дичь? Откуда эта мерзкая старуха? И Йана? Почему Йана приснилась ему такой? Он никогда не думал о ней, как о женщине. Для него она всегда была очередной чокнутой в их сумасшедшем мире, да ещё и малолеткой, к тому же. Но… невольно вспомнились обтянутая тонкой майкой грудь и на редкость яркие, для сновидения, ощущения от того, что она делала с ним. Неужели подсознание намекает ему о каких-то скрытых влечениях? Но потом Джек вспомнил, чем закончился этот минет, и его передёрнуло и замутило. — Я так импотентом стану, — проворчал Безглазый и поплёлся в ванную. Там, в зеркале, он увидел то же самое, что видел во сне — бледный, осунувшийся и обросший. Как и во сне, он пренебрёг бритьём. В голове всё ещё царил сумбур, и Джек невольно думал — а теперь-то он проснулся по-настоящему? Или это снова продолжение сна? Он умыл лицо холодной водой. Потом, поразмыслив, сунул голову под кран. Кожу обожгло холодом, но Джек терпеливо продержался с полминуты. Затем выключил воду, наскоро обтёр волосы полотенцем, проверил в кармане наличие скальпеля. Он был там, как всегда — с колпачком на лезвии. Джек покинул свою комнату, старательно отслеживая собственные действия, пытаясь выцепить хоть какие-то признаки того, что он ещё спит. Он пошёл на кухню. Не потому, что хотел что-то съесть или выпить. Просто хотел убедиться, что после этого грёбанного сна зайдёт туда совершенно спокойно. Себе он признавался, что его изрядно зацепили эти ночные кошмары, зацепили в очень негативном ключе. Подобной слабости он не мог себе спустить. В конце концов, он — взрослый мужик, а не сопливая девчонка, чтобы выверты подсознания влияли на его повседневную жизнь. У двери в кухню он остановился и прислушался. Оттуда доносились голоса, и он их узнал — Джейн Вечная и Йана. — Грёбанное дежа вю, — пробормотал Джек и толкнул дверь, испытывая самые дурные предчувствия. Но всё оказалось не так паршиво, как он думал. Йана не сидела на столе в соблазнительной обтягивающей футболке и не распивала вино. Она стояла на носочках на разделочной тумбе возле холодильника и старательно шарила рукой по самой верхней полке. На девушке была привычная огромная рубашка в чёрно-синюю клетку с закатанными до локтей рукавами. Джейн стояла у раковины с кофемолкой в руках и наблюдала за Йаной. — Сейчас, — сказала беловолосая, вслепую шаря по полке рукой. Полка была выше уровня её глаз, поэтому видеть, что там, она не могла. — Похоже, здесь. Так… ага… На полке что-то зашуршало, раздалось приглушённое ворчание. Йана вскрикнула, отдёрнула руку, едва не свалившись с тумбы. На тыльной стороне её ладони Джек разглядел три глубокие кровоточащие царапины. — Что там? — тревожно спросила Джейн. — Ах ты падла! — порычала Йана, выхватила из ножен на поясе нож и принялась наугад тыкать им вглубь полки. Там снова заскреблось, заворчало. Потом раздался истеричный мяв, и с полки, разбрызгивая рубиновые капли крови, буквально спикировал на пол огромный облезлый кот. — Гринни! — заорала Йана. — Ублюдская тварь! Ты какого хрена там делал?! Кот выгнул спину и злобно зашипел. Йана схватила с полки, что висела пониже, кружку и швырнула её в кота. Тот отскочил, кружка разбилась о пол. Гринни драпанул из кухни, и Джеку пришлось посторониться — бешенная тварь могла бы запросто сбить его с ног. — Привет, Безглазый, — бросила Йана, заметив, наконец, каннибала, и снова зашарила по полке рукой. — Привет, — негромко ответил тот. — Есть! — воскликнула Йана, победно тряся небольшим бумажным пакетом с кофейными зёрнами. Она соскочила с тумбы и протянула пакетик Джейн. Та стала пересыпать зёрна в кофемолку. — Кофе будешь? — спросила Йана, повернувшись к Джеку. — Не будет, — категорично заявила Джейн, вращая ручку мельницы. Джек смотрел на Йану, пытаясь отыскать хоть что-то, что намекнуло бы, что его сны продолжаются. Но нет, никаких чертей в глазах, никаких порочных улыбок — обычная, привычная Джеку Йана, худая, взъерошенная, одетая как бродяжка. Хотя, невольно у каннибала мелькнула мысль, действительно ли у девочки под этим тряпьем такие формы, как виделось ему во сне или… — Эй! — перед его носом щёлкнули пальцы. Джек вздрогнул. — Ты что подвис? Кофе будешь, спрашиваю? Йана смотрела на него, вопросительно приподняв тёмную бровь. Нет, похоже, он наконец-таки проснулся. Прислушавшись к себе, Безглазый покачал головой. — Пожалуй, поддержу Джейни, — сказал он, с удовольствием заметив, как дернулась Джейн от того, как он её назвал. — Я вспомнил, что у меня осталось одно незаконченное дело. Йана пожала плечами: — Ну, как хочешь. Джек повернулся и пошёл из кухни прочь, слушая диалог девушек. — Готово, — сказала Джейн. — Где турка? — На плите стоит. — Нет её. — В смысле — нет? — В прямом. Сама смотри. — Бл*ть! Теперь и турку искать ещё?! Что за дерьмовое утро?! «Согласен, подруга, — подумал Джек, поднимаясь по ступенькам с цокольного этажа. — Полностью согласен. Утро — говно». Он действительно вспомнил, что у него осталось ещё незаконченное дело. А именно — вчерашняя охота. Он так и не получил своего. И чувствовал голод. Тот самый, который не утоляется никакой пищей. По уму, надо бы дождаться вечера, но, откровенно говоря, торчать в Доме Джеку не хотелось. Он быстро поднялся к себе, отыскал свою маску. Потом, выдвинув ящик стола, вытащил оттуда упаковку одноразовых шприцев, следом — пачку ампул, заполненных прозрачной жидкостью. Вскрыв одну из них, Безглазый наполнил содержимым два шприца, закрыл иглы колпачками и сунул их в карман толстовки, в компанию к скальпелю. Это был особый препарат, обездвиживающий жертву, но оставляющий её в сознании. Джеку нравилось, когда его жертвы чувствовали и осознавали, что он делает с ними. Да, из обычного каннибала он со временем превратился в садиста. Это несколько беспокоило его, но не более… Пока он шёл через лес, голова слегка проветрилась, и неприятный осадок после ночных кошмаров прошёл. Всё же, подсознание — штука тёмная, и сложно понять, что и почему оно выкидывает, когда сознание спит. Стоя там же, где стоял вчера, напротив дома своей намеченной жертвы, он запоздало подумал, что её вполне может не быть дома. Или что после вечеринки кто-то из гостей мог остаться на ночь. Но ещё раз отступать не хотелось, и крипи решил действовать по обстановке. Забраться в частный дом средь бела дня, на глазах прохожих и соседей, на самом деле не так уж и сложно, если знать как. Безглазый Джек знал. Дом встретил его тишиной и полумраком. Похоже, никаких незапланированных гостей не было. Джек бесшумно обошёл первый этаж, поднялся на второй. Отыскав спальню хозяина, он удовлетворённо хмыкнул — разобранная постель была пуста, а из-за двери в ванную слышался шум воды. И судя по тому, что слышно было только воду — хозяин дома был там один. Хотя Джеку это и показалось несколько странным — после вечеринки он не оставил у себя женщину. Настолько невезучий? Или порядочный? Крипи изучил обстановку в спальне и, подумав, занял позицию у стены — так, чтобы открывшаяся дверь скрыла его из поля зрения вышедшего из ванной человека. Подперев стену спиной, каннибал стал ждать, меланхолично покручивая в пальцах шприц с препаратом. Ждать ему пришлось минут десять. Вода в ванной стихла, дверь открылась, и из клубов влажного воздуха вышел мужчина, на ходу вытирая волосы полотенцем. Второе полотенце было обёрнуто вокруг бёдер. Джек окинул его взглядом. Высокий, несомненно — сильный. Будь каннибал человеком, результат схватки предсказать было бы сложно. Но Безглазый не был человеком, к тому же, на его стороне был элемент неожиданности. Он мягко шагнул вперёд, приблизившись к мужчине не расстояние вытянутой руки, и слегка тронул того за плечо. Тот вздрогнул, резко обернулся, успел произнести изумлённое: — Какого… И в следующий миг твёрдый кулак крипи врезался ему в скулу. Удар был не только сильным, но и неожиданным. Мужчина попятился, полотенце на бёдрах размоталось и упало, запутав ему ноги. Нелепо взмахнув руками, он упал навзничь. Тут же попытался подняться, но не успел — Джек сильно ударил его ногой в живот, выбивая дыхание и заставляя скрючиться. Этого оказалось достаточно, чтобы Безглазый успел сорвать со шприца колпачок и сделать жертве укол в шею. Со злой усмешкой, которую скрывала синяя маска, он отступил на несколько шагов, чтобы оказаться вне досягаемости мужчины. Чуть отдышавшись, тот смог подняться на четвереньки, ошалело покрутил головой. Оглядевшись, он сфокусировал зрение на чужаке в чёрной толстовке и синей маске. — Что… — сдавленно прохрипел он. — Кто… кто ты такой?.. Он медленно поднялся на ноги: — Что тебе здесь… Выпрямившись, мужчина покачнулся, чувствуя, что его ноги словно стали ватными. Ощущая на себе любопытный взгляд из-под синей маски он понял, что снова начинает заваливаться на пол — его тело совершено перестало слушаться его. Он попытался закричать, но понял, что и голосовые связки полностью отказали. Упав на бок, он мог только беспомощно смотреть, как к нему снова приближается этот странный и страшный тип. Джек действовал нарочито неторопливо. Препарат надёжно обездвиживал минут на двадцать, и каннибал мог позволить себе растянуть удовольствие. Чувствуя на себе полный ужаса взгляд, он перевернул жертву на живот. Не спеша пробежался пальцами вдоль правого бока, по влажной ещё коже, выбирая место для надреза. Тонкое лезвие скальпеля глубоко вспороло кожу. Кровь обильно потекла из разреза, заливая серые пальцы, раздвигающие рану. Под маской Джек нетерпеливо облизнул губы, чувствуя, как рот наполнился слюной. Чёрт возьми, а он действительно был голоден! Джек запустил пальцы в рану, чувствуя, как плоть медленно и неохотно поддается его напору. Обездвиженное тело ощутимо напряглось, но жертва была лишена возможности даже кричать. Вот каннибал коснулся твёрдой кости ребра. Сейчас он должен был нащупать почку… но понял, что касается чего-то другого. Нахмурившись, крипи запустил руку глубже в рану, стараясь понять, что за аномалия находится в организме выбранного им человека. Оно было значительно холоднее тёплой живой плоти человека. И тут же почувствовал, что это нечто отчётливо шевельнулось… а затем крепко схватило его за пальцы. В панике крипи потянул руку из раны, но нечто не желало отпускать его пальцы и тянулось следом. Удивление переросло в недоумение граничащее с паникой, когда он увидел, что за его рукой из раны тянется… рука. Бледные костлявые пальцы мертвой хваткой сжимали пальцы каннибала. Глаза в прорезях маски расширились — Джек узнал эту руку, эту серовато-бледную кожу с тёмными пятнами, эти узловатые пальцы… Картина сводила с ума своей дикостью — из раны на боку человека, которого Джек сам же и обездвижил, вытягивалась мерзкая старушечья рука. Этого не могло быть! Просто не могло! Пальцы разжались на единый миг, чтобы с быстротой змеи метнуться вперёд и схватить крипи за запястье. Рука продолжала вытягиваться из раны — запястье, предплечье, локоть… Края раны медленно расходились, не препятствуя ползущей из неё конечности. Кровь текла по телу жертвы, стекала на пол, но совершенно не пачкала саму руку. Опомнившись, Джек попытался освободиться. Он дёрнул собственной рукой, но ледяные пальцы держали стальной хваткой. Он ударил по руке скальпелем — раз, другой… Всё было бесполезно — на дряблой коже оставались порезы, из которых вырывалось только облачко серой пыли, как из сухой мумии. Джек сменил тактику, попробовал перерезать сухожилья мерзкой руки в локте и запястье. Скальпель легко взял сухую плоть, но на цепкость хватки это не повлияло. Молчаливая отчаянная паника накатывала на крипи всё сильнее. Он не кричал. Стиснув зубы, Джек продолжал полосовать держащую его руку, понимая, что хватка на собственном запястье не ослабевает. Разрывая рану на теле обездвиженного мужчины, из прорехи плоти показалась вторая рука. Это выглядело дико — словно два отвратительных белых живых гриба проросли сквозь тело мёртвого животного. Первая рука удерживала Безглазого на месте, а вторая целенаправленно тянулась к его горлу. А Джек ничем не мог помешать этим чудовищным конечностям. Скальпель против них был бесполезен, и ему только и оставалось, что наблюдать, как эта хищная конечность тянется к нему. Длинные, тонкие, но невероятно сильные пальцы сомкнулись на горле безглазого и принялись сдавливать его с чудовищной силой. Джек бросил скальпель и попытался оторвать руку от своей шеи. Ему потребовалась несколько секунд, чтобы понять — эту схватку он проиграет. Ледяные пальцы сдавливали всё сильнее. Руки крипи ослабли, он больше не сопротивлялся. Задыхаясь, чувствуя как лёгкие едва ли не рвутся от недостатка кислорода, Джек увидел, что из ещё более разверзшейся раны на теле его жертвы на него таращатся белёсые, как брюхо дохлой рыбы, глаза на отвратительном старушечьем лице. Это было невозможно, нереально, необъяснимо, но Безглазому Джеку было всё равно — он уже умер. Джек открыл глаза и уставился в потолок собственной комнаты. Шея болела и по ощущениям представляла собой один сплошной синяк. — Да что за грёбанный день сурка?! — Заорал Джек, поняв, что снова проснулся в собственной постели. Он вскочил на ноги, огляделся, замер. За окном стояла ночная тьма, а комнату освещала только одна настольная лампа, из-за чего Безглазого окружал нервирующий полумрак. — Что, чёрт всё подери, происходит? — спросил Джек неизвестно кого, напряжённо оглядываясь, словно надеясь найти ответ в привычной обстановке своей комнаты. Уставился на свои руки: сероватая кожа, узкие ладони, длинные чуткие пальцы — руки музыканта… или хирурга. Зачем-то ощупал свое лицо — отросшие волосы, колючую щетину… Он всё ещё спит? Сейчас его настигнет очередной кошмар? Джек не знал, что ему делать. Он никогда не сталкивался с подобным. Он слышал про сон внутри сна, но то, что происходило с ним сейчас, явно выходила за эти рамки. Почему он не может проснуться? Он в коме? Словил полицейскую пулю на охоте? Или в очередной потасовке слишком сильно получил по голове от кого-то из крипи. В какой-то прострации он пошёл в ванную, на ходу стягивая с себя одежду. Раздевшись, он забрался в ванную и врубил на максимум холодную воду. Ледяные струи ударили его по голове и плечам, потекли по спине и груди. Джек зашипел сквозь зубы, почти сразу начав дрожать, но упрямо подставлялся под ледяной душ, упираясь ладонями в холодный кафель стены. Не прошло и минуты, как от холода заболела кожа — такой шок должен был разбудить мозг, если он ещё спит, или уверить тело, что оно бодрствует, если оно действительно бодрствует. Когда его начало колотить так, что он рисковал не устоять на ногах, Джек выключил воду, и выбрался из ванной. Его ещё трясло, когда он торопливо вытирался, острые зубы бодро отбивали дробь. Пошатываясь, он вернулся в комнату, подозрительно оглядывая её. Он был готов, что из любого тёмного угла появится та мерзостная старуха или ещё какая-то дичь. Всё так же настороженно сверля темноту глазами, Джек подобрал с пола трусы и джинсы, надел их. Потянулся за валяющейся тут же рядом футболкой, но замер и задумался. Ледяной душ должен был убедить его, что кошмар наконец закончился. Но он уже не верил ни себе, ни своим ощущениям. Оставив остальную одежду валяться на полу, крипи подошёл к столу. Там, в свете настольной лампы приветственно сверкали лезвия полудюжины разномастных скальпелей, разложенных на металлическом поддоне. Выбрав средний из них, примерно в полтора дюйма длиной*, он взял его в правую руку. Несколько раз напряг мышцы левой руки, глядя как твердеет под кожей предплечья бицепс. Удар в напряжённую мышцу будет больнее чем в расслабленную, но надо ещё выбрать точку, чтобы при максимуме боли нанести минимум повреждений руке. Вдохнув пару раз, Безглазый отточенным движением всадил скальпель себе в руку. Боль пронзила руку целиком — моментальная, резкая, она отдалась мерзким ноющим чувством в кончики пальцев. По серой коже потекла тёмная кровь. Зарычав сквозь стиснутые зубы, Джек слегка шевельнул лезвие в ране, и боль повторилась. Крипи выдернул скальпель, чувствуя, как пульсирует рана. Но кривая улыбка исказила его губы — подобная боль не могла быть во сне. Он больше не спит. Выдохнув, Джек оставил скальпель и снова пошёл в ванну, где смыл с руки кровь и залепил рану пластырной повязкой. Плечо чуть подёргивало, но это были мелочи. Безглазый вернулся в комнату, наклонился за валяющейся футболкой… и тут же ощутил чей-то взгляд. Хищник со стажем, он прекрасно чувствовал такие нюансы, и сейчас у него между лопатками просто кожа засвербела от пристальности этого взгляда. Джек резко выпрямился… точнее, сделал движение, чтобы выпрямиться, но не успел. На него наскочили сзади, сильным толчком сбив на пол. Он упал на живот, попытался быстро перевернуться, но его тут же придавили коленом повыше поясницы. Джек уперся ладонями в пол, намереваясь выжать собственно тело вверх и сбросить с себя нападавшего, и с изумлением понял, что не может разогнуть руки — его сил просто не хватало. Безглазый привык, что он сильнее обычного человека, но некто давил его к полу просто нестерпимой тяжестью. «Крипи?» — мелькнула мысль в голове Найраса. А в следующий миг чужая ладонь легла ему на голову, прижав щёку к полу, и Джек почувствовал острый укол в шею. Ощущение укола длилось пару секунд, потом пропало, и Найрас понял, что это был шприц. Джек дёрнулся раз, другой, с нарастающей паникой чувствуя, что тело всё хуже подчиняется ему. Кто бы ни напал на него, он вколол ему тот же препарат, который сам Безглазый использовал на охоте. Джек ещё пытался сопротивляться, уже зная, что это бесполезно. Секунд пятнадцать спустя его тело ему уже не принадлежало. Убедившись, что Найрас больше не может сопротивляться, незнакомец перестал его удерживать. «Плавающее» какое-то время зрение прояснилось, но Джеку это помогло мало. Он лежал на животе, повернув голову на бок, и мог видеть только чёрные кроссовки незваного гостя. Комнату по-прежнему освещала только настольная лампа, но, похоже, темнота не устраивала и самого пришельца. Он перешагнул через обездвиженного крипи и подошёл к столу. Пододвинул настольную лампу к краю и повернул так, чтобы она освещала лежащего на полу каннибала. Джек не видел, но почувствовал, как пришелец снова перешагнул через него и опустился рядом на колено. Говорить Безглазый даже не пытался — знал, что препарат парализует и голосовые связки тоже. Но мысленно просто вопил от ярости: кто эта сука?! Как он смеет использовать его препарат против него же?! И что этому мудаку вообще надо?! А затем, Джек почувствовал, как пальцы незнакомца опытным движением скользнули по его боку, и ярость сменилась паникой: Безглазый знал это движение. Он сам регулярно проводил пальцами вот так же по телам своих жертв, определяя, где лучше делать разрез, чтобы извлечь интересующий его орган. Джек дёрнулся, понимая всю тщетность своих попыток. Попробовал хотя бы повернуть голову, чтобы увидеть того, кто собирается сделать из него жертву — а в намерениях пришельца он не сомневался. Но смог только скосить глаза. Словно прочитав его мысли, нападавший чуть пододвинулся и склонил голову, как бы вглядываясь в лицо Джека. Свет от лампы осветил пришельца, и если бы Джек смог, он бы изумленно вскрикнул. На него смотрел некто, одетый в синие джинсы и чёрную толстовку с накинутым на голову капюшоном. Лицо было скрыто синей маской с нарисованными чёрными глазницами и черными же подтёками на синих щеках. Паника Безглазого сменилась бешенством — мало того, что этот урод использовал его препарат, его метод охоты… так он ещё и влез в его образ! «Кто ты такой, сука?!» — бессильно подумал Джек, очень жалея, что не может выкрикнуть это вслух. Но этот тип будто действительно читал его мысли. Из-под маски послышался приглушённый смешок. Пришелец откинул с головы капюшон, в свете лампы тускло блеснули темно-каштановые волосы. Чуть помедлив, он поднёс руку с длинными пальцами к маске на своём лице и снял её. Джек смотрел в его лицо и думал, что собственные глаза ему врут. Под маской было осунувшееся лицо с прямым носом и тяжёлыми скулами. Серая кожа, тёмная щетина на щеках и подбородке, кривящийся в ухмылке рот с острыми зубами и абсолютно чёрные, без белков, глаза. Обездвиженный, абсолютно беспомощный, Джек лежал на полу и смотрел в собственное лицо. Двойник усмехнулся, левый уголок рта дёрнулся вверх, и Джек узнал этот мимический жест — это была его манера усмехаться. Чуткие пальцы снова пробежались по его боку, выбирая место. А разум Джека впал в какую-то прострацию. Он так и не проснулся? По-прежнему спит и видит кошмар? Кожи коснулось холодное тонкое лезвие скальпеля. Но если это очередной кошмар — почему он так выбивается из предыдущих? Где та гнусная старуха?! Скальпель глубоко надрезал кожу, и если бы Джек мог, он бы вздрогнул. Но ему оставалось только молча терпеть боль. Эта боль слишком реальна, чтобы быть кошмаром. Значит, это явь? Но как такое может быть?! Джек чувствовал, что разрез на его кожи стал весьма длинным. Он пытался закричать, когда прохладные пальцы раздвинули края раны в стороны, но изо рта не вырвалось даже хрипа. Боль стала почти невыносимой, когда пальцы второй руки двойника стали медленно просовываться в рану, разрывая мышечную ткань. Джек поразительно ярко ощущал, как эти пальцы сжали его почку. А потом боль стала такой ослепительной, что Джек на несколько секунд потерял сознание. Когда он снова смог видеть, двойник сидел тут же на полу, и с тихим звериным рычанием поедал его почку. Синяя маска с чёрными подтёками была сдвинута на бок, и Джек хорошо видел, как острые зубы рвут тёмную плоть органа. Кровь стекала по подбородку, по серым пальцам. Джек смотрел на это, и не понимал, как такое может быть. Как он — Безглазый Джек мог так попасться? Как он мог испытывать подобную боль? И как он мог видеть себя со стороны? Может, в действительности он — не Безглазый Джек? Он — обычный человек, не крипи. И никогда не был крипи… А настоящий Джек — вот он. Слизывает синеватым языком кровь со своих пальцев… Эти мысли, странные, словно бы чужие, сводили с ума едва ли не больше, чем боль в разодранном теле на месте вырванной почки. Но они объясняли всё. Не мог настоящий Безглазый Джек оказаться в таком нелепом и беспомощном положении. Он не мог быть жертвой. Двойник… Нет, не двойник — Безглазый Джек, крипи, каннибал… Поднялся на ноги, обошёл свою жертву и принялся со знанием дела ощупывать второй бок. «Сейчас снова будет больно, — с тихой тоской подумал… кто? Он теперь даже не знал, кто он. Да и не всё ли равно? Сейчас ему вырвут вторую почку, и он умрёт. И не всё ли равно, кто он? Очередная безымянная жертва. Он прикрыл глаза. Громкий стук ворвался в его сознание. Он вздрогнул. Стук повторился. — Джек! — раздался женский голос. — Джек, ты уже проснулся? Он приподнялся, пытаясь понять, почему ему тяжело двигаться. Оглядел себя — ну всё понятно. Видимо, во сне он сильно крутился, отчего одеяло обмотало его, как кокон. Стук в дверь раздался снова. — Джек?! — Да, мам, я уже встал! — крикнул он, выпутываясь из одеяла. — Живее, а то в школу опоздаешь, — сказала мать, и Джек услышал её удаляющиеся шаги. Справившись с одеялом, Джек Найрас спустил ноги с кровати, потёр ладонями лицо. Чувствовал он себя неважно. А если честно — откровенно хреново он себя чувствовал, как выжатый лимон. Он совершенно не выспался, всю ночь ему снилась какая-то невнятная хрень. Какой-то лес, дом, странные люди — люди ли? — обитающие там. Джек помнил всё урывками, нечётко. Особенно запали в память страшный, как чума тип: безносый, пучеглазый, весь в шрамах и с разрезанным ртом; девушка с белыми волосами и стылыми, как у рептилии серыми глазами; и ещё один тип, с острыми зубами, в синей маске с чёрными разводами. Последний, кажется, собирался порезать Джека на куски. Найрас мотнул головой, отгоняя остатки сна, поднялся с постели и поплёлся в ванную — не хватало ещё опоздать в школу. Вяло орудуя зубной щёткой, Джек смотрел в зеркало над раковиной. Оттуда на него таращился подросток лет шестнадцати. Худое заспанное лицо, бледная кожа, взъерошенные волосы и чёрные глаза. Абсолютно чёрные — без белков. Аномалия, мутация на генетическом уровне, не подлежащая коррекции. Но на зрение эта аномалия не влияла, только на внешний вид. И Джек привык жить с такими глазами. Из-за них он был изгоем в школе — дети над ним смеялись, учителя его, кажется, побаивались. Наверное, если бы не родители, которые крепко любили сына, которые всегда поддерживали, всегда готовы были поговорить, он бы спятил. А так Джек лишь крепче сцеплял зубы и жил, день за днём напоминая себе, что школа — это не навсегда. Что надо только потерпеть. Что придёт время, и он покинет ненавистные стены и поступит в медицинскую академию. Джек мечтал пойти по стопам отца — стать хирургом. И у него были к этому всё задатки — свободное время он посвящал изучению медицинской литературы и уже сейчас знал больше, чем иные студенты-второкурсники. И он думал о том, что когда-нибудь в будущем, возможно, кто-нибудь из этих говнюков, его нынешних одноклассников, окажется на его операционном столе. Вот это будет карма! Конечно, Джек не мечтал отомстить кому-либо подобным способом за отравленное детство, но посмотреть на это было бы забавно. В общем, жизнь Джека Найраса не была радужной, но была вполне сносной, при известной твёрдости характера. Закончив умываться, Джек оделся, запихал в рюкзак учебники, вышел из комнаты и спустился вниз. Кухню заполнял солнечный свет, приятный запах кофе и умопомрачительный аромат свежеиспечённых оладий. Отец сидел за столом и читал газету, периодически отхлёбывая кофе из своей чашки, мать хлопотала у плиты. — Доброе утро, — вяло поздоровался Джек, бросая рюкзак на пол и усаживаясь за стол. — Доброе утро, милый, — прощебетала мама, ставя перед сыном тарелку с оладьями и стакан апельсинового сока. Отец опустил газету, взглянул на сына. — Неважно выглядишь, — заметил он. — Ты не заболел? — Не выспался, — пожал плечами Джек. — Уверен? — усомнился отец, откладываю газету. — Может, останешься сегодня дома? Джек задумался. Дома. Остаться дома и целый день не видеть мерзких лиц своих одноклассников и постных физиономий преподавателей. Заманчиво, конечно, но… — Джек, милый, — сказала мама, сбивая его с мысли, — до Хэллоуина ещё далеко. Убери это, пожалуйста, со стола. — Что? — не понял Джек. — Вот это, — мама указала на край стола. — Дорогой, этому не место на кухне. Джек проследил за её взглядом и вздрогнул. На светло-лиловой, в мелкий цветочек скатерти, лежала тёмно-синяя маска, с нарисованными на ней чёрными глазницами и чёрными подтёками под ними. Джек медленно поднялся со стула, на деревянных ногах обогнул стол, приблизился к маске и уставился на неё, не решаясь прикоснуться. Он её уже видел. Видел в ночном кошмаре, на том, кто собирался его убить. И вот теперь она была наяву — лежала в кухне, на столе, в доме его родителей. Сделав над собой усилие, Джек взял маску в руки. — Это не моя, — глухо произнёс он. — Я не знаю, откуда она здесь… Ответа не последовало. Джек поднял голову, огляделся. В кухне он был один. Солнечный свет больше не лился в широкие окна — на улице был поздний вечер. Джек рассеянно уставился на маску. Маска словно бы смотрела на него в ответ. Из гостиной послышалась какая-то возня. Джек услышал громкий возглас отца и слабый вскрик матери. Джек торопливо прошёл к двери в гостиную, открыл её и замер на пороге. Повсюду была кровь. На светлом ковре, на бежевой обивке дивана и кресел, на стенах, кажется даже на потолке. Мама лежала на спине у дальней стены, её голова была повернута, глаза открыты. Лицо и руки были красными от крови, грудь представляла собой сплошное месиво из разорванной ткани и истерзанной плоти. Мёртвый взгляд, казалось, смотрел прямо на Джека. Отец лежал возле открытого окна, тоже залитый кровью и тоже мёртвый. Над ним стоял человек, чьё лицо закрывала вязаная лыжная маска. В руке у него был нож. — Мама, — выдохнул Джек, чувствуя, как спазм перехватил горло. — Папа… Его взгляд метнулся от матери к отцу и встретился с глазами убийцы. — Это всё твоя вина, уродец, — сказал человек в маске. — Такие выродки, как ты, вообще не должны рождаться. Он повернулся, и быстро, очень быстро, выбрался в окно и исчез в темноте. А Джек стоял, словно приросший к месту, судорожно сжимая в пальцах синюю маску. Сердце глухо бухало о рёбра, а он всё никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Он смотрел на мёртвых родителей, а в ушах бился голос: «Это всё твоя вина». «Моя вина?» — думал он, заставляя себя сделать шаг. — «Почему — моя?». Чем он провинился? Тем, что родился? Тем, что родился не таким, как все? Но это же бред… Джек почувствовал головокружение, к горлу подступила тошнота. — Если бы не ты, — послышался вдруг голос, и Джек с ужасом понял, что это голос матери. — На меня бы не смотрели с такой брезгливой жалостью… Юноша в панике смотрел, как его мёртвая мать пытается медленно подняться с пола. Её глаза, всё такие же остановившиеся, неживые. — Если бы не ты, — труп отца дёрнулся и сел, цепляясь за стену. — На нас бы не косились, как на прокажённых. Джек смотрел, как его убитые родители поднимаются на ноги, слушал, как они обвиняют его, и хотел закричать, что всё это неправда, что его вины в этом нет, но мог лишь бестолково мотать головой. Ужас сжимал его сердце, а ещё ощущение какой-то неправильности. И дело было не в том, что его мёртвые родители сейчас медленно шли к нему, нет, было что-то ещё, что он никак не мог понять. — Если бы ты был нормальным, нас бы не убили, — мертвецы были всё ближе. Ещё несколько шагов, и их холодные пальцы, испачканные остывшей кровью смогут коснуться его… и что тогда будет? Эта мысль пугала и вызывала отвращение. Она была невыносимой, и выворачивала наизнанку. И вопль, всё это время бившийся запертой птицей в груди Джека Найраса, наконец вырвался наружу. — Нет! — закричал он так, что засаднило горло. — Нет! Вы так не думаете! Не можете так думать!!! Его крик словно пошатнул картину мира. Мертвецы замедлились, а Джек вдруг понял, что было неправильным — всё! Он сам, его слишком высокий голос, слишком маленький рост и субтильное тело… И всё, что вокруг… Его не должно было быть здесь. Это «здесь» давно осталось в прошлом. Больше десяти лет прошло с того дня, как он, вернувшись домой, увидел изувеченные тела родителей и повредился рассудком! Он давно уже не подросток, он вообще больше не человек! Джек шагнул назад, ощущая, как его тело изменилось — став выше и раздавшись в плечах. Он отточенным движением надел на лицо маску, привычно мотнул головой, отбрасывая с лица отросшие волосы. Он сунул руку в карман толстовки и пальцы нащупали тонкую прохладную рукоятку скальпеля. — Они никогда так не думали! — отчеканил Безглазый Джек, его голос звучал низко и приглушенно из-за маски. И он шагнул к мертвецу, который лишь отдалённо напоминал его отца. С коротким замахом, Джек воткнул скальпель в живот мертвеца, в очередной кошмар. Воткнул, и на миг нерешительно замер — лезвие не встретило привычной упругости плоти. Джеку показалось, что он продырявил толстый бумажный лист. Изумлённо подняв взгляд, он понял, что так и есть. Всё вокруг — комната, разбитое окно, ожившие мертвецы — всё это было лишь нарисованными декорациями. Яркими, реалистичными, но всего лишь — картинками. Джек ощутил прилив бешенства. Он устал от того сумбура, что творился вокруг, он почувствовал себя крысой, бегающей по лабиринту и не подозревающей, что выхода из него нет, потому что садисты-учёные постоянно переставляют в лабиринте стеночки, превращая его в замкнутый круг. Зарычав сквозь сжатые зубы, он рванул скальпелем вверх, разрезая декорацию. Тонкий картон поддался легко и охотно. Нанесённая Джеком прореха продолжала расти, даже когда он выдернул скальпель и отступил на шаг. Трещина расползалась по картинке, которая в миг утратила свою яркость и реалистичность, и из неё полилась тьма. Густая, как кисель, она выплёскивалась, затопляя собой бутафорскую комнату. Трещина достигла огромных размеров и разорвала мир, погрузив каннибала в густую темноту. Джек не двигался с места. Он стоял, окружённый плотной, непроглядной, как его собственные глаза, тьмой, и всё больше наполнялся яростью. Он смотрел сквозь эту тьму и видел лицо, которое смотрит на него в ответ. Странное и страшное лицо, окутанное тьмой — высокий в морщинах лоб, тонкий длинный нос, широкий улыбающийся рот с длинными кривыми зубами и провалы глазниц, как глубокие колодцы, на дне которых сверкают две белые точки. Это лицо наблюдало за крипи, насмехалось над ним… Джек снова зарычал, и рванулся вперёд. Тьма не хотела пускать его, она цеплялась за руки, за ноги, замедляя движения. Но Безглазому было плевать — он хотел добраться до этой наглой самодовольной рожи, кем или чем бы она не была, и исполосовать её лезвием. И он шёл к своей цели, хотя, казалось, каждый шаг лишал его последних сил. Но каждый раз он находил силы на новый шаг, черпая их в своей ярости, в своей злости, в своём безумии… И вот, омерзительное лицо рядом — смотрит, ухмыляется, изучает… Джек дёрнул рукой, вырывая её из хватки темноты, и тускло блестевшее лезвие почти коснулось бледной кожи впалой щеки… И он снова проснулся. Накатившее было отчаяние, сменилось недоумением. Он был не в своей комнате — ни в настоящей, ни в прошлой. Над его головой, упираясь в серое небо, возвышались деревья. Он лежал на земле, но при этом был укрыт одеялом, а голова его покоилась на подушке. В свежем утреннем воздухе отчётливо витал бодрящий запах… кофе. Джек сел. Голова была тяжёлой, как чугун. Огляделся. Он был возле костровища, где накануне крипи устроили попойку. На краю чёрного обгорелого пятна горел небольшой костёр, с двух сторон его подпирала пара кирпичей, на которых стояла большая сковородка, а на сковородке стояла внушительных размеров турка. Перед этой авангардной конструкцией на поваленном бревне сидела Йана. В просторной чёрной рубашке с закатанными рукавами. Подняв взгляд на Джека, она улыбнулась: — О, очнулся! А Джефф утверждал, что ты сдох. Но я сомневалась. Её голос прозвучал очень звонко, и чувствительно резанул его по ушам. Безглазый помотал головой и понял, что сделал это зря — в черепе словно перекатилось два больших чугунных шара. Джек переждал болезненные ощущения, потёр пальцами лоб, стараясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. — Йана, — наконец смог выдавить он. — Что… Что произошло? — А ты не помнишь? — девушка удивлённо приподняла брови. — Я не знаю, что я помню, — честно ответил каннибал. — Расскажи, что было… — Хм, — Йана взяла стоящую рядом пластиковую бутылку с водой, долила из неё в турку. — Ну, было весело. Все напились. Сперва просто до раскрепощения. А потом до полного свинского состояния. В дым и в драбадан, как говорят на моей родине. Ты держался вполне прилично, да и выпил, вроде, не очень много. Но потом как-то разом отрубился. Просто вот — сидел-сидел, потом отдал мне свою бутылку и бац — упал. — Я не уходил в Дом? — Уходил? — девушка усмехнулась. — Да ты признаков жизни не подавал. Крепко тебя вырубило. Оффендер предлагал тебя в кроватку отнести, но я его уговорила тебя не трогать. Так что ты мне должен, почкоед. — И Оффендер тут был? — Тупо спросил Джек и зачем-то поинтересовался. — И как ты смогла его уговорить? Йана перестала улыбаться, нахмурилась и огрызнулась: — Как надо, так и смогла. Я спасла твою бессознательную задницу от грубого лапанья, так что скажи «спасибо» и отстань! — Спасибо, — послушно сказал Джек. — Пожалуйста, — девушка снова заулыбалась. Безглазый с тихим стоном сжал виски. Чугунная тяжесть перерастала в тупую боль, похожую на похмелье. Но он же действительно выпил не так много! — Ты меня вчера про хлороформ спрашивала? — спросил Джек, стараясь понять, где кончилась реальность и начался бред. — Про хлорик? Да. Ты мне даже что-то ответил. Но я не помню, что. Так что расскажешь потом ещё раз, ладно? Но я уяснила, что если надо вырубить человека быстро и качественно, то лучше биты по затылку средства нет. Её жизнерадостный щебет раздражал. В основном потому, что девчонка, похоже, прекрасно себя чувствовала, и вчерашние возлияния прошли для нее без последствий. Джек уставился на одеяло, которым был укрыт. Оно было явно с его кровати. — Откуда это? — спросил он, приподнимая одеяло за край. Йана пожала плечами: — Я принесла, перед тем как спать уйти. Боялась, что ты тут замёрзнешь. Я, как выяснилось, когда выпью, очень доброй становлюсь. Кофе будешь? Она аккуратно сняла турку со сковородки, поставила её на землю. — Буду, — не задумываясь сказал Безглазый. — А чего ты здесь кофе варишь? — Так кухню кто-то заблевал, — ухмыляясь сообщила она. — Что? — Ага. Пол, стол, раковина… Жуткое дело. Так что без особой надобности туда лучше не ходи, — из тряпичного мешка, в котором Джек опознал ещё одну рубашку, только с завязанными рукавами, Йана достала три кружки. — Все алконавты ещё дрыхнут, так что кто будет оттирать это безобразие пока не очень ясно. Но лучше им определиться, пока Слендер не вернулся. Он у нас интеллигент — бардака не потерпит, — и она рассмеялась собственной шутке. — Я и Джейн сюда звала, — продолжала заливаться соловьём Йана. — Но она меня так некультурно послала… Я почти обиделась. Наверное, тоже похмельем мается. Хотя, я вообще не помню, чтобы она пила вчера хоть что-то… Джек поднялся на ноги и тут же пошатнулся — голова закружилась. Он согнулся, уперся ладонями в колени, пережидая дурноту. Йана, наблюдавшая за ним, чуть притушила улыбку: — Джек, ты что-то совсем плохой. Ты не заболел? Может всё-таки застудился на земле? Тот осторожно покачал головой: — Нормально всё. Ночка тяжёлая была… — Хм… Ну, как скажешь. Джек сделал три шага и с облегчением опустился на бревно, рядом с девушкой. Она аккуратно разливала кофе по кружкам. — А почему три кружки? — спросил каннибал. — Так у меня ещё одно тело воскрешения ждёт, — Йана с ухмылкой кивнула куда-то в сторону. Проследив за её взглядом, Джек увидел упомянутое тело. Оно было длинным, одетым в чёрные джинсы и грязную толстовку, лежало на спине, прикрыв лицо сгибом локтя. — Восстань, умертвие! — Радостно крикнула Йана. — Твоя чаша жертвенной крови ждёт тебя. Джек от её крика болезненно поморщился, а «умертвие» зашевелилось, невнятно зарычало, перевернулось со спины на живот и, кажется, попыталось встать на ноги. Его качнуло, оно предпочло не повторять попытку и довольно бодро добралось до костра и кофе на четвереньках. — Я тебе язык вырву, сопля, если ты будешь ещё так орать, — прохрипел Джефф, усаживаясь на земле и скрещивая ноги. Видок у него был тот ещё — лицо приобрело явственный жёлто-зелёный оттенок, белки глаз стали насыщенно-жёлтыми, в паутине красных прожилок. «Похоже, он убил себе печень», — отрешённо подумал Безглазый. Обычный запах крови и пота, всегда витающий вокруг Киллера, сейчас перебивался крепчайшим перегаром. — Ладно, не ворчи, красавчик, — Йана, совершенно не убоявшись угрозы, осторожно протянула ему чашку. — На, не обожгись… Трясущимися руками Джефф принял кофе, благо, чашка была наполнена только на две трети, и он смог не ошпарить себе пальцы пролившимся напитком. Вторую чашку Йана протянула Джеку, и тот взял её с коротким благодарным кивком. Запах приятно щекотнул ноздри. Каннибал поднёс чашку к губам и, обжигаясь, сделал маленький глоток. Приятная крепкая кофейная горечь скользнула по языку, и Безглазый снова позволил себе поверить, что наконец вырвался из круга нескончаемых кошмаров прошедшей ночи. И всё же, что это было? Он покосился на Йану. Та всё так же не по-утреннему радостно улыбаясь, вдыхала аромат своего кофе и, похоже, пребывала в состоянии абсолютного счастья. — Ты чего такая жизнерадостная с утра? — решил спросить он. Йана довольно прищурила глаза: — Так все, кто вчера тут надрался, сейчас мучаются похмельем — все, кроме меня. Очень приятное чувство, знаешь ли — всем вокруг плохо, а мне хорошо. — Стерва ты, мелкая, — сипло сказал Джефф, но в его голосе послышалось что-то похожее на одобрение. — Какая есть, — откликнулась Йана, сияя улыбкой, как солнышко. А Джек подумал, что происходящее вокруг — точно не очередной кошмар. Вкус горячего кофе. Запах перегара от Джеффа. Побаливающая после ночёвки на твёрдой и холодной земле спина. Слова девчонки, которая накануне избавила его от внимания Оффендера, а потом ещё и заботливо укрыла одеялом, чтобы не замёрз, о том, что она искренне наслаждается страданиями других. Почему-то он был уверен, что всё это может быть только наяву — слишком обыденно для кошмара.* * *
— Ну, ты доволен? — Вполне. Сильный оказался мальчик, решительный… Но в следующий раз, я всё же рискну взять эту девочку. — Если успеешь, Гость, если успеешь… — О, так у тебя на неё особые планы? Не поделишься? — … — Ладно, Слендер, храни свои тайны. В таком случае, я тебя покидаю. Что-то мне подсказывает, что увидимся мы не скоро. Ответом Ночному Гостю снова было молчание.