«Я сомневался, признаю, что это сбудется с ним, Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым, Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах. Короче, утро было ясным, не хотелось вставать, Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять, И я спросонья понял только одно — меня не мучает страх». — Сергей Калугин
****** Пролог Ты не думал, что все будет так. Что тебе придется воевать со своей семьей, нарушать закон, совершать поступки, за которые в прошлой жизни тебе было бы стыдно. Ты всегда был хорошим парнем, отлично учился, чередуя оценки А и А с плюсом. Любимец преподавателей, примерный сын, добрый и улыбчивый парень. Ты родился и вырос в богатом районе — там, где нет места даже среднему классу. И даже там твоя семья выделялась непомерной роскошью. Грэг Картер, руководитель могучего холдинга и блестящий политик, нужды в деньгах не знал. У тебя всегда было все самое лучшее. До определенного момента ты любил свою семью, считал дом домом и мечтал повторить карьеру отца. Поэтому, когда пришло время, ты выбрал Йель. Университет, в котором когда-то учился Картер-старший. Все шло своим чередом, пока однажды не раскрылась грязная и жестокая правда. Она, как асфальтный каток, сравняла с землей все твои мечты и надежды, раздавила все представления о близких тебе людях. И вот дом — уже не дом, а семья — не семья. Ты остался один, и впереди маячили долгие годы войны. «Каждый сам за себя», — ты понял это, даже не закончив обучение. Но тогда еще была жива мать, и ты терпел. Ради нее, ради покоя в доме, ради репутации семьи. Ее смерть развязала руки не только тебе. Больше тебя некому было защищать, как и некому было останавливать. Жизнь вступила в ту стадию, когда «притормозить» приравнивалось к «умереть». Тебе двадцать пять, но вариант «вся жизнь впереди» выглядит почти фантастическим. Ты изменился. Стал жёстче, улыбка уже не балует твое лицо, а сердце не замирает в преддверии ощущений. Холодный расчёт и жгучая ненависть — вот тот коктейль, который бодрит тебя по утрам. Ты повзрослел, стал другим, перестал чувствовать, загнал эмоции вглубь. Ты — Тайлер Картер. ***** Часть I«Мы должны быть готовы избавиться от жизни, которую мы планировали, чтобы иметь жизнь, которая нас ждёт». Джозеф Кемпбел
Тайлер Свежий воздух ласкал легкие, солнце щекотало лицо теплыми безмятежными лучами, будто бы насмехаясь над охватившим меня страхом. Нарушая скоростной режим и все возможные правила, я несся по трассе, пытаясь сосредоточиться на движении и вписаться во все встречные повороты. Нога до боли вдавливала педаль в пол. Чистые рефлексы, ибо тормоза не работали. Периодически вылетая на встречку, я под яростную ругань водителей лихо «облизывал» тянущиеся впереди тачки. Губы беззвучно шевелились, чередуя молитву с отборным матом. «П*здец!» — стучало набатом в голове, и троекратное «Аминь» ни разу не спасало. На этот раз это действительно конец. Мне не справиться. Чертова машина неслась как одержимая, дорога представляла собой затянувшийся спуск вниз. На счастье, трасса не была забита, как в час-пик, и все же любая помеха могла оказаться фатальной. Отчаянно хотелось жить. Я ждал малоприметный съезд вбок, до которого было метров сто. Там дорога пойдет в гору, это позволит хоть немного снизить скорость и без тормозов. Позволит же, правда? Как же хочется верить в это! А там, может, и получится остановиться с наименьшими последствиями для себя. Ужас быстро захватывал мозг, трезво думать получалось все хуже и хуже. Когда смерть подступает совсем близко, остается одна-единственная мысль, колотящаяся в голове, как долбаная погремушка: я хочу жить! Черт возьми, как же я хочу этого. Наконец, долгожданный поворот, который едва не проскочил, благодаря зазевавшемуся «чайнику». Завиляв, машина запрыгала по дороге и лишь в последнюю секунду вошла в узкое ответвление от основной трассы. На подъеме скорость спала, и я немного перевел дух. Расслабляться, определенно, было рано: любая гора когда-нибудь заканчивается. Нужно было что-то предпринять, чтобы остановиться. И желательно срочно. Не придумав ничего более умного, я резко вывернул руль вправо и улетел в кювет, благо съезд с дороги не был каким-то уж особенно крутым. Воткнувшись передними колесами в землю, автомобиль замер на пару секунд, будто бы задумавшись: а стоит ли давать мне шанс? После чего приземлился на все четыре. Со всего маха я влепился головой в дверцу. Тут же надулись подушки безопасности, предупреждая неизбежные травмы. На секунду я отключился, провалившись в мутную темноту. Открыв глаза, пошевелил руками и ногами, удовлетворенно отметив, что вроде бы все цело. Отстегнув ремень безопасности, я осторожно выбрался из автомобиля. В голове шумело, кровь тонкой струйкой заливала глаз, сердце молотило, как бешеное. Вытащив непослушными пальцами из кармана телефон, я нажал на единицу. Абонент номер один, первая кнопка вызова — мой верный телохранитель Бруно моментально ответил на звонок. — Добрался? — Угу. Еще минут пять — и точно бы в ад въехал. Чертям на радость. Тормоза волшебным образом отказали. — Опять?! — в трубке на миг стало тихо. — Ты цел? С тобой все в порядке? — В норме, голова только кружится. Врубился в дверцу, — я дотронулся до виска и ощутил липкость крови. — Так... Жди меня и никуда не уезжай, я сейчас подъеду. Нас наконец-то отпустили. Сориентируй по местности. — Трасса L-25, но я тебя ждать не буду. Сейчас вызову такси и уеду. Разборки с полицией не входят в мои планы. Вызови эвакуатор, пусть заберут мою красавицу, и приезжай. Отель «Родерик», буду там. Заберешь меня. Не хочу за руль, но и назвать таксисту свой адрес тоже не могу. — Может, в больницу, Тай? — Ни за что. Я не дам этому уроду счастье видеть меня недееспособным. — Тогда частный доктор. Вдруг сотряс... — Мимо. Если ты наследник «Кей-групп», в твоей жизни не может быть ничего частного. Даже сотряс обязательно окажется достоянием прессы. Отлежусь... — Я скоро приеду. — Бруно… — М-м-м? — Ненавижу его. До колик ненавижу. — Не говори так. Он — твоя семья. Да. Он — моя семья. Человек, который пытался меня убить, — мой отец. Грэгори Картер. И в этом вся дерьмовость момента. Будь всё проклято... Кое-как добравшись до отеля, я снял первый попавшийся номер, смыл кровь и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Перед глазами плыло, поднимающаяся тошнота рвалась наружу, не иначе как сотряс все-таки имел место. Рисунок дешевых обоев кружился перед глазами, словно бабочки над полем, того и гляди вспорхнут со стен. Я закрыл глаза, бабочки резво превратились в светящиеся точки и продолжали мельтешить. Отправив Бруно мейл, я воткнулся лицом в прокуренную сотней постояльцев подушку, мечтая отключиться. Это не первая попытка отправить меня к праотцам и — абсолютно точно — не последняя. Если так пойдет, до тридцатника мне не дотянуть. Именно этот возраст указан в завещании матери. При достижении тридцати лет я должен получить все акции матушки в «Кей-групп». Вкупе с уже принадлежащими мне — это контрольный пакет. Когда, после её смерти, поверенный озвучил завещание, папенька аж в лице переменился. Шок плюс тщательно скрываемая ненависть — гремучий коктейль. Потом я не раз еще ловил на себе его задумчивый взгляд. Старик мой — мужик сообразительный, быстренько сложил недостающие составляющие и пришел к чудесному выводу: от проблемы надо избавиться. Радикально. С тех пор и начались все эти странные происшествия, так удачно замаскированные под несчастный случай. Воображение Грэга не знало границ: меня било током, какая-то херня падала на голову с крыши особняка, плюс пищевое отравление и неделя в отделении токсикологии. Отец — тот еще артист-трагик — рыдал у больничной койки на радость пронырливым журналюгам. Пресса выла от восторга, печатая душещипательные снимки. В общем, все было очень и очень фантазийно придумано, но добрый Боженька, видимо, подумал, что я еще миссию свою на этой земле не выполнил, и забирать меня на небеса не собирался. А может, решил не засорять царство мертвых такой заразой, как я. Я выжил — назло всем и вопреки всему. Папаша попыток не оставил, в ход пошли другие средства, и сегодняшняя авария — лишь очередной шаг. У него все просто, без заковыристых заморочек: убил сына — и нет проблем. На реализацию у отца было пять лет, именно столько мне осталось до заветного наследства. Вскоре приехал Бруно. Рослый и мощный, он, казалось, заполнил собой всё пространство убогой комнаты. Осмотрел. Ощупал руки-ноги и, лишь убедившись, что все цело и невредимо, уселся на кровать. — Надо что-то делать, Грэг не успокоится. — Да пошел он... — И меня продержал, зараза, знал ведь, что ты будешь один. — А когда было по-другому? Слушай, я прямо засыпаю, все плывет перед глазами, и голова болит. Можно я посплю? Посидишь со мной? — Спи, конечно, я рядом. Заворачиваюсь в одеяло и, пристроив щеку на подушку, закрываю глаза. Бруно Росси, мой телохранитель. Верой и правдой, в горе и в радости, во здравии и в болезни — он всегда рядом. За несколько лет работы стал мне другом. Очень-очень хорошим другом. Единственный человек, в присутствии которого я могу спокойно спать. Единственный человек, которому ничего от меня не нужно. Единственный, кого не волнуют мои деньги и статус богатого засранца. Когда-то, когда я начал появляться на публике, отец взял его на работу. Просто потому, что телохраны были у всех. А тут как же! Наследник огромной корпорации — и вдруг без мордоворота рядом. Фу, как неприлично! Империя Картеров не могла так низко пасть, и тогда добрый папенька нанял мне в охранники совершенно незнакомого с работой бодигарда бывшего морпеха. Просто чтобы закрыть вопрос. Клюнул на внушительные габариты и сорокасантиметровый обхват бицепса. Бруно отнесся к работе серьезно: натренировал недостающие навыки и стал профессионалом на зависть всем. Он стал мне другом, братом, человеком, которому я без сомнения доверю свою жизнь. Я почти уверен: Бруно никогда меня не предаст, не продаст и не подставит. Если он перейдет на сторону врага — значит, конец света уже наступил. ***** Частная клиника Ольсена 25 лет назад Просторный холл частной клиники Ольсена кипел, словно бульон на раскаленной плите. Суетливая масса снующих туда-сюда журналистов бурлила в преддверии сенсации. Жадные до новостей представители масс-медиа проверяли технику, щелкали фотокамерами и готовились стать обладателями эксклюзивного сюжета. Напряжение висело в воздухе — кажется, им была пропитана каждая молекула кислорода. В этот момент бесшумно раздвинулись входные двери, впуская в холл человека в строгом костюме. Бросив внимательный взгляд на толпу, тот махнул кому-то. — Начали! По сигналу зажужжали две камеры, в кадре появился корреспондент. — Мы ведем свой репортаж из родильного отделения клиники Ольсена. Сегодня знаменательное событие в семье Грэгори и Вэл Картер: должен появиться на свет наследник знаменитого холдинга «Кей-групп». Врачи по секрету сообщили нам, что это будет мальчик. Пять минут назад счастливые родители прибыли в частную клинику Ольсена, где уже готова VIP-палата для будущей мамы. Двери распахнулись, в проеме появился высокий статный мужчина лет сорока. Он бережно поддерживал под локоть округлившуюся супругу. — Мистер Картер, это будет сын? — на вошедших налетели журналисты. — Да, мы с Вэл ждем сына, — Грэг Картер мягко улыбался, глядя в глазок камеры. — Миссис Картер, как вы себя чувствуете? — Прекрасно, — женщина тяжело опиралась на руку мужа. — Последний вопрос: что вы ощущаете в этот безусловно радостный для вас момент? — Мы так ждали этого ребенка, — на глаза миссис Картер набежали слезы, - мы с Грэгом очень счастливы. Вспышки фотокамер проводили счастливую чету в родильное отделение. 8 часов спустя Грэг Картер сидел в гостевой комнате VIP-палаты и ждал. Вот-вот должны были привезти Вэл с ребенком. Волнение переполняло его. Так, наверное, переживают все, кто становился родителем впервые. Он хотел быть отцом и, одновременно с этим, боялся этого. Как это будет? Не отвернется ли от него Вэл, переключившись на малыша? Что он будет чувствовать, впервые взяв своего сына на руки? Вопросы, как стая суетливых птиц, копошились в голове. В этот момент палату вбежал взбудораженный доктор, и по его лицу Грэг понял, что что-то не так. — У нас возникли сложности. Поперечное предлежание, тугое обвитие пуповиной... Доктор говорил что-то еще, какие-то умные слова, но Грэг только чувствовал, как холодеют руки, как дергано колотится испуганное сердце. С его женой что-то не так, а жизнь его ребенка под угрозой. — Вы должны принять решение. В критическом случае чья жизнь в приоритете? Мать или ребенок? Будущий отец с ужасом посмотрел на врача. Как можно сделать такой выбор? Это все равно, что решить, правую руку отрезать или левую. Грэг стоял, вцепившись в спинку идеально застеленной кровати, и не мог вымолвить ни слова. — Господин Картер? Вы должны сделать выбор. Немедленно. — Вэл. Спасите мою жену, у нас еще будут дети. — У миссис Картер уже не будет детей, — доктор виновато развел руками, — мы готовим ее к удалению матки, сильное кровотечение. Слишком сильное, чтобы думать о чем-то еще. — Господи-и, — простонал Грэг, — какого черта? Я плачу вам запредельные деньги не за то, чтобы вы угробили мою семью! Жену, спасите мою жену... Врач вернулся в операционную, а господин Картер без сил повалился на гостевой диван. Негромко скрипнули пружины в унисон вырвавшемуся из груди стону. Ребенок был долгожданный. Они так долго откладывали его появление, оправдывая себя тем, что сначала нужно хорошо устроиться, что недостаточно денег, потом на первое место выдвинулась карьера, продвижение «Кей-групп». Работа заняла не только время, но и мысли. Ребенок отодвигался на неопределенный период. Пока как-то вечером Вэл не посадила его в гостиной и не сказала, что беременна. Он тогда скорее удивился, чем обрадовался, ибо предохранялись они весьма регулярно. — Вэл, не знаю... Не самое подходящее время. На носу выборы и... — Грэг, — жена неожиданно расплакалась, — мне почти сорок. Будет ли у меня еще такая возможность — неизвестно. Я хочу этого ребенка. Я хочу его, Грэг. Глядя в ее заплаканное лицо, господин Картер сдался. Он всегда терялся от женских слез, да и, если подумать, ребенок — это не так уж и плохо. И для выборов хорошо: крепкая семья и все такое. И вот теперь этот ребенок хотел забрать то, что на самом деле было ему дорого: его Вэл. Они познакомились, когда он, молодой, но перспективный сотрудник компании, впервые попал на еженедельное собрание. Грэг заметил ее сразу, да и невозможно было не заметить эту длинноногую стройную красавицу с копной темных волос и огромными карими глазами. Они начали встречаться, а через полгода он сделал ей предложение. Брак был удачным, молодая супруга во всем поддерживала начинающего политика. Все было хорошо, пока на свет не появился их сын. *****