Le Tour de France или Большая петля

Все эссе и сочинения давно были написаны, книги, взятые из библиотеки, прочитаны, и даже книги по окклюменции были законспектированы и изучены. Альбус не знал, чем себя занять. Он пытался вспомнить, куда же утекало все его время раньше, и ответ находился за соседней кроватью. До второго тура оставался всего день, и Скорпиус проглатывал книги одну за другой. Каждый день с того момента, как они узнали, о чем будет испытание, Альбус хотел предложить свою помощь, и вместе с тем понимал, что пора прекращать. Рядом с Малфоем он сходил с ума, его трясло, он не мог ни о чем думать, и это надо было прекращать. Неожиданно ему помогла сестра. Альбус не знал, что она сказала Скорпиусу в ночь после их первой квиддичной победы, но сам Малфой начал отдаляться. Они по-прежнему дружили, общались, сидели вместе, но это было не то. Впервые Поттер почувствовал, что каждый из них теперь сам за себя. Альбус видел, что Скорпиус не справляется, не успевает. Возможно, он бы наплевал на собственное состояние и начал помогать, если б не был уверен, что Малфой справится со вторым испытанием, каким бы сложным оно ни казалось. Он был готов — он разгадал подсказку в жемчужине, пусть и с чужой помощью. Подсказка оказалась интересной и не такой простой, как была во время прошлого Турнира. Когда Скорпиус в поместье Малфоев растопил жемчужину, внутри нее оказались еловые шишки и ветки, различные травы и непонятное приспособление, похожее на часы, только стрелка была одна, и она указывала в одно из четырех направлений на циферблате. Парни долгое время во всех книгах библиотек Малфоев, Поттеров и Шармбатона искали хоть какую-то информацию об этом артефакте, но ничего не находили. Не считая этого, остальное было ясно — локацией второго тура будет лес. Было непонятно, что с этим делать, однако от нерасторопного Хьюго слизеринцы узнали, что Чемпионка Дурмстранга записалась в кружок по кэмпингу. В неожиданное рвение девушки заниматься изучением дикой жизни в палаточном лагере не верилось, поэтому Скорпиус тоже записался в этот кружок. В нем было целых два участника (и вскоре должен присоединиться Луис), и Поттер, сдерживая себя, не становился третьим, давая наконец-то свободу и себе, и другу. На этом кружке учительница, маленькая волшебница с озорной улыбкой, рассказывала, как разжигать огонь без магии, как искать временное пристанище, какие животные в основном встречаются в лесах и как с ними бороться, как запутывать следы, ставить капканы и ловить дичь. Все это очень напоминало обучение магловской жизни, и было непонятно, для чего такое умение волшебникам во время волшебного же испытания. После таких уроков Малфой приходил полностью выжатым. Грязный и потный от копания в земле, после изнуряющей тренировки по квиддичу и не менее изнуряющих занятий по Нумерологии, Зельеварению и Трансфигурации, слизеринец практически ползком добирался до ванной. Альбусу было больно смотреть на это, он хотел бы помочь ему, но пока позволял себе лишь бдение за бладжером во время игр, не давая возможности Скорпиусу еще больше покалечиться. На самом деле, загонщиком он попросился именно по этой причине, но он не говорил об этом ни Малфою, ни МакГонагалл, ни кому угодно еще. Имея опыт в прошлом, играл он неплохо, и был благодарен сестре, что та поставила его охранять вратаря и ловца. На вратаря он, конечно, и не смотрел почти, сам как-нибудь увернется, а вот за ловцом, который к тому же Чемпион Турнира, он следил очень пристально и старался близко не подпускать к нему бладжеры. Альбус был рад своему решению, пока не понял, что вырыл яму и себе, и Малфою. И осознал он свою ошибку в день объявления даты и времени первого матча между Хогвартсом и Дурмстрангом. Объявленный час совпадал с кружком кэмпинга. Раньше Скорпиусу и так приходилось пропускать тренировки из-за занятия, но матч он никак не мог пропустить. И если бы Альбус из собственного эгоизма не пошел играть в квиддич, он смог бы пойти на этот кружок, и Скорпиус в итоге оставался бы в выигрыше. Поттер не сомневался, что это было подстроено Шармбатоном: их Чемпион в квиддич не играл, он его не интересовал, и парень спокойно может пропустить матч и пойти на занятие, на котором, вне всяких сомнений, дадут некую важную подсказку. А вот перед Скорпиусом и Софией стоял важный выбор: получить подсказку для победы в Турнире, но предать тем самым свои команды, которые не успеют подготовиться перед матчем, или, будучи благородным человеком, идти на матч, лишая себя этой подсказки. Малфой благородным человеком никогда не был, Шляпа не спроста отправила его на Слизерин. И в день матча Скорпиус отправился на переговоры с Лисандером Скамандером. Вернулся он быстро и явно довольный собой. Поттер не удержался и спросил, как ему удалось уговорить такого хмурого человека. — Все-таки хорошо иметь дело с когтевранцами — практически слизеринцы, сразу понимают суть дела и не задают по сотни вопросов. Выслушал — назначил цену — договорился — ушел. — И какая цена? — Скоро юбилей его матери, и он хочет, чтобы я модернизировал стандартные зелья для полива растений, чтобы цветы росли и цвели быстрее. — И это только за то, что он посидит за партой? — Он не может просто зайти и сесть: на занятие допускаются только записавшиеся на курс. Так что ему придется спрятаться в шкафу и подсматривать оттуда. Риски высоки, поэтому и плата соответствующая. — И когда ты собираешься работать над зельем? Малфой пожал плечами. — Понятия не имею. Он говорит, что времени есть до пасхальных каникул. Так что, видимо, экзамены буду пересдавать в следующем году. Поттер злился, но старался не показывать этого. Он помнил, что они со Скорпиусом негласно договорились жить, не завися друг от друга по малейшему поводу, но он не мог ставить все будущее друга под угрозу из-за такой ерунды, как зелья. — Я уже предчувствую твой ответ, но все же скажу: у меня есть зелье, улучшающее свойство всех зелий класса C и ниже. Для садовых — самое то. Я знаю, что ты хотел бы разобраться с долгом Скамандеру сам, но все же возьми мое зелье. Отплатишь как-нибудь потом, но серьезно, Скорп — не изводи себя. Малфой начал отпираться, но не так неистово, как мог бы. Он четко понимал — он уже сейчас ничего не успевает, а с кропотливой работой над изменением состава зелья он, не прирожденный зельевар как тот же Северус Снейп, провозится все время до третьего испытания, не успевая ни к чему подготовиться: ни к двум турнирам, ни к экзаменам. Скорпиус был явно недоволен, но все же согласился. Так они разобрались с еще одной, не последней проблемой. После матча Скамандер пришел к ним в комнату. Скорпиус достаточно радушно принял гостя, вынул из его головы воспоминания и опустил их в Омут памяти. Этот Омут был новейшей модели — в нем можно было ускорять запись или наоборот замедлять. Альбус не нырнул в воспоминания вместе с другом, но на поверхности он видел картинку: в кабинете был только преподаватель и Луи. Очевидно, дурмстрангка оказалась слишком правильной. Учительница показывала приемы беспалочковой самообороны против животных. Поттер не мог понять причины всех этих занятий: испытание обязано быть магическим, у них не могут отобрать волшебные палочки. И раз палочки будут с участниками, какой смысл обучать их борьбе без магии? Как только Скорпиус вынырнул из воспоминаний, он задумчиво походил по комнате. Скамандер привлек к себе внимание покашливанием, и Малфой, будто только о нем вспомнив, отдал ему зелье Альбуса. Лисандер уходил из комнаты довольный, что не пришлось тратить уйму денег на покупку такого зелья, и радовался, как порой все-таки хорошо знать слизеринские порядки. Мысли Альбуса прервали сигнальные чары. Скорпиус тут же отложил книгу о диких животных. Она выглядела неимоверно скучно, Поттер не понимал людей, готовых посвятить всю жизнь зверям и их изучению. Он еще рад был почитать про растения — для Зельеварения они хотя бы нужны. А читать о диких животных было неинтересно. Все их рога, слюна и прочее были собственностью частных предпринимателей, имеющих разрешение на отлов животных и изготовление из них нужных ингредиентов. У Альбуса же такого разрешения не было, поэтому он не мог просто подойти к какому-нибудь редкому животному и вырвать у него зуб. Это каралось пятью годами в Азкабане. Многое теперь парни делали по отдельности, но от этого отказаться не могли. Поэтому сейчас, как и множество раз до этого, они вышли из комнаты и направились в тот коридор, в котором находился кабинет их директрисы. По пути им попался директор Дурмстранга, пожелавший удачной отработки. Отработка — это было их прикрытие. Они специально устраивали что-то незначительное, и МакГонагалл приглашала их в кабинет в удобное для себя время. Там они по камину переносились в дом Поттеров и тренировались. Сегодня все было точно так же. Парни поздоровались с директором, Скорпиус услышал еще одно пожелание удачи завтра, и они шагнули в камин. Они прошли на квиддичное поле, место их тренировок, и начали готовиться. Сколько бы они ни пытались отгородиться друг от друга, они ни на что бы не променяли свои дуэли. Соперника сильнее им было не найти, а главное, что они знали малейшие слабые стороны друг друга, и тренировали себя отбиваться от них. В особо плохие дни спарринги со Скорпиусом были тем, что возвращало Поттера к жизни, будто вытягивая из темноты. Было поздно и прохладно, парням пришлось надеть теплые мантии. Видно было плохо, но Скорпиус настоял, что нужно оставить все так — в лесу наверняка тоже не будет светло, как ясным днем. Тренировку они начали с дуэли, которая для них была как разминка. Сначала Альбус просто называл заклинание, а Скорпиус должен был выполнить его. Потом Поттер усложнил задачу, он выкрикивал заклинание, а Чемпион должен был послать противоположное ему. После этого начиналась настоящая дуэль. Эти дуэли брюнет любил больше всего — Малфой был сильным противником, ни с кем сильнее Альбус не сражался, поэтому для него было истинным удовольствием уклоняться от заклятий друга и посылать в него свои. Дуэль обычно длилась пятнадцать—двадцать минут. После этого блондин отдыхал, а Поттер готовил иллюзии. Сегодня иллюзией, разумеется, был лес. Малфой пытался пройти по скользкой после дождя земле, среди путающихся лиан и листвы, параллельно сражаясь с животными. Эту часть тренировки Скорпиус тоже прошел хорошо. Дальше была дуэль, но на этот раз они сражались только невербальными заклятиями. В этом Альбус был лучше, хотя сам Малфой тоже был довольно силен. Поттер представлял, что было бы, будь они как их отцы врагами. С таким другом сражаться ему было интересно, но с противником это могло бы быть смертельно. Даже после тренировочных боев Ал уставал, ему приходилось накапливать силы, ведь Скорпиус в буквальном смысле уматывал его, делая все, чтобы сравниться по силе с ним. Сегодняшняя тренировка проходила дольше обычных, ведь она была последней перед вторым испытанием. Поработали они на славу, чуть с ног не валились от усталости, и до того, как отправиться обратно в Шармбатон, они остались лежать на мягкой травке на квиддичном поле. Снега тут уже не было, что странно, ведь во Франции он был, а климат Франции теплее английского. Альбус лениво размышлял на этот счет, пока Скорпиус достал из кармана тот самый артефакт, выпавший из жемчужины, и рассматривал его, пытаясь понять, для чего же он нужен. Поттер же смотрел вверх на звездное небо. Он мысленно стал перечислять созвездия. Вот известная всем Большая медведица, а вот Сириус, известный ему благодаря учительнице Астрономии. Он даже увидел созвездие Скорпиона, которое, как и многое вокруг него, напоминало ему друга. Альбус неожиданно для себя сильно утомился. Обычно это Скорпиус уставал сильнее, но сейчас он непонятно как держался, он мог даже поднять конечности, в то время как Поттер нашел в себе силы только на поворот головы. Кажется, у его друга повысилась выносливость, и перед испытанием это было как никогда хорошо. Окончательно повернув голову, Альбус уставился на друга. Они лежали довольно близко, протяни руку, и дотронешься до бледной кожи лица. Поттер обратил на это внимание впервые за все года их дружбы. Альбус знал, что все Малфои красивы, просто потому что так говорили. Сам он эстетом не был и не понимал, почему одни люди красивее других. Скорпиус был копией отца, он походил на него больше, чем Джеймс на Гарри, — с тем же аристократичным лицом, острыми скулами, ярко-очерченными губами, затягивающими серыми глазами и мягкими платиновыми волосами. Альбус придвинул руку к чужой щеке, ему вдруг захотелось проверить, действительно ли эти скулы такие острые, какими кажутся, можно ли ими порезаться, и если можно, как будет смотреться капля его красной крови на таком бледном ровном лице? Как в наваждении Поттер дотронулся до щеки друга, мягко провел по скуле вниз, и мгновенно понял, что творит. Он отдернул руку, не зная, что сказать, потому что и себе не смог бы ответить на этот вопрос. Скорпиус недоуменно повернул к нему голову, ничего не подозревая, лишь интересуясь, нет ли у него чего на лице. На самом деле, несколько травинок запутались в светлых прядях, но Поттер уже не мог поднять будто пудовую руку. Он открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, как в отдалении раздалось: — Вы что на земле лежите, зима ведь! Парни резко подпрыгнули и уставились на пришедшего. Отец говорил что-то, обеспокоенно выпрашивал, но Альбус не слышал ничего, кроме бешеного стука сердца, заложившего уши. — А зачем вам компас? — поинтересовался Гарри Поттер, указывая на прибор, который Скорпиус по-прежнему сжимал в руке. — Компас? — переспросил Скорп. — И что же это такое? Поттеру стало интересно, откуда у них компас, и они рассказали про подсказку. Гарри отвел взгляд, когда они вскользь упомянули о посылке на Рождество. Гарри Поттер в двух словах объяснил, зачем такая вещь нужна. Волшебники, конечно, удивились, ведь есть заклинание, аналогичное по действию. Однако что-то пошло не так: заклинание указало на север в одно направление, а компас — в другое. — Так этот компас еще и сломан? — удивился Скорпиус. — Для чего же он тогда нужен? Тут уже Гарри не мог ничем помочь. Он не знал, в чем заключается второе испытание, но все же посоветовал взять с собой на испытание компас. — Так, ладно, нам пора идти, а то вдруг МакГонагалл не застанем. Спасибо, мистер Поттер! Вы, как всегда, очень помогли! Гарри довольно улыбнулся. Альбусу показалось, что их со Скорпиусом отношения стали ближе, чем его с отцом. Хотя и сам Альбус был довольно близок к Драко, особенно во время обсуждения последних новостей. Усталые парни буквально ввалились в кабинет директрисы. Переход по камину тяжело дался Скорпиусу, и он, выйдя из камина, буквально упал на ковер, рассыпав по белоснежному покрытию пепел. — Что вы с ним сделали, мистер Поттер? Мистер Малфой вообще в состоянии будет явиться на Турнир? — Он будет в добром здравии, профессор МакГонагалл, не переживайте. Он отоспится и завтра будет как новый. — Очень на это надеюсь. Спокойный ночи, господа. Они в ответ тоже пожелали спокойных снов и ушли, стараясь идти медленно и прислушиваться, не идет ли кто. Вряд ли бы кто поверил, что детей стали держать на отработке час после отбоя.

***

Они шли уже двадцать минут. Место проведения второго испытания находилось не на территории Шармбатона, поэтому им пришлось пересечь границу и идти пешком. Трое чемпионов и директора отправились на место с помощью порталов, поэтому сейчас Альбус одиноко брел в куче учеников Хогвартса. Рядом с ним шел Нотт, обвешанный всякой поддерживающей Чемпиона Хогвартса атрибутикой, которую на него навешала Роза. — Я бы сказал, что непривычно видеть тебя без Скорпиуса, но в последнее время вы и так постоянно порознь. Что, ваш корабль крепкой мужской дружбы дает течь? — Весьма остроумно, Нотт, — огрызнулся Альбус. Он всегда недолюбливал Алана, и тот не отвечал ему взаимностью, дружа больше с Малофем, нежели с ним. Для него было слишком важно, что он — Поттер. Он по-прежнему обращался к нему по фамилии, хотя Скорпиуса всегда звал по имени. А еще Альбуса раздражало, когда друг говорил «Ал», потому что это могло относиться как к нему, так и к Нотту. — Я и не шучу. Что, вам наконец надоело видеть друг друга двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю? — Мы все еще друзья, чего не скажешь о вас. Нотт усмехнулся. — Будто я горю желанием встревать между вами. Мне просто интересно, кто первый решил, что другой ему надоел. Ставлю двадцать галлеонов на Малфоя. — Ставлю тридцать галлеонов, что, если продолжишь этот разговор, окажешься в лазарете. Алан снисходительно посмотрел на парня. — Ты совсем никакой, Поттер. Где огонь, которым ты горел в первые годы на Слизерине? Теперь ты больше похож на выдохшегося старика. — Тебе какое до меня дело? — Ты — слизеринец, и я не могу смотреть на то, как ты деградируешь, сдуваешься и становишься каким-то жалким пуффендуйцем. Возьми себя в руки, Поттер! Хватит прятаться, разберись уже со своей проблемой! Не как мы привыкли, а по-гриффиндорски: лицом к лицу, чтобы не было возможности отступить. Поттер молчал, не понимая, издевается ли над ним Нотт. Принимать его слова близко к сердцу не хотелось, да и вообще Альбус был кем-кем, но точно не жалким трусом. — Встречаться с Уизли не пошло тебе на пользу. Нотт проигнорировал подкол в свой адрес, и вот это уже пугало. Алан легко заводился, но теперь он лишь внимательно смотрел на Альбуса, будто говоря, что его не отвлечешь. — Если бы ты мог справиться с проблемой по-слизерински, ты бы уже это сделал. Ладно, мне пора к Розе. И хоть ты меня и бесишь, Поттер, я хотел бы снова увидеть того, кто построил всех родовитых слизеринцев и заставил их уважать сына ненавистного в их семьях человека. Алан ушел, а Альбус до сих пор был удивлен. Он помнил, как сложно было завоевывать авторитет на Слизерине, сколько драк он пережил и сколько раз он воровал костерост из лечебного крыла. Он никому не позволял издеваться над собой, он становился все сильнее и сильнее, оставляя всех старшекурсников позади. Группа дошла до поляны. Поттер испугался — вокруг было лишь голое поле, ни намека на лес. Неужели они ошиблись с подсказкой? Учителя стали колдовать, и Альбус понял, почему поле казалось ему таким одинаковым — применили заклинание зеркала. Как только его убрали, он увидел трибуны, но за ними пока ничего не было видно. Проводник Хогвартса, профессор Трансфигурации, показала, куда нужно сесть ее подопечным. Альбус уселся на самую вершину, чтобы полностью охватить зрением то, что будет во время испытания. Он облегченно вздохнул. Да, это был лес. Большой, густой, за ветвями было почти ничего не разобрать. Стадион, на котором они оказались, раньше, очевидно, был полем для профессионального квиддича во время какого-нибудь важного чемпионата. Было очень много мест, на трибунах висели три больших экрана, на которых крутили всякую рекламу. Альбус стал рассматривать стол жюри. Три директора, министр магии Франции и его помощник, и снова его отец с Крамом. На нижних трибунах сидели все остальные учителя Шармбатона. На небольшой сцене снова стоял ведущий, Люк Фаберже, и радостно рассказывал, что же он делал в промежуток с первого на второе испытание. Когда недовольная Делакур-Уизли прервала его и напомнила о турнире, мужчина объявил его начало и выход участников. Первым вышла предыдущая победительница — София Симонова. На ней снова была красная мантия. В руках она крепко держала волшебную палочку. После нее вышел Скорпиус. Ему в какой-то степени повезло — цвет мантии у него был зеленый и, возможно, он сольется с цветом листвы и ему будет легче пройти. После него вышел Луи в синей мантии. Все игроки держали волшебные палочки и были готовы к испытанию. Люк сказал, что для того, чтобы пройти испытание, им надо всего лишь пройти лес и достать нужные вещи. Какие — они узнают сами. Прозвенел звонок. Значит, отсчет времени пошел. Все трое встали на единственную дорожку, которая вела в лес. Приходилось идти втроем, как бы им это не нравилось. Они скрылись за деревьями и в этот момент с экранов пропала реклама и они начали показывать участников. Пока они шли, ничего не происходило. Листва шуршала, мимо пролетали жучки, но ничего смертельного или хотя бы просто опасного. Они шли какое-то время, и тут появилась развилка. Ее было хорошо видно на всех трех экранах. Теперь у участников был важный выбор — какой дорогой пойти. Идти всем вместе, или разделиться и идти каждый своей дорогой? Цель испытания — забрать вещи, и они могли бы действовать сообща, чтобы легче было бы их собрать. Но тогда не будет победителя, а каждый из них хотел победить. Каждый достал компас и посмотрел на него. Удивительно, но на север не указывал ни один из них. Стрелки у всех троих указывали в разное направление, поэтому, не тратя время на споры, чемпионы ринулись туда, куда им указывала стрелка. София пошла по левой дороге, и теперь левый экран показывал только ее. Скорпиус выбрал правую дорогу, и теперь на правом экране можно было смотреть на то, как идет Скорпиус. Луи же пошел по средней дороге. Временами экраны показывали всех троих участников, и было видно, что идут они приблизительно в одну сторону. У Скорпиуса неожиданно оборвалась дорога, но дальше вполне можно было пройти без нее, поэтому Малфой пошел дальше, утопая в какой-то грязи, попутно очищая себя заклинанием. У Луиса с Софией тем временем дороги продолжались. Луи попалось первое испытание — большой грязевой холм, который надо было перейти, потому что дорога шла прямо сквозь грязь. Луи создал вокруг себя магический купол и прошел сквозь грязь, не испачкавшись. Сразу после прохождения грязевой кучи перед Луи появился акромантул. После целого острова акромантулов он справился с этой проблемой быстро, однако, не пройдя и пяти шагов, появились прочие волшебные насекомые и членистоногие. Софии пока никто не попадался, хотя ее дорожка тоже закончилась. Дальше были заросли каких-то цветов, как пояснил Фаберже, это была ядовитая крапива. Яд у нее был не сильный, но ноги, или куда укусит крапива, будут адски чесаться. София наложила какое-то заклинание и пошла дальше. Кажется, крапива не причинила ей никакого вреда. На Скорпиуса тоже стали нападать существа — это были не то пикси, не то докси. Снова превратиться в хорька он не мог, поэтому стал отбиваться стандартными заклинаниями. Чем дольше он бился, тем больше новых прибавлялось. Они спокойно летали, но оборачивались, как только Скорпиус пускал заклинание. Альбус понял: здесь нельзя пользоваться магией. Точнее, любое использование волшебства привлекает к себе внимание животных. На соседних экранах Луи боролся с какими-то пушистыми зверями, напоминающими зайцев, а София спасалась от опутывающих ее ноги стеблей самых разных и явно не безобидных растений. Первым сообразил Луи. Он убрал палочку в карман и начал ногами отбрасывать животных, которые кусали его ноги, но отбегали и больше не мешали. Без магии разобрался он с ними довольно быстро и отправился дальше. Сложнее дела обстояли у двух других чемпионов. Скорпиус наконец заметил зависимость использования магии от увеличения пикси. Он перестал использовать заклинания, и новые докси действительно не прибывали. Однако с маленькими существами, лезущими прямо в глаза, еще предстояло разобраться. Малфой напряг слух и, раз уж обзор был закрыт, на слух шел вперед, руками хлопая по пикси, будто по комарам. У Софии дела с растениями обстояли, видно, хуже, чем с животными. Она как из дьявольских силков пыталась выпутаться, но стебли все крепче обвивали ее и все больнее жалили шипы. Девушка наконец-то решила вспомнить занятия и трансфигурировала нож, начиная им разрезать стебли. Это вышло у нее быстрее, чем Скорпиусу разобраться с пикси, и девушка побежала дальше. Малфой шел быстрым шагом, внимательно следя за дорогой и за компасом. В конечном итоге он дошел до небольшой деревушки. София и Луи уже были там, но с других их концов, так что чемпионы никак не могли встретиться. Поттер мог бы посмотреть, что предстоит другим чемпионам, но не мог оторвать взгляд от правого экрана. Навстречу ему вышел крупный конь, вместо верхней части которого был человеческий торс. Альбус еще раз окинул взглядом деревеньку: деревянные одноэтажные хижины больше раза в два, крыша была покрыта соломой. Ну, конечно! Это деревня кентавров. Кентавр вышел вместе с оружием, за ним из других домов вышли остальные кентавры. — Здравствуй, человеческое дитё. Скорпиус вежливо поклонился и поздоровался. Он торопился, но перед кентаврами этого показывать было нельзя. Кентавры молчали, видимо, чего-то ждали. — Извините, не могли бы вы показать мне дорогу? — Куда человеческое дитё так целенаправленно идет? — Прямо, — ответил Скорпиус, бросив взгляд на компас. — А умеет ли маленький человек стрелять из лука? — неожиданно спросил один из кентавров. — К сожалению, нет. — А желает научиться? Пауза. — Я не очень хороший ученик, и вряд ли у меня получится научиться такому искусному делу, как стрельба из лука. — Мой вопрос был: желает ли дитё научиться, а не может ли оно. — Желаю, но не смогу научиться даже азам за такой короткий срок. — А дитё куда-то торопится? — Боюсь, что так. — И куда же? — Прямо. Кентавры позади главного засмеялись. — Ну что же, мы можем помочь тебе, но тебе нужно будет кое-что для нас сделать. Устроит ли это тебя? — Смотря что, — спокойно ответил Скорпиус. — Ответ, который я и ожидал от такого, как ты. Хорош ли мальчик в предсказаниях, гаданиях по звездам? — Не очень, да и сейчас слишком светло для звезд. — И то верно. А в чем же ты лучше — в стрельбе из лука или же в гадании? — Полагаю, в стрельбе. — Тогда следует научиться чему-то новому. Пошли за мной в мой дом, дитё. Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Не сделаешь ты — не означает, что не сделают другие. В доме у кентавра было аккуратно убрано. Он подошел к столу, на котором лежала тарелка с червями. Как будто специально — Малфоя передергивало от вида червей. Почему-то именно червей, хотя к остальным скользким и противным тварям он относился равнодушно. — Выбери несколько пиявок из этой тарелки и переложи на лежащий рядом лист. На экране лист было не видно, его закрывала тарелка. — Сколько именно нужно взять? — Столько, чтобы тебе показалось, что этого достаточно. Скорпиус стал вытаскивать червяков. Они были крупнее обычных, чернее, толще и как будто еще противнее. Скорпиус аккуратно выкладывал их на листок, стараясь не бросить ни одного. В итоге он достал из тарелки семь червяков, и решил, что еще хоть один — и его стошнит. Кажется, кентавры умеют читать мысли. — Теперь добавь еще одного червяка, последнего. Скорпиус, медленнее, чем до этого, стал вытаскивать червяка и положил его на листок. — Теперь сделай из тех, что на листке, произвольную фигуру. Что угодно, что придет в голову. Камера наконец показала листок. Червяки расползались, но Скорпиус упорно делал из них какую-то фигуру. Сделав что-то наподобие елки, он остановился. Кентавр подошел ближе к листку. — Интересно, юное дитя. Можешь ли ты сказать, что это обозначает? — Простите, но нет. — Ты не умеешь гадать по червякам? — Как-то не довелось обучиться этому. — Неужели ты не был внимателен на уроках? Этой теме уделяется целый семестр! — Может, и так, но я совершенно не могу этого вспомнить. Кентавр кивнул. — А ты, оказывается, не льстец. Это не то, чего мы ожидали от тебя. Оставим червей, я могу показать гадание поинтереснее. Люк сказал, что червяки — способ гадания исключительно для кентавров, и ни в какой магической школе для людей его проходить не могли. Опрос был проверкой человеческих качеств, и Малфой прошел его. Скорпиус всегда знает, когда соврать и подольститься, а когда сказать чистую правду. В разговорах с кем бы там ни было Малфой всегда был лучше Альбуса. Тем временем на двух соседних экранах другие чемпионы уже давно обосновались в деревне кентавров. Софии дали такой же выбор — лук или гадание. Она выбрала гадание и, что странно, кентавр повел ее в свой дом гадать, а не стрелять из лука. Там она занималась тем же, чем и Скорпиус, но на каверзный вопрос кентавра ответила, что припоминает что-то такое. Кентаврам девушка не понравилась. Главный кентавр долго задавал ей вопросы, начал рассказывать какую-то историю, в общем, отнимал ее время. После разговора он сказал ей складывать червяков самой, хотя Скорпиусу ничего об этом не говорили. Луи же между луком и гаданием выбрал гадание, и ему сказали то же, что и Скорпиусу. В итоге Луи стал обучаться стрельбе из лука. Кентавр один раз показал, как держать лук и натягивать тетиву, а остальное уже должен был сделать француз. Сначала он должен был попасть в ближнюю мишень, потом мишень отодвигалась все дальше и дальше. Луи упорно делал то, что его просили, хоть у него и не всегда получалось. Самая дальняя мишень была так далеко, что ее было и не видно, а Луи не мог выстрелить и на половину этого пути. Прождав еще какое-то время, кентавр спросил, не хочет ли дитё сдаться. «Дитё» ответило, что задание сложное, но он постарается выполнить его полностью. И кентавр остановил его, сказав, что задание он выполнил. Альбус вернулся к экрану Скорпиуса. Там кентавр уже вытащил большой магический шар, в котором Альбус признал жемчужину-подсказку. Значит, и сама жемчужина была подсказкой? Жемчужина как средство гадания у кентавров? И это была бы подсказка к тому, что их ждут кентавры, и даже к тому, что, может быть, нужно будет предсказывать. Интересно, Дурмстранг или Шармбатон догадались об этом? Кентавр уже объяснил работу шара. Скорпиус подошел к нему и положил свои руки на него. В шаре наверняка были какие-то образы, видимые только для Скорпиуса. Его лицо изменялось, делаясь удивленным, иногда даже в глазах проглядывал испуг. Он не выдержал и отдернул руки от шара. — Как думает юный человек, правду ли он видел в этом шаре? Скорпиус сначала удивленно посмотрел на кентавра, а потом облегченно вздохнул. — Ах, так это неправда! — Я этого не говорил. Мой вопрос состоял в том, что, по твоему мнению, ты видел? Скорпиус какое-то время молчал. — Я даже предположить не могу, что это. Могу только надеяться, что это неправда. — И что же дитё там видело? — Дитё там видело такое, что детям видеть не положено. — Можешь не рассказывать подробности, это твое право. Тот человек ошибся на твой счет… — Какой человек? — Человек, приходивший сюда недавно. Волшебник. Он просил меня кое-что сделать. Но я не буду это делать. Тем более, ты всего лишь дитё. Альбусу стало не по себе. Какой-то человек говорил про Скорпа? И что же такое кентавр должен был сделать с ним? — А… что он говорил? И кто это был? Кентавр какое-то время смотрел на парня перед ним. — То, что ты увидел в шаре — не правда и не ложь, а лишь возможная правда. Тебя ждет сложное время, тебя и близких тебе. Случится что-то, что ты в силах изменить, и отменить темное будущее. Но будь внимателен, дитё — измененное будущее может быть еще хуже, чем-то, что ты видел. Скорпиус стоял с удивленным лицом. Тем временем в хижину зашли двое кентавров и сказали, что человеку нужно уходить. Кентавры проводили его до конца деревни и ушли обратно. Скорпиус, вздохнув, достал компас и стал идти туда, куда указывала стрелка. Альбус посмотрел на остальные экраны. София только убрала червяков и разговаривала с кентавром. Луи уже закончил обучать стрельбе из лука маленьких кентаврят — видимо, это было заданием Луи. Кентавры и их дети были рады милому человеческому детенышу. Главный кентавр проводил Луи в дальний путь, так что Луи вышел из деревни кентавров раньше Скорпиуса. Дальше по дороге были лианы. Оба парня пытались распутать их. Так как на их тренировках было почти то же самое, Скорпиус шел быстро, а Луи приходилось возиться дольше. Пройдя заросли лиан, Скорпиус первым оказался на поляне. Она была абсолютно пуста. Он оборачивался, а Альбус жалел, что не мог крикнуть ему посмотреть наверх. Наверху, на все тех же заклятых лианах, висели три вещи. Одной из этих вещей был посох, и Альбус подумал, что это, скорее всего, вещь Софии. В Дурмстранге часто работают с посохами и многие взяли их с собой во Францию. Следующими вещами была клетка с какой-то птицей внутри. Скорее всего, это вещь Луи, ведь Альбус ничего не слышал от Скорпиуса по поводу птиц. Последней вещью была шкатулка. Серебряная, с зеленым рисунком — Альбус узнал знак Малфоев на ней. Видимо, это какая-то фамильная шкатулка. Неужели он взял ее с собой в Шармбатон? Скорпиус наконец поднял голову и заметил свою шкатулку, перевязанную множеством лиан. Он попробовал заклинанием опустить лианы, но это у него не получилось. Альбус бы попробовал срезать лианы, но наверняка в шкатулке что-то хрупкое, что может разбиться, упади оно на траву. Малфой подумал и решил лезть по дереву. Помогая себе заклинаниями и делая ветви крепче, он добрался почти до верха, как что-то пошло не так и он упал. На поляне появился Луи. Он пустил какое-то заклинание, и Скорпиус сорвался с дерева. Он пустил еще одно, но парень успел увернуться. Теперь между двумя блондинами началась дуэль. Скорпиус больно ударился, когда падал, поэтому не мог так быстро отскакивать от заклинаний как, например, во время их тренировок. Зато он компенсировал это быстрым потоком заклинаний из своей палочки и еще несколькими невербальными. Луи держался, но Скорп был лучше. Заклинанием Инкарцеро он связал своего противника и стал подниматься на ноги: во время битвы он успел упасть на спину. Скорпиус попробовал залечить рану на ноге и стал вновь карабкаться по дереву. Он оказался на вершине, невозможно близко к лиане, и тут в него снова было пущено заклинание. На этот раз Малфой как-то почувствовал его, потому что успел отбиться. На сцене появился третий игрок — София. Она посылала заклятия в сидящего на дереве Скорпиуса. Тот успел принять более-менее устойчивую позу на ветке, однако отбивался не так быстро, как обычно. Тем более он уже был уставшим после многократных подъемов по дереву и дуэли с Луи. София умудрилась попасть в Скорпиуса парализующим заклятием, однако тот, хоть и замер, не свалился с ветки. Она стала забираться по дереву, тем более это было единственное дерево, расположенное ближе всего к лианам. Добравшись до ветки Скорпиуса, она уже собиралась скинуть его, как ей же в спину полетело заклинание распутавшегося Луи. Девушка упала на землю, правда, ей повезло и она попала в мягкие кусты. Поднявшись и оказавшись вся в листьях и с веточками в волосах, она стала сражаться с Луи. Про Скорпиуса все забыли, а зря. Он смог избавиться от заклинания и начал аккуратно, чтобы не привлекать внимания, притягивать лианы и разрезать их. Одна лиана, вторая… вот наконец Скорпиус распутал все лианы и вытащил свою шкатулку. В дуэли побеждала София, однако она заметила манипуляции третьего игрока и послала в него заклинание. Скорпиус поставил щит, но заклинание оказалось сильным и сбило его с ветки. Расстояние до земли было большим, никаких кустов не было. Если Скорпиус ничего не предпримет до падения, то он может попросту больше не встать. От этой мысли у Альбуса непривычно сильно закружилась голова. Он представил себе, как заканчивает этот год без друга — каким враз серым и будничным обернется существование. Ему было тяжело этот месяц, когда они старались как можно меньше контактировать друг с другом, и все же они жили в одной комнате, ели за одним столом. Лишиться всего этого как лишиться всей жизни. Поттер не мог представить себе жизни без Скорпиуса. Закрывал глаза — и не мог. Они настолько крепко связали свои жизни, что смерть одного равна смерти, пусть и не буквальной, для другого. Некоторые вещи не могут длиться вечно. Альбус представил, как Скорп не будет больше ныть, когда Ал пытается его разбудить. Не будет забирать у Альбуса его книги, когда он их еще не дочитал. Не будет менять их тарелки, если видит, что Алу попались апельсины, на которые у него аллергия. Не будет лучшего соперника и самого верного друга. Не будет того, кто, сидя с ним на кровати, аккуратно положит голову на его плечо и будет дальше читать. Не будет у них больше споров из-за какой-нибудь школьной или же даже не школьной темы. Альбус тяжело дышал, а Скорпиус падал. София тем временем, радуясь своему триумфу и не зная, что Альбус уже готов ее убить, не обратила внимания на своего противника. А Луи быстро сориентировался и послал заклинание в девушку. Чемпионка Дурмстранга отлетела в сторону, а Луи стал карабкаться по дереву. А Малфой все падал, держа фамильную шкатулка так крепко, как мог в таком состоянии. До земли оставалось лететь буквально пару секунд, и Альбус был максимально напряжен. Он внимательно следил за другом, думая, может ли он научиться летать и долететь до него. В глаз резко что-то попало, а когда он протер глаза, Скорпиуса уже не было. Сердце пропустило удар, потом еще. Альбус смотрел на экран, но кроме Луи Уизли, не видел больше блондинов. Трибуны зааплодировали, громче всех хлопали рядом с ним. Поттер не мог понять, в чем дело, пока не посмотрел на полянку перед лесом. Сердце будто скрутили. Скорпиус, бледнее, чем обычно, лежал на земле, все еще держа шкатулку. Видимо, заклинание было сильным, раз он до сих пор не смог от него избавиться. К нему подошел обслуживающий персонал и произнес Фините. И вот Скорпиус, в помятой и грязной мантии, с лохматыми волосами, стоял на поляне, и все приветствовали победителя. Живого победителя. Малфой был жив. А Альбус вдруг почувствовал на своей щеке что-то мокрое и соленое. Быть не может. Альбус Северус Поттер не плакал уже много лет. Но теперь одна осторожная слезинка катилась по его щеке. Альбус только надеялся, что никто на него сейчас не смотрит. На самом деле, многие с трибуны Хогвартса как-то автоматически обернулись на него, но не поверили своим лазам, когда увидели, что он плачет. Поттер быстро смахнул слезу, а глаза еще не успели покраснеть, поэтому все подумали, что им просто показалось — ведь не может же быть такого, чтобы стальной Альбус расплакался? Следующим прибыл Луи, держа клетку с птицей в руке. Так это порталы! И как же повезло, что портал сработал за долю секунды до падения Скорпиуса. И что бы делала администрация, если бы Скорпиус упал? Конечно, после того, как Альбус бы их всех перебил. Все ждали Софию. В этот раз она не произвела фурора, как во время первого испытания. Когда девушка наконец появилась на поляне, прошло достаточно много времени. Она явно была разочарована собой, поэтому не улыбалась, как в прошлый раз. Серьезных ран ни у кого не было, поэтому не стали делать перерыва и решили сразу объявить результаты. Встала Флер Делакур-Уизли и стала говорить, как она рада, что все участники справились с испытанием. Говорила что-то еще, Альбус уже почти не слушал. — Итак, первым окончил испытание Скорпиус Малфой, чемпион Хогвартса. Ему присуждается три очка. Трибуна Хогвартса радостно зааплодировала. Альбус тоже хлопал, но не так активно, как, к примеру, Роза или Нотт. И почему вообще Нотт так сильно хлопает? — За прохождение испытания с кентаврами курирующий тебя кентавр решил поставить девять очков. Этой лошади что, жалко было десятку поставить? — Шармбатон ставит тебе девять баллов. — Хогвартс ставит вам десять баллов, мистер Малфой. — Дурмстранг ставит девять баллов. Если ставить по-честному, то тогда поставьте своей ученице семь баллов. — Мне понравилось ваше выступление, месье Малфой, однако я поставлю только девять баллов, — сказал министр магии. Отец министра поставил такую же оценку. — Мне понравилась дуэль мистера Малфоя и его способность быстро избавляться от довольно сложных заклинаний. Десять баллов. Спасибо, отец. Крам занизил оценку Малфою до девяти баллов, не иначе как за выигрыш у его сына. — Итог: 77 баллов! Маловато. Альбус считал, Скорпиус справился лучше, чем на какие-то семьдесят семь баллов. — Следующий — чемпион Шармбатона, Луис Уизли! Вы пришли вторым, поэтому вам присуждается два очка. За прохождение испытания с кентаврами вам поставили десять очков. Почему Скорпиусу нельзя было поставить максимальный балл? — Шармбатон же ставит вам десять баллов. Кто бы сомневался. — Хогвартс ставит вам девять баллов. Не могла МакГонагалл что ли восемь баллов поставить? Не понимает, что иначе Скорпиус может проиграть? — Извините, но я могу поставить вам только восемь баллов. За то, что ударил его подопечную в спину, ага. — Вы — гордость Франции, смею сказать! Десять баллов! — сказал министр магии. Его отец как всегда был с ним согласен и поставил десять. Вот теперь стало страшно. Что, если Луи обгонит по очкам? В таком случае по правилам Турнира победителем испытания станет Луи. Такого просто не могло случиться! — Девять баллов, — без лишних слов сказал Гарри Поттер. — Девять очков. Кто-то еще подсчитывал очки, а от самых умных уже слышались крики непонимания. Альбус тоже не мог понять происходящее. — Итог — 77 очков! Хогвартс и Шармбатон получили равное количество очков! Трибуны недоуменно смотрели на судей, а те как ни в чем не бывало продолжали выставлять оценки. — Теперь очередь пришедшей третьей чемпионки Дурмстранга Софии Симоновы. За показанное время начисляется один балл. Кентавр ставит тебе семь баллов. Шармбатон же ставит девять баллов. — Хогвартс ставит девять баллов за применение навыков трансфигурации. — Десять, — как обычно без лишних комментариев поставил Дурмстранг. Крам выставил такую же оценку, а вот министр магии и глава ОМО поставили по девять баллов. — Девять баллов за навыки дуэли, — подвел черту Гарри Поттер. — Итого 73 балла! София, что не удивительно, не смогла дойти до двух победителей с равными количеством очков. Этот момент наконец решился разъяснить Люк Фаберже. — Итак, дамы и господа! Победителями второго испытания объявляются Луи Уизли и Скорпиус Малфой! Да-да, в испытании может быть и два победителя, хоть три! Чему же вы удивляетесь? Это ведь еще не все! Нужно определить победителя по итогу прошедших двух туров! Набравший наибольшее количество очков первым отправится в лабиринт третьего испытания! Наступило молчание. Альбус ждал, когда же судьи объявят результаты. — Третье место, набрав суммарно 146 очков, получает Луис Уизли! Поттер ждал. — Второе место, набрав 154 очка, получает… — Альбус напрягся, — надо же, опять разница в два очка! Второе место занимает София Симонова! И вздох радости с трибуны Хогвартса. — Первое место, набрав 156 очков, занимает Скорпиус Малфой! Трибуны разразились радостными аплодисментами. Люди начали подниматься со своих мест и спускаться к чемпионам. В этот раз Поттер сдерживал себя и не решился спикировать поверх голов всех остальных, как в предыдущем испытании. Он шел за остальными, стоя в отдалении и смотря, как Скорпиуса, крепко прижимающего шкатулку, поздравляют и желают удачи. Постепенно народ рассасывался. Малфой нетерпеливо оглядывался, не слушая медсестру, которая настаивала на посещении лазарета. — Тебе действительно надо в лазарет, Скорп, — не сдержался Альбус, когда толпа немного схлынула, — ты столько раз с дерева шарахался. У тебя с головой-то как, нормально все? Малфой, не успев толком развернуться и заметить его, ломанулся к нему. Альбус испугался и хотел спросить, что случилось, как на него буквально налетел парень, крепко прижимая к себе. Сердце снова начало биться о грудную клетку, игнорировать это становилось все сложнее. Скорпиус водил по его спине, всматриваясь в глаза, будто пытаясь понять, точно ли перед ним живой и невредимый Альбус. — Я думал, ты умрешь, — тихо сказал Альбус другу на ухо, крепко прижимая его к себе и тут же отстраняя. — Еще раз решишь грохнуться, даже просто со стула — чтобы делал это за несколько километров от меня. Скорпиус тихонько рассмеялся. В этот момент рядом оказалась медсестра и настойчиво повела Малфоя в больничное крыло. Пока она кудахтала над ним, Альбус тихонечко попросил у другой успокоительное. Та без вопросов дала его. Уже в комнате Скорпиус рассказывал про свои впечатления, но Альбуса волновал один вопрос, который он все же решился задать: — Что ты видел в том шаре? Он знал, что друг не хотел бы об этом говорить, но ему нужно было узнать это. Глаза Скорпиуса в тот момент были такими большими и в них выражалось столько ужаса, что Альбус не мог так просто это оставить. Малфой поник. — Этого лучше не знать, Ал, правда. Там были ужасные вещи… — Почему ты так испугался, когда увидел это? Что там такое было? Хотя бы скажи, чего или кого это касалось. — Многого и многих. Мне до сих пор страшно и больно это вспоминать. Надеюсь, это все забудется, как страшный сон. — Скорп, мы же оба знаем, что страшные сны не забываются, — тихо сказал он. Малфой ничего не ответил, отвернувшись. — А что в шкатулке? — решил перевести тему Альбус. Скорпиус чуть вздрогнул. — Там, наоборот, все самое светлое из того, что было со мной. Но это я тоже не буду показывать. Может, как-нибудь потом, ты уж не обессудь. Мне вот интересно, как они вообще умудрились стащить ее? Да просто узнать о ней — я же никому, даже тебе о ней не говорил! Поттер стал строить веселые теории, как все жюри во главе с Флер и министром забирались в их комнату и вздрагивали от каждого шороха. Альбус делал все, чтобы Скорпиусу стало легче. Он заслужил. Заслужил, чтобы все у него было хорошо.