По осколкам своей Искры

Хеней не помнила, как оказалась в лаборатории, только вот от этого коэффициент страха не уменьшился. И Шоквейв это знал. Фемку чуть ли не трясло, но она молчала и не пыталась шевелиться, даже когда на неё повесили несколько блокираторов, ограничивая подвижность сервоприводов во всём корпусе до минимума. Она смирилась, знала, что наверняка её будут пытать, возможно, изучать или ставить эксперименты. Последние несколько кликов автоботка с сожалением понимала, какую глупую ошибку допустила, не выстрелив в десептикона. Тогда её бы убили, и сейчас не пришлось бы сидеть и думать, как долго её будут мучать. Хотя, кто знает однолинзового, может он не деактивировал бы сразу… И снова по кругу. В мыслях постоянно мелькало противное «если бы», которое раздражало и в этот же момент приносило в искру столько боли, что хотелось выть. Если бы не развязали войну, если бы политики вовремя стёрли границы кастовой системы, если бы не появились десептиконы, если бы, если бы, если… В процессоре всё перепуталось и превратилось в грязную лужу масла. Учёный мрачно смотрел на свою пленницу, раздумывая залатать её раны или всё-таки оставить пока что так. Было бы гораздо проще кардинально перепрошить ей процессор, но Шоквейв, не смотря на свои заслуги перед десептиконами, никогда не был мнемохирургом. Мех мог в любой момент оказать квалифицированную медицинскую помощь, создать чертежи космического моста, подобрать правильное соответствие составляющих КНК, однако перед процессорной деятельностью все эти навыки были бессильны. Это не значило, что нет другого способа — информационную давку никто не отменял. Но сначала всё же стоит попытаться договориться, шантажировать. Судя по тому, что он наблюдал — пленница являет собой натуру со слабой волей и умением подчиняться высшему, ведь тогда, она могла если не убить, то хотя бы ранить, но автоботка лишь с ужасом взирала на него. От того, что он её деактивирует или пустит на эксперименты, толку тоже будет мало. — Я предлагаю тебе сотрудничество для того чтобы выжить на планете, — аккуратно начал десептикон, подойдя к автоботке на пару шагов и примирительно подняв манипулятор. На миг Хеней потеряла дар речи, широко распахнув голубую оптику и приоткрыв в шоке рот. — Почему я должна тебе доверять? — Тихо спросила фем, придя в себя после ступора. — У тебя нет выбора, — хладнокровно отозвался фиолетовозначный, — либо ты добровольно согласишься мне помогать, либо я заставлю тебя это сделать. — Это что-то вроде снисхождения к пленникам, — Хеней не смогла сдержать полную боли гримасу, — давать выбор. Я же в любом случае умру. — Твой деактив будет зависеть от качества оказанной мне помощи. Автоботка надолго замолчала, вглядываясь в тёмно-алый окуляр стоящего напротив кибертронца. Наверняка, она сейчас представляла собой жалкой зрелище — потрёпанная, в блокираторах, с повреждёнными ногами. В груди где-то забилась угасшая было надежда, но и она снова затихла, так как шансы на нормальный актив уменьшались с каждым разом. Хотя её в любом случае ждёт смерть, всё зависит только от того в каком виде она доживёт свои последние циклы. Душа затрепетала — хотелось жить, до боли, до заколотившегося под шлемом отчаяния, ведь именно эти клики могут стать последними. Перед окончательным ответом, Хеней понимала, что поступает как эгоистка, однако на погибшем Кибертроне стирались все видимые и невидимые границы. Они могли быть единственными на планете. Сейчас же логичным было выживание и стало как-то всё равно — судить её уже не кому. В груди коротко кольнуло из-за накатившего воспоминания, но автоботка твёрдо ответила на взгляд десептикона и дала единственный взвешенный и рациональный ответ.