Мемуары огня. Часть 1. О Хао.

Весна в те времена выдалась жаркой, засушливой. Загрубевшая земля тяжело поддавалась пахоте, отчего по вечерам, прислуга, собираясь вокруг семьи Кугэ, с трудом могла различать подаваемые к столу закуски от навалившейся усталости. Правда все же, не кривя сердцем, многие из молодых служанок и распускали уши на сладострастные речи пребывающего в доме гостя, — невесомо игнорируя низость своего положения. Прошёл уже месяц, как Асакура перебывал среди этих стен, изучая всю слаженность работы. Он активно занимался бумагами в кабинете у главы семейства, переодически, совсем ненадолго навещая юную дочь — Мирославу, по вечерам в гостиной. Изначально его визиты были недолгими, рассуждающими о погоде и новом дне, но с тем, как шло время, так и разговоры полнились, окрашиваясь в новые тона речей, с добавлением новых тем. Молодая леди терпела, сознавая, что даже у стен есть уши, стараясь ни словом, ни взглядом не выдать близость и откровение их разговоров. Стараясь не рассекретить возобновившиеся ночные вылазки и долгие беседы с онмедзе под луной. Она не ошибалась. У стен действительно имелась пара ушек, и эта пара торжественно ликовала, продумывая малейшие детали дальнейших событий. Юки была просто счастлива понимать, что кажется не ошибалась в своих изначальных суждениях, и если Асакура и дальше будет увлекаться ее дочерью, то к императору они поедут уже за одобрением венчания. Мысли пленили разум женщины. Они топили ее в своей чарующей неге, позволяя окунаться в мир фантазий. Позволяя ощущать легкость планов и идей. Но все же, женщина не спешила, она не желала торопить события, стараясь не мешать ходу времени. Да и, кто знает, что на уме у Хао? Мирослава чувствовала себя окрылённой. Она как никогда мысленно парила по воздуху, отмечая, что с приездом Асакуры стала ощущать невероятный покой. Теперь она не чувствовала себя одинокой, перестав ощущать своё существование чем-то ненормальным. Чем-то неординарно странным для молодой девушки. Мужчина поддерживал ее во всем. Он учил ее счёту, письму и время от времени, рассказывал выдержки из запретных знаний онмедзи, которыми он овладел и ещё собирал в свою копилку остатки информации. Девушке нравилось быть особенной для него, и пусть общение с ним часто позволяло эмоциям в ее сознании бурлить, а крови яросто закипать в жилах, Хао умел мастерски ее успокаивать, одним только тембром голоса заставляя Мирославу замолкать, вслушиваясь в его таинственные речи. Он очень много знал и ведал. Кажется, что даже больше, чем нужно, — для обычного то онмедзи императора. Порой, девушке казалось, что Хао проникал не только в ее сознание, доставляя своими рассказами удовольствие, но и в самое сердце ее подсознания, сканирую и исследуя все до малейшей мелочи. Чаще, чем всегда, они совершенно не сговаривались о месте следующей встречи, — да и как можно было сговориться, если юркие служанки то и дело нарушали их вечерний покой в гостиной? Однако несмотря ни на что, им удавалось встречаться в ночное время в уютной библиотеке, и пусть со временем нехватка сна брала верх и Мирослава засыпала буквально в паре метрах от своей перины, — все чаще пропуская встречи, — Асакуру это ничуть не смущало и в ее отсутсвие от мог спокойно заниматься работой. Казалось, не только юная леди ликовала такому положению дел, но и всё поместье Кугэ воодушевленно парило, с каждым днём подававшее к столу более изысканные блюда; с каждым разом позволяя в отношении с онмедзе более свободные речи; с каждым проведённым часом стараясь завлечь его и удовлетворить не только его любопытство, но и желания, если такие имелись. Юки активно, подобно маленькому чертёнку на левом плече, нашептывала мужу о возможностях, которые смогут им открыться, если их дрожащая дочь выйдет замуж и станет Асакурой, а нянечки, ведомые приказами своей госпожи, все смелее и активнее подталкивали Мирославу к нужным речам и действиям. Атмосфера накалялась все стремительнее и в один прекрасный момент корабль их мирной жизни накренился настолько, что глава семейства Кугэ не вытерпел, приглашая онмедзи на откровенный разговор. Мирослава была озадачена поведением отца, что по непонятным причинам не заканчивая обед, резко встал, серьезно взираясь на гостя. Внутри все затрепетало, а органы мгновенно скрутились в тугой жгут. Голову пробила яркая вспышка и подобно молнии озарила собой дикую догадку. Она с надеждой посмотрела на мать, стараясь хоть как-то скрыть своё беспокойство и бушующий шквал страха в глазах, но женщина, замечая испуг и смятение в поведении дочери лишь коротко кивнула стоящим позади служанкам, дабы те отвели нерадивого ребёнка в ее комнату. Не хватало ещё, чтобы вспыльчивая Мирослава узнала про их задумку и все испортила. То, что девочка могла это сделать, Юки была уверена полностью, ведь все же, она являлась ее матерью и прекрасно знала, с какой манерой поведения та могла бы принять эту новость. — Мира-сан, не бойтесь, все будет хорошо, — как только девушка в окружении своих подданных вышла из зала, ее незамедлительно решили подбодрить служанки, замечая ужасный упадок поведения своей хозяйки. Весь ее образ словно бы кричал о грозовой туче, летавшей над прибранной головкой Мирославы. — Мира-сан, не расстраивайтесь, как только господин Кугэ обсудит все с господином Асакурой, вы сможете вернуться обратно. — Мира-сан, вы не сделали ничего плохого. — Мира-сан… Мира-сан, Мира-сан, Мира-сан…! — девушка слышала лишь глупые лелейные голоса своих нянечек, не задумываясь о том, что конкретно они говорили. Внутри все дрожало и робело только об одной мысли, что отец мог как-то прознать о ночных разговорах, а мать, не желая предавать всему этому огласку, выпроводила ее только затем, чтобы в последствии наказать. Руки незаметно дрожали, а лоб покрылся испариной холодного пота, — настолько сильно девушка боялась вердикта своих родителей. Но ещё больше она боялась, что Хао-сан не станет ничего отрицать, обвиняя во всем содеянном только ее одну… Это было по детски глупо и неправильно, после стольких ночей проведённых рядом с ним за долгими и порой слишком откровенными беседами, сомневаться в его благочестивие, но посмотреть на ситуацию под другим углом мозг просто отказывался, запугивая страшными рисованными картинами последующих событий. Как только дверь за напуганной и понурой девушкой закрылась, Асакура устало вздохнул, переводя острый взгляд на хозяина этого дома. Он давно знал о мыслях и планах, которые подобно проворным птицам, кружали в головах обитателей этого поместья, но, признаться честно, даже не думал, что их диалог наступит так скоро. Конечно же онмедзи понимал, что, наверное не стоило слишком явно показывать о сближении с юной наследницей этого дома, однако и в его голове уже давно созрел не менее коварный план. — Хао-сама, — взял слово господин Кугэ, проведя рукой по тонкой козлиной бородке, так и не намереваясь вернуться обратно в сидячее положение. — Вас что-то беспокоит? — онмедзи сверкнул угольно чёрными глазами, наблюдая, как нервничает чита Кугэ, собираясь выказать своё почтение, предлагая ему в законные жёны последнюю из своих детей. — Хао-сама, не сочтите за грубость и не поймите меня превратно, но не окажете ли Вы нам чести, взять в жены дрожащую Мирославу-чан? — мужчина сглотнул, чувствуя, как по виску сбегает капелька пота, скрываясь за высоким воротом кимоно. Он никогда не отличался смелостью своих решений и волевым характером, следуя лишь велению скудных знаний, которые в своё время передал ему отец. Все в его жизни было словно выложено в мощённую дорожку, по которой он шёл не оглядываясь по сторонам. Рождённый последним ребёнком среди многочисленных братьев и сестёр, он даже не надеялся занять главенствующий стул главы семейства. К тому же, часто атакуемый в детстве многочисленными болезнями, он обладал слабым здоровьем и до шестнадцати лет не выходил из дома, проводив всех своих старших братьев на войну. Мать, как могла защищала больного ребёнка, отстояв его право находиться в поместье, пока за «соседним домом» разворачивалось целое поле сражений. Будучи в возрасте девятнадцати лет он потерял последнего из старших братьев, что вернувшись домой с войны, подхватил хворь в собственной пиале с саке и умер, так и не дождавшись прихода лекаря. Потеряв всех своих детей, его мать не справилась с утратой и скоропостижно скончалась, растаяв буквально на глазах. Он остался один в большом имении, под гнетом раздосадованного, разгневанного на него отца. Не руководствуясь моральными принципами, его родитель подобно дикому животному, стал вбивать в сына крупицы знаний, истязая не только его ум, но и физическое тело постоянной чередой тренировок. Господин Кугэ даже и сам не понял, как так произошло, но покорившись воле отца, он поехал на деловую встречу в Китай, дабы решить дворцовые вопросы с династией Цзинь и ее главным представителем. Там то он и сдался под мягкий шелест голоса госпожи Святославы и ее убедительные речи, абсолютно теряя голову перед красотой юной Юки. Домой он вернулся вскоре после венчания, робея перед словами отца, но приехал к траурному известию о том, что последний скончался в собственных покоях. Однако даже в таком положении, потеряв всю свою семью и оставшись один на один с управлением поместья и дворцовым услужением императору, господин Кугэ не спешил смелеть, тайно пол покровом ночи принимая активную помощь собственной жены, что по сути, было немыслимым! Юки же, сохраняя своё положение хозяйки дома, покорно ублажала мужа целыми ночами, — и абсолютно не касаясь супружеского долга, терпеливо объясняла все, что обговаривалось на приеме и советовала, — даже велела! — как следует поступить. Удивительно, как вообще эта чита сумела породить на свет хотя бы одного ребёнка, не говоря уже про остальных, ведь на протяжении пяти лет дворцовой знатью командовала Юки, управляя своим мужем-марионеткой для отвода глаз. Конечно же позже, господин Кугэ все же разобрался со всем, что должен был делать, но привычка беспрекословно слушать свою супругу осталась, и теперь, стоя в зале собственного дома и теребя козлиную бородку с лёгкой проседью, мужчина не понимал, зачем вообще озвучил этот вопрос и как в дальнейшем его расценит онмедзи императора. Асакура молчал, затягивая с ответом, отчего нервы читы Кугэ скрежетали, натягувшись до предела. — Мира-сан, пожалуйста, не заставляйте меня утаскивать вас в ваши покои! — неистово шептала одна из служанок, некрасиво вцепившись в острый локоток своей хозяйки. Однако последняя ее совершенно не слушала, геройски тянувшись к дверной ручке, за которой остались ее родители вместе с Асакурой. Немного пощекотав свои нервы в догадках, она решила во что бы то ни стало, незамедлительно узнать, — подтвердить или опровергнуть свои догадки. Вот только, ее прислуга была с этим не согласна, активно воспрещая всякие попытки сделать задуманное. Все же, госпожу Юки они боялись больше, чем уважали юную Мирославу-сан. — Пожалуйста, Мира-сан! — другая служанка подоспела как нельзя кстати, хватая свою госпожу за вторую руку, — Вас тогда точно накажут! От этих слов Мирослава резко остановилась, жмурясь от грохота упавшей служанки, — видимо та не ожидала резкой остановки своей госпожи, запнувшись о собственную ногу. — Так вам что-то известно? — она сощурила насыщенно-зеленые, подобно непроходимому болоту, глаза, оглядывая подданных. Злость вскипала в жилах от осознания, что они знали причину такого поведения родителей и ничего ей не сказали! Так значит… тогда действительно, все шептались за ее спиной потому что знали то, чего не знала она! Проклятые лицемеры! — Госпожа… — пугаясь взгляда юной хозяйки, сглотнула одна из служанок, — Прошу вас, пока нас не обнаружили, пройдём в комнату, тогда я вам расскажу все. Мирослава вздохнула, тщетно пытаясь успокоиться. Слишком заманчивым было предложение, что отказаться от него было бы сродни самой глупой глупости из всех глупых глупостей в мире, и коротко кивнув, она медленно пошла в сторону своих покоев, хаотично обдумывая планы отступления на случай, если придётся оправдываться, сохраняя свою честь. Знала ли она, что ее мысли совсем не о том, о чем стоило бы думать? Нет, как и не знала, что за дверью, возле которой пару минут стояла, великий Асакура Хао, онмедзи самого императора принял предложение читы Кугэ, преследуя свои, далеко не красочные планы.