***
После бурного пробуждения прошло несколько часов, а от прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Теперь каждый ходил по небольшому дому сам по себе, взаимодействуя друг с другом практически безмолвно, да и то — по надобности. Казалось, они были каждый на своей волне, и ни один не хотел нарушать личное пространство другого или же не желал нарушения своего покоя, чтобы было немного времени подумать обо всем наедине лишь с собой. Саске казался более беспокойным, чем Сакура: шныряя туда-сюда от кухни до спальни, от спальни до гостиной и далее по кругу, он думал о том, какую же большую ошибку они все-таки завтра совершат. Ему впервые в жизни хотелось убежать от проблемы как можно дальше. Чтобы не пришлось больше задумываться о том, как бы сохранить этот хрупкий баланс в своей жизни, который только-только начал восстанавливаться. Последние четыре года его жизни, без доли сомнения, он мог бы назвать адом. Слишком долго он держал маску, слишком долго он играл роль блюстителя правопорядка, в то время все ему казалось слишком затянувшимся. Порой ему становилось тошно от того, как несправедлива жизнь. Почему именно он должен был лишиться родителей? Почему именно его судьба приговорила к столь долгому одиночеству вдали от любимой? Почему он должен носить маску хладнокровия на лице, хотя в душе творится настоящий хаос?! Только ответом ему всегда служило лишь эхо, разносившееся в стенах полупустой квартиры. Учиха не обладал стальным характером, но он мог вынести многое. Лишь иногда, будучи только начинавшим служителем закона, он слышал от начальства обрывки фраз, гласившие о том, что из Сакуры снова пытались пытками вытащить нужную информацию, он плакал. Приходил домой, не в силах после услышанного ни есть, ни пить, и заваливался на стоящую посередине пустой комнаты кровать и спустя несколько часов размышлений о том, как все могло бы быть, что он должен был быть на её месте, засыпал. А просыпался с высохшими от слёз полосками на глазах. Он мог бы вынести всё, кроме смерти Харуно. Ведь жизнь без неё не имела для Саске абсолютно никакого смысла. В своё время она заменила ему семью, показала новую цель, она была с ним в самый страшный момент его жизни, более того — разделяла его боль, но при этом осталась не сломленной духом. Она была для него всем. И поэтому он бы вытерпел все, что бы не приготовила ему судьба, чтобы снова когда-нибудь обнять её, чтобы рассказать ей, как ему было одиноко и больно. Вспоминая свои чувства, которые он испытывал в тот момент, ему так хотелось схватить её, связать, вырубить и увезти отсюда нахрен, чтобы больше никогда не слышать имён из прошлой жизни и наконец обрести покой там, где они будут лишь вдвоём. Искоса взглянув на Сакуру, он грустно улыбнулся. Харуно молча сидела в кресле и почитывала книгу, словно происходит все так, как должно быть, словно завтра они не будут рисковать своими жизнями, словно ей все равно, что она может его потерять. Учиху даже немного огорчал тот факт, что она не разделяла его мыслей относительно побега сейчас, ведь так они наверняка уж точно останутся живы. Он понимал, что ей пришлось намного хуже, чем ему, но он не внимал её взглядам. Только отказать ей не мог, прекрасно зная, через что она прошла. Он сам был готов разорвать Данзо, его приспешников, и тех, кто неоднократно причинял Сакуре боль пытками: их, пожалуй, он ненавидел ничуть не меньше, чем Данзо. Но некий укол пришёлся в сердце Саске — месть для неё, оказывается, важнее их будущего счастья. За своими раздумьями, очевидно от чрезмерного беспокойства насчёт завтрашнего дня, Учиха так и не заметил, что книга у Сакуры в руках перевёрнута кверху ногами и в душе у неё сейчас тоже происходит незнамо что. — Ты точно уверена, что хочешь этого? — внезапно заговорил Саске, отвлекая Харуно от раздумий. — Если мы не остановимся сейчас, другого шанса уже не будет. Она молчала. Она попросту не знала, что ему ответить. Чувствовала, что он прав. Чувствовала, что, пойдя туда завтра, они совершат огромную глупость, но что-то внутри говорило, что у неё нет другого выхода. За годы, проведённые в тюрьме, она мечтала лишь о двух вещах: отомстить Данзо и обнять Учиху. И чтобы невыносимо тяжелый камень упал с её души, это должно быть именно в таком порядке. Ей неприемлема мысль, что она будет счастливо жить на одной планете с ним, с тем, кто разрушил её жизнь. И поэтому она считала себя обязанной свести с ним счёты. Ей не будет места на этой земле, пока по ней ходит убийца их с Саске родителей. Сакуре много раз приходилось убивать, но месть Ему она не воспринимает как убийство, скорее как освобождение от страхов, прощание с прошлой жизнью. Ведь это Он их создал. Так пусть поплатится за свои грехи. — Я уверена, Саске, я хочу этого, — отложив книгу в сторону, она посмотрела на него со всей серьезностью. — Подумай ещё раз, Сакура?! Ты ведь помнишь, что он сделал с нами? Ты помнишь?27 августа. 7 лет назад.
Токио. Квартира Учихи Саске.
— Черт, я так больше не могу! Мама, наверное, с ума сходит… — прорычал Учиха, нарезая круги по комнате. — Мало того, что она ни хрена не понимает, почему я так резко сорвался в Токио, так мне ещё и врать ей приходится… — закончив свою пламенную речь и немного придя в себя, Учиха плюхнулся на диван, опуская голову на девичьи колени. — Сакура, что же нам дальше делать? Как думаешь, может, они уже забыли про нас? — наивно предположил он. Тяжело вздохнув, Харуно положила руку на голову Саске и принялась поглаживать его волосы своими тонкими пальчиками. Она мастерски выполняла массажные движения, зная, куда нужно надавить, чтобы человек расслабился. Учиха чуть ли не мурлыкал в её руках, забывая обо всех проблемах. Но Сакура понимала, что эти люди просто так не успокоятся: она хотела лишь скрыться на несколько дней, чтобы дать наркоторговцам время обдумать ситуацию и остыть, а потом встретиться с ними и трезво обсудить произошедшее, пообещать, что они с Саске будут молчать. Только вот, убегая, они не учли, насколько сильно вляпались. — Я думаю, стоит вернуться, — заключила Сакура. — И ты прав, наверняка твоя мама уже места себе не находит. Нужно было придумать другую причину твоего отъезда, а не «мне срочно нужно уехать, потом все объясню», — с ноткой осуждения добавила Харуно. — И что мы будем делать? — накрыв своей тёплой ладонью свободную девичью руку, Саске поднёс её к свои губам, обдавая тёплым дыханием, а затем принялся целовать каждый её пальчик, по очереди, нежно, осторожно, не спеша. — Ну, для начала успокоим твою маму. Знаешь, сейчас я даже рада, что живу далеко. Пусть и приходится врать родителям, но они хотя бы не волнуются… — сделав небольшую паузу, Сакура тяжело вздохнула, закусив губу. — А потом пойдём и поговорим с ними: не можем же мы скрываться вечно. Помнишь, ваш тренер тогда защищал нас — возможно, он сможет замолвить за нас словечко. «Если все ещё жив», — пронеслось в её голове, но озвучивать это она не стала. — А может, лучше в полицию? — Шутишь? Против Шимуры полиция не попрет, они же считают Данзо чертовым, мать его, благодетелем, без веских доказательств нас пошлют, и он тогда точно нас убьет! — Ты права, — почти шепотом ответил Саске, осторожно переворачиваясь в сторону Сакуры. Приподняв длинную футболку, скрывавшую все прелести юной Харуно, Учиха слегка подул на её плоский животик, а затем принялся водить длинными тонкими пальцами в районе пупка, талии. Легким движение Саске задрал ткань наверх, открывая себе вид на девичью грудь. Она откинула голову на спинку дивана, предаваясь всевозможным ласкам, от которых получала колоссальное удовольствие. Томный вздох сорвался с губ Сакуры, когда Учиха принялся целовать её живот, а его рука сжала небольшую, но упругую грудь. За то время, что они были вместе, Саске изучил все её слабости. Хитрая ухмылка появилась на его лице, когда Сакура стала дышать чаще и прерывистее. Её тело отзывалось на каждую его ласку, словно она была создана именно для него. У Харуно по всему телу побежали мурашки. Она, конечно, привыкла к его прикосновениям, привыкла, что он всегда рядом, но то, что Сакура испытывает всякий раз, когда Учиха к ней прикасается, — непередаваемо. Ей безумно нравится ощущать его рядом, он так нужен ей, он — все, чего она когда-либо желала, пожалуй, даже больше. Рядом с Саске она расцвела: из пацанки превратилась в девушку, женственную, желанную, счастливую. Он был у неё первым во всем, но Сакура ни разу ни о чем не пожалела, потому что в нем она нашла своё продолжение. Харуно настолько ушла в себя мыслями о Саске, что не заметила, как оказалась без футболки, а Учиха сидел на ней сверху, покрывая её шею поцелуями. Но, видимо, такая поза была не очень комфортной, поэтому, слегка привстав, он повалил Сакуру на диван, придавливая своим весом. Саске провёл языком по пухлым приоткрытым губам, которые уже жаждали поцелуя, и… — Когда возвращаемся? — неожиданно вырвалось у Харуно. — Завтра, выспимся — и в путь, — ответив, он впился в её губы, и ближайшую пару часов они особо не говорили.Утро следующего дня.
Развалившись на диване, Сакура с Учихой пили чай и доедали остатки завтрака, параллельно переключая каналы на телевизоре. Сейчас они оба чувствовали себя на удивление спокойно, впервые с тех пор, как сбежали из Осаки. Их спокойствие, вероятно, обуславливалось тем, что буквально через несколько часов они наконец сбросят груз с плеч: вернутся домой и мирно обо всем поговорят. Учиха-младший успокоит своих родителей, а Сакура — свою совесть, которая нещадно грызла её в связи с тем, что она лгала матери и отцу об их с Саске «занимательном» времяпрепровождении. Но, видимо, этому не судьба была сбыться. В то время как они переключали каналы, их внимание привлекла новостная сводка, в которой говорилось о пожаре в одном из коттеджных посёлков Осаки, а затем раздался монотонный голос репортера: «Сегодня ночью в элитном жилом посёлке пригорода Осаки случился пожар. По нашим данным, дом принадлежал успешному бизнесмену Учихе Фугаку, который во время пожара находился дома. По предварительным данным, во время возгорания в доме также находились жена главы семейства — Микото Учиха, старший сын — Итачи Учиха и его беременная жена Хаяти. Местонахождение младшего сына, Учихи Саске, — неизвестно. В настоящее время полиция прорабатывает версию поджога. Подозреваемые отсутствуют. Выживших нет». За эти несколько секунд, что репортёр говорил, сердце Учихи колотилось как ненормальное, а на последних словах оно будто бы остановилось. Словно в один момент его резко вырвали. «Выживших нет», — эхом раздавалось в голове. Он сидел неподвижно, смотря пустым взглядом в телевизор, надеясь, что все это лишь чудовищная ошибка. Новости уже как несколько минут закончились, а он все так же сидел, уставившись в экран. Сакура, находившаяся прямо за ним, ещё не вполне осознавала ситуацию: она просто не знала, как ей сейчас поступить, чувствовала, что нужно что-то сказать, поддержать Саске, но с другой стороны понимала: что бы она сейчас не сказала, это не поможет. Пока Харуно сидела и думала, что делать дальше, Учиха быстро вскочил с дивана, взял в руки телефон и принялся резво набирать номера один за другим, но даже ей был слышен монотонный ответ оператора: «абонент вне зоны действия сети». Сакура понимала, что он делал: отрицал, надеялся, хотел верить, что все это лишь смешная шутка, Саске так желал услышать родной голос на том конце провода. После нескольких отчаянных минут телефон просто выпал из его рук, а сам Учиха шумно рухнул на колени. Сакура подошла к нему осторожно, она и сама сейчас была в ужасно подавленном состоянии: ей было горько за него, она даже не представляла, что он сейчас испытывает, не имела ни малейшего понимания, как человек способен повести себя в подобной ситуации. Она вдруг вспомнила, как Саске рассказывал о своих родителях: как тепло отзывался о матери и с каким уважением говорил об отце. Да и старшего брата, который поддерживал его в любой ситуации, Учиха-младший любил ничуть не меньше. Вспомнила, как он мечтал познакомить её с семьёй. А теперь их нет. Опустившись рядом с ним на колени, она обхватила руками его лицо, заставляя посмотреть ей в глаза, и тихо-тихо прошептала: — Мне очень жаль… Саске ничего не ответил: лишь притянул её к себе и, уткнувшись ей в плечо, заплакал. Он прижимал Сакуру к себе так сильно, словно видел в ней последнюю надежду на спасение. Вжимался в неё что есть мо́чи, как ребёнок тёмной ночью жмётся к любимой игрушке, прося защиты. Он так хотел, чтобы она спасла его от той боли, которая разрывала сердце на части. А ведь иметь счастливую семью — это все, о чем Саске мечтал. Но вдруг Учиха резко отстранился, и взгляд его теперь был пустым и холодным. Из него уходило детство. — Это все они, я уверен, — монотонно проговорил он. Вставая с пола, Саске двинулся в сторону двери и, остановившись в проёме, облокотился на дверной косяк, нервно постукивая по нему пальцами. — Я тоже так подумала, — следуя за ним, отозвалась Сакура. — Я должен съездить туда, я хочу… увидеть… их… — она видела, насколько сложно ему дались эти слова. Харуно понимала, что туда соваться опасно, но препятствовать Саске в такой момент она просто не имела права. — Я с тобой, — Сакура взяла его за руку. — Исключено! — Я поеду с тобой, — настаивала Харуно. — Мы ведь обещали друг другу всегда быть рядом, ты должен взять меня с собой, нам опасно быть порознь! — Сакура, нет, — зажав её между собой и стенкой, он смотрел точно ей в глаза, не касаясь. — Почему? — протестуя, она положила свои тёплые ладошки ему на грудь. — Я ведь просто хочу поддержать тебя, — Харуно дышала прерывисто, чуть срываясь на крик. — Потому что я не могу потерять ещё и тебя, — не выдержав, закричал он. Впервые Саске поднял на неё голос. — Я съезжу туда и вернусь, мне нужно снять денег и… поедем куда-нибудь ещё. Отойдя от Сакуры, Учиха суетливо начал собирать необходимые для недолгой поездки вещи. — Мы можем поехать к моим родителям, это довольно далеко отсюда, я думаю, туда они не заберутся, — осев на пол, рассуждала она. — Но я позвоню и расскажу им все на всякий случай, предупрежу, чтобы были осторожней. — Хорошо, — собравшись, Учиха отправился в сторону выхода из квартиры. — Уже уходишь? — прошептала она ему вслед. Сделав несколько шагов, она нагнала его, но действовать дальше не решалась: не до этого ему сейчас. Он понял её без слов. Притянув Сакуру к себе за талию, Саске слегка коснулся её губ своими, подарив мимолетный поцелуй. — Я скоро, собирайся. — Береги себя, — прошептала она, крепко обняв напоследок. Размыкая её руки, что так сильно удерживали его, он напоследок поцеловал Сакуру в лоб и вышел из квартиры.***
Дорога от Токио до Осаки заняла около трёх часов, поэтому у Саске было время обмозговать его дальнейшие действия и отработать все варианты событий, которые могут произойти, даже если случится встретиться с врагом. Он даже не успел подумать, как план созрел сам собой. Саске не ожидал от себя, что в подобной ситуации сможет так хладнокровно мыслить. Для осуществления задуманного ему нужна будет помощь друга семьи, но он точно не откажет, тем более в такой ситуации. План был на удивление прост: снять денег, попросить у Минато самолёт, чтобы улететь куда-нибудь на первое время, но до этого на скорую руку составить и подписать договор о доверительном управлении имуществом, чтобы Намикадзе мог без труда продать бизнес отца и имущество семьи Учих, а затем переслать им эти деньги, которых должно будет хватить на скромную жизнь вдвоём. Приехав на вокзал, Саске первым делом поехал в банк и снял со счета крупную сумму, ведь после того, как он засветится дома, его могут начать искать, и сделать это уже будет как минимум проблематично. Выйдя из банка, Учиха сел в такси, снова погрузившись в свои думы. Саске даже не заметил, как добрался до дома, его уже бывшего дома, куда он так хотел вернуться, куда ещё вчера он мог вернуться, если бы они приняли решение хотя бы на день раньше. За время пути Саске, кажется, успел прочувствовать весь спектр человеческих эмоций: ненависть к людям, что так легко распоряжаются чужими жизнями; боль от потери родных; одиночество, ведь сейчас он остался практически один на целом свете; вину за свой глупый проступок; отчаяние, ведь уже ничего нельзя изменить; а самое, пожалуй, главное — страх. Страх неизвестности, ведь теперь Саске совершенно не представлял, что ждёт его впереди, и сможет ли он вообще встретить завтра новый день. А что ещё не менее важно, Учиха боялся за розововолосое чудо, за его маленькую девочку, ставшую для него всем за последние дни, которая сейчас ждала его в пустой квартире и искренне надеялась, что он к ней вернётся. Около дома до сих пор было полно криминалистов, полицейских, пожарных и журналистов, каждый был занят своим делом: первые подтверждали по слепкам зубов личности трупов, вторые следили за действиями оных, попутно заполняя отчёт; группа пожарных экспертов пыталась с точностью до метра установить очаг возгорания, дабы развеять предположение о поджоге; а бессовестные папарацци так и пытались прорваться через ограждающую ленту с целью наделать побольше снимков и взять интервью, выдавая чужое горе за очередную сенсацию. Сперва появление Саске никто не заметил, так как он, во избежание пристального внимания, надел кепку и его вполне могли принять за совершенно постороннего человека. Мало ли, очередной папарацци или просто заблудший зевака, не сумевший пройти мимо большого скопления народа. Когда он пролез под лентой, со стороны журналюг раздался недовольный шум, что сразу привлекло внимание блюстителя порядка, и полицейский зашагал ему навстречу. Но не успел мужчина в форме сказать и слово о том, что это место возможного преступления и находиться посторонним здесь нельзя, Учиха снял кепку и уже беспрепятственно прошёл к месту, которое ещё вчера он мог назвать домом, уловив сочувствующий взгляд и услышав, как служащий по рации объявил о его присутствии. На Саске смотрели со всех сторон: кто-то участливо кивал ему, якобы сожалея, кто-то, кинув быстрый взгляд, сразу же опускал глаза в пол. Позади него журналисты, опомнившись, принялись фотографировать будущую сенсацию сегодняшней недели. Не обращая внимания на посторонних, Учиха шагал прямо, смотря лишь себе под ноги. Шёл в эпицентр событий, туда, где раньше стоял дом, где сейчас на его месте лежит груда осколков и пепла, где теперь похоронены его мечты о светлом и счастливом будущем. Ему было невыносимо больно смотреть по сторонам, непрошеные воспоминания накатывали и рвали душу на осколки. В этом саду, где сейчас топчутся все, кому не лень, он, маленький, играл со старшим братом в мяч, катался на качелях; в бассейне на заднем дворе отец учил его плавать, и мама, выходившая каждое утро на крыльцо, провожая его то в школу, то на соревнования, искренне радовавшаяся каждой новой победе, даже самой маленькой. Мама для него была, пожалуй, самым родным человеком на свете, она всегда его поддерживала и защищала, только с ней он делился всеми своими тайнами. — Учиха Саске? — подошедший мужчина прервал поток воспоминаний. — Да, — растерянно ответил он. — Меня зовут Амаро Ошикуро, я начальник криминального отдела полиции Осаки. Сожалею о вашей потере, — в отличие от остальных, он смотрел ему в глаза. Сочувствия в них выражалось ничуть не меньше, чем у других, но привычка иметь дело с такими ситуациями практически каждый день давала о себе знать. — Пожар случился около двух-трёх часов ночи, но из-за большой территории, принадлежащей вашей семье, его заметили не сразу. Пожарные приехали лишь к четырём часам утра. Мы провели небольшую экспертизу, и нам удалось установить, что очагом возгорания служил камин, а из-за… — Это неважно, — перебил его Саске. — Могу я увидеть их? — Конечно, но хочу заранее сообщить, что… они… — как бы много ему не приходилось сообщать плачевных новостей, подобрать правильные слова всегда тяжело. — Их даже не повезли в морг, — с явным сожалением произнес он и кивнул Саске, чтобы тот следовал за ним. Где когда-то был задний двор Учих, сейчас было маленькое кладбище. На выгоревшей траве располагались четыре чёрных мешка в форме человеческих тел. Увидев подошедшего, криминалисты принялись расстегивать молнии на чехлах. Сердце Учихи билось, словно сумасшедшее, он так надеялся увидеть хотя бы одно мало-мальски знакомое лицо. В мешках по большей части лежали скелеты, на которых местами сохранилась кожа. Слезы непроизвольно покатились из глаз. Кивком головы Амаро приказал всем удалиться, дабы дать в одиночестве проститься с семьёй. Саске стоял, не в силах пошевелиться: вся его счастливая жизнь сейчас пролетала перед глазами. Рухнув на колени, он все продолжал плакать. Слезы текли из глаз, и он уже не в силах был это остановить — уже захлебываясь соплями, он рыдал, как маленький мальчик, разбивший коленку. Когда Саске немного успокоился, то расслышал позади себя шаги, становившиеся все громче, а затем тёплая рука легла ему на плечо. Развернувшись, он увидел перед собой знакомого человека, того, кому, пожалуй, смог бы полностью доверять. — Минато-с-сама… Не обронив ни слова, Минато прижал его к себе. Он просто молчал, слова здесь были попросту неуместны. — Минато-сама, я хочу уехать, я не смогу тут находиться, — сквозь слезы шептал Саске. — Конечно, сынок, я со всем тут разберусь, — успокаивал его Намикадзе. — Я напишу доверенность на ваше имя на бизнес отца, вы лучше сможете продолжить его дело и… можно просьбу? — отстранившись от него на небольшое расстояние, проговорил Учиха. — Что угодно… — Разрешите воспользоваться вашим самолетом? — Только скажи, когда, — ни секунды не раздумывая, ответил Намикадзе. — Я позвоню вам, — Учиха потихоньку начал удаляться. — И, Минато-сама, — обернулся брюнет, — спасибо большое! — Ты и твоя семья были мне очень дороги, Саске. Я сделаю все, чтобы помочь тебе справиться с этой потерей. Минато уж было хотел окликнуть его, он не хотел, чтобы Саске в такой переломный жизненный момент остался один, однако решил дать ему немного времени побыть наедине с собой и хотя бы принять случившееся, ведь чтобы с таким смириться должно пройти ещё очень много времени. Благодарно кивнув, Учиха незамедлительно пошёл к гаражу, надеясь, что хоть какая-нибудь из машин окажется с ключами. Но только он хотел сесть внутрь, как его прижали к двери, и он почувствовал, что ему в спину уперлось дуло пистолета. — Слушай сюда, сучоныш, — над ухом раздался противный голос. — Тебе послание от Данзо-самы. У тебя с твоей девкой есть двадцать четыре часа, чтобы сдаться, иначе та же участь постигнет и её семью. И потом он лично достанет вас из-под земли и освежует, — Саске почувствовал, что ему снова стало легче двигаться: стало быть, угрожавший ему потихоньку начинает отступать, но поворачиваться Учиха не решался. — Прикончить бы тебя прямо здесь по-хорошему, да свидетелей многовато. Закончив фразу, человек удалился. Как только Саске осознал, что только что произошло, он быстро сел в машину и, кинув сумку назад, принялся набирать номер. — Алло, Сакура, звони срочно своим родителям. Я сейчас встретил пешку Данзо, он угрожал им, если мы не сдадимся, — Учиха спешно принялся объяснять происходящее. — Ты сошла с ума? — прокричал в телефон Саске. — Он убьет нас не задумываясь, если раньше я в этом сомневался, то сейчас… Хорошо, поедем к ним, время пока есть. Я выезжаю, собирай вещи и жди, скажи родителям — пусть тоже собираются, в ближайшее время мы покинем страну, — повесив трубку, он надавил на газ. Еле скрывшись от преследовавших его машину папарацци, Саске выехал на шоссе, держа путь на Токио. На панели приборов лежала фотография, которую он некоторое время назад нашёл в бардачке. Учиха практически не сводил взгляда с карточки, на которой была изображена вся его семья. Снимок был сделан пару лет назад, когда они все вместе поехали отдыхать, что удавалось крайне редко из-за большой нагрузки Фугаку на работе. Они были так счастливы тогда. Чтобы немного отвлечься, он включил радио, но и там новостные сводки не давали ему покоя. — Как уже передавалось ранее, сегодня, примерно в два часа ночи в пригороде Осаки, случился пожар, в котором погибла почти вся семья известного бизнесмена Учихи Фугаку. В живых остался лишь его младший сын — Учиха Саске, который недавно побывал на месте трагедии и поспешно удалился, обмолвившись несколькими словами с криминалистом Амаро Ошикуро и другом семьи Минато Намиказде. Вот он, он идёт сюда. — Простите, Минато-сама, не могли бы вы ответить на несколько вопросов? — Я не вполне понимаю, каких ответов вы хотите от меня услышать. Единственное, что я хочу заявить: Саске будет полностью под моей опекой, и в ближайшее время он планирует покинуть страну, чтобы справиться с этой ужасной трагедией. И я настоятельно рекомендую не лезть никому к мальчику, ему и так сейчас тяжело. — Минато-сама, расскажите, как в дальнейшем будет и будет ли развиваться бизнес Фугаку-самы? И кто возьмёт на себя бремя правления, если главный наследник покидает страну? — Без комментариев! — Блять! — крикнул Учиха и утопил педаль газа в пол. Он лишь надеялся, что Данзо, услышав это, не начнёт действовать раньше. Надеялся, что Сакура предупредит свою семью и он сможет уберечь её от пережитого им кошмара.