Le Tour de France или Большая петля

Раньше Хьюго нравился май. Он был самый теплый, чувствовалось настроение предстоящего лета, в мае был День Рождения Розы, поэтому они всей семьей собирались и весело его праздновали. Им двоим покупали много мороженого и сладкого, так что май не любить Хьюго просто не мог. До того, как пошел в Хогвартс. Теперь май стал для него самым ужасным месяцем, хуже был разве что июнь. В мае уже начинались первые экзамены, но, как понял Хьюго за пять лет обучения, подготовка к экзаменам — всегда самое худшее. А набирать обороты она начинала именно в мае, так что в конце этого месяца уже хотелось просто быстро написать все экзамены, пусть и завалить их, лишь бы больше не было этих двухчасовых лекций и заданий повышенной сложности. В Шармбатоне, как объяснила им МакГонагалл, есть обязательный для каждой параллели общий экзамен. Он проводится в конце года, чтобы узнать, какой курс является самым подготовленным. Он является очень сложным, и Хьюго передернуло, когда МакГонагалл начала объяснять, задания какого типа там встречаются. Однако, как позже успокоила своих учеников директриса, его они писать не будут. Ученики школ-гостей должны были писать только годовые тесты по каждому предмету. Никаких финальных экзаменов по типу СОВ или ЖАБА они тоже не должны сдавать во Франции. После окончания Турнира шестикурсники могли отправляться домой, а пяти- и семикурсники оставались в Хогвартсе для написания своих итоговых экзаменов. Этой новости Хьюго, конечно, обрадовался. Ему не нужно будет писать никаких страшных итоговых тестов! Правда, его еще ждало множество контрольных по предметам, которые Хьюго за год обучения здесь так и не освоил. Помощь, как говорится, пришла оттуда, откуда ее не ждали. С подготовкой к экзаменам ему вызвалась помочь София. Она была одного курса с Хьюго, но учились они в разных классах: Хьюго в классе C, а София в классе A. Что удивительно, София говорила, что в А классе не так уж и сложно, как пугают шармбатонцы. После этого заявления Хьюго стал считать девушку еще более необычной — насколько же надо быть умной, чтобы учеба в Высшем классе казалась «не очень сложной»? София с этим не соглашалась и говорила, что просто-напросто образование в Шармбатоне слабее, чем в Дурмстранге. От этого Хьюго легче не становилось. Они разговаривали об уроках, и у Хьюго как-то само вырвалось, что для него экзамены будут сложными. — Я могу помочь, — предложила София. Конечно, отказаться от этого было нельзя, поэтому вот уже вторую неделю они сидели рядом в библиотеке и готовились. София объясняла Хьюго, что да как, показывала, и Хьюго старался все запоминать и воспроизвести настолько хорошо, насколько получалось, чтобы не выглядеть совсем слабаком. Пока подготовка шла хорошо. Хьюго действительно стал лучше понимать предметы, память наконец стала нормально работать и пробные тесты Хьюго стал писать на процентов двадцать-тридцать лучше. Во время занятий они иногда разговаривали. София стала намного общительнее с момента их первой встречи в этой школе, поэтому Хьюго было уже не так неловко. Свидания у них тоже проходили хорошо — они сидели, разговаривали, вспоминали какие-нибудь веселые моменты и смеялись. Не только София изменилась с их первой встречи. Хьюго и сам стал менее застенчивым и скромным, теперь он мог спокойно общаться с Софией, делиться с ней своими мыслями, не боясь смотреть ей в глаза. За полгода русые волосы у девушки отросли, поэтому, когда они сидели рядом, ее пряди задевали его. Через какое-то время Хьюго стал собирать ее волосы и плести маленькие косички, тут же их распуская. София ничего на это не говорила, продолжая так же безмятежно сидеть или лежать. Уже были написаны экзамены по Истории магии и теория по Травологии. Сложнее всего, конечно, была История магии — все эти даты восстания каких-нибудь существ очень напрягали, но Хьюго все равно постарался, тем более София придумала ему одну интересную считалку для запоминания. По Истории пока результатов не было, но вот по Травологии были. Хьюго не поверил своим глазам, когда увидел оценку «Отлично». Раньше у него всегда была «ВО» по этому предмету. У Софии по этому предмету тоже было О, чему Хьюго совсем не удивился. На следующий день должен был быть экзамен по Нумерологии. Вот он был действительно тяжелым — София почти не помогала Хьюго, стараясь подготовиться самой. Они оба читали учебник, стараясь выискивать то, что точно встретится на экзамене. Хьюго не мог понять, почему София так активно готовится. Не мог понять ее и Розу — они же обе все знают, зачем же лишний раз напрягаться? Вот Хьюго, который всегда учился тяп-ляп, — даже он не так переживал, хотя хорошая оценка ему была нужна. Прозанимавшись два часа без передышки, София наконец объявила перерыв. Хьюго радостно откинул перо и стал искать в своей сумке батончик. Перекусив, он предложил батончик Софие, но та отказалась. Она как-то странно смотрела на Хьюго, кажется, также девушка смотрела на животных во время кормежки на уроках УЗМС. Какой-то отсутствующий, но вместе с тем внимательный взгляд. — Ты думаешь о будущем, Хью? Хьюго так напряженно думал о взгляде Софии, что ее слова оказались очень неожиданными. — Что? Не знаю. — А надо бы. Какие у тебя планы на будущее? — Планы? — не понял парень. — Никаких. — Совершенно? — Ну, проучиться седьмой год, сдать экзамены… — А потом? — Поступить куда-нибудь. — И куда? — Что за допрос? — не мог понять Хьюго. — Мне просто интересно, какие у тебя планы. Ну, так куда думаешь поступать? — Не знаю пока. У меня есть еще год. — Года мало, Хью, действительно мало. Есть еще какие-нибудь планы? Хьюго не понимал, к чему же она клонит. — Да вроде нет. По ситуации разберусь. — По ситуации, — повторила София и усмехнулась. Немного помолчав, она добавила: — Ты понимаешь, что не влюблен? Эти слова были действительно очень неожиданными. Хьюго не мог понять: как это он может быть не влюбленным? С того дня в Лондоне он только и думал о ней, а сейчас она говорит, что он не влюблен? — Почему это? — пытался хоть что-то понять Хьюго. — Докажи обратное. Хьюго снова не мог понять свою девушку. У женщин, конечно, часто бывает такое — какие-нибудь вопросы из разряда «ты ведь меня больше не любишь, да?», но София же не такая. Она ни разу не давала и намека. Видимо, и ее терпение перешло границу. — Что доказать? — Что я ошибаюсь. — И как я должен это сделать? — Просто скажи это. Хьюго был готов взвыть. — Что сказать-то? — Что ты меня любишь. Давай, — девушка не выглядела смущенной, взволнованной, отчаявшейся, какой должна была бы — она только легко улыбалась и ожидала. Хьюго никогда не говорил таких слов прямо. Он просто называл ее красивой, говорил, что она нравится, но никогда прямо именно этих слов. Может, ей просто хотелось удостовериться, что Хьюго любит ее так же, как и в первый день? Но сказать это было тяжело. Хьюго всегда был стеснительным, а уж говорить такие вещи девушке, которая нравится, просто невозможно. Но, видимо, пришла пора сказать это. Мужчина он или кто? — Я люблю тебя. Всегда эти слова считались волшебными, но сказав их, ничего не произошло. У Софии осталось такое же лицо, как и во время начала разговора. Хьюго стал чувствовать, что что-то не так. Почему-то эти слова стали казаться какими-то тусклыми, скупыми, неяркими. Но самое главное, Хьюго почему-то стал чувствовать себя, как будто сказал что-то не то, что-то не к месту. Но как признание в любви может быть не к месту? — Ну как, чувствуешь? Хьюго, я, вероятно, нравилась тебе в тот день на качелях. Вероятно, я нравилась тебе и осенью в этой школе. Но теперь ты уже привык. Понимаешь, в психологии есть такое понятие, не могу вспомнить название, но суть в том, что ты просто привык. Привык ко мне, даже разочаровался, что твое видение с того дождливого дня оказалось не таким. Ты же представлял меня не так, да? Я, вероятно, и правда нравилась тебе, но все проходит. Тебе может нравится быть со мной, но только как с подругой. Не как с любимым человеком, понимаешь? Хьюго хотелось возразить. Несмотря на то что они в библиотеке, хотелось заорать и сказать, что она ошибается, и что его любовь не угасла. Но не мог. Почему-то, хоть сам Хьюго и отказывался, подсознание легко приняло этот факт, как будто только такого объяснения и ждал. Хьюго не мог понять. Неужели его чувства, всё то, что было с ним последние месяцы — это было совсем не то, что он себе представлял? Неужели он столь сильно обманывался? — Не переживай ты так. Это вполне нормально. Первая любовь на то и называется первой, а не единственной. — Но… а как же тебе слышать это? Получается, что тебя обманывали с самого начала? — Я и так с самого начала знала, что так и будет. — Но… почему? — Ты интересный парень, Хьюго Уизли, и необычный. С тобой было интересно. — А ты, — вдруг сообразил Хьюго, — а ты меня любила? — Слишком громкое слово. Нам, между прочим, пора продолжать готовиться к Нумерологии. — И она снова села за учебники. Хьюго какое-то время помолчал, но от накопившихся чувств не мог долго молчать. — Ты издеваешься, что ли? Сказала мне такое, а теперь говоришь, что нужно готовиться к урокам? — Между прочим, это ты меня попросил о помощи. Хьюго огромными глазами таращился на Софию. Уже какую-то чужую, хоть и как всегда смотрящую в книгу. — Больше не прошу. Сама готовься к своей Нумерологии, набирай высокие баллы, изучай психологию своих дурмстрангцев — мне плевать! Делай, что хочешь, но отстань со своими психологическими исследованиями от меня! Я не чертова лабораторная крыса! Хьюго был взбешен. Действительно взбешен. Значит, все это время она только и ждала, когда он созреет для того, чтобы признать, что не влюблен? Да как она может! Что она знает о любви, раз использовала его? Хьюго даже не знал, на что злиться сильнее — на ее высказывание, на реакцию своего подсознания на это или же на такие спокойные серые глаза, как будто ничего необычного только что не случилось. В итоге Хьюго, собрав свои вещи и случайно оставив перо, вылетел из библиотеки. Он бежал так быстро, что не услышал задумчивого голоса девушки. — Вот и вторая стадия…*

***

Далеко не все новости можно скрыть в магическом мире. Хьюго сидел за обеденным столом после экзамена по Трансфигурации. Экзамены по основным предметам в Шармбатоне были суровыми. После подготовок, конечно, было легче, но Хьюго все равно сильно сомневался, что написал хорошо. А ему не помешала бы хорошая оценка по Трансфигурации. Завтра будет практика по Зельеварению. Теорию Хьюго сдал на «Удовлетворительно», успев списать пару ответов у впереди сидящей девушки. Остальные предметы у Хьюго тоже были сданы неплохо, ни одного «Слабо» и «Тролль» пока что. Пока что. Еще не было практики по Зельям, результатов Трансфигурации тоже. Нумерологию он написал на «Нормально», правда учитель сказал, что, если бы он потерял хотя бы балл, оценка бы была уже другая. Рядом с ним сидела Роза. Она закончила свой экзамен по Чарам, так что на сегодня оба были свободны. Они переговаривались об экзаменах, делились впечатлениями, и тут перед ними появилась Лили. — Нас зовут к директору. К МакГонагалл. Только нашу семью. Хьюго с Розой кивнули и встали со своих мест. Еда уже была съедена, поэтому они ничего не теряли. В кабинете МакГонагалл уже были Альбус с Малфоем (сказали же только семье?) и Лили. Сев на предложенные стулья, все собравшиеся стали слушать. — Эта информация может поднять переполох, так что я возьму с каждого из вас Непреложный обет за неразглашение тайны. Хьюго это не нравилось. Дело серьезное. Все приняли условие, и МакГонагалл провела обряд с каждым. — Так вот, — начала МакГонагалл, когда все обряды были совершены, — дело в том, что история может повториться. Вы наверняка знаете про Того-Кого-Нельзя-Называть, про его сторонников — Пожирателей смерти и про две магические войны. Родители явно рассказывали вам что-то, но я абсолютно уверена, что о многих мрачных моментах они умолчали. К примеру о том, что сейчас происходит с выжившими Пожирателями, которых не успели посадить в Азкабан, и некоторыми детьми пожирателей. В частности, вы вряд ли знаете о существовании ребенка Рабастана Лестрейнджа, Чарльза Лестрейнджа. Ребенок еще не успел родиться к тому моменту, когда его отца посадили в Азкабан на пожизненное, и никто еще не знал, что у него есть ребенок. Узнали мы об этом только когда через 11 лет в Хогвартс приехал ребенок с фамилией Лестрейндж. Хьюго вспомнил фамилию Лестрейндж, только относилась она к женщине — Беллатрисе Лестрейндж. Как рассказывал отец, она была жестокой женщиной. Но ни про какого Рабастана, а уж тем более его сына Хьюго не слышал. — Мы все со страхом ждали приезда этого ребенка. Он жил с волшебницей-полукровкой, поэтому было неизвестно, как она могла его воспитать. На вид ребенок выглядел обычным — растрепанные, как у всех мальчишек такого возраста, волосы, смуглая кожа и карие глаза, прям как у отца, заметил один преподаватель, который был знаком с Рабастаном Лестрейнджем. Но главное, чего мы не увидели — это злобы или презрения в мальчишечьих глазах. Он как и все рассматривал замок, восторгался и даже разговаривал с каким-то рядом стоящим мальчиком, по виду не похожего на сына аристократа. Когда назвали фамилию Лестрейндж, чтобы Шляпа выбрала факультет, в зале стало заметно тише. Может, не все, но многие знали, кто такие Лестрейнджи. МакГонагалл и остальной педсостав ждали вердикта Шляпы. Но Шляпа действительно удивила всех. Сына одного из самых жестоких и верных Тому-Кого-Нельзя-Называть Пожирателя отправили на Пуффендуй. Что самое главное, мальчик ничуть не обиделся и, когда сел на свое место, помахал рукой тому мальчику, с кем разговаривал до начала распределения. Тот мальчик уже был распределен на Гриффиндор. МакГонагалл перевела дыхание и продолжила: — Так что, сын Лестрейнджа оказался не таким ужасным, как мы думали. Через месяц мы поняли, что он — типичный представитель своего факультета. Даже через семь лет, когда он уже знал, кем является его отец и что он сделал, он продолжал быть добрым мальчиком, очень трудолюбивым, помогающим своим друзьям. После окончания школы он устроился на какую-то мелкую работу в министерстве, так что за ним был постоянный надзор. Но с ним ничего не случалось. Пока в один далеко не лучший день его не убили. В кабинете все молчали. Убийство? Сына Пожирателя смерти? — Убийство произошло две недели назад. Чарльза нашли недалеко от здания министерства. По ранам можно было понять, что его сначала пытали, били и только потом применили убивающее заклятие. Кто это сделал, узнать не удалось, никому не была выгодна смерть этого человека, однако она послужила своеобразным толчком. Подпольная организация, состоящая из бывших Пожирателей смерти и их сторонников, которая раньше занималась только тем, что рисовала оппозиционные граффити, стала действовать серьезно. Сначала были просто большие лозунги напротив окон министерства. Позже стали совершаться набеги на дома тех, кто участвовал во Второй магической войне. Когда они попадали в дом, то крушили все внутри, грабили и, если дома кто-то был, убивали. Так пострадало две семьи, однако остальные обезопасились, и теперь проникнуть в чьи-либо дома будет сложно. Уже начались убийства. Это ни в коем случае не есть хорошо. И раз они начали нападать на семьи участников войны, то… — После прекращения набегов на дома они стали присылать людям письма с угрозами. И в конце концов, вчера они стали угрожать Гарри Поттеру и его семье. Злоумышленники голосом Джинни Поттер отправили Гарри Поттеру громовещатель, в котором сообщили о том, что месть ему будет скоро. В тот день мистер Поттер сразу же отправился домой, но миссис Поттер спокойно сидела на кровати, занимаясь своими делами. Теперь дом Поттеров и всех Уизли охраняется еще более строго. После окончания третьего испытания за мисс Поттер и мистером Уизли приедут родители и аппарируют их в безопасное место. Вряд ли это будет бункер, не переживайте, но и, скорее всего, не ваш дом. Что касается остальных — всех вас и остальных учеников Хогвартса будут сопровождать лучшие авроры. Как только экзамены будут написаны, вас сразу же по одному отправят домой. За мистером Поттером и мисс Уизли прибудут их родители. Вы должны понимать, что это вынужденная мера безопасности. Также, пока вы в этой школе, не выходите за ее пределы без сопровождения преподавателя. Есть вопросы? Все молчали. Руку поднял Малфой. — Насчет вас, мистер Малфой, мы поговорим после. Есть еще вопросы? Тут руку, сам того не понимая, поднял Хьюго. — Да, мистер Уизли? — Скажите, профессор… А какова вероятность того, что-то, что было во время прошлого Турнира, повторится? Роза рядом с ним встрепенулась. Этот вопрос был серьезным — и раз они поклялись не рассказывать о том, что здесь услышат, вероятно, МакГонагалл скажет им правду. — Не могу сказать, мистер Уизли. Я сомневаюсь, что такое может произойти. Но мы проверим место испытания и Кубок на наличие каких-то заклинаний, не бойтесь. Мы сделаем все, чтобы обезопасить учеников всех трех школ. Есть еще вопросы? На этот раз никто ничего не спрашивал. — Хорошо, вы можете идти. Мистер Малфой, мистер Поттер, останьтесь. Хьюго, Роза и Лили попрощались с профессором и вышли из кабинета. Они переглянулись, но никто не мог ничего сказать. Они даже не знали, что можно сказать в таком случае. — Надеюсь, все будет хорошо, — сказала Роза и улыбнулась. Еще никогда Хью не видел у своей сестры такой дрожащей улыбки. Видимо, третье испытание на этот раз будут бояться больше, чем во все предыдущие годы.