Тайна и ложь — это то, что мы принимаем, став взрослыми. Джоан Роулинг. «Гарри Поттер и Дары Смерти»
По случаю окончания учебного года в Большом зале собралось много народу. Помимо учеников и их родственников там ошивалось огромное количество журналистов, что не удивительно, ведь в этом году учебу в Хогвартсе заканчивает старший сын знаменитого Гарри Поттера — Джеймс Сириус Поттер. В последние месяцы случалось до ужасного мало событий, журналистам было абсолютно не о чем строчить свои разоблачающие статейки, а тут такое дело — выпуск сына Героя магического мира! Заголовки на ближайшую неделю готовы! Пожилая женщина в очках-половинках на манер старого директора поднялась со своего места за преподавательским столом и, усилив голос Сонорусом, призвала всех собравшихся к тишине. Однако это никак не помогло утихомирить возбужденную публику. Дети общались и делились планами на каникулы, их родители переговаривались между собой о поправках в законопроекте об аппарации на территории других стран и о первом этапе их тестирования на территории Хогвартса. В честь праздника, чтобы не утруждать занятых людей поездками на поезде от Лондона до Хогсмида, а потом путешествием пешком до замка, на один день сняли антиаппарационный барьер. Так что теперь на входе в школу стоял дряхлый, но все еще живой старина Аргус Филч и принимал ежесекундно появляющихся посетителей. Журналисты уже давно обсудили между собой всевозможные поправки и реакцию общественности, поэтому сейчас говорили только об организации выпускного и, конечно, о родителе одного из семикурсников. Самого же Гарри Поттера на выпускном вечере своего сына не было — очень важные и неотложные дела в Аврорате, как поведал он в одном из интервью. Практически вся остальная часть огромного семейства Уизли-Поттер присутствовала на выпускном. Уже немолодая, но все такая же веселая и жизнерадостная жена Гарри Поттера Джиневра, создатель спортивной газеты «Магия Квиддича» и ее главный редактор, в этот день взяла выходной и сейчас сидела за столом Гриффиндора «как в старые добрые времена», как написала одна из присутствовавших в зале молоденьких журналисток в своем блокнотике. Но те времена, когда училась Джинни тогда-еще-Уизли, никак нельзя было назвать спокойными. Вторая война с Волдемортом, сражения в Хогвартсе и правление Пожирателей Смерти в нем, потом финальная битва за школу — во всех этих событиях Джинни Уизли занимала отнюдь не последнюю роль. Рядом с Джинни Поттер сидели ее друзья: женщина с копной каштановых кудрей до плеч — Гермиона Уизли. Сначала она работала заместителем Министра магии, но потом из-за беременности покинула эту должность и, вернувшись, стала главой Отдела Международного Магического Сотрудничества. Рядом с ней сидел ее муж Рональд Уизли, работающий вместе с Гарри Поттером в Аврорате и одновременно помогающий своему брату Джорджу с магазином «Ужастики Умников Уизли». Сам Джордж сидел рядом со своей женой Анджелиной. Их старший ребенок Фред-младший или, как его часто называл Джордж, Фред Уизли II в этом году тоже оканчивал Хогвартс, но из этого не делали ажиотажа, оно и понятно — кому какое дело до очередного ребенка Уизли, когда выпускается наследник Поттеров? Остальные Уизли стояли около дверей в Большой зал, как и остальные родители тех, кто не выпускается в этом году. Конечно, Рон и Гермиона должны были быть с ними, но о том, чтобы двое героев Магической Войны стояли в проходе, не было и речи! На секунду в Большом зале стало чуть тише, и директриса школы волшебства профессор МакГонагалл воспользовалась этой заминкой, чтобы начать празднование. — Внимание! — оглушительно прозвучал усиленный Сонорусом голос директрисы. В зале сразу же стало тише, но некоторые разговоры все еще продолжались. — Я приветствую всех, кто собрался сегодня в Большом зале школы чародейства и волшебства Хогвартс! Сегодня наши двери выпускают большое количество талантливых волшебников и волшебниц, и совсем скоро они покинут нас с багажом знаний и счастливых воспоминаний. Мы все собрались здесь, чтобы проводить их в путь во взрослый мир. Поприветствуем же их! Зал разразился оглушительными аплодисментами и под них цепочкой вышли выпускники. В этом году Кубок Школы взял Когтевран с отрывом от Гриффиндора всего в двадцать очков, и поэтому именно они шли первыми. В начале цепочки шла староста школы Джоанна Брайан, высокая красивая девушка с черными гладкими волосами. За ней шли старосты факультета — Билл Моррингтон и Фрэнк Чжар. За ними вратарь и двое охотников факультетской команды по квиддичу — братья Джордж и Дрейк Дилланы и Мила Феергаунт. Все они дошли до конца недавно поставленной сцены и ждали остальных учеников. Пока шли когтевранцы, раскрылось одно из полотнищ на стене, на котором был изображен величественный бронзовый ворон. Как только последний когтевранец встал на свое место, показалась новая группка выпускников. Раскрылось красное с золотым львом полотнище, и ученики под шум, раз в десять превышающий тот, что был во время выхода когтевранцев, шли к своим местам. Первым шел второй староста школы, охотник и капитан факультетской команды по квиддичу Джеймс Сириус Поттер. При его появлении в зале стало настолько шумно, что некоторые дети даже зажали уши. Джеймс, парень с такой же непослушной, как и у отца, шевелюрой, и более строгими очками, шел с большой улыбкой в пол-лица и махал всем подряд. После него шли старосты факультета Минни Гонзалез и Фредрик МакМиллан, а после ловец квиддичной команды Фред Уизли, сын одного из легендарных близнецов, самых шалопайных шалопаев за всю историю Хогвартса и по совместительству одного из загонщиков факультетской команды. После гриффиндорцев вышли слизеринцы и пуффендуйцы. Колдофотоаппараты все еще продолжали щелкать, в зале было оглушительно шумно, хоть и не так, когда только-только появился Поттер. Когда последний ученик встал на свое место, Минерва МакГонагалл вытащила всем известную Распределяющую Шляпу, которая начала петь гимн Хогвартса. Вместе с ней выпускники, все в чистых парадных мантиях и значком своего факультета на ней, стояли на сцене и пели гимн. В зале стало тише, те, кто относительно недавно окончил школу и немного помнил слова гимна, тихонечко подпевали. Как только последнее слово было спето, зал снова разразился оглушительными аплодисментами. Директриса хотела сказать что-то еще, но, поняв, что перекрикивать толпу бесполезно, а она все-таки женщина пожилая и голос у нее даже с Сонорусом тихий, махнула рукой и, кивнув неизвестно кому, села на свое место. Дав толпе еще немного пошуметь, со своего места поднялся декан Гриффиндора, профессор Травологии и один из героев Магической Войны Невилл Лонгботтом. — Ровно десять лет назад я пришел работать в Хогвартс, — начал свою речь профессор. Журналисты тотчас же навострили ушки — есть шанс написать целую статью об одном из героев! Невилл же продолжал вещать усиленным Сонорусом голосом. — Поначалу я был простым преподавателем. И только три года спустя, как раз когда вот эти самые детки получали свои письма о зачислении в школу чародейства и волшебства, меня назначили деканом факультета Гриффиндор. О такой чести я и мечтать не мог! Быть деканом таких умных и талантливых детей было настоящим счастьем для меня! Но дети растут, и, знаете, это действительно странно — я смотрю на юношу выше меня ростом, а в голове картинка маленького растрепанного мальчика, который пытается вытащить мандрагору из горшка. Вы, родители, наверняка понимаете, о чем я! Все они — отличные люди, я могу только пожелать всем им в будущем успехов, огромной удачи, здоровья и счастья. А сейчас я мечтаю только об одном: чтобы, когда и у них появятся дети, которые перерастут их на голову, они вместе с воспоминаниями о проделках маленького сынишки или дочурки вспоминали и эти мои слова. Зал завороженно слушал преподавателя Травологии, тут и там раздавались всхлипы и шуршание доставаемых платочков. После того как Лонгботтом поклонился и сел, все снова разразились оглушительными аплодисментами, которые были даже, возможно, чуточку громче, чем аплодисменты Поттеру. После декана Гриффиндора со своего места поднялся преподаватель Зельеварения и декан факультета Слизерин Блейз Забини. — Я преподаю здесь только пятый год, поэтому таких же ностальгических мыслей, как у моего коллеги профессора Лонгботтома, у меня нет, — в зале послышались смешки. — Я лишь хочу пожелать выпускникам удачи и терпения, ведь теперь вам предстоит тяжелая жизнь, в процессе которой ваши родители будут переживать за вас сильнее, чем в любой момент до этого. Надеюсь, что все знания, полученные вами в школе, вы примените в нужном русле. Декан Слизерина поклонился и сел. После него с места поднялся декан Когтеврана и профессор Защиты от Темных Искусств мистер Макдональд. — За этот день всем вам уже множество раз пожелали счастья, успехов и удачи. Я же хотел бы пожелать вам в любой ситуации оставаться самими собой. В первый год вас распределили на один из факультетов, в котором прививаются свои порядки, свои нормы морали и своя идеология. Но, если вы попали на определенный факультет, это значит лишь то, что вы более подходите под описание либо храброго, либо амбициозного, либо трудолюбивого, либо любознательного. Это не значит, что если вы учитесь на факультете Когтевран, то вы не можете быть храбрыми или трудолюбивыми. И также если вы учитесь на Слизерине, то это вовсе не значит, что вы злой волшебник с темным прошлым и будущим. Никогда не верьте в предрассудки и сами не вешайте ярлыки на других людей. В зале достаточно тех, кто был на Второй магической войне, и они помнят, как была важна поддержка, единение. Жизнь во время войны была бы легче, если бы не некоторые предрассудки. Думаю, каждый понимает, о чем я. И даже если публично они со мной не согласятся, в душе они будут знать правду. Помните, дети, главное — не лгите сами себе. Вы скоро поймете, если уже не поняли, что в жизни и так полно лжи. После этих слов профессор Макдональд преспокойно сел и продолжил поливать сосиски кетчупом. Некоторые в зале пораженно молчали, обдумывая слова профессора, другие шумно обсуждали это, а третьи, в лице журналистов, увлеченно писали в своих блокнотах. Слова профессора были правдивы. Многие знали про Северуса Снейпа, Малфоев, Сириуса Блэка, Питера Петтигрю и многих других, не соответствующих стандартам своего факультета. Потом встала преподавательница Чар и декан Пуффендуя Ханна Аббот. — Мои коллеги уже практически все сказали, а моя речь, которую я готовила всё полугодие, по сравнению с их словами кажется чем-то глупым. Поэтому я бы только хотела добавить, чтобы вы в любой ситуации оставались человеком. Не человеком, наделенным магией, а просто человеком с доброй душой и чистым сердцем. Мистер Макдональд верно подметил, что в мире много лжи и зла, и я бы хотела, чтобы именно вы стали теми, кто будет приносить в мир хотя бы немного добра и справедливости. И декан факультета Пуффендуя села на свое место и в тот же момент поднялась МакГонагалл. — Торжественная речь деканов закончилась. Теперь настала самая важная часть — проводы наших дорогих выпускников! Наших взрослых и самостоятельных личностей! Нашей гордости и нашей надежды! Сегодня вы закончили обучение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, и сегодня мы отпускаем вас во взрослый мир! После этих слов легкий голубоватый свет на секунду озарил лица выпускников, но потом пропал, так же быстро, как и появился, и уже-не-ученики начали радоваться, обниматься и смеяться. По залу бегало множество колдофотографов, старающихся запечатлеть самые красивые моменты. Выпускники же, закончив обниматься на сцене и поздравлять друг друга, начали спускаться, здороваться с родителями, а потом уходили в свои комнаты готовиться к вечеринке, устроенной в их честь. Джинни пересказывала брату прошедший вчера матч по квиддичу между Бельгией и Италией, который Рон из-за большой нагрузки в Аврорате не успел посмотреть, в то время как к ним подбежал новоявленный выпускник. Джеймс Поттер, высокий и загорелый, был одет в летнюю черную мантию, под ней были обычные магловские джинсы и футболка, а на ногах неизменные кроссовки магловской фирмы Адидас. — Хей, мам, твой сын только что выпустился из школы, а ты даже слова ему не скажешь? Джинни, не обращая внимания на притворно-обидчивое выражение лица сына, обняла его. — Мам, мне не пять лет! Я уже взрослый и могу не позволять всей этой нежности! Ну хватит уже, в самом деле! Родители смеялись, смотря на эту милую семейную сцену. Тут к ним подбежала Роза. — Джеймс, поздравляем! — и тоже кинулась обнимать своего брата. Джеймс понял, что полностью окружен, и выбраться не представляется возможным, так что покорно ждал, когда придет спасение. Но не тут-то было. — Эй, я тоже хочу обнимашек! — сказал подошедший Хьюго и тоже влез в кучку обнимавшихся. — Хью, ты-то куда?! Я от этих никак избавиться не могу! — Вот как ты называешь свою мать, да? Несдобровать тебе, Джеймс Поттер! И то, что у тебя выпускной, тебя никак не спасет! Остальные родители все еще продолжали смеяться. — Хей, я тоже выпускник! Почему никто не обнимает меня? — надул губки подошедший Фред. Анджелина сразу бросилась к своему сыну. Джордж тоже не мог позволить своему сыну быть придушенным только матерью, поэтому заключил свою семью в объятия. Так они и стояли какое-то время, Рон с Гермионой тоже присоединились к этой толпе обнимавшихся и, под недовольные возгласы Джеймса, объединили две кучки в одну большую кучу-малу. — Нет, ну я тогда точно отсюда до своего выпускного не выберусь! — кричал Джеймс, но его никто, разумеется, не слушал. К ним подошел декан Гриффиндора, и кучка, под радостные вопли Джеймса, распалась. — Вы мой спаситель, профессор Лонгботтом! Я назову ребенка в вашу честь! Я могу назвать свою новую метлу в вашу честь! Я… — Я подошел, чтобы лично поздравить вас двоих с выпуском. Мне уже пора, нужно еще кое-что подготовить к вашей вечеринке. Еще увидимся! — И Невилл Лонгботтом ушел по направлению к дверям. Родственники еще какое-то время пообщались, а потом все же решили, что Джеймса и Фреда нужно отпускать готовиться к празднику. Вся честная компания уже развернулась, как кто-то окликнул одного из них: — Джеймс. Разумеется, все сразу же узнали этот голос. Нет, он не был голосом какого-то злого или просто нехорошего человека. Это просто был голос того, кто уже давно не разговаривал со своей семьей. Все обернулись. Действительно, перед ними стоял пятнадцатилетний парень в черной рубашке и таких же темных джинсах. Волосы у него были под стать одежде, короткая челка спадала на правый бок. В детстве глаза у него были ярко-зеленые, как у бабушки и отца, но позже цвет стал более грязным, почти болотным. Бледная кожа была удивительно гладкой для подростка в таком возрасте. — Альбус. Джеймс давно не общался со своим младшим братом. Неизвестно, как так получилось, возможно, это просто чья-то злая шутка, но в день распределения второго сына Гарри Поттера, Альбуса Северуса Поттера, Шляпа отправила его на Слизерин. Джеймс в то время учился на третьем курсе и был несказанно удивлен. Конечно, гриффиндорцем Альбус никогда не был — он был тихим спокойным мальчиком, разговаривал мало и в основном по необходимости и предпочитал играм на улице книги. Поэтому, если бы он попал на Когтевран, это бы мало кого удивило. Но вот когда Шляпа выкрикнула Слизерин, Джеймс никак не мог поверить в это. Уизли тоже не могли, но им пришло одновременно четыре письма: от директора МакГонагалл, от Невилла, от Джеймса, который не знал, что написать, поэтому просто написал про брата, и от самого Альбуса, который был просто в растерянности. Но это только поначалу. На первом курсе Альбус вел себя более-менее терпимо, но после второго стал совсем другим. Он начал все чаще появляться в компании другого слизеринца — своего сокурсника Скорпиуса Малфоя, сына бывшего Пожирателя Смерти, хотя «бывших Пожирателей», как неоднократно говорил Рон, не существует. Взгляд у Альбуса был либо равнодушным, либо раздраженным. Разговаривал он даже меньше, чем обычно, летом предпочитал сидеть в своей комнате. В памятные для их семьи каникулы после четвертого курса Альбус стал часто где-то пропадать, и мама все время допытывалась, где же он проводит свое время. Парень отрезал, что ничего вредного и противозаконного не совершает, а остальное ей знать совершенно не обязательно. После таких наглых слов всегда терпеливо относящаяся к заскокам своих детей Джинни Поттер закатила жуткий скандал, во время которого младший сын и бровью не повел. А когда мать остановилась перевести дыхание, он просто развернулся и ушел в свою комнату, чтобы через пять минут спуститься с небольшим рюкзаком и поведать, что раз матери не нравится, как он себя ведет, то он избавит ее от проблем — то есть от себя. Так Альбус и ушел, не сказав больше никому и слова. Джинни была уверена, что сыну некуда податься и скоро он вернется. Но прошел день, два, на третий она уже сомневалась. На пятый ей стало страшно, а через неделю она уже активно искала Альбуса. Гарри Поттер в то время был в командировке и ничего не знал про побег своего сына. Когда он вернулся домой, то обнаружил заплаканную жену, которая сказала, что Альбус ушел девять дней назад и так и не вернулся. — А у Малфоев его нет? — первым же делом спросил старший Поттер. — Не знаю, — удивленно проговорила Джинни. — Не искала. А с чего бы ему быть у них? Он, конечно, вроде как хорошо общается с маленьким Малфоем, но не думаю, что они приютят его у себя. Гарри Поттер только кивнул, но, когда жена пошла спать, по каминной сети связался со своим старым школьным врагом, а ныне просто коллегой из Министерства Драко Малфоем. — Прошу прощения, что отвлекаю в столь поздний час, Малфой. Альбус случайно не у тебя? Из камина на Гарри смотрело длинное худое лицо. Под серыми глазами лежали глубокие тени, которые были еще заметнее из-за бледной кожи. Светлые волосы растрепались, и по виду казалось, что их не мыли где-то неделю. Видимо, не только у Поттера сложная работа в Министерстве. — Случайно у меня, Поттер. Поздновато ты, конечно, спохватился. Хотя, смею тебе сказать, не похоже, что он собирается домой. Может, мне его усыновить, а? Драко Малфой вроде как шутил, но лицо его при этом оставалось серьезным. — Да, Малфой, очень смешно. Джинни переживает, как там он. Скажи ему, чтобы собирал вещи, я за ним завтра аппарирую. — Не торопись, Поттер. Твой сын как раз из-за скандала с матерью и ушел к нам. Не думаю, что ты сможешь так просто привести его домой. Парень-то у тебя с характером, достойная компания для моего Скорпиуса. Гарри только сейчас понял, что не знает точно, почему сбежал его сын. Джинни сказала, что они лишь немного поругались, но все же словам жены нельзя верить беспрекословно. — Хорошо, Малфой. Я аппарирую завтра и поговорю с ним, а он пусть решает, возвращаться или нет. Только я смогу прийти не раньше девяти вечера, до этого у меня дел невпроворот. — Понимаю, Поттер, быть главой Аврората — это тебе не снитчи ловить. Ну ладно, до встречи, камин откроет моя жена ровно в девять и через два часа закроет. Постарайся успеть к этому времени. И усталое лицо Малфоя пропало из камина. На следующий день Гарри, как и обещал, поговорил с сыном. Когда Поттер вышел из комнаты, отведенной Альбусу в Малфой-мэноре, Драко заметил, что тот не был огорчен, однако и парень не семенил следом. — Альбус решил побыть здесь. Когда он вам надоест, вызывай меня, я заберу его. — Он нам не надоест. Не переживай, Поттер, нормально все с твоим сыном будет. В августе вернем. Но так получилось, что Альбуса увидели только первого сентября на платформе 9 ¾. Он стоял рядом с Малфоями и что-то обсуждал с главой семейства. Увидев членов своей семьи, он кивнул им, однако не соизволил подойти и сразу прошел в поезд. И вот сегодня, на выпускном брата, Альбус снова заговорил с ними. Позади стоял Скорпиус Малфой — практически копия своего отца. Джеймс только сейчас заметил, что Скорпиус всегда ходил за своим другом, будто какой-то телохранитель. Хотя чем Малфой может помочь? Насколько знал Джеймс, Альбус — маг куда более сильный, нежели его друг. — Поздравляю, братец, с началом взрослой жизни. Определился уже с профессией? — Писатель, — почему-то сразу же ответил Джеймс. Да, у него неплохо получалось писать как в публицистическом стиле, так и в художественном, поэтому он решил, что может работать над книгой и одновременно писать статьи в газеты. Можно даже устроиться в мамин журнал, тем более он со спортивной тематикой, а спорт Джеймса очень интересовал. Альбус только хмыкнул на это. Как понял Джеймс, это означало, что брат считает это занятие глупым, неприбыльным, не заслуживающим внимания или что-нибудь в таком роде. — Хорошая профессия. Удачи, Джеймс. Вам тоже, — сказал Альбус, немного склонил голову и пошел дальше. — И что это значит?! Мы год не виделись, а он даже не здоровается! — Успокойся, Джинн, это просто такой возраст. — Возраст?! Что-то остальные дети со своими родителями общаются! — Ну, у Альбуса сложный характер, ты же знаешь. Просто прими его. Джинни все еще возмущалась. Но тут случилось то, чего им до сих пор просто каким-то чудом удалось избежать. Зато теперь они навалились разом, причем все. Журналисты. — Как учеба в школе, мистер Поттер? — Как ваши оценки, мистер Поттер? — Кем собираетесь стать, мистер Поттер? — Ваша судьба будет связана с квиддичем, мистер Поттер? — Как к вашему выбору отнесся ваш отец, мистер Поттер? — Горды ли вы за вашего отца? — А он за вас? — Что вы думаете о словах ваших преподавателей, мистер Поттер? И еще тысяча вопросов, которые Джеймс не успевал услышать, не то, что ответить. Джинни насильно потащила его в гостиную Гриффиндора, попутно отвечая или прогоняя журналистов. Чаще прогоняя. За ними шли остальные, пытаясь прикрыть Поттеров, но и им задавали множество вопросов. Казалось, что один и тот же журналист одновременно задавал три разных вопроса трем разным людям. Когда все семейство оказалось в гостиной факультета Гриффиндор подальше от любопытных журналистов, они наконец-то смогли вздохнуть спокойно. Джеймс ушел в свою комнату переодеваться к вечеринке, а все остальные расселись на диванчиках в шумной, как и всегда, гостиной.***
Выпускной шел вот уже час. Официально на нем могли быть только ученики седьмого курса, преподаватели и родственники. Однако же сейчас на поле для квиддича, где сегодня из-за хорошей погоды проводился праздник, было несколько сотен людей. Там собрались все родственники учащихся, а также журналисты, для которых, казалось, нигде нет преград. Одни ученики фотографировались, другие танцевали, третьи разговаривали, кто-то умудрялся совмещать эти три занятия. Некоторые, особо смелые, летали над полем. Быстрее всех на своем Нимбусе-2020 несся Джеймс Поттер. За ним летела вся остальная команда по квиддичу, даже охотник с третьего курса Майкл Вебер, которому полагалось в это время спать. Поттер летел, ничего не замечая на своем пути. Мозг был немного затуманен из-за алкоголя, которого, как наивно полагала директриса МакГонагалл, на вечеринке не было. Со стороны полет Джеймса выглядел так, как будто он и не пил вовсе, но в реальности Поттеру с трудом удавалось держаться на метле. Решив не испытывать судьбу и не читать в утренних газетах, что могут написать про старшего сына Гарри Поттера, который в свой выпускной пьяный свалился с метлы, Джеймс спикировал на землю. Как только он спустился, к нему подбежала его сестренка Лили. Это была девочка с длинными рыжими волосами, которые она не любила собирать резинкой. Сама Лили была среднего для четырнадцатилетней девочки роста, телосложением она была худенькой и даже немного костлявой, чему Джеймс несказанно удивлялся, ведь в семье больше Лили кушал разве что только сам Джеймс. Глаза у Лили были светло-карего цвета, но сейчас из-за темноты они казались темными, практически черными. — Джем, ты прекрасно летаешь для такого состояния! — усмехнулась Лили. Младшая Поттер всегда была удивительно наблюдательной, хоть и выглядела беспечной овечкой, которая ничего не видит, не слышит и не замечает. — Для какого такого состйания?! Да я стекл как трезвышко! Тьфу ты, то есть трезв как… Ну, в общем ты поняла, да? Лили снова усмехнулась. — Конечно-конечно, Джем. А кого ты назначил капитаном после себя? — как бы невзначай поинтересовалась девочка. Джеймс знал, что Лили хотела бы стать ловцом, но она никогда не просила его о пробах, так как все подумали бы, что ее взяли в команду только потому, что капитаном является ее брат. — Питера Томаса. Что, сестренка, собираешься в ловцы бить? Удачи, конечно, но не знаю, переплюнешь ли ты нашего зама Никона. Лили фыркнула, показывая, что ни до какого Никона ей дела нет. — Лил, а тебе не пора ли спать? Время уже позднее — негоже маленьким девочкам в такое время гулять. Лили снова фыркнула. Потом она быстрым движением достала свою волшебную палочку и прошептала какое-то заклинание. Все это произошло настолько быстро, что Джеймс даже не успел засечь тот момент, когда его тело парализовало. — Может, я и маленькая девочка, но совсем не беззащитная. Фините! Джеймс почувствовал, что снова может двигать конечностями. — Ладно, ладно, опасная Лили Поттер, больше не буду учить Вас. Но все же советую Вам, о великая, пойти спать. Лили хотела что-то ответить, но не успела. По полю прокатился голос директора: — Праздничный салют! На темном звездном небе стали появляться волшебные картинки, фигурки, слова «В добрый путь». Магические фейерверки складывались в различные картинки: появлялись всякие птицы, животные, потом появилась выползающая откуда-то змея. Все радостно смеялись и хохотали, но вдруг веселье резко оборвалось. Фейерверк приобрел форму большущей змеи, выползающей из черепа. Взрослые испуганно заохали. Старые раны еще кровоточили, все хорошо помнили этот знак. В конце прошлого века его можно было увидеть над многими домами и зданиями, какое-то время он даже висел над Хогвартсом. Темная Метка. Метка Того-Кого-Нельзя-Называть. Метка Лорда Волдеморта снова появилась на небе. Рядом с ней искры фейерверков начали образовывать какую-то надпись. «Мы помним», — вот те слова, что большими буквами появились над квиддичным полем. Эта картинка задержалась всего на несколько минут, потом она снова распалась и превратилась в мирно танцующих эльфов. А простой народ все никак не мог отойти от того, что только что увидел. Конечно, метка была не настоящей, а всего лишь сделанной из фейерверков, но от этого не становилось легче. Что удивительно, никто не кричал. Все как будто находились в каком-то ступоре. Но как только метка пропала, началась беготня и паника. МакГонагалл призывала всех к спокойствию и порядку, но ее, разумеется, никто не слушал. К Джеймсу и Лили подбежала Джинни и протянула им руку. — Аппарируем, быстро! — А как же Альбус? — спросила Лили, но ее возглас поглотила аппарационная воронка.***
Из-за выпитого накануне алкоголя у Джеймса неимоверно болела голова. Он потянулся к тумбочке, в которой на экстренный случай лежало особо важное в таких ситуациях зелье, но не нащупал не то, что склянку с зельем, а просто саму тумбочку. Нехотя парню пришлось открыть глаза. Он ожидал увидеть привычный красно-золотой балдахин в его Хогвартской спальне, но сейчас потолок был синего цвета. Оглядев комнату, Джеймс понял, где находится. Это была его комната дома. Джеймс попытался вспомнить, что же вчера произошло, и как он раньше времени оказался здесь. Постепенно всплывали картинки: речь декана, объятия с семьей, вечеринка, полет на метле и… И вспомнил. Он вспомнил фейерверки и Темную Метку. Вспомнил панику и беготню, вспомнил аппарацию и то, как его стошнило после перемещения. Вспомнил, как мама сказала идти в свою комнату. Вспомнил Лили, ее крики про Альбуса. Забыв про антипохмельное зелье, Джеймс резко сбежал по ступенькам на первый этаж. Он побежал на кухню, в которой как раз сидели мама с папой и о чем-то разговаривали. Увидев старшего сына, Джинни начала озабоченно спрашивать, как он себя чувствует. Но Джеймсу сейчас было не до этого. — Все нормально? Никто не пострадал? — голос у Джеймса был взволнованный. Отец покачал головой и указал ему на газету, что лежала перед ним. Джеймс схватил ее и начал судорожно пробегаться глазами по строчкам, ища знакомые имена. «МЕТКА В ХОГВАРТСЕ — ЧЬЯ-ТО ШУТКА ИЛИ ЛОРД ВОЗРОДИЛСЯ В ТРЕТИЙ РАЗ? Вчера в школе чародейства и волшебства Хогвартс, в которой теперь директорствует Минерва МакГонагалл, проходил выпускной бал для семикурсников, в числе которых был старший сын Гарри Поттера — Джеймс Сириус Поттер. Прощальный пир и вечеринка завершались прекрасным магическим фейерверком. Но из-за халатности администрации вместо милых картинок стала появляться Метка Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть. Началась паника, родители со своими детьми стали быстро сбегать с места происшествия. Легендарная Джиневра Поттер, жена Гарри Поттера, участвовавшая во многих схватках во время Второй магической войны, аппарировала одной из первых, прихватив с собой своего сына Джеймса и младшую дочь Лили. Почему она не забрала третьего ребенка, Альбуса Северуса Поттера, остается загадкой. Возможно, что он уже был отправлен домой, а, возможно, Джиневра слишком торопилась спасти свою жизнь. Дети были эвакуированы, через несколько минут прибыли авроры во главе с Рональдом Уизли. Была объявлена полная готовность, но ничего больше не произошло. Где был в это время глава Аврората Гарри Поттер, остается неизвестным. Как сообщил его заместитель Рональд Уизли, у того было очень важное и срочное дело в другой стране. Но разве можно доверять словам друга Поттера? И какие же это должны быть дела, что отец не смог аппарировать в школу, в которой учатся трое его детей» Снова журналисты начали поливать грязью знаменитого Мальчика-Который-Выжил. Давно они этим не занимались. — А где Альбус? — Джеймс, конечно, многое хотел бы спросить у своего отца, но пока что вопрос Альбуса был для него важнее. — У Малфоев. Утром я связался с Драко Малфоем, он сказал, что буквально десять минут назад перенес мальчиков домой. Их эвакуировали вместе с остальными учениками Хогвартса. Джеймс кивнул. Так он и думал — никто Альбуса не искал. Если бы Джеймс не выпил так много, он бы непременно аппарировал и стал бы искать брата. Странно, что так не сделала мать. Неужели просто забыла о нем? Или не захотела? Джеймс боялся ответа на этот вопрос, потому что подсознательно он догадывался, хотя и не хотел этому верить. Неудивительно, что Альбус не хочет с ними общаться. Джеймс бы тоже не хотел общаться с теми, кто забывает его в самый ответственный момент.