Кошка

      Люси шла по улице, наблюдая за людьми. Они куда-то спешили, постоянно сталкивались, но даже не соизволив извиниться, бежали дальше. Они не останавливались, чтобы посмотреть на прекрасную сакуру, они бежали вперёд, даже не замечая прелестей мира. Для них жизнь текла в бешеном ритме, что они даже не успевали свободно вздохнуть. На небе лениво плыли облака, разбавляя небесную синеву замысловатыми фигурами. Словно по небу шёл парад по интересным скульптурам, хоть и оценивать в такое время было некому.        Хартфилия неспешно шла в сторону Фейри Тейл- одной из самых известнейших гильдий в Фиоре. Воспоминания то и делали, что всплывали в голове, даря уже лёгкость, нежели грусть. Она отпустила свое прошлое, начиная жить настоящим. Теперь маги из Фейри Тейл не больше, чем просто знакомые, с которыми она провела часть своей жизни, которые рассказали ей смысл слова семья.       Зайдя в гильдию, она оглянулась. Всё было как всегда очередная пьянка без повода, которая когда-то веселила её и она открыто радовалась за них. В сторону двери полетел стул, от которого просто было невозможно уклониться. Прикрыв голову руками, девушка приготовилась к удару. Громко вскрикнув, Заклинательницы осела на пол, потирая ушибленную голову, куда всё-таки попал стул. В гильдии повисла угнетающая тишина, которая будоражила каждую клеточку твоего тела.  — Люси, это ты? — дрожащий и до жути знакомый голос окликнул блондинку. Посмотрев на говорившую, у Хартфилии собрались слёзы в уголках глаз.  — Леви! — это единственное, что смогла произнести кареглазая. Быстро поднявшись, она обняла синеволосую. Послышались всхлипы МакГарден. Хоть она и отпустила свое прошлое, но как ей не хватало этой миниатюрной волшебницы. Её красивых, больших глаз, её задорной улыбки. К ним подошла Эльза, виновато смотря в глаза Ключнице. Она чувствовала разъедающую вину за то, что не остановила тогда Нацу. Что оставила всё как есть, даже не пытаясь найти Люси. Она просто забыла про всё это, как страшный сон.  — Люси, прости, мы.. Нацу… Люси, прошу, возвращайся в гильдию, возвращайся домой! — через каждые два слова Леви всхлипывала, а голос дрожал, но она упорно продолжала. Аккуратно отодвинув от себя Мага Слова, златовласка грустно улыбнулась и покачала головой.  — Прости, Леви, но я так не могу. Я уже отпустила вас, как свое прошлое, но мы можем остаться приятелями или даже друзьями. Но я не могу вернуться в гильдию. Знаешь, я слышала те слова Нацу на ВМИ. Такой боли я ещё никогда не испытывала, ведь я верила вам, а вы меня бросили. — МакГарден всхлипнула и отошла от Люси. Она снова грустно улыбнулась, обводя взглядом гильдию, а потом села за столом около Каны, прося её налить чего по крепче. То, что она собиралась рассказать не обойдется без слёз, а с алкоголем, который бы притупил все чувства, медленно разливаясь по венам. — Я хочу всем рассказать что со мной произошло и почему я пропала. Я уверенна, что этим вопросом задаются все- ещё раз обведя взглядом гильдию, она выпила жидкость, что ей дал Альберона и начала:  — Тогда, во время боя с Искрой, она наложила в самом конце заклинание, которое сделало бы меня кошкой через 12 часов. — Заклинательница рассказала всё, вплоть до этого момента, уклоняясь от подробностей про жизнь с Роугом. — Ах да, у кого мои Ключи от Врат? — она осмотрела всех присутствующих. Мира уже хотела ответить, как дверь резко открылась, а в дверном проеме показалась Нацу и Лисанна.  — Не ждали?! А мы вернулись! — Драгнилл внимательно обвел взглядом гильдию, улыбаясь, но как только его взгляд наткнулся на блондинку, он сразу нахмурился. Подойдя в плотную к вставшей и так же смотрящей на него девушкой, он смотрел на неё сосредоточенным взглядом. Она смотрела так же, даже не думая о том, чтобы отвести взгляд. Складка между бровей драгонслеера разгладилась, а сам розововолосый уткнулся в плечо златовласки.  — Прости, я был не прав. — голос был надломлен и тихий, что его можно было спутать с шелестом страниц книги, которую до прихода Заклинательницы читала Леви. Взглянув в сторону Миражанны, которая уже держала Ключи, Хартфилия отошла от Драгнилла, даже ничего не сказав. Конечно же она была ещё обижена, но как только увидела его, то поняла, что его мучила совесть, и вся обида испарилась. Люси видела, что он каялся за те слова, которые сказал. Но и возвратиться она не сможет, ведь уже невозможно восстановить те разрушенные узы, которые были сломлены всего лишь парой фраз. Отрицательно помотав головой, поджав пухлые губы, Ключница отошла от драгонслеера, схватив связку из рук Штраус и пошла к выходу. Ей здесь больше делать нечего, ведь ключи у неё, и теперь нету причин находиться здесь  — До свидания, мы ещё встретимся, хвостатые — как непривычно звучали такие слова. Голос прозвучал уверенно, но с ноткой грусти и даже свободы. Она больше не даст повторится истории вновь, не позволит. Будет стремиться всем своим естеством не повторить своих ошибок. Махнув рукой на прощание, златовласка медленно вышла из здания. Теперь осталось только заняться тренировками. Скорее всего, она получит по голове от Водолея за «потерю» ключей. Послышались тихие шаги за спиной Люси, на что она обернулась.  — Люси, прости Нацу, пожалуйста. Он же…  — Лисанна, мне не за что его извинять. Он был моим напарником, был моим лучшим другом. Нацу показал мне значение слова семья, хоть потом и бросил. Я на него не обижаюсь, я должна говорить ему спасибо. Это единственное, что я должна сделать по отношению к нему.- кареглазая мягко улыбнулась, проводя руками по золотистым волосам.- Кстати, удачи с Нацу, надеюсь, что у вас сложится отличная пара! — радостно улыбнувшись в пол оборота, Хартфилия засунула руки в карманы и пошла в сторону города. Она избавилась от своего прошлого, что тянуло её на дно, смело ступив в новую жизнь.       Планета всё так же продолжала крутиться. Птицы пели прекрасные песни, словно соревновались насчёт того, кто же лучший. Люди всё так же спешили по своим делам, то и дело спотыкаясь и придерживая шляпы, которые укрывали от палящего солнца. Всё оставалось таким же, как и было всегда, только вот одна блондинистая особа смело шагала по улице на встречу будущему. На лице играла яркая улыбка, а руки были сжаты в кулаки.