Жаворонок

В кромешной тьме самых глубоких недр Архива Капитула, надёжно сокрытые на широких полках шатких стеллажей от любопытных глаз грозными грифами секретности, внушительными сургучными печатями и толстым слоем многовековой пыли, в звенящей тишине и полном забвении терпеливо ждали своего читателя неполные три десятка ветхих фолиантов и ворох полуистлевших свитков — мемуары эльфийских военачальников, тайная переписка царедворцев и указы правителей, дневники фавориток, летописи и научные трактаты Aen Saevherne, эльфийских Знающих, давно позабытые самими Aen Seidhe и чудом уцелевшие в чадном пламени бесчисленных войн последних трёх столетий. О, сколь многие историки, писатели, почтенные профессоры академий Цинтры, Оксенфурта, Кастелль Граупиане и Понт Ваниса продали бы собственные души за возможность прочесть редчайшие документы ушедшей эпохи… Если бы узнали об их существовании. Но все эти рукописные осколки минувшего, изгрызенные мышами памятники эры расцвета и пика могущества расы эльфов, сами по себе бесценные в глазах любого учёного, лишь прятали под собой истинное сокровище. Вооружившись парой магических светильников, бутербродами, настоятельной необходимостью и, конечно же, подтверждающим таковую допуском в святую святых Ордена за подписью его гроссмейстера, прорвавшись сквозь пространные, велеречивые описания бесконечных интриг при дворах эльфийских владык, самолюбование военных вождей и заумные рассуждения Ведунов о природе бытия, отодвинув в сторону последний тяжёлый том в окованном латунью переплёте, гонимый жаждой познания читатель обнаружил бы обвязанную синей лентой тоненькую стопочку пожелтевших документов, написанных на архаичном диалекте Старшей Речи из тех далёких времён, когда эльфы, ещё не разделившиеся на Народ Гор и Народ Ольх, владели десятками миров, а их изящные и величественные города мраморным кружевом возвышались там, где несколькими столетиями позже выросли шумные, грязные и неказистые человеческие города. Любознательный посетитель Архива, без сомнения, распознал бы в лежащих перед ним полуторатысячелетних пергаментах доклады командиров многочисленных экспедиций Dearg Ruadhri, легендарных Красных Всадников, о самых разных вселенных, какие им довелось посетить, а некоторые и завоевать, истребив или поработив их коренное население, во времена Сопряжения Сфер. Одни миры были напрочь лишены волшебства, в других законы магии, аксиомы и константы оказались слишком отличны от привычных, казавшихся незыблемыми и безупречно логичными, в третьих запасы Силы были столь скудны, что магам приходилось черпать её из резервов собственного организма, расплачиваясь крайне болезненными ощущениями за простейшее колдовство, в четвёртых же Сила была в избытке, а могущественными чародеями являлись все аборигены без исключения… Надо ли говорить, что обитаемые вселенные оказались населены самыми различными разумными расами, человекоподобными и не очень, а флора и фауна своим многообразием привели бы в экстаз любого натуралиста? Полторы с лишним сотни лет назад Тиссая де Врие, молодая, талантливая и амбициозная колдунья, недавняя выпускница Аретузы и ассистентка Клары Лариссы де Винтер, в поисках описания некоего утерянного заклинания буквально зарывшись в Архив и пропуская его сквозь себя, как кит процеживает воду, совершенно случайно, но и закономерно — при её педантизме, усидчивости и дотошности пропустить что-нибудь хоть мало-мальски важное было решительно невозможно — наткнулась на отчёты эльфийских экспедиционных корпусов. В них не было ни красочных описаний пейзажей, ни захватывающих приключений, ни малейшего намёка на романтическую линию, но и сухого казённого слога хватило, чтобы увлечь отнюдь не обделённую фантазией чародейку, подарить ей Цель и Мечту. С тех самых пор будущий ректор Аретузы и гроссмейстер Ордена день за днём, год за годом и десятилетие за десятилетием со свойственным ей упорством билась над загадкой Ard Gaeth, Врат Миров и Времён, наглухо закрывшихся с окончанием Сопряжения Сфер, но лишь полвека спустя, вскоре после подавления мятежа Фальки, ей улыбнулась удача: в ходе исследования, проводимого по поручению темерского короля Гоидемара, у его супруги Рианнон и двоих детей — Амавета и Фионы — обнаружился ген Старшей Крови. Вожделенный ключ к Вратам. Конечно, не только сама Тиссая, но и остальные члены исследовательской группы — Клара Ларисса де Винтер, Августа Вагнер, Летисия Шарбоннэ и Хен Гедымгейт — прекрасно осознавали, что именно попало им в руки. Началась долгая, кропотливая и весьма сомнительная, с точки зрения общепринятой морали, работа по подбору пар и разведению потомства, где в дело шло всё — чары, афродизии, эликсиры… Итогом проекта должно было стать рождение ребёнка с активным «геном Лары», ребёнка с надмагическими способностями, ребёнка, который вновь открыл бы для человечества дорогу в иные миры. Дорогу совершенно безопасную, в отличие от Катаклизма, перемешавшего вселенные, будто суп в кипящем котле. Тайны генетики и сами по себе казались Тиссае столь же заманчивыми, обещая не менее значимые открытия в перспективе, причём не столь уж и далёкой. Изменение человеческой природы позволило бы окончательно победить опустошительные эпидемии и наследственные болезни, добиться вечной молодости и красоты, не уступающей эльфийской, даже бессмертия — без кровавых жертвоприношений, без регулярного приёма весьма дорогостоящих эликсиров, без тяжёлых побочных эффектов в виде неизлечимого бесплодия и смертельного риска при мутации, которые так и не удалось снизить коллегам, создавшим ведьмаков. Казалось, успех близок, ещё полсотни лет — и цель будет достигнута, но… Увы, чародеи имели дело не с кроликами, которых можно попарно запереть в клетках. И вожделенный ген, который был уже практически у них в руках, ускользнул. Исчез из виду практически на столетие. К сожалению, неудачи на том не только не прекратились, но и пошли чередой. Внутренние интриги и давление со стороны монархов привели к тому, что работы по изучению и совершенствованию генома человека были строжайше запрещены, чародеев из Каэр Морхена и прочих ведьмачьих школ повсеместно объявили ренегатами и уничтожили руками фанатичной толпы. Вместе с ними погибли и почти все ведьмаки, на радость чудовищам. Ген Лары вновь объявился в цинтрийской династии, но вскоре после этого Цинтра пала, а малолетняя наследная княжна пропала без вести, словно сама Судьба снова и снова насмехалась над надеждами Архимагистра. Спустя несколько лет Цирилла Фиона Элен Рианнон совершенно случайно обнаружилась на рынке в Горс Велене, за несколько дней до Большого Сбора в Гарштанге на острове Танедд. Приехала с Йеннифер, чтобы учиться магии в Аретузе. И вновь исчезла, стараниями Вильгефорца и Филиппы, будь они неладны. Но какова, всё же, ирония судьбы! Стоило лишь покончить с собой, разочаровавшись в коллегах и лучшей ученице, увидев, как личные интересы, внутренние интриги, непомерные амбиции и неуёмная жажда власти остальных членов Капитула и Высшего Совета разрушает, разделяет на две непримиримые группировки Орден, в течение четырёх столетий объединивший магов Северных королевств в бесконфликтном сотрудничестве, — как несбыточная мечта Тиссаи Де Врие, гроссмейстера и Архимагистра, наконец сбылась, пусть даже случайно, неожиданно и в буквальном смысле посмертно: вот она, за окном, — новая вселенная, иная реальность, истинный рай для учёного, одержимого жаждой познания! Хотя второй вариант — отдалённое будущее — чародейку тоже устроил бы: кто знает, быть может, человечество за прошедшие века не только создало самобеглые коляски и новые фасоны зимней одежды, но и сумело подобрать ключ к заветным Ard Gaeth? Впрочем, радужные перспективы омрачились запоздалым осознанием весьма прискорбной ошибки… Комплекс чар, призванных с более-менее приемлемой достоверностью установить, пригоден ли для дыхания воздух и не несёт ли он заразу, грозящую эпидемией, не ядовита ли вода, безопасно ли применять привычные заклинания и ритуалы в новом мире, был создан ещё эльфами, впервые столкнувшимися с этой проблемой полтора тысячелетия назад. Хотя, возможно, и у более ранних путешественников между мирами — краснолюдов, низушков, гномов — тоже были свои методики, не сохранившиеся до наших пор? Как бы там ни было, этот комплекс был Тиссае прекрасно известен. Более того, полвека тому назад она даже дополнила его несколькими изящными диагностическими заклинаниями собственной разработки… о которых Великий магистр, сильнейшая и опытнейшая колдунья Северных королевств, добрую сотню лет грезившая путешествиями в иные миры, тотчас же забыла, стоило ей оказаться — пока ещё только предположительно, но всё же! — в одном из оных: первым делом, едва встав с кровати, Тиссая чарами очистила свою одежду — машинально, даже не задумавшись, что результат такой чистки мог оказаться, мягко говоря, весьма далёк от ожидаемого и привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Досаднейший конфуз, мягко говоря. Совершенно непростительную для опытного мага неосторожность не оправдывал даже шок от неожиданного воскрешения, и сейчас, опомнившись и осознав свой промах, чародейка испытывала острое желание побиться от досады головой о что-нибудь твёрдое. Стену, например. Впрочем, в вопросах безопасности лучше позже, чем никогда, решила она, тем более, что диагностика занимала не более пяти минут… Полученные результаты обнадёживали. Нет, безусловно, все миры по-своему интересны, даже те, что напрочь лишены магии, и гроссмейстер Ордена вовсе не отказалась бы побывать в каком-нибудь из них с исследовательскими целями… но вот остаться там жить она бы не хотела. Здесь же, насколько можно было судить по результатам проверки, разлитой в пространстве Силы было никак не меньше, и подчинялась она всё тем же законам, что и в её родной вселенной; в сети интерсекций заметных отличий также не обнаружилось, а воздух, хоть и содержал значительное количество вредных веществ, по своему составу не отличался от прежнего. — Мне определённо повезло с загробным миром, — усмехнулась Тиссая, поправляя рукава. — Вот только чем вызвана подобная щедрость богов? Никогда они не были особо благосклонны к магам… Вопросу суждено было остаться без ответа: как и следовало ожидать, боги отнюдь не поспешили явиться и объяснить чародейке свои мотивы. Решительно отбросив преждевременные рассуждения и бездоказательные предположения, Архимагистр одёрнула кружева воротника, добиваясь идеально-симметричного расположения, и вернулась к осмотру кухни. Стол, стулья и буфет — ничем, кроме довольно высокого качества изготовления и непривычного стиля, не примечательны. Засохшая герань на подоконнике и миниатюрная зелёная леечка, заполненная водой на четверть, вешалка с ножами и разделочными досками, повседневная посуда и металлические кастрюли, несколько белых льняных полотенец и чайник по причине своей обыденности удостоились лишь мимолётного внимания почтенной мэтрессы, да и закопчённая чугунная печь, широкая жестяная труба которой уходила в стену, её также не заинтересовала: во многих крупных городах Северных королевств подобные печурки использовались купечеством и зажиточными мещанами для отопления своих квартир. Большинству горожан, впрочем, приходилось довольствоваться очагами, сложенными из камня или кирпича: чугун слишком дорог, чтобы быть доступным всем слоям общества. Впрочем, присутствовали на кухне и некие по-настоящему загадочные устройства, одно из которых висело на стене в полутора метрах от двери. Первым бросался в глаза круглый циферблат диаметром с тарелку. На белой эмали под выпуклым стеклом были начертаны крупные латинские цифры, разделившие окружность на двенадцать равных частей, каждая из которых, в свою очередь, содержала пять малых, обозначенных точками. В центре чернели три стрелки разной длины, остриями указывая в промежуток между шестёркой и семёркой. Крепилось всё это на узком и длинном деревянном основании, украшенном двумя изящными колоннами, вычурными карнизами сверху и снизу, двускатной крышей и роскошным фронтоном, напомнившими Тиссае помпезно украшенные, но непривычно узкие фасады магнатских дворцов Понт Ваниса. «Тонированный орех и вишня?» Из-под широкого ободка циферблата свисали на цепочках разной длины две увесистые каплевидные гирьки, желтеющие потускневшей полировкой. Между ними замер массивный латунный диск на тонком стержне, который, похоже, был маятником. «А что будет, если его подтолкнуть?» Любопытство играючи преодолело сопротивление осторожности. Маятник мерно качался из стороны в сторону, что-то внутри устройства негромко тикало. Стрелки пришли в движение. Самая тонкая и длинная из них двигалась быстрее прочих, пробегая круг по шкале примерно за минуту. Средняя шла не спеша, за тот же временной промежуток преодолевая только одно малое деление. Третья стрелка, короткая и толстая, практически стояла на месте. Тиссая задумалась. «Различная скорость, шестьдесят делений… Минуты и секунды? Хм. Похоже, часы. И вновь никакой магии, только механика. Можно предположить, что время такие часы указывают значительно точнее, чем песочные, и не зависят от времени суток, как солнечные. Любопытно. — Тиссая поправила кружевные манжеты, поскольку правый лежал несколько иначе, чем левый. — А в сутках здесь, по всей видимости, двадцать четыре часа — два оборота стрелки. Так же, как и у нас. Можно ли сделать вывод, что мир — тот же?» Едва ли, ответила она на собственный вопрос: к сожалению, ни в отчётах Красных Всадников, ни на страницах трактатов Знающих ей ни разу не встретились упоминания о средней продолжительности суток в иных мирах. Слишком мало информации. Наиболее достоверным доказательством можно было бы счесть созвездия, но до их появления на небосклоне оставалось не менее четверти суток… Механизм часов заслуживал обстоятельного, неторопливого исследования, вот только заняться им Архимагистр собиралась позже. Значительно позже. Белый металлический шкаф, стоявший возле буфета, более всего напоминал краснолюдской работы сейф на слишком высоких и прямых ножках, но лишь на первый и невнимательный взгляд. Массивная дверца в нижней его части имела только одну ручку и ни единой замочной скважины, что для сейфов несколько нетипично… Конечно, он мог запираться заклинаниями, но их тоже не было — уж в этом Архимагистр была уверена. В верхней части шкафа, между двумя решётками, красовался знак в виде двух сплетённых букв S и серебристая надпись «SIEMENS». А ещё сейф отчётливо жужжал и мелко вибрировал. Прежде чем открывать дверцу, следовало принять меры предосторожности. Пусть магии в сейфе не ощущалось, только слабый электрический ток, но внутри вполне мог быть подготовлен какой-нибудь неприятный сюрприз для неосторожного вора: миниатюрный самострел, разряд молнии или ядовитый газ… Тиссая, в очередной раз поправив причёску, взмахнула рукой, и сверкающие во льющихся из окна солнечных лучах невесомые пылинки словно подхватил невидимый вихрь, закружил вокруг, золотистым прозрачным смерчем укрыл чародейку с ног до головы, взметая бахрому на краях скатерти. Привлечь чьё-либо внимание Тиссая не боялась: ожерелье из шпинели, кольца и серьги были активны, препятствуя обнаружению сканирующей магией, а заодно надёжно маскируя эхо заклинаний. Бижутерия успешно выполняла свою задачу и сейчас, иначе на отзвук незнакомой волшбы уже сбежались бы местные коллеги, если, конечно, таковые вообще здесь существовали. Правый манжет опять лёг иначе, чем левый. Чародейка тщательно расправила его, затем встала справа от дверцы, со стороны петель, и осторожно потянула за ручку. «Миниатюрный холодильный шкаф, наподобие тех, какими пользуются алхимики, — определила Архимагистр, заглянув внутрь. — Только хранили в нём продукты.» Внутреннее устройство удивляло своей рациональностью. Предусмотренной оказалась даже подсветка камеры, причём небольшая овальная лампа на стенке не была магической. Понятно — вот для чего ток. Вероятно, светильники в спальне тоже использовали этот вид энергии. «Здесь столь широко применяют электричество в быту? Очень интересно, хотя, конечно, делать далеко идущие выводы пока рано…» Три верхних полки были забиты многочисленными мисками, кастрюлями и сковородами разного диаметра, тремя стеклянными бутылками, в которых давным-давно скисло молоко, и банками с широким горлышком и густым красным содержимым. На нижней полке лежали овощи и лоток с куриными яйцами. Тиссая поморщилась: посуда была расставлена неправильно, а содержимое холодильника явно пролежало там слишком долго. Подавив желание срочно навести подобающий порядок, Архимагистр закрыла дверцу и сотворила заклятие, очищающее воздух. Вынырнув из-под досок пола в самом дальнем и тёмном углу помещения, две полудюймовые трубы тянулись вдоль стены к широкому тазу, где соединились латунным краном с фигурными вентилями. К небольшому зарешеченному отверстию на дне таза подходила ещё одна труба большего диаметра, уходящая обратно в пол. Умывальник, догадалась Тиссая. Схожую конструкцию, разве что без зигзага водяного затвора, ей довелось видеть с полвека назад в Вызиме — старик Меделл тогда раскошелился на централизованную систему водоснабжения дворца и безмерно гордился ею, но спустя всего лишь десять лет, после сокрушительного разгрома темерских войск у Хагги, все плоды трудов оксенфуртских изобретателей и темерских ремесленников: варварски выломанные из стен медные трубы, вычурные раковины и даже позолоченный резной стульчак из королевской уборной — вместе с легендарной Янтарной комнатой в качестве контрибуции были отправлены в Аэдирн, где и сгинули без следа. Во всяком случае, во дворце Вирфурила под Венгербергом даже члены августейшего семейства так и продолжали справлять нужду по старинке, в ночные вазы. Чародейка осторожно повернула правый вентиль, по центру украшенный синей керамической пуговицей. Спустя мгновение, мощно чихнув, из крана вырвалась бурная струя воды. Мутной, пахнущей ржавым железом, но, всё же, самой обыкновенной воды. Очередное диагностическое заклинание завершило анализ: вполне пригодна для питья, разве что содержание некоторых вредных примесей слишком высокое. Впрочем, на то есть свои чары, очищающие и обеззараживающие… Кран отчаянно заплевался, фыркая и забрызгивая плитку на стене. Тиссая повернула вентиль в обратном направлении, и напор стих, превращаясь в тоненькую струйку, а затем и вовсе иссяк. — Удобно, — одобрила Архимагистр. — А здесь что? — она открыла другой вентиль, отличавшийся от первого только красным цветом пуговицы, но по какой-то причине из второй трубы вода не пошла. Следующей подверглась изучению стоящая рядом с умывальником приземистая кухонная печь кремового цвета, вроде тех, что Тиссае довелось увидеть на императорских кухнях в Городе Золотых Башен, куда она случайно забрела лет пятьдесят назад, когда, прибыв по приглашению покойного батюшки нынешнего правителя Нильфгаарда и разыскивая выделенные ей покои, заблудилась в славящемся своей запутанной планировкой старом дворце. Печь выглядела на удивление аккуратно и чисто, без малейших следов копоти, и разве что едва заметный невооружённым глазом слой пыли давал понять, что хозяева давно не бывали в своём доме… Сверху, на прикрытых чёрной глянцевой решёткой горелках, стояли две пустые кастрюли, пузатый чайник и сковорода без крышки. Спереди, чуть ниже металлической столешницы, за длинным деревянным поручнем в ряд расположились семь поворотных ручек, вокруг каждой из которых была начертана небольшая шкала с символическими изображениями пламени. Ещё ниже — две одинаковые чугунные дверцы-заслонки на массивных петлях, одна над другой. «В первую укладывают дрова, вторая служит для подачи воздуха? — предположила чародейка, пригладив волосы, и открыла верхнюю. — Нет, дров тут точно не было, — опровергла она только что выдвинутую версию, оценив отсутствие даже слабых следов сажи на стенках, стопку тарелок и металлический щит противня, который, кстати, явно не помешало бы вымыть. Дымоход тоже отсутствовал. — Здесь что-то запекали. А в нижней?» Ещё один противень и несколько мисок, явно убранных с глаз долой. Вопрос о том, чем топят странную печь, разрешился чуть позже — когда чародейка повернула одну из рукоятей до середины шкалы. Горелка под чайником зашипела, в воздухе поплыл резкий запах газа. Тиссая щёлкнула пальцами, создавая маленький огонёк возле горелки. Полыхнуло. Довольная собственной предусмотрительностью, — тускло мерцающий золотом щит она так и не убрала, — Архимагистр покрутила ручку, регулируя мощность горения, после чего выключила печь. Теперь стало понятным назначение окрашенной в жёлтый цвет трубы, выходящей из стены над окном и посередине комнаты спускающейся к плите: по ней топливо подавалось к горелкам. На этом неизвестные детали интерьера закончились. Хотя… — А это что? — заинтересовалась чародейка, заметив на стене слева от входа маленький латунный рычажок. Как выяснилось, рычажок включал на кухне освещение — небольшую люстру с двумя лампами, висевшую под потолком на короткой цепи и осветившую помещение ровным, слегка желтоватым светом, вполне приятным глазу. Версия о широком использовании электричества в быту получила ещё одно подтверждение: и светильники, и холодильник, и непонятные приборы в спальне отнюдь не смотрелись поделками непризнанного гения-изобретателя, приспособившего в быту свои творения и соорудившего где-нибудь в сарайчике во дворе громоздкий алхимический генератор для выработки тока, включаемый при необходимости. Нет, они выглядели вполне отлаженной продукцией, серийно изготавливаемой местными фабриками, как и самобеглые экипажи, шумящие за окном, да и тот факт, что электричество и сейчас исправно шло по проводам, хотя по всем признакам было видно, что хозяева давно уже не появлялись дома, подтверждал ту же теорию. В единственном ящике стола не оказалось ничего интересного, только жестяные крышки, связка ключей, деревянная ложка, несколько совершенно непонятных вещиц, чернильница и странные, совершенно не пахнущие воском свечи, а вот в просторных недрах хромоногого буфета нашлись деревянная хлебница с зачерствевшим батоном и покрытой плесенью половиной булки внутри, несколько бутылок с неизвестным содержимым, большая стеклянная миска с печеньем, стопки чистой посуды и металлических банок цилиндрической формы, на которых были нарисованы пасущиеся коровы, выдвижной ящичек с ложками, вилками и столовыми ножами, и на самой нижней полке — расписные горшки из обожжённой цветной глины, в которых хранились различные крупы, соль и нарубленный кубиками сахар. — Что ж, смерть от голода мне определённо не грозит, — найденных запасов Тиссае хватило бы минимум на месяц, а уж разнообразить вкус сваренных каш и супов вполне можно иллюзиями — практическое применение данного раздела магии всегда выручало в походных условиях даже самых привередливых к пище коллег. На этом осмотр кухни был завершён, и Архимагистр ненадолго вернулась в спальню, чтобы проверить кое-какие догадки и предположения. Как и ожидалось, светильники действительно работали от электричества, каковое поступало в них по тонким шнурам, воткнутым в специальные разъёмы на стенах. Электричество же питало и деревянную шкатулку с циферблатом, оказавшуюся донельзя странным музыкальным инструментом. Время от времени срываясь на хрип, она то пела на незнакомом языке под непривычные, но приятные мелодии, то внезапно принималась разговаривать на разные голоса, с нарочито бодрыми, энергично-воинственными или гневно-порицающими интонациями… Сменить её «репертуар» было несложно — достаточно было немного покрутить ручку под циферблатом. Увы, ящик с раструбом на столе всё так же стойко хранил свою тайну. Шнура у него не было, и как его включить, Тиссая не поняла. Тем не менее, она не расстроилась: в коридор выходили ещё три двери, не считая входной. К ним и направилась чародейка, предварительно подровняв манжеты. За первой — двустворчатой, остеклённой узорчатым зеленоватым стеклом — оказалась небольшая гостиная. Когда-то, похоже, она была весьма уютной, но сегодня производила тягостное впечатление заброшенности. Грузно опёрся толстенькими гнутыми ножками на край украшенного сложным геометрическим орнаментом ковра обитый клетчатой тканью диван. На низеньком столике перед ним осыпали опавшими лепестками недописанное письмо три грустные розы в высокой хрустальной вазе, а на квадратной тумбе, у подставки светильника под большим бежевым абажуром, лежал тоненький томик в синей обложке, заложенный тоненькой красной ленточкой. Стулья с высокими спинками окружили загнанный в угол большой овальный стол, накрытый белой скатертью с цветочным орнаментом по краю. Тускло блестел над вязаной салфеткой латунный подсвечник с тремя оплывшими свечами. На полках громоздкого серванта ярко пестрело нагромождение «парадной» посуды: там, за стеклом, хрустальные фужеры, изящные бокалы, рюмки и чашки, штофы и графины соседствовали с роскошными сервизами, расписанными в монохромной технике. В углу напротив входа мрачно темнело нечто крупное, составленное из прямоугольных форм, ощерившееся длинным рядом чёрных и белых клавиш… музыкальный инструмент, судя по нотной тетради. Были тут и ещё одни настенные часы с маятником, незначительно отличающиеся от найденных на кухне цветом и деталями оформления, гордо висящие прямо напротив входа, между двумя акварельными пейзажами в простеньких чёрных рамах. И, кажется, всё. В гостиной было холодно: сквозь распахнутую форточку то и дело врывался ветер, заставляя трепетать невесомые занавески. На подоконнике и на полу под окном небольшими горками-сугробами лежал снег. Обои отклеились и вздулись парусами. На бечёвке, протянутой за окном, балансировал нахохлившийся голубь, по улице всё так же сновали горожане и проезжали самобеглые экипажи. Падали, кружась в медленном вальсе, крупные хлопья-снежинки. Заклинанием заставив сугроб слепиться в снежный шар и вылететь на улицу, Тиссая аккуратно прикрыла форточку и вышла из гостиной. Из-за окна донеслись заглушённые стеклом негодующие возгласы. За следующей дверью — узкой, глухой, окрашенной белым — оказалась небольшая комнатка без окон. «А выключатель на стене включает освещение?» — Так и оказалось: под потолком загорелась тусклая лампочка без плафона. О назначении помещения недвусмысленно говорили крючки для одежды на выложенных бежевой керамической плиткой стенах, несколько полотенец, многочисленные и разнообразные склянки с парфюмерией, стоявшие на деревянной полке, мыльница, стакан с зубными щётками, роскошная белая ванна на золочёных львиных ножках и длинноносый кран с двумя вентилями, от которого вверх, к лейке душа, тянулся металлический шланг. Как и в кухне, вода шла только по одной трубе. «Если предположить, что тут всё-таки жил маг, он мог накладывать разогревающее заклинание на трубы, или сначала набирать воду, а затем уже разогревать её… — Тиссая задумчиво нахмурилась, машинально расправляя некрасиво замявшиеся буфы на рукавах. — Но если нет, то как? Носить с кухни, вёдрами или кастрюлями? А может, для разогрева служило это? — она посмотрела на единственный загадочный предмет интерьера в помещении — лежащий на высокой четвероногой подставке рядом с ванной цилиндрический бак внушительных размеров, внутри которого скрывался ещё один — поменьше и со множеством мелких отверстий в стенках. — Вот тут и труба гибкая сбоку имеется.» Увы, нажатие всех трёх кнопок не заставило таинственный механизм, занимавший почти треть комнатушки, работать… Вторая белая дверь, ничем не отличавшаяся от предыдущей, привела привычно щёлкнувшую выключателем чародейку в совсем уж крохотную каморку, размерами даже меньшую, чем одиночная камера в Дракенборге, где закованной в двимерит Тиссае довелось однажды провести худшую в её жизни ночь, которая вполне могла оказаться ещё и последней, если бы не своевременное вмешательство Наставницы. «Уборная. — Вынесла комнатушке свой вердикт Архимагистр, осмотрев с разных сторон керамическую вазу-стульчак, закреплённую в центре каморки, а затем дёрнув за приглашающе висящую у стены верёвочку, что вызвало внутри вазы натуральное извержение бурного потока воды. — Принцип схож с тем, что использовали ещё эльфы, разве что они устраивали отхожие места над подземными ручьями, а тут — бачок с водой и снизу, очевидно, водяной затвор, как и под умывальником на кухне. Хорошее решение… Отсюда можно сделать два предварительных вывода: если в других квартирах уборные устроены так же, то, во-первых, можно спокойно ходить по улицам, не опасаясь попасть под выплеснутое в окно содержимое ночной вазы, а во-вторых, туалет тут — дело интимное, и общественных уборных в неповторимом древнеэльфийском стиле, скорее всего, нет.» Тут же нашлись ведро и метла с совком. — Можно повременить с исследованиями и хоть немного тут убраться, раз уж мне предстоит жить здесь какое-то время! — решила Архимагистр. Она наводила порядок в прихожей, когда за входной дверью раздались шаги: кто-то не спеша поднимался по лестнице. Чародейка прикрыла глаза, сосредоточилась… Мужчина, немолод, чем-то слегка раздражён, возвращается домой с покупками. Решение пришло мгновенно. Щёлкнул, открываясь, замок — простейшие заклинания взлома изучаются всеми мало-мальски любознательными воспитанницами Аретузы едва ли не в первый же год обучения, и Тиссая в этом плане вовсе не была исключением из правил. Франсуа взбирался по лестнице, шумно сопя и гулко стуча о ступени тростью. При его-то пожилом возрасте и немалом весе подъём на чёртов пятый этаж всякий раз превращался в натуральное испытание для больного сердца и ослабевших ног. Но выбора нет, собственная лавка и уютная мансарда над ней остались по ту сторону пролива. «Будь прокляты боши!» Остановившись, чтобы хоть немного отдышаться, у грязного подоконника на последней перед его этажом лестничной площадке, Франсуа неожиданно услышал сверху звук открывающейся двери. Хм, неужели то молодое семейство вернулось, как их там? А, неважно. Он-то уж думал, что семейная пара сгинула вместе с ребёнком в один из тех кошмарных дней… Франсуа внезапно забеспокоился: а вдруг там мародёр? В последнее время этой публики в городе стало прискорбно много, и даже во вполне благополучных районах находились желающие поживиться на чужой беде. Он подумал было кликнуть констебля, и даже весьма отчётливо представил себе ужаснувшую его перспективу сначала спуститься к выходу из подъезда, а затем вскарабкаться по лестнице заново, но, к счастью, мгновением позже по лестнице зацокали женские каблуки, и он успокоился: нет, вряд ли это вор. Никакой злоумышленник в здравом уме не оденет, отправляясь на грабёж, обувь с длинным каблуком! Навстречу ему спускалась молодая темноволосая женщина в старомодном платье. Мешка с награбленным при ней не было, и Франсуа окончательно утвердился во мнении, что лишь зря переживал — видимо, к соседям приехала какая-то их родственница, решил он. Мужчина несколько мгновений раздумывал, стоит ли сообщать ей о том, что супругов он не видел уже пару месяцев, и очевидно, что они либо уехали из столицы, либо попросту погибли. Взгляд странным образом не задерживался на родственнице соседей, и Франсуа даже успел удивиться этому, когда проходящая мимо незнакомка внезапно шагнула к мужчине вплотную и остановилась, ухватив его за воротник и впившись взглядом в глаза. — Тихо! — сказала она. — Не бойся! Прозвучало это на редкость неубедительно, и эффект закономерно оказало обратный — Франсуа, слишком поздно осознавший опасность, с пульсирующей в голове страшной догадкой о шпионах проклятых бошей отчаянно рванулся в сторону, но бездонные омуты тёмных глаз незнакомки поглотили бывшего лавочника без остатка. Он почувствовал тонкий аромат дорогих духов, ощутил прикосновение холодных пальцев к виску, панически затряс подбородками и попытался было позвать на помощь, но горло подвело, и Франсуа сумел лишь коротко и жалко запищать. А затем потерял сознание. Шатаясь, будто пьяная, Тиссая добрела до своего убежища, заперла за собой дверь и направилась в спальню, где мешком осела на кровать. Голова раскалывалась, внутри черепа хороводами кружили чужие слова, образы, смутные видения… Вполне ожидаемо, если учитывать объём знаний, которые пришлось позаимствовать из чужой головы и вложить в собственную. Теперь Архимагистру предстояло беспробудно проспать по меньшей мере двое суток, чтобы полученная информация усвоилась и не свела свою новую обладательницу с ума. Но даже и так мигрень на добрую неделю, если не более, ей гарантирована. Франсуа очнулся от безумной головной боли на кухне своей квартиры. Под столом лежала сумка, батон и бутылки молока почти целиком выкатились на пол. Он совершенно не помнил, как здесь очутился. Ходил за хлебом, но воспоминания заканчивались у входа в парадную. Франсуа занервничал, достал список и сверил с тем, что лежало в сумке. Вдруг он не только возвращение забыл, но и не купил что-нибудь из продуктов? Мишель его тогда с потрохами съест, как только вернётся от Луизы, а это случится уже, — он посмотрел на часы, стараясь не совершать резких движений головой, — совсем скоро. Спохватившись, он осторожно, чтобы избежать приступов боли внутри головы, поднял покупки на стол. «Хорошо, что хлеб в бумажном пакете, но всё-таки отряхнуть не помешает… Ай, больно-то как!» — да что с ним такое?! Может, это инсульт?! Надо вызвать врача!