Узник разума / Prisoner of the Mind

Лукас смотрел на Ками, стоя в дверях её офиса, и улыбался, разглядывая очки, сидящие на кончике её носа, в то время как сама Ками вглядывалась в открытую большущую книгу, лежащую на рабочем столе. Он слегка стукнул по двери, и Ками подняла глаза и улыбнулась, увидев его. - Не думала, что увижу тебя ещё до вечера. - Мне нужно кое о чём переговорить с тобой по делу. Есть минутка? - Конечно. Придвигай стул, - он закрыл за собой дверь, а она закрыла книгу и положила на неё очки. – Что происходит? Лукас толкнул фото, скользнувшее по столу, а Ками подняла его. - Узнаёшь его? Она внимательно уставилась на фотографию. - Он был одним из моих похитителей, да? – она перевела взгляд на Лукаса и её улыбка исчезла, а взамен губы сжались в жёсткую линию. – Мужчина, который тем утром был с дядей Финном? - Его кровь нашли в твоём доме. - Тогда да. Кто он? Ками толкнула фото скользить по столу обратно к Лукасу и обтёрла руку о брюки. - Торговец оружием. Есть идея, почему он работал с твоим дядей? Она медленно качнула головой. - Ни одной. Дядя Финн всегда был технарём. Он не планировал операции. Лукас вздохнул и обеими руками потёр лицо. - Ты в порядке? Он прислонился к спинке стула. - Просто устал. Она понимала, что больше не была его психотерапевтом, но как его девушка могла задавать такие же вопросы. Но она и не была его девушкой. Или была? Всё ещё было так неясно и Ками не знала, чего ожидать от Лукаса. - Плохо спишь? - Я замечательно поспал две ночи назад, — усмехнулся он, а она почувствовала, что у неё пылают щёки. – А этой ночью не очень. - Флиртуешь. - Возможно, но это правда, — он пожал плечами, а затем потянулся, потирая плечо рукой и хмурясь от боли в напряжённых мышцах. – В те ночи, когда ты спала в моих руках, я высыпался лучше всего, с тех пор как началась вся эта заварушка. Ухмылочка превратилась во что-то ранимое и уязвимое и, наблюдавшая это Ками, перегнулась через стол и протянула руку Лукасу. Он взял её за руку, вид у него был удивлённый и Ками рассмеялась. - Я собиралась тебя на ноги поднять, но думаю, что ты должен мне помочь. - Твои швы хорошо заживают? – спросил он, поднимаясь. Она кивнула и повела его за собой к длинному дивану, что занимал всю стену её офиса. - Ложись. Я включу световой индикатор «идёт приём», так что у тебя есть час. Лукас посмотрел на мягкий диван, а затем на Ками. - Хочешь, чтобы я вздремнул? В недоумении он поднял бровь. - Знаю, что я больше не твой психотерапевт, но тебе он нужен. Круги у тебя под глазами ещё не так темны, как твои волосы, но уже почти такого цвета. Ками провела пальцем по нежной коже под глазом. Он поймал её руку и поцеловал ладонь. - Полежишь со мной? - Конечно. Её щёки снова зарделись, она была смущена тем, как много для неё значила его простая просьба. Ранее она не знала, как он отреагирует на её переезд к невестке и просьбу дать ей время, чтобы привыкнуть к переменам в их отношениях, и когда он просто сел на стул напротив неё, вместо того чтобы поцеловать и сказать «привет», она решила, что, наверное, у него есть задние мысли. - Я собираюсь работать неполный рабочий день, пока поправляюсь. - Так иди сюда. С минуту они удобно устраивались и, наконец, расслабились: Лукас – улёгшись на спину, а Ками – на бок между Лукасом и спинкой дивана. Поза была комфортной, но неудобной для сна. Она заставила себя закрыть глаза вместо того, чтобы наблюдать, как медленно поднимается и опускается грудь Лукаса. Пуговицы на его рубашке взывали к ней, чтобы она их расстегнула. Как будто она его не видела раньше топлесс. Честно говоря, она боялась заниматься сексом с Лукасом. Да и с любым мужчиной. Это означало бы признать окончательно, что Гидеона больше нет, и он никогда больше не вернётся домой. Она знала, что он не вернётся, но нужно было ещё многое предпринять, чтобы жить дальше. У неё больше года ушло на то, чтобы перестать носить обручальное кольцо. Гидеон был единственным мужчиной, с которым она занималась сексом в своей жизни. И она всегда думала, что он будет единственным мужчиной, с которым она когда-либо будет заниматься сексом. А потом в дверь постучали, и её университетская счастливая сказка выскользнула из рук и разбилась вдребезги, как хрустальная туфелька. Лукас был хорошим парнем. Они с Гидеоном, наверное, могли бы быть друзьями. И даже если бы Лукас не был единственным, то был бы просто хорошим парнем, и именно это ей нужно, чтобы снова вернуться к реальности и перестать жить воспоминаниями. Некоторое время назад она, наконец, перестала думать о себе, как о замужней; Лукас придал ей смелости думать о себе, как о свободной женщине. Лукас прервал её размышления. - Я чувствую себя старым. Ками склонила голову и посмотрела на него, но увидела лишь линию его подбородка, ибо Лукас смотрел в потолок, подложив руку под голову. - Ты не старый. - Я знаю, - он крепче обнял Ками за талию. – Но чувствую себя старым. И не потому что в моей команде есть молодёжь. Мир был другим, когда я пришёл служить в МИ-5. Я попал в Лушанку до событий 9/11. Я почти никогда не носил оружия. Мы знали, кто были наши враги. Нам не нужно было каждый день совершать жизненно важные звонки. А теперь у нас есть список отдельных граждан, которых мы намереваемся убить, потому что нет никаких гарантий, что они будут преданы правосудию в своих странах. Это не та МИ-5, в которую я пришёл служить. Это была несвойственная ему меланхолия. Он всегда был очень привержен МИ-5. - Я помню, ты рассказывал о том, что пошёл служить в МИ-5, потому что она действует там, где рушатся формации. Что изменилось? - Это новая система. Всё, что делается, не подпадает под действие закона или полулегально или делается тайно. Мы больше не обращаемся к системе правосудия, чтобы решать проблемы. Теперь я – часть проблемы, вместо того чтобы быть её решением. Ками положила руку ему на грудь, подспудно проверяя его пульс. Его сердце билось медленно и размеренно. Так что говорил Лукас не от злости. - Для тебя это большая перемена. - Я больше не знаю, что делать. - И чем это спровоцировано? - Частично тобой. Я наблюдал, как тебе причиняют боль, и знаю, что человек, который это сделал, не понесёт за это достойного наказания, потому что у него есть информация, которая нам нужна. Я пошёл служить в МИ-5, потому что верил в справедливость, а теперь не знаю, что мне делать. Частично Рос. Мы предотвратили один кризис, а это на самом деле ничего не значит. Всегда будет происходить какая-то чрезвычайная ситуация. Я просто маленький мальчик, который сунул палец в сточную канаву, в то время как кто-то другой устанавливает заряды C4, чтобы всё взорвать. С тех пор, как я вернулся, я уже видел так много смертей моих коллег. Возможно, моя подростковая бессмертность уже изнашивается. Возможно, я осознаю, что если буду продолжать в том же духе, то рано или поздно кто-то пустит пулю мне в голову. Ками неловко оттолкнулась от дивана и села, и теперь могла видеть лицо Лукаса. Она положила ноги на его бёдра, а руку ему на живот. - Почему ты мне сегодня это говоришь? Психотерапевт она, или девушка или вообще никто, но Ками хотела, чтобы Лукас чувствовал себя доверительно при разговоре с ней. Он так редко раскрывался, что когда он это делал, она хотела, чтобы он говорил как можно дольше. - Мне сегодня позвонили из Скотланд-Ярда. У нас есть разведданные, что Червоненко сейчас в Армении. - В Армении? Что он там делает? – Ками замолчала и попыталась вспомнить, где вообще находится Армения. - Мы не знаем. Мы искали связи и обнаружили вереницу убийств армянских граждан в Лондоне в течение последних нескольких недель. Я ездил в Скотланд-Ярд и разговаривал с начальником главного разведуправления, курирующим эти убийства, и подумал, как было бы здорово на самом деле упечь кого-то в тюрьму. Как говорится, почувствуйте разницу. Помочь реальной жертве, а не пытаться отгонять призрачное облако надвигающейся опасности, которое всё время над нами нависает. - Может тебе стоит написать заявление о поступлении на работу. Она улыбнулась и взяла его за руку, желая развеять его подавленное настроение теплом своего прикосновения. - Не могу. Она удивилась серьёзности его тона, ведь она просто подшутила над ним. - Почему? - Я нужен Гарри. Если я уйду, то кого он поставит во главе отдела «Д»? Димитрия? Ками почувствовала, как снова в ней просыпается психотерапевт. Возможно потому, что она была в своём офисе. Возможно потому, что Лукас раньше был её пациентом. Гидеон всегда подшучивал над ней, когда она дома вела себя с ним, как психотерапевт, если он затевал серьёзный разговор. - А почему нет? Лукас хмыкнул. - Он слишком молод. - Дай-ка подумать, ты был такого же возраста, как и он сейчас, когда тебя схватили русские. Она заметила в его взгляде удивление. - Ну, да. - Тогда у тебя была своя команда. Лукас не ответил и она захихикала. - Ты, и правда, старик. Спи. Почувствуешь себя лучше, когда проснёшься. Лукас посмотрел на их переплетённые пальцы. - Почему мне спится лучше, когда я к тебе прикасаюсь? - Потому что ты знаешь, что ты в безопасности. Ты доверяешь мне свою защиту. Его глаза потемнели, а сам он пристально вглядывался в лицо Ками. Она наблюдала, как его взгляд перемещался по её лицу, а затем он снова посмотрел ей в глаза. - Почему я тебе так легко доверяю? Ками опустила глаза и посмотрела на их руки, не зная, как ответить на этот вопрос. - Ты сам себе должен ответить на этот вопрос. - Я не хочу возвращаться на работу, Ками. Я всегда хотел работать. С тех пор как я вернулся, я всегда хотел быть занятым. Но сейчас я просто хочу провести вторую половину дня с тобой, и чтобы ты была в моих руках. С сентиментального начала разговор быстро перетёк в более интимное русло. Ками пыталась говорить как можно более непринуждённо. - Ну, моё расписание свободно, но думаю, Гарри может сказать что-нибудь на твой счёт, раз ты прогуливаешь работу из-за дневного сна. - Вот прямо сейчас я не уверен, что меня это волнует. Зазвонил его телефон и Лукас вздохнул, а затем вытащил его из кармана. - Алло? - Лукас. Это Рут. Я кое-что нашла и думаю, тебе это покажется интересным. Камран Жамшиди и Самир Раджави, оба вылетели в Ереван на двенадцать часов раньше Червоненко. Они – старшие сыновья весьма влиятельных духовных лиц в Иране. Они оба известны тем, что открыто высказываются за демократические реформы в их стране, и единственное, что их защищает — это их отцы. Мы не знаем, встречались ли они уже с Червоненко, но если да, то много шансов, что это плохо закончилось. - Спасибо, Рут, — Лукас потёр лоб. – Что там с финансами Червоненко? Пока он говорил, Ками встала с дивана. Похоже было на то, что сон его закончился, так и не успев начаться. - Мы всё ещё отслеживаем финансы. Кажется, он пользуется только наличными, но Тарик думает, что у него может быть защищённый банковский счёт на Каймановых островах. - Нам никогда не получить разрешения на его просмотр. - Мы будем продолжать копать. У него должен был быть кто-то, с кем он расплатился через электронку, и мы найдём. - Что-нибудь ещё? - Мы просматриваем почтовые ящики Жамшиди и Раджави и их интернет активность, чтобы прояснить, посылали ли они сообщения. Дело движется медленно, потому что у нас здесь мало кто читает на фарси. Лукас посмотрел на Ками, которая надевала очки на нос. - Я, может быть, смогу помочь.