What are you waiting for?

Я ненавижу людей прежде всего за то, что они существуют. Я слежу за их движениями и люто завидую им. Я, безумец, сижу внутри айсберга и тщательно подмечаю всю злобу, с которой они нападают на меня. Так, в сумеречной мести, рождается на свет повелитель мира. Эльдгар Юнсон

*** Тусклые солнечные лучи пробивались через клубы пара, нависавшие над городом грандиозной чёрной тучей уже который день. Давя на психику прохожим, которые, уставившись в свои телефоны, писали в блоги о том, как угнетает их такая мерзкая погода. Люди шли через дворы «культурной» столицы, бросая грязные словечки в лица таких же людей, когда те, открыв зонт, случайно окатывали своих соседей по квадратному метру холодной, и такой уныло прозрачной дождевой водой. Никто уже давно не искал красок. Зачем? Это никому не нужно. Общество неторопливо шагало по улице, открывая взору ещё более унылую картину дверей метрополитена. О да. А вот ему, этой мрази в солнечных очках уж точно есть куда торопиться. Ларин поднял глаза. Смотря в затылок глыбе, несущейся по направлению к метро, Дмитрий мысленно обсыпал индивида всевозможными ругательствами, начиная банальными «ах ты ж мразь, сволочь, желаю скорой смерти, урод» и заканчивая «вы, товарищ, сын толчка» и «советую прищемиться дверцей от холодильника, говорят, помогает». Как только проклятый Лариным бугай исчез в подземке, парень интеллигентно поправил съехавшую на глаза челку и смахнув грязные капли с телефона, снова уставился в него, ломая зрение и пытаясь то ли прожечь взглядом, то ли продавить. Голова парня болела не по-детски, да и рука саднила так, что все время приходилось одергивать рукав пиджака, что само по себе причиняло немало неудобств. Протаранив тяжелые прозрачные двери, Ларин попал в тускло освещенный подземный мирок, в котором люди ежедневно варились как ролтоновская лапша. Все также уткнувшись в свой гаджет, парень наугад вытащил из кармана один из многочисленных проездных и на автомате, сунув её в картоприемник, двинулся по направлению к эскалаторам. Дмитрий уже знал, что ждёт его внутри. Давка, как в холодильнике перед Новым Годом, орущие матом бабки, ревущие на руках у родителей дети и огромное количество моральных недалеких уродов, давящих на психику фразами начиная от «пропустите, да у меня восемь детей» и заканчивая.. Да вообще не заканчивая. Ларин набрал в лёгкие воздуха и двинулся в толпу. Тихо шипя, когда кто-то задевал его руку, парень протолкнулся в вовремя подъехавшую электричку и, найдя свободное или частично свободное место, наконец встал и шумно вздохнул. Двери закрылись. Следующие сорок минут прошли мутно, как вода у Невского побережья. Общество абсолютно прижало Ларина к ненавистной двери. Выпадая из поезда на каждой станции и впадая обратно, парень чувствовал, что произошедшее утром если не меркнет, то как минимум тускнеет по сравнению с адовым метрополитеном. Ларин прокручивал в голове эту мысль с присущим ему юношеским максимализмом. Выйдя на своей станции, а точнее, выплыв вместе с потоком спешащих черт знает куда людей, парень припал к колонне. Шумно дыша затхлым подземным воздухом, наконец достигнувший своей цели Ларин последовал наверх, чтобы пройти всего полтора квартала и встретиться с ожидавшим его человеком. С Юликом. Онешко не являлся особым мизантропом и уж точно не был вегетарианцем. Но что-то в нем привлекало Ларина, притягивало, как магнит в заднем кармане давно потерянную на диване иголку. Найдя заветный дом, парень поднялся на давно засевший под коркой головного мозга лестничный пролет и негромко постучался, оперевшись о стену локтем и приняв как можно более бодрый вид. Перед взором Ларина предстал тот самый Юлик. Держа кружку кофе в руке, он провел по волосам второй, из-под челки взглянув на своего гостя. — Вид у тебя, кхм, не товарный, Дима. — Онешко усмехнулся и вздохнул, отойдя от дверного проема. — Проходи, пока здесь не уснул. Ларин, то ли немного зависнув, то ли слишком сильно устав, задумался, и пропустил фразу мимо ушей. — Мда, — Юлик улыбнулся и провел рукой перед лицом Дмитрия, который, отвиснув, шмыгнул в светлую квартиру.