Лягушка в молоке

      Нужно попросить Марию научить меня изящно выходить из камина. Сколько практики, а толку нет. Постоянно вываливаюсь вперед руками. Я отряхнулась и пошла искать хозяек. На следующий день мне было необходимо «прописаться» в отделении, то есть накрыть стол для всех сотрудников. Рассчитывать буду на десять человек, потому что Бобби примчится обязательно, шеф сказал, что начальник травмы чует халяву в любой точке больницы. Подумав о деньгах, тяжело вздохнула. Интересно, как у нас с финансами? Все свободные деньги вкладывались в производство холодильников, но кушали мы досыта. Может, удалось толкнуть небольшой кусок шкуры? Это бы здорово помогло.       Ожидаемо нашла всех в палатке. Абраксас читал вслух «Ежедневный пророк», Том комментировал, а им вторили взрывы хохота. Фамилию Долохова переврали, назвав его «колдуном с востока», Тома обозвали «жгучим милашкой с томным голосом» и намекнули, что у него роман то ли с миссис Малфой, то ли с Флитвиком. Но в целом статья была восторженной, хвалили гениальную находку и прочили партнерам сказочные барыши. Не успела я присоединиться к общему веселью, как пошел разговор о финансах. Меня ждали, чтобы всем вместе обсудить текущее положение дел. Как выяснилось, два куска шкуры василиска размером два на два метра ушли за океан по высокой цене, в частную коллекцию. Джейкоб помог продать яд, две пробирки по пять миллилитров ушли за баснословные деньги. Деньги Малфоев в целости и сохранности, но доступ к ним будет с первого марта будущего года, дня совершеннолетия Абраксаса. Денег на экспертизу ментального здоровья миссис Малфой не жалко, но даже Джейкоб посоветовал перетерпеть, а то существовала угроза, что Аманду могут признать недееспособной на всю оставшуюся жизнь. Пока во главе комиссии сидит Аштон Уизли, нам там делать нечего.       Даже с учетом всех расходов, у нас оставались свободные деньги. К сожалению, начала протекать крыша одной из спален в доме, Мария и Аманда предлагали перезимовать в палатке, а деньги пустить на совместное развлекательное путешествие, а то дети только в поместье и работают на каникулах. Мы задавили их числом и решили дом отремонтировать. Флитвик обещал подогнать бригаду родичей-строителей, торговаться будет после выяснения объема работ. Моя робкая просьба о пирогах и салатах на десять человек была встречена счастливым битьем головы нашего домового эльфа, рассудительным кряхтением со стороны домового Тихона и удивленными вопросами присутствующих. Пришлось объяснять, что в коллектив надо «вливаться», чтобы хорошо работалось. Дамы такого обычая не знали, мальчишки тоже, но продуктов выделили, даже бутылка хорошего вина нашлась, и не одна.       Эльф и домовой засучили рукава, поэтому утром я появилась на работе вместе с нагруженным Тишей. Нас встретили радостно, пятиминутка закончилась за пятнадцать минут, коллектив деловито застучал вилками. Съели все, потому что действительно материализовался Бобби с ординаторами, такими же дюжими ребятами, как и он сам, а еще забежал поздороваться мой знакомый Карл из приемного отделения и незаметно остался на завтрак. Вино пили чисто символически и желали мне хорошей практики, остаток спрятал шеф, но Бобби за ним внимательно следил, так что вечером допьют.       Когда вставали из-за стола, шеф напомнил, что по пятницам в два часа общебольничная планерка, ожидалась какая-то презентация. Народ оживился, а я тихонько спросила Карла, что это значит. Он захихикал и пробормотал, что лучше один раз увидеть, чем сто раз объяснять. Презентация меня заинтриговала, подошла к шефу и поинтересовалась, можно ли мне присутствовать. Тот энергично покивал и потащил за собой. Сегодня дежурить оставался шеф, а я снова буду помогать Карлу, поскольку его напарник еще лечился у нас. Пристли выдал мне диагностический кристалл под расписку, научил им пользоваться и отослал в приемное отделение. Карл мне ужасно обрадовался, хотя больных было гораздо меньше, чем в прошлую смену. Диагностический кристалл вообще вызвал у него счастливую истерику, потому что подобные артефакты были очень дорогими и держались у заведующих под замком. Принцип работы кристалла был довольно простым: он менял цвет в зависимости преобладающих хворей. Цветовой ключ был записан на пергаменте, нам оставалось лишь совместить цвет и название отделения. Мы работали бригадным методом и быстро справлялись. Вдвоем мы подходили к пациенту и укладывали кристалл ему на грудь, даже поверх одежды. Кристалл в течение нескольких секунд мигал, а потом начинал ровно светиться выбранным цветом.       Цветовой код:       Травма — красный;       Хирургия (укусы, ожоги и т.д.) — желтый;       Терапия — голубой;       Вирусы — оранжевый в черную крапинку;       Отравления — зеленый;       Заклятья — фиолетовый;       Акушерство — белый.       Если мощность свечения нарастала, то это означало необходимость срочного оказания медицинской помощи.       Я сверялась с кодом и задавала простые статистические вопросы, а Карл быстро подчеркивал нужные пункты в листке сопровождения. Процесс оформления сокращался в разы, мы полностью освободили приемное отделение к полудню. Жаль, что простым ординаторам такие артефакты не выдавались. Целитель Милтон обожал кристалл, меня и весь мир в придачу, он широко улыбался мне по-американски и развлекал байками из своей практики. Аккуратно поинтересовалась, как он попал в медицину, и получила ожидаемый ответ, что у него вся семья работает в системе здравоохранения. Единственное отличие от магической Англии заключалось в том, что Карл с удовольствием хвастался старшей сестрой-сквибом, которая работает анестезиологом в большой многопрофильной маггловской клинике. В США Статут соблюдается не столь рьяно, как в Великобритании, но свой аврорат тоже есть и не дремлет.       Неожиданно подошло время планерки, мы поднялись на девятый этаж в большом служебном лифте и прошли в конференц-зал. Зал был похож на студенческую аудиторию, сиденья были разделены по секторам в соответствии с тем же цветовым кодом, внизу в центре стояла трибуна для выступлений, а сиденья уходили вверх полукругом, ровно по центру был выделен золотом ряд богато украшенных кресел. Для администрации, понятно сразу. Для всех остальных предназначались обычные откидные стулья, как в кинотеатрах старого образца.       Над трибуной горела в воздухе надпись: «Аптека Малпеппера — правильный выбор!», под вывеской вращался призрачный котел с золотым черпаком. Около трибуны сновали озабоченные ведьмочки в очень приталенных светло-зеленых мантиях и раскладывали перья с эмблемой аптеки на небольшом столе. Дородный колдун в фирменной шапочке зельевара сидел в центре зала на кресле и утомленно обмахивался свернутым пергаментом с яркими картинками. Когда все расселись и поздоровались, в аудиторию важно вошел плюгавый темнокожий маг с курчавыми волосами. На лбу у него блестели две залысины, очки в массивной роговой оправе занимали половину лица. Одет он был в старомодный костюм, белую рубашку с черным галстуком и почему-то коричневую мантию. За ним гуськом просочились два целителя и тощая медиковедьма с надменным лицом. Карл мне прошептал: «Администрация», да я и сама поняла. У Тони была целая коллекция шоколадных лягушек, я запомнила карточку с изображением Мунго Бонама.       — Как на великого предка похож, с ума сойти, — тихо пробормотала я, но все соседи услышали и прыснули в кулаки.       Я повернулась к Карлу:       — А что смешного?       Карл тоже хихикал, но вздохнул и объяснил:       — Ничего, в самом деле. Просто Кендигер вкладывает очень много усилий, чтобы выглядеть в точности, как Мунго Бонам. Говорят, что волосы у него прямые и довольно пышные, залысины он себе делает искусственно, с помощью зелья, а волосы завивает раз в год.       Тут уже я развеселилась, но директор клиники поднялся и торжественно объявил:       — Дорогие коллеги, рад приветствовать всех в добром здравии. Сегодня у нас презентация нового революционного зелья аптеки Малпеппера, а по окончанию — бесплатный фуршет в столовой для персонала. Давайте начинать.       Толстый колдун-зельевар поклонился и завел заунывный рассказ о преимуществах нового Бодрящего зелья, а на меня напал безудержный смех. У нас в роддоме подобные презентации проводились по вторникам, а так все типично. Акулы фармацевтического бизнеса покупали ценных клиентов. Мы узнали, как прекрасно новое зелье, какими широкими показаниями обладает, как помогает счастливым пациентам. Новое Бодрящее зелье варилось по новому улучшенному рецепту, в котлах с серебряным напылением и помешивалось исключительно слева направо, а не справа налево, как предыдущая версия. Зелье действовало на сорок пять минут дольше и давало стабильное ощущение бодрости, в отличие от устаревшего, допускающего периодические спады настроения. Ведьмочки-ассистентки старательно демонстрировали зеленые флакончики и медленно кружились, чтобы показать изящную форму флакона со всех сторон. Целители кивали, но в основном одобрительно разглядывали ножки и налитые груди.       Неожиданно вскочил бородатый дедуля в черной мантии:       — А поведал ли уважаемый коллега, что ваше зелье воняет гаже, чем традиционный вариант?       С неожиданной для пожилого человека прытью дедок выскочил в центр аудитории, выхватил у ближайшей ассистентки колбу с зельем и рванул крышечку. Дородный мужик спустился с кафедры и стал вырывать флакончик у старичка. Завязалась потасовка.       Я удивленно оглянулась, народ с удовольствием следил за перепалкой и разнимать драчунов не собирался. Наоборот, слышались подбадривающие возгласы, кто-то быстро передавал деньги, ставки были два к одному за дедка. Карл подтвердил:       — Это Джиггер, конкурент. Они каждую неделю собачатся. Странно, что Пиппина нет. А, вот и он.       Действительно, на «сцене» появился еще один зельевар, кругленький, маленький и юркий; пользуясь суматохой, он перечеркнул палочкой надписи в воздухе и заменил их на блестящие звезды, поющие нежными голосами:       — Только у Джи Пиппина, только у него, лучшие зелья для всех и каждого…       Он сложил пальцы в замок и потряс над головой, зал ответил аплодисментами. Драчуны услышали шум и замерли, а Джи Пиппин шутовски поклонился и рассыпался цветными конфетти. Ведьмочки-ассистентки раздали перья с эмблемой «Аптека Малпеппера» и позвали всех на фуршет. Народ потянулся, а нас с Карлом вызвали в приемный покой. Презентация закончилась.       Шеф тормознул меня на выходе и отдал три пера, потому что ему, как руководителю отделения, ведьмочки подарили побольше. Он рассеянно поигрывал в руках флаконом «улучшенного бодрящего», я спросила, действительно ли оно лучше.       — Одна хрень. Всучу при выписке какому-нибудь въедливому пациенту, пусть радуется. Хелена, ты умеешь варить Бодрящее зелье?       Я честно ответила, что в рамках школьной программы, разумеется, умею. Но не в котле с серебряным напылением, и помешиваю я, как написано в учебнике.       — Этого достаточно. Многим варить лень, вот и тратят лишние деньги на флакончики да расшаркивания. Эффект двадцать четыре часа сорок пять минут, а у обычного — ровно сутки. Ну и что? Да плевать на минуты, лучше новую порцию выпить, если приспичило. Деньги из воздуха, и все это понимают. Но выглядит солидно. И вообще не факт, что эффект дольше держится. Кто это проверял? Маг магу рознь, может, им особо энергичный пациент попался…       Я наморщила лоб:       — А что, клинических исследований не проводилось? Ну как положено: двойное, слепое, рандомизированное, плацебо контролируемое исследование в нескольких клиниках хотя бы в четырех странах?       Пристли и Милтон смотрели на меня с ужасом.       — Где ты таких слов понабралась? У нас приличная лечебница, лучшая в Великобритании, а ты нам какую-то гадость предлагаешь.       Я вздохнула и извинилась:       — Извините, это глупые магглы так новые лекарства проверяют, чтобы подтвердить, что новое средство безопасно и более эффективно.       Реально, сглупила. Где маги, а где доказательная медицина. Куда эффективнее подраться с конкурентом на глазах у целителей и доказать, что твое новое зелье круче, чем в соседней аптеке.       Дежурство прошло почти спокойно, в основном поступали пациенты в травму — по пятницам устраивались традиционные фестральи бега, народ развлекался и калечился. Один вывих вправила сама, остальных отправила в отделение, потому что в трех случаях были признаки переломов, а у одного колдуна взорвался котел и был банальный ожог второй степени, правда, большой по площади поражения. Удалось даже поспать в комнате для персонала, Карл благородно уступил мне трудное время после трех. В восемь утра в субботу мы сдали смену и разошлись по домам. Впереди выходные и визит к Морфину Гонту.       Я нагло спала до трех часов дня, потом долго отмокала в душе и сушила волосы. Волосы у меня отросли ниже плеч и вились красивыми волнами, сушить их приходилось почти час. В школе использовала для быстроты заклинание, но дома я могла себя побаловать. Домовой Тиша принес мне свежей малины и домашнего лимонада. Дома никого не было, все куда-то разбежались. Даже Нагайна отправилась на прогулку.       Часа через два вернулись счастливые мальчишки и огорошили меня новостью: вечером мы идем в ресторан отмечать продажу пяти холодильников. Ресторан «У Запретного Леса» оправдывал свое название — он стоял на краю Хогсмида и приветливо светился огоньками. Наша большая компания удобно расположилась в большом зале, певец в смокинге напевал шотландские баллады, аккомпанируя себе непонятным инструментом, на эстраде тускло поблескивало фортепиано. Почти все столики были заняты, нас обслуживали расторопные официанты, а мы наслаждались хорошей кухней и дорогим вином. В этот вечер все были возбуждены и улыбчивы, Флитвик смешно шутил, Джейкоб ухаживал за дамами. Тони весь вечер кружил в танцах Миллисенту, приглашенную на праздник. Там же я впервые познакомилась с невестой Абраксаса и ее отцом, симпатичным мистером Фоули. Грейс Фоули была натуральной блондинкой и находилась на домашнем обучении. Она была немножко снобкой и сперва разговаривала со мной свысока, но Абраша нахмурился, и Грейс защебетала, как птичка. Захари Фоули был младшим братом бывшего министра магии, но работал артефактором и политикой интересовался мало. Том завел с ним увлекательный диспут о магических предметах, Захари раскраснелся и принялся стучать кулаком по столу в качестве дополнительного аргумента. Аманда вела светскую беседу с дуэньей Миллисенты, а я наслаждалась чудесной атмосферой. Джейкоб и Мария были заняты друг другом, так что Филиус подсел ко мне и поинтересовался практикой в больнице. Мы чудесно поболтали, ужин закончился шикарным тортом с вафельным магохолодильником наверху, мы объелись и ушли домой камином. Я не забыла завернуть несколько кусков для Нагайны и домовых. Эльф ужасно растрогался и снова бился головой об стену, Тиша довольно улыбался и густым басом благодарил, а Нагайна слопала кусок в один присест и улеглась спать рядом. Она у меня сладкоежка, девочка. Рекс от торта отказался и потребовал поглаживания. Хороший вечер получился.       Утром поднялась рано и стала вдумчиво собираться. Решила одеться «на стыке культур», чтобы не пугать магглов, если придется взаимодействовать. В любимую сумочку сложила теплый пирог с картошкой, жареную курицу и свежий каравай. Будем считать, для знакомства с родней. В кошелек поместила заранее приготовленные пятьдесят фунтов и пять галлеонов, на непредвиденные расходы. Подумав, сложила одну из школьных мантий Тома, он точно ее носить не будет, а Гонты были бедны. Может, дядюшке подойдет. Кусок шкуры василиска взяла наудачу, в последний момент.       Том меня уже ждал, он тоже оделся почти по-маггловски, так что удивления своим видом мы вызывать не будем. Рядом с Томом стояли Тони с Абрашей, по их решительным лицам было понятно, что одних они нас не отпустят. Пришлось отправить их переодеваться, чтобы не нарушать конспирации. Аманда дала нам порт-ключ и наказала быть осторожными. Так мы отправились в Литтл-Хэнглтон.       Мы стояли в переулке деревни, ограниченном высокими, запутанными живыми изгородями, за ними виднелось летнее небо, столь же яркое и синее, как незабудка. Том прочитал деревянный указатель, который был прицеплен к кусту ежевики слева дороги. Реддл махнул рукой: «Кажется, нам туда», и мы отправились вниз по переулку.       На деревянном знаке было две таблички. Одна — «Грейт-Хэнглтон, пять миль»; стрелка, указывающая направление, в котором пошел Том, гласила: «Литтл-Хэнглтон, одна миля». Мы шли по короткой дороге, смотреть было не на что, только на живые изгороди, широкое синее небо наверху и на хмурую спину Тома впереди. Затем переулок повернул налево и ушел вниз по крутому склону так, что перед моими глазами открылся чудесный вид на долину, раскинувшуюся посреди уютных пригорков. Я смогла увидеть деревню, несомненно, Литтл-Хэнглтон, расположенную между двумя крутыми холмами, с чистенькой церковью и ясно видимым кладбищем. С другой стороны долины, на противоположном склоне, стояло большое поместье, окруженное широким пространством бархатной зеленой лужайки.       Том неохотно спускался с крутого склона. Вот он пошел быстрей, и я пыталась от него не отставать. Я думала, что мы идем в Литтл-Хэнглтон, но переулок повернул направо, и за поворотом мы увидели дыру в изгороди. Том нерешительно пробормотал: «Джейкоб говорил, что нам нужно лезть в дыру, видимо, в эту». Он пожал плечами и исчез в проеме. Я нырнула за ним, а следом прошли мальчишки.       Мы попали на узкий трек для мотоциклетных гонок, по краям которого были еще более высокие и более дикие живые изгороди, чем те, которые мы оставили позади. Дорожка извивалась, стала более каменистой и спускалась все дальше вниз. Дошли до небольшой рощи, Том остановился и оглянулся.       Несмотря на безоблачное небо, старые деревья отбрасывали глубокие, темные, прохладные тени, и через несколько секунд мы различили здание, полускрытое среди стволов. Это место показалось мне очень странным, чтобы выбрать его для дома, или решением оставить деревья, которые задерживали свет и закрывали вид долины внизу. Я задавалась вопросом, жил ли здесь кто-то; стены дома были мшистыми, с крыши отвалилось очень много черепицы, так что местами были видны стропила. Все вокруг заросло крапивой, в высоту она доставала до окон, которые были крошечные и покрытые толстым слоем грязи. Том двигался спокойно, но более осторожно. Темные тени деревьев скользили по нему, и он остановился снова, уставившись на переднюю дверь, к которой кто-то прибил мертвую змею.       Послышался шелест и треск, и человек в тряпках спрыгнул с самого близкого дерева, и приземлился на ноги прямо перед Томом, который стоял твердо, как скала.       У человека, оказавшегося перед нами, были густые волосы, настолько грязные, что могли быть любого цвета. Несколько зубов отсутствовало. Его глаза были маленькими и темными и смотрели в разные стороны. Возможно, он мог показаться смешным, но эффект был пугающим, и я чуть было не сделала шаг назад.       — Ты! — взревел незнакомец и принялся размахивать палочкой под носом у Тома. — Ты!       Он кинулся было на Тома, но на его пути вырос Долохов и заломил ему руки за спину. Тони держал мужчину с видимым усилием, но отпускать не собирался.       — Давай вы дома пошипите, — натужно сказал Тони и втолкнул колдуна в дверь.       Мы прошли следом. Дом Гонта был настолько неописуемо грязный, что я удивилась. Потолок был завешен паутиной, пол покрыт грязью, плесневелая и гниющая еда лежала на столе среди битых горшков. Единственный свет шел от одной оплывшей свечи, стоявшей на заляпанном, грубо сколоченном столе. Тони толкнул мужика к стулу и быстро прикрутил веревкой из кармана мантии.       — Как знал, что пригодится, — Тони довольно усмехнулся и махнул Тому, — общайтесь.       Том лучезарно улыбнулся и прошипел:       — Ты меня с кем-то перепутал. Я знакомиться пришел, все-таки родня.       Человек на стуле открыл рот и выпучил глаза:       — Ты знаешь наш язык?       Том скривился, я решила вступить в разговор:       — Конечно знает. Он же сын вашей сестры, Меропы.       Реакция Морфина была самой неожиданной. Он порвал веревки и бросился ко мне. Никто из нас не успел среагировать, как Морфин бухнулся на колени и обнял мои ноги. Он рыдал и обнимал меня, слезы оставляли грязные следы на его лице, но ему было все равно.       — Сестричка, ты вернулась! Меропа, родная, прости меня! Ты вернулась, спасибо, спасибо Мерлину!       Я попыталась успокоить его и погладила по сальным спутанным волосам.       — Мистер Гонт, успокойтесь…       Морфин меня не слушал, он преданно заглядывал мне в глаза и бубнил:       — Осиротели мы, сестра. Папка помер уже много лет назад, я совсем один остался, одичал, видишь? Теперь же все хорошо будет, да? Ты совсем пришла? Не бросишь меня больше?       Мальчишки застыли, а у меня дрогнуло сердце.       — Не брошу, Морфин. Обещаю.       Он счастливо улыбнулся, обнажив редкие желтые зубы и начал жаловаться, что в Азкабане было плохо, а дома ненамного лучше. Он сунулся было в деревню, хотел еды купить, но его прогнали камнями. Только одна старуха в деревне наладила с ним обмен, за две кроличьи тушки она оставляла ему в дупле дрянного хлеба и бутылку самодельного пойла. Морфин охотился, жил паршиво, но хотя бы змеи помогали. Из-под стола выглянули две любопытные мордочки гадюк и поздоровались. Я спросила, есть ли у него документы, Морфин полез куда-то в покосившийся старый шкаф и протянул мне бумаги. Документы у него были, нашла даже маггловский паспорт. Морфин объяснил, что выдали при освобождении из Азкабана, на всякий случай.       Меня затрясло от злости; ему полагались карточки, как любому гражданину этой страны. А его прогнали, сволочи. Мои робкие попытки объяснить, что я не его сестра, он пропустил мимо ушей и быстро поедал курицу из моей сумки.       Пока дядя был занят пищей, я быстро перевела мальчишкам наш разговор, а Том тихонько шепнул, что доверяет мне дальнейшее общение с Морфином и подыграет при необходимости. Я скормила Морфину курицу и пирог, хлеб он долго нюхал и оставил на ужин. Немного курицы он бросил гадюкам, те поели с удовольствием и поблагодарили. Я спросила, можно ли навести порядок в доме, счастливый Морфин согласился и изъявил желание помочь. В общем, убирали все вместе. Грациозный Малфой собирал бутылки и отмывал их в ближайшем ручье, Тони выносил крупный мусор, а Том накладывал чистящие заклинания, вспомнив наш опыт работы в баре. Он использовал палочку Морфина, которую дядя безропотно протянул мне, когда я его попросила. Он был счастлив возвращению «сестры» и согласен буквально на все. Я еще раз познакомила Морфина с Томом, подчеркнув, что это Том Марволо Реддл, его родной племянник. Морфин поворчал, что могла бы дать имя не маггловское, а нормальное, родовое, но потом оттаял и признал, что племянник — вылитый сукин сын маггл из дома-на-холме. Окончательно уверило Морфина в родственных связях то, что Том отлично шипел на парселтанге и принялся выяснять историю рода. Уборка заняла три часа, и конца края ей видно не было. Абраксас сказал, что легче спалить хибару и поставить новый дом, чем привести в порядок этот. Я была с ними согласна, но пока хоромы возводить нам не на что, а менять фамилию Тому желательно пораньше.       Морфин разомлел от еды и переживаний и стал клевать носом. Я договорилась с ним, что схожу в деревню и принесу еще продуктов, обязательно вернусь. Он спросил меня, где медальон Слизерина, который «я» унесла с собой, я извинилась и сказала, что не знаю. Он меня немного поругал — вещь ценная, фамильная, кольцо-то до сих пор у него. В доказательство он показал тусклое кольцо с черным камнем. Но даже пропажа медальона не могла погасить радость Морфина от воссоединения семьи. К моему удивлению, Том сильно заинтересовался медальоном и подробно выяснил внешний вид семейной реликвии. Потом он серьезно пообещал дяде, что найдет медальон во что бы то ни стало и вернет в семью. Морфин заснул на грязном топчане с улыбкой, прикрывшись какой-то шкурой.       Мы тихонько выскользнули из дома и стали держать Совет. Среди документов нашлась дарственная на землю, Абраксас ее внимательно прочитал и заявил, что вся роща принадлежит Гонтам, так что есть, где развернуться. Потом он вытащил сквозное зеркало из кармана и связался с Амандой. Сквозное зеркало работает, как связь по Скайпу, но только с одним абонентом. Абраша прицельно выяснял, что с их фамильной палаткой. Оказалось, что палатка раскладывалась не полностью, получалось всего две комнаты, гостиная и почему-то ванная, остальные комнаты испортились. Нас устроило и это, потому что в доме действительно жить было невозможно, а нам нужен лояльный здоровый Морфин, который придет в Министерство своими ногами и подтвердит принадлежность Тома к роду Гонт. Договорились на том, что Аманда прибудет к нам с палаткой и домовым эльфом Крибли, специалистом по пошиву одежды. Даже хорошо, что клиент спит. Крибли снимет мерки и приберется в хибаре, а Аманда расчистит место для палатки, Тони и Абраша установят. Мы с Томом решили пойти в деревню и разобраться с карточками и продуктами для Морфина. Том почти все время молчал и кивал, он заговорил только, когда мы двинулись по знакомой тропинке. Перед уходом я попросила Аманду наложить чары наведенного сна на дядю — нам нужно время, чтобы привести дом в порядок, не хотелось бы успокаивать буйного Морфина. Итак, у нас в запасе было часов семь спокойного времени. Том шел быстро, у него играли желваки на скулах, пальцы были крепко сжаты в кулаки.       — Ненавижу магглов. Ненавижу. Он же больной, ему помощь нужна, а они…       Я успокаивающе прикоснулась к его плечу.       — Они боятся, Том. Он только шипит на парселтанге, а выглядит он опасным, согласись. И все равно, нашлась старушка, хоть и с прибылью, но обменивается с ним…       Том упрямо мотнул головой, но замолчал, устремлено шагая по пути в деревушку. Мантии мы заблаговременно засунули в мою сумку, так что в дом старосты постучали два воспитанных подростка в чистой опрятной одежде. Том улыбался дочке старосты, та смущалась и вызвалась проводить нас в лавку, где староста инспектировал отпуск товаров. Вместе с дочкой старосты мы зашли в лавку, там была небольшая очередь, но девушка уверенно потащила Тома за собой. Я сунула ему паспорт Морфина и паспорт Тома; миссис Коул бдительно обновляла наши документы каждое лето.       — Папа, представляешь, у сумасшедшего Морфина нашлись родственники! Это дети косой Меропы, ты мне про нее рассказывал.       Все люди, стоявшие в очереди, уставились на нас, а красивая пожилая женщина в дорогом костюме негромко вскрикнула. Староста смотрел на нас скептически, он протянул руку и потребовал:       — Могу я посмотреть ваши документы, мистер?       Том смотрел прямо на него и четко произнес:       — Томас Реддл, к вашим услугам, мистер?       Мужик почесал нос и смущенно представился:       — Вильям Янг, староста здешний, значит. Приятно познакомиться, мистер Реддл.       Все зашумели и придвинулись ближе, красивая дама держалась за стенку, приложив руку к области сердца. Староста водрузил на нос чиненые очки и громко прочитал данные из паспорта:       — Томас Марволо Реддл.       Он повернулся к даме и язвительно выплюнул:       — Как тебе внучок, Рената?       Он почему-то засмеялся, а дама начала оседать на пол. Я подбежала и подхватила ее, она вцепилась мне в блузку и прошептала:       — Ты — дочка Меропы? У Меропы родилась двойня?       Что за люди, то я Блэк, то я Гонт, заколебали. У меня были подозрения, кто эта дама, и жалеть я ее не собиралась.       — Я сестра Тома.       В конце концов, Асшаши сказал, что я — сестра. Пусть не по крови, а по духу, но сестра. Так что я не соврала. Баба обмякла на моих руках, а я стала требовать воды и пространства. Тетку посадили на стул, принесли стакан воды. Я побила ее по щекам, легонько, хотя хотелось отлупить и посильнее. У присутствующих я поинтересовалась:       — Правильно ли я поняла? Это миссис Реддл?       Вокруг закивали, наслаждаясь каждой минутой скандальной истории. Я всучила стакан первой попавшейся женщине и отошла, вытирая руки.       — Она в порядке, сейчас очухается. Напоите ее водичкой, и все пройдет. Кстати, чтобы было понятно сразу. Передайте ей, что на родство мы не претендуем и встречаться в дальнейшем желанием не горим.       Том молча кивнул, подтверждая мои слова. Кто-то любопытный поинтересовался:       — Ты — медичка, что ли?       Вот в этом я с удовольствием призналась, добавив, что прохожу практику в большой больнице в Лондоне. Люди цокали языками и дивились сходству Тома с «молодым господином». Пока народ шумел, Том «загипнотизировал» старосту и лавочника и набирал продукты в холщовый мешок. Карточки он тоже получил. Благодаря Тому и деньгам, мы отоварили Морфина по самые уши. Даже купили чайник и дюжину мужских носков. Затем Том грациозно поцеловал ручку дочки старосты, и мы триумфально удалились. Том пытался держаться, мы вышли из деревни, а он помчался по тропинке, как будто за нами гнались. Практически пробежав метров пятьсот, он с размаху упал в траву и заколотил руками землю:       — Ненавижу! Ненавижу! Мама, мамочка, ну зачем тебе понадобился этот маггл?!       Он заплакал, а я села рядом с ним и удерживала его голову у себя на коленях, пока он не успокоился. Мы просидели так минут пятнадцать, мимо нас проскакал всадник на лошади. Я случайно заглянула ему в лицо и обомлела — на лошади сидел Том! Тот же профиль, те же смеющиеся синие глаза. Однако приглядевшись, я настроилась на скептический лад. Его лицо портили безвольные складки у рта и брезгливо поджатые губы. Нет, мой Том гораздо лучше. Я сделала самое каменное выражение лица, на какое была способна, и отвернулась, но всадник затормозил и удивленно спросил:       — Меропа, это ты?       Бляяя, да что же это такое? У Меропы было расходящееся косоглазие, как мне успел рассказать Морфин, удивившись, что «я» подлечилась. Меропа, говоришь? Будет тебе Меропа, хмырь беспородный! Я сладко улыбнулась и пропела голоском малолетней отличницы:       — Привет, папочка! Я твоя дочка, мама кланялась и привет передавала.       Мужик навернулся с лошади, а мой Том расхохотался.       — Надеюсь, он свернул себе шею. Молодец, сестренка. Пошли отсюда, дядюшка скоро проснется.       Гнедая лошадь спокойно паслась неподалеку, «папа» Том стонал и отряхивался, а мы брезгливо его обошли и отправились восвояси. Вот и познакомились, сука.