***
Это был прекрасный весенний день с безоблачным небом и легким ветерком. Чарльз во время церемонии не плакал, в отличие от Эрика, делающего все возможное, чтобы это скрыть и терпящего в этом неудачу. Дэвид, насупившись, заглядывал на него со своего места на коленях Эрика, даже окруженный Чарльзом щитами от толпы чрезвычайно чувствительный к настроению отца. Чарльз знал, Эрик борется с мыслью теперь, когда они были уже взрослыми, отпустить своих детей. Безусловно, не помогало и то, что Ванда, держа свой диплом с обрамлявшими ее сияющее улыбкой лицо непослушными кудрями, выглядела точно как Магда, и для Эрика это было так горьковато-сладко, что Чарльз послал ему ментальный эквивалент объятия, надеясь успокоить его боль. «Она бы ими гордилась», – сказал Чарльз самым успокаивающим ментальным голосом, на который только был способен. Эрик вытер глаза и послал ему небольшую дрожащую улыбку. «Да». После все было несколько хаотично, так как все скучковались по группкам, смеясь и перебивая друг дружку. Рэйвен с Ирэн привлекли внимание Терезы, сейчас, когда Китти уехала из города, страдавшей от синдрома «опустевшего гнезда» и отчаянно пытающейся убедить их переехать в Ньюпорт. Чарльз был уверен, что Рэйвен и в самом деле обдумывала это, поскольку они с Ирэн искали, где осесть после всех этих лет, что провели, вместе путешествуя по миру. Мысль о них двоих, постоянно находящихся неподалеку, была радостной, но Чарльз знал, что лучше не давить. Ангел и ее подружка счастливо болтали с Армандо и Алексом, которые привезли с собой своего восьмилетнего сына Эвана. Сам Эван показывал Азазелю полученные им в прошлом месяце новые перчатки, позволяющие ему легче управлять энергией, которой он стрелял из рук. Мойра и Джин в сторонке, погруженные в разговор, выглядели довольно серьезными. Чарльз предположил, что они обсуждают планы по расширению области программ продленного дня в ММЦ, и ему пришлось подавить желание в очередной раз поругать их за то, что они приносят работу на события, которым предполагается быть веселыми. Он нежно любил их, но они обе были законченными трудоголиками. Прежде чем он смог прервать их и направить к теме полегче, к нему бочком подошла Лорна, чуть пихнув его локтем: – Папа, это опять происходит. – Хм? – повернувшись он к ней, обнаружив ее искаженное довольно забавной гримаской лицо. – Па и его фанклуб, – сказала она. Чарльз проследил за ее взглядом, и, конечно же, там был Эрик, окруженный стайкой поклонников-подростков. Он держал Дэвида и довольно-таки напряженно смотрел на группу, по большей части состоявшую из девочек-бет, воркующую над ним с ребенком. Чарльз усмехнулся. – Ты же знаешь, он не может ничего с этим поделать. И уж, безусловно, это не поощряет. – Знаю. Он им едва слово скажет, а они начинают про его таинственную и прохладную манеру держаться. Нужно их всех пригласить, чтобы они увидели его танцующим, всякий раз, как из телевизора раздастся звук той его любимой рекламы матрасов. Это разрушит их представления. – Ну не знаю, – ответил Чарльз, – Танцор он хороший, так что эффект может быть обратным. – Ты сейчас шутишь? – обратила на него Лорна сердитый взгляд. – Нет, – заморгал Чарльз, – Мне нравится, когда он танцует. Он здорово выглядит. – Подтверждение тому, что любовь воистину слепа, – сказала она, и Чарльз рассмеялся. Он должен был признать, что это, быть может, правда. Они пронаблюдали, как одна отважная девушка потянулась погладить бицепс Эрик, – Следует ли нам его спасать? – Позволим ему самому с этим управиться, – сказал ей Чарльз, но Лорна больше его не слушала, глаза ее сузились при виде группки вокруг Эрика: Пьетро, работая локтями, пробрался сквозь толпу заискивающих поклонников и забрал Дэвида из рук Эрика в очевидной уловке таким образом обратить на себя внимание хорошеньких девчонок. – Да никогда, – сказала Лорна, направившись к шумихе, – Да никогда я не позволю этому идиоту использовать моего младшего брата, чтобы с кем-нибудь перепихнуться! Чарльз с играющей на его губах улыбкой смотрел ей вслед. Он волновался о большой разнице в возрасте между Дэвидом и старшими детьми, но они были даже куда более заботливы и пеклись о малыше даже больше необходимого. Он с гордостью пронаблюдал, как Лорна, готовая сбить с Пьетро спесь, протолкнулась в группку. Она и в самом деле выросла замечательной. Эрик сумел воспользоваться этим отвлечением внимания, как шансом сбежать, и пробрался к Чарльзу, поправляя покосившийся воротник. – Повеселился? – с ухмылкой спросил Чарльз. – А выглядело весело? – стрельнул в него взглядом Эрик. – Я вот точно отлично провожу время, – сказал Чарльз. Прежде чем Эрик смог возразить, Ванда вскрикнула и откололась от стайки своих друзей. – Логан! – крикнула она, пробежав поперек лужайки и бросившись на него с полным энтузиазма крепким объятием. – И вот тут мне подумалось, что он не собирался объявляться, – сказал Эрик. – Ты же знаешь, он не пропустил бы нечто столь важное для Ванды. Эрик скорчил гримасу настолько похожую ту, что чуть раньше была у насупившейся Лорны, что Чарльз не смог не улыбнуться. – Ты думаешь… – начал Эрик и затем остановился. – Я думаю что?.. – подсказал Чарльз. Ванда взяла Логана под руку, с обожанием глядя на него во время их разговора. – То самое, – сказал Эрик, – То самое. – Ты имеешь в виду, что она в него влюблена? – спросил Чарльз. – О Господи, – сказал Эрик, – В самом деле? Я должен Азазелю двадцать баксов… – Ты заключал пари о возможной влюбленности своей дочери? – прищурился Чарльз. – Но это же Логан! – запротестовал Эрик, – Да он вообще скорее животное, чем человек! – Эрик, – сказал Чарльз, сдерживая смех, – когда ты прекратишь делать вид, что ненавидишь его? – Никогда, – пробормотал Эрик, скрестив руки на груди. Чарльз лишь покачал головой: при всей его нежной любви к Эрику тот временами бывал таким упрямым идиотом. Как бы весело всем не казалось на перебой болтать друг с другом, они не могли оставаться тут весь день. Школа, может, и не работала, но это по-прежнему был будний день – ММЦ определенно был открыт. – Так, ребята, время сделать снимок! – крикнул Чарльз, сложив руки рупором у рта, чтобы прозвучало погромче. Если он и приложил немного телепатии, что ж, об этом никому не известно, – Мне нужно поторопиться на работу. – Ах да, – неспешно подходя, сказал Азазель, – Все забываю, что Эрик у нас домохозяин. Я и не видел, к чему идет. – Я видела, – сказала Мойра, – Разве не помнишь, каким он был надоедливым, когда Чарльз ждал ребенка? Чарльз, закатив глаза, проигнорировал их и попытался заставить всех встать в два ряда. Царил полный беспорядок, но им как-то удалось скучковаться. Убедившись, что Дэвид, счастливый, у Лорны на руках, Чарльз занял место рядом с Эриком в заднем ряду, надеясь, что не слишком низковат и его будет видно за головой Мойры. Эрик положил руку ему на плечо, прижимая к себе, и Чарльз обхватил рукой его талию. Когда родитель, делавший фотографию, сражаясь с дорогой фотокамерой Рэйвен, остановился, вынудив ее выйти из группы, чтобы помочь, Эрик украдкой поцеловал след от укуса на тыльной стороне шеи Чарльза. – Прекрати, – прошипел тот, чуть пихнув Эрика, – Знаешь же, что меня это заводит. Эрик рассмеялся и вместо этого прижался поцелуем к его щеке: – Сожалею. – Нет, не сожалеешь. – Ты прав, – ухмыльнулся Эрик. Чарльз ущипнул его, насладившись тем, как тот чуть вздрогнул, а потом послал в разум Эрика картинку с довольно ясным образом того, что именно последует позднее. Дыхание Эрика участилось. Ситуация с камерой, наконец, была разрешена, и Рэйвен бегом вернулась на свое место. – Так, ладно, все скажите «сыр»! – Сыр! – крикнули все они, и рука Эрика сжалась вокруг Чарльза; вся их семья и друзья были счастливы, а воздух заполнился жизнерадостными мыслями. Чарльз улыбался так широко, что подумал, что никогда не перестанет. Он все еще улыбался и позднее той ночью, когда прижал Эрика к простыням, широко разведя ноги и медленно принимая его член, мучительный дюйм за дюймом. Эрик тяжело дышал, глядя на него снизу вверх поблескивающими глазами и изо всех сил стараясь сдерживаться, пока Чарльз прилаживается. Даже после всех этих лет член Эрика все еще растягивал его до самых его пределов, и Чарльз пристрастился к этому ощущению. Он начал двигаться, слабо простонав, опустившись на Эрика, и руки мужчины нашли его бедра, крепко удерживая, но все еще позволяя ему задавать темп. Чарльз менял положение с каждым слабым толчком, пока не нашел тот самый правильный угол, подавшись вперед, чтобы опереться руками о грудь Эрика, любя ощущать своего альфу таким послушным под собой. Эрик прикусил губу, когда движения Чарльза начали ускоряться: – Черт, только посмотри на себя… – простонал он. Умелое движение бедер Чарльза заставило их обоих ахнуть, их ритм сбился, и это, похоже, было последней каплей. Руки Эрика сжались на бедрах Чарльза и он, прогнувшись, толкнулся в него снизу. – О Господи, – выдавил Чарльз, позволяя Эрику, пользуясь его хваткой на бедрах, снова и снова опускать его на член, – Да, Эрик, прямо сюда… Выражение лица Эрика с бусинками пота на его висках расслабилось от удовольствия, пока он продолжал вбиваться в Чарльза, каждым толчком, казалось, доставая невозможно глубоко. – Чарльз… – простонал он, толчки стали беспорядочными, и Чарльз сжал его так плотно, как только мог, наблюдая, как Эрик, кончая, низко глубоко простонал, удерживая его на месте и изливаясь в него. Он притянул Чарльза на себя в развратном поцелуе, и тот только потянулся за собственным членом, чтобы закончить с собой, как мир вдруг перевернулся. Эрик шаловливо улыбнулся ему сверху, все еще тяжело дыша, но, не теряя времени, скользнув вниз по телу мужчины. Он взял в рот член Чарльза с рожденной годами практики легкостью, и, когда тот начал извиваться, крупными ладонями вновь нашел его бедра, прижимая к кровати и по-прежнему удерживая. Чарльз непроизвольно заскулил, уже опасно близкий к тому, чтобы кончить. – Эрик… – Чарльз сжал руками простыни, отчаянно пытаясь, изогнувшись, толкнуться в рот Эрика и провалившись в этом в сильной хватке мужчины, – Черт… Эрик… Эрик взял еще на последний дюйм глубже, а затем мурлыкнул, и Чарльз пропал, запрокинув голову и крича, кончая, все его тело подрагивало, в то время как Эрик продолжал облизывать его, пока не исчезла последняя капля. Насытившийся и вымотанный, Чарльз совершенно безвольно откинулся, кожа его приятно гудела. Он лениво прищурился, глядя на Эрика: – Слава Богу, у этого дома толстые стены. Эрик засмеялся, прижавшись поцелуем к бедру Чарльза, где остались красноватые следы от его руки. – Звучит с облегчением, – он продолжил поцелуи, затормозившись, чтобы уделить особое внимание украшавшим живот Чарльза растяжкам. Чарльз до сих пор чувствовал себя немного глупо, что вообще думал, что мог родить троих детей без единого следа; с Дэвидом он получил множество. – Почему ты так одержим ими? – спросил Чарльз, стараясь не хихикать от щекочущего ощущения поцелуев и щетины Эрика. – Это боевые шрамы, – сказал Эрик, уткнувшись носом в его кожу, и, прежде чем Чарльз смог ответить, поднял голову и произнес, – Может заведем еще одного? – А как насчет того, чтобы вынашивал его ты? – фыркнул Чарльз. Эрик сел, перебравшись на коленях, чтобы дотянуться до влажных салфеток на ночном столике. – Если хотел быть сегодня ночью сверху, мог просто попросить, – легко ответил он, покрутив задницей перед лицом Чарльза. Тот, хохотнув, звучно шлепнул его по ней. – Не уверен, что с этой твоей узкой талией и практически отсутствующими бедрами у тебя бы там поместился ребенок. – Действительно, – сказал Эрик, аккуратно вытерев Чарльза между ног и бросив салфетки в мусорную корзину рядом, – Хотя на тебя смотреть было приятно. Он скользнул руками вокруг Чарльза и потянул его вверх, так что мужчина оседлал его колени. Чарльз расслабился, возвышаясь над ним, в то время как Эрик откинулся на спинку кровати в их любимой позе для обнюхивания. Рука Эрика обвила тыльную сторону шеи Чарльза, как он столь часто делал, и мужчина ощутил удовлетворение Эрика, когда пальцы того слегка прошлись по метке уз. – Порой, – сказал Эрик между долгих поцелуев губ Чарльза, – Я все еще не могу поверить, что ты мой. – Навсегда, – сказал Чарльз, затрепетав, когда палец Эрика продолжил чуть касаться укуса, – Точно так же, как ты навсегда мой. Единственным ответом Эрика был глубокий вдох запаха Чарльза, нос его плотно прижался к коже мужчины. Чарльз любил это. Любил быть связанным с Эриком и любил пахнуть Эриком. Любил укус Эрика на своей шее, знание, что Эрик пометил его, и все могут это видеть. Он любил Эрика. Любил свою семью. Любил свою жизнь. В течение многих лет он никогда и не мечтал, что так будет, но вот оно. Каждый мучительный миг боли того стоил. Каждое усилие и слеза привели его сюда, на колени Эрика. Эти чувства едва не захлестнули его, пока он не осознал, что не все они целиком его собственные. У Эрика был схожий момент: разум его кружил в водовороте любви, удовлетворенности и своего рода, казалось, никогда не блекнувшего удивления. И еще миг понадобился Чарльзу, чтобы понять – Эрик не шутил о своем желании завести еще детей. Чарльз запустил руку в чуть подвивающиеся волосы Эрика: – Давай сделаем это, – сказал он, – Давай заведем еще одного. Эрик прекратил обнюхивать его, отодвинувшись, чтобы посмотреть Чарльзу в глаза в поисках свидетельств шутки. Когда не нашел ни одного, улыбка медленно расползлась по его лицу: – Серьезно? – Да, – сказал Чарльз, – У меня скоро течка – не буду пить таблетки. Дэвид потребовал у нас много времени, может и не получиться, но… – он улыбнулся, – Давай попробуем. Эрик притянул Чарльз в волнительный мокрый поцелуй. – В таком случае, – сказал Эрик, толкая Чарльза обратно на простыни, – нам лучше как можно больше практиковаться. – Ты не можешь быть уже снова готов, – сказал Чарльз со смехом, а затем почувствовал вставший член Эрика у своего бедра, – Ты меня доконаешь, – и все равно потянул Эрика вниз в поцелуй. Руки Эрика скользнули вниз по телу мужчины, обхватывая его задницу, и Чарльз, зарывшись рукой в волосы Эрика и покусывая его губы, уже и в самом деле начал вдохновляться идеей второго раунда. Он как раз заставил Эрика застонать, когда из радионяни раздался пронзительный плач Дэвида, разрушив их момент. Эрик, раздраженно простонав, замер и рухнул сверху на Чарльза. – Ну и ничего страшного, – пробормотал Эрик в шею Чарльза, – Четверых достаточно.***
Чуть больше года спустя родилась Аня.