Глава 4. Переговоры.
- Дьявол, забери тех, кто придумал переговоры! - То есть всех французов? Фильм «Пираты Карибского моря. Проклятие Чёрной жемчужины». - Я до них добрался, и мы вступили в агрессивные переговоры. - Агрессивные переговоры - это что? - Ну, их ведут с помощью световых мечей Фильм «Звёздные войны. Эпизод 2. Атака клонов». Вилл с трудом разлепила глаза, превозмогая чудовищную слабость, чудовищную же боль и непонятную пустоту в душе, где-то в самом своём естестве. Концентрироваться на чём-то одном она не могла – слишком много было негативных факторов, обрушившихся на неё разом. Глаза открылись и тут же закрылись. Выступили слёзы. Свет оказался слишком ярким. - Кажется, она очухалась, - произнёс кто-то мужским голосом совсем рядом. Голос казался странным – он двоился, будто одновременно звучали две звуковые дорожки, одна из которых была на каком-то иностранном языке, а другая на привычном немецком. Первый язык… - Значит, пришло время поговорить, - сопровождаемый звуком шагов второй голос зазвучал сталью. Холодной оружейной сталью, свидетельствующей о том, что его обладатель готов принимать и осуществлять самые жёсткие решения. – Подъём, фрау ведьма! За столь неуважительное обращение к себе Вилл в иной ситуации непременно бы проучила наглеца. Но сейчас она была полностью разбита. Сил хватило лишь на то, чтобы снова открыть глаза. И увидеть продолговатое тёмное пятно на багровом фоне. А ещё она, наконец, обратила внимание на звуки. Они здесь были… странными, если не сказать – тревожными. Какие-то далёкие завывания, стоны, утробное уханье. Где-то что-то шипело, будто кислота плавила плоть. Иногда слышался металлический лязг, похожий на лязг цепей. - Вандом! – тот же голос, принадлежавший, очевидно, «продолговатому тёмному пятну», в котором теперь угадывались очертания человека, прозвучал требовательнее и куда настойчивее, чем в прошлый раз. - Я…, - первый же звук, казалось, разодрал горло в кровавые клочья, и девушка зашлась болезненным тяжёлым сухим кашлем, больше похожем на спазм. Боль прокатилась по всему телу. - Проклятье, - прозвучал тот же голос. А потом что-то произошло – Вилл услышала едва различимое шуршание, ощутила, как что-то, похожее на мельчайший песок, касается её кожи, что являлось невозможным, ведь она до сих пор была в броне. И вдруг она почувствовала себя заметно лучше – боль отступила, кузнечный молот, удары которого раздавались в голове, утих, и зрение, наконец, восстановилось. - Вы! – Вилл тут же попыталась вскочить и атаковать, увидев склонившегося над ней человека. Она узнала его! Командир отряда русских диверсантов, с которыми она столкнулась сначала в Пенемюнде 1939 года, а затем – у невероятной бесконечной башни на северном полюсе! Конечно же, она вспомнила, что случилось! Конечно, попыталась атаковать! И, конечно, сразу поняла, что у неё ничего не выйдет – тело не слушалось её! Всё, что было ниже шеи, отказывалось ей повиноваться. Но даже сей факт, который любого другого человека привёл бы в ужас, лишь распалил в ней ярость и ненависть: - Русская свинья, не думай, что победил! – ядовито процедила ведьма, глядя прямо в глаза своему пленителю – немолодому мужчине с суровым лицом, глазами цвета стали и ёжиком светлых волос. По злой иронии он выглядел почти как идеал истинного арийца. – Весь твой народ мёртв – задушен в газовых камерах, сожжён в крематориях. Ты ничего не изменишь! - Шеф, можно? – молодой боец с простецким, но хмурым лицом вопросительно посмотрел на начальника, явно намереваясь получить разрешение прописать пленнице воспитательный удар ногой под рёбра. Шеф легонько качнул головой. - Следите за остальными – пусть не рыпаются, когда очнутся, - сказал «русский ариец», вновь сконцентрировав внимание на пленнице. Вилл лежала на животе в неудобной позе. Щека её касалась шершавого, почти колючего песка ржавого цвета, от которого почему-то пахло… кровью? И чем-то ещё. Как могла Вилл повернула голову, чтобы лучше видеть русского. Оказалось, что её обступили несколько человек – кроме командира диверсантов здесь были двое его людей. Все закованы в однотипную внушительную силовую броню. Но куда больше Вилл заинтересовали три других человека. Двое седобородых старцев с посохами, похожие как братья. Разница между ними заключалась в длине и косматости бород, а так же одежде. Чёрно-белое облачение первого было похоже на нечто среднее между робой и плащом. На поясе у него болтались небольшие песочные часы, песок в которых необъяснимо светился, а так же причудливый, искусной работы, кинжал. Второй старик был одет в красную мантию, узоры на которой, вышитые золотой нитью, сплетались в какие-то незнакомые, очень сложные магические формулы. А ещё у него были радикально чёрные внушительные брови. Третьим в этой пёстрой компании оказался настоящий великан – неопределённого возраста, длинноволосый, со следами серьёзной небритости на лице под два с половиной метра ростом. Одет он был по-походному, а глаза его скрывала наспех сделанная из платка повязка, но почему-то Валькирии казалось, что он её всё-равно видит. - Всё сказали? - сухо осведомился командир, глядя на Вилл сверху вниз. В этом вопросе не было ни тени эмоций, но Вилл почувствовала себя неуютно. - А ты хочешь услышать ещё какие-то подробности? – буквально выплюнула слова валькирия, сочась презрением. С самого детства её и всех детей в Рейхе учили ненавидеть русских. Потому, что только русские в Войну сумели оказать серьёзнейшее сопротивление армиям «Вермахта» и почти повернули ход войны в свою пользу, едва не победив под Сталинградом. Если бы не новое оружие, как раз поступившее в войска, то всё могло тогда сложиться иначе. И потому Рейх ненавидел русских – за то, что те едва не победили. А ещё за то, что спустя тридцать лет напомнили о себе самым кровавым восстанием в истории, стоившим миллионов жизней солдат «Вермахта» и мирных граждан. Восстанием, после подавления которого все территории за Уральскими горами превратились в выжженную пустыню. - Она не станет сотрудничать, - коротко сказал великан с повязкой на глазах. - Хм, - глубокомысленно изрёк командир, смерив Вилл оценивающим взглядом, и как будто размышляя над чем-то. Вилл промолчала и даже попыталась отвернуться. Но у неё не получилось. В своём нынешнем положении она, к сожалению, ничего не могла сделать. Осознание собственной беспомощности и факта пребывания в плену жгли душу, опаляя её огнём гнева и бессильной злобы. А ведь она даже не помнила, как попала в плен. Она помнила яростное сражение. Помнила, как магия перестала действовать. А потом был яркий свет, невыразимая боль, и она вдруг очнулась здесь. «Кстати, интересно, где именно?» - мелькнула здравая мысль, но ничего, кроме рыжего песка и людей, её обступивших, Валькирия из своего положения видеть не могла. - Кажется, эти тоже приходят в себя, - раздался чуть поодаль незнакомый голос, и сердце Вилл пропустило удар – как она могла забыть о Корнелии и Ирме? А ведь речь, похоже, шла о них! Значит, они здесь и выжили! - Ясно, - кивнул командир, опустившись на корточки рядом с Вилл. Он бесцеремонно поднял её голову за подбородок. Валькирия тщетно попыталась вывернуться, и тогда, с досады, плюнула. – Проясню ситуацию, - холодно сказал мужчина, впившись взглядом в глаза пленницы. Взгляд его был мощен, полон уверенности, силы и неколебимой воли. Его очень трудно было выдержать. Но Вилл смогла. – У нас три пленницы. Как мне тут правильно подсказывают, в этой версии реальности вас зовут Валькириями Фюрера. Претенциозно, как по мне. Это первый пункт. Второй - вы владеете магией, и именно она является вашей главной силой. Но здесь и сейчас она вам не поможет… - Даже без магии…, - мужчина тут же сжал её рот так, что Вилл не смогла продолжить фразу. Единственное, что ей оставалось – испепелить его взглядом. - Я не закончил. Самое паскудное, что мы были почти у цели, когда всё похерилось. И я сейчас совсем не в духе. Так что советую тебе тщательно обдумывать твои последующие слова и поступки. А пока – небольшая демонстрация. Соловей, Первин – поднимите «даму», - это слово мужчина сказал с явной издёвкой, вставая, - и проведите ей экскурсию. Тут же с двух сторон от Вилл «выросли» названные бойцы. Она почувствовала, как её берут под руки и поднимают. Захотела было снова выплеснуть свой гнев и презрение, но… Она вдруг поняла, насколько смешно выглядела бы при этом – не способная даже двигаться, бессильная и бесполезная. Поэтому пришлось стиснуть зубы и терпеть. А потом, когда её подняли в вертикальное положение, ей стало уже совершенно не до того, чтобы источать презрение и полыхать злобой. Даже не до того, чтобы просто о чём-то думать. Потому, что она, наконец, увидела, где находится! И ужаснулась. Это была багровая бездна! Она протиралась во все стороны, не имея ни начала, ни конца. Бездна цвета крови, запёкшейся на ржавом железе. И она полнилась вопиющими, не согласующимися ни с какой логикой и разумом, странностями. Жуткими, невозможными, пугающими до глубины души и будоражащими древнейшие инстинкты, которые сразу завопили о том, что отсюда потребно срочно убираться! Щупальца. Мясистые. Невероятные. Усеянные костяными наростами, шипами и присосками, в центре каждой из которых зияла зубастая пасть, исторгавшая мучительные звуки! Эти невозможные щупальца были размером с континенты, с планеты… да что там! Со звёздные системы и даже больше! Вырастая не известно откуда, они переплетались, тянулись в бесконечность и заканчивались неведомо где. Хотя скорее всего – не заканчивались. Они казались бесконечными! Странные лилово-пурпурные облака плавали меж ними, огромные, неописуемые. И иногда они превращались… во что угодно! В парящий остров с застывшим в момент разрушения городом. В немыслимый ледяной шар с солнцем внутри. В клубок – огромный клубок нитей. Или в рой разлетающихся прочь мелких чёрных прожорливых тварей, что впивались в щупальца, прогрызая в них настоящие каньоны, стремительно заполняющиеся океанами крови и регенерирующие прямо на глазах! Были здесь – вдали, над тем, что можно было назвать горизонтом – объекты, похожие на планеты. Но это были не планеты. Только поначалу Вилл приняла их за таковые. Но когда один из исполинских объектов вдруг вздрогнул и повернулся, Валькирия с ужасом поняла, что это – титаническое нечто, до омерзения похожее на свернувшегося в утробе матери младенца. Чудовищного, уродливого, нечеловеческого младенца! Были здесь и острова, плавающие в пустоте вопреки всему, что Вилл знала об устройстве мироздания. От небольших островков до континентов, и махин, превосходящих все мыслимые и даже немыслимые размеры! Целые галактики тверди, будто вырванные из земли с корнем, и плавающие в багровой бездне ужаса меж циклопических щупалец! Иногда в невообразимом отдалении Вилл мерещился немыслимый, повергающий почти в безумие и неконтролируемую ярость, замок цвета меди. Он был столь огромен и необычен, что не существовало слов, способных его описать. Порой же она видела нечто иное, проявлявшееся глубоко в бездне. Нечто невообразимо отталкивающее и омерзительное настолько, что рассудок всеми силами отказывался это воспринимать. Бескрайние просторы болезненной тверди, усеянные противоестественными острейшими горными пиками, завивающимися спиралью. Просторы, поросшие гротескными, омерзительными растениями с тысячами глаз и пастей, с ветвями, хищно хватающими и тянущими в пасти всё, что попадётся. Просторы с мерзкими грибницами, заражающими всё вокруг своими спорами. Со зловонной мерзостной биомассой, вздрагивающей и колышущейся так, словно она обладала рассудком. Со зловонным зеленоватым туманом и несметными роями жирных тяжёлых мух, носящимися повсюду. С тварями, сам взгляд на которых вызывал страдание и ступор, шок, неверие. Иногда эти твари напоминали людей. Мертвецов, зеленушных, раздувшихся, разлагающихся и исковерканных мутациями. Но чаще всего это были создания, адекватно описать которые было попросту невозможно. Им подходило лишь одно слово – чудовища. И их было так много! А ещё там были странные полости в земле… в том, что там было вместо земли. Полости, заполненные желтовато-зелёной гнилостной жижей, в которой, точно в бассейн, ныряли эти твари, неистово хохоча и разлагаясь. Чтобы затем из этой же жижи шумно и суетливо выбралась сотня бледных, похожих на комки плоти с ножками и зубастыми пастями, отродий, весело щебечущих и переговаривающихся. Уже через мгновенье Вилл поняла, что не в силах смотреть на это. Поняла, что если и дальше продолжит взирать не неописуемое, то рассудок её откажет, и она попросту исчезнет как личность. И тогда – с превеликим трудом – она закрыла глаза. Глаза горели так, будто она полдня брела в пылевой буре без защиты. Казалось, что она плачет кровавыми слезами. А ещё казалось – и, возможно, не просто казалось – что где-то в глубине своего разума, на задворках сознания, она слышит шёпот незнакомого языка, каждое омерзительное слово которого отзывалось болью в душе и как будто уничтожало частицу разума. К такому её точно не готовили. Её готовили сражаться с превосходящим противником, тренировали как элиту спецназа, лучшие мистики и маги обучали её премудростям магического искусства. Она с остальными валькириями даже посещала миры, совершенно отличные от Земли. Её готовили к любым возможным и прогнозируемым ситуациям. Но её не готовили к невозможному и непрогнозируемому, к тому, у чего нет не только названия, но даже логики, смысла и права на существование. Её не готовили к тому, что она увидела и где оказалась! - Полагаю, экскурсия произвела впечатление, - услышала Вилл голос командира русских диверсантов. Услышала так, будто он звучал где-то далеко-далеко и доносился, минуя многие километры. Как будто его здесь даже не было, а всё вокруг – кошмарный сон, от которого нужно очнуться. - Что, во имя всего святого, это за место? – выдавила Вилл, не способная себя сейчас контролировать. Дрожащий голос выдавал все её чувства с головой. Но сейчас ей не было дела – увиденные, полнящиеся неведомым ужасом, макабрические картины всё ещё стояли перед глазами, точно насмехаясь над девушкой, всеми силами старающейся их забыть как можно скорее. - Вспомнили о святых? Неужели им нашлось место в вашем фашистском пантеоне? – едкое замечание сделал голос пожилой женщины. Вилл не хотела открывать глаза. Не хотела снова… видеть. Но она понимала, что это – слабость. Защитная реакция её психики. Но те, кто её пленил, видели то же самое и, похоже, справились с этим. Значит и она сможет. Колдунья открыла глаза. Медленно - боясь увидеть то, что видеть не следовало – и взглянула в ту сторону, откуда раздался голос старухи. Там действительно была старуха – пожилая азиатка в странных одеждах. Она сидела на плоском валуне и сверлила взглядом саму Вилл. Рядом с ней была… стражница. Её Валькирия помнила прекрасно. Не так давно та была пленницей Валькирий. Теперь же они поменялись местами. Вилл окинула взглядом место, где они находились. Это оказалась небольшая, занесённая рыжим песком, площадка, окружённая высокими и острыми, как бритва, каменными образованиями, похожими на сталагмиты. За тем лишь отличием, что здесь они росли буквально на глазах, достигая двухсот-трёхсот метров в высоту, ломались, и снова продолжали расти. Один край площадки обрывался в бездну – именно в ту сторону в первый раз посмотрела Вилл, узрев бездну. Кроме бойцов, что держали её, и их командира, Вилл насчитала ещё троих мужчин в такой же броне. Они стояли подле Корнелии и Ирмы, начавших подавать признаки жизни. А потом взгляд её остановился на ещё одном человеке. И его Валькирия тоже узнала – маг в щегольском костюме, с которым она однажды уже имела неудовольствие встретиться. Именно он вынудил её отпустить стражницу и путешественника в Заветном Городе. Она не знала, как его зовут, но запомнила нахально-надменное лицо. Сейчас он сидел, отвернувшись от бездны, и разглядывал песок под ногами. - Что? Нечего ответить? – яд в голосе старухи-азиатки был подобен яду королевской кобры. Вилл заметила, что старуха крепко сжимает что-то в руках. Так крепко, что костяшки её пальцев побелели. Она боялась! Впрочем, здесь не нужно быть гением, чтобы это понять. Все люди, с которыми она здесь оказалась, боялись. Просто некоторые это умело скрывали. И, наконец, взгляд Вилл упал на необычное устройство, разместившееся в центре площадки. Оно одновременно напоминало сложный генератор защитного поля, какие Валькирия видела на боевых дисколётах, гипердвигатель и смесь ещё чего-то с чем-то. Что бы это ни было, но, похоже, именно оно создавало прозрачный, иногда мерцающий золотом, энергетический экран, накрывавший всё это место. Экран, по ту сторону которого то и дело мелькали, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда, сонмы отвратных чудищ самых невозможных видов, что с жадностью и алчностью глядели на людей. - Что это за место? – повторила свой вопрос Вилл уже не так эмоционально. - Понятия не имею, - раздался позади голос командира диверсантов. – Но могу сказать, на что это похоже. - Кажется, я догадываюсь, - произнесла Вилл, ощущая в душе подступающую волну ужаса, предваряющего осознание. А ещё – совершенно непонятное чувство, которого раньше она никогда не испытывала. Обречённость. - Положите её к остальным, - распорядился командир, и бойцы поднесли чародейку к её соратницам, аккуратно уложили рядом. Корнелия встрепенулась и открыла глаза. Тотчас закашлялась, согнувшись в чудовищном спазме. - Хай Лин? – командир вопросительно поглядел на стражницу, не сводившую взгляда с Вилл. Стражница выглядела необычно – она, как и русские. Носила броню. Но её броня разительно отличалась, являя собой воплощение изящества и в некоторой степени даже повторяя изгибы тела девушки, подчёркивая её достоинства. Но наплечные турели, глядевшие дулами мощных орудий прямо в лицо Вилл, не оставляли сомнений в том, что эта Хай Лин только ждёт повода. Стражница шевельнулась, и от её руки отделилось тёмное облако, юркнувшее по воздуху к Корнелии. Вилл тут же напряглась: - Что ты сделала? - То же самое, что и с тобой, чтобы привести в сознание, - бросила стражница, сверкнув глазами. Вилл с удивлением увидела, как облако всосалось в тело Корнелии через броню. Несколько секунд спустя блондинка перестала корчиться в судороге, и, наконец, очнулась. Первой, кого она увидела, была Вилл. И дула энергетических излучателей русских диверсантов, нацеленные ей в голову. Кривая ухмылка исказила идеальные черты лица блондинки. - Кажется, не имеет смысла спрашивать, что случилось. Похоже, всё и так понятно, - изрекла Корнелия надтреснутым голосом. После того, что она перенесла только чтобы выяснить, где искать этих диверсантов-во-времени, после сражения, которое пошло не по плану, а перед этим – крушения дисколёта, очнуться, и понять, что оказалась в плену… Такого никому не пожелаешь. Вилл надеялась, что Корнелия справится с этим, потому, что впереди её ждал самый серьёзный удар – знакомство с сюрреалистичной реальностью, в которой они оказались. - Чёрт! Я ног не чувствую! Я вообще ничего не чувствую! – воскликнула очнувшаяся слева Ирма, которую так же привело в чувство чёрное облако, в этот раз отделившееся от брони командира русских. - Спокойно, Ирма. Так и задумано. Чтобы мы вели себя смирно, - сухо отозвалась Вилл. На сердце полегчало. По крайней мере, их не убили сразу. На её взгляд это было сущей глупостью – на месте русских, и, по-видимому, колдунов, она первым же делом расправилась бы с беспомощными врагами. Скорее всего, единственная причина, по которой они были ещё живы – информация. А Валькирии владели парой-тройкой государственных секретов высочайшего уровня. - Отлично, Вилл. Мне сразу стало легче, - Ирма нахохлилась, как могла. Но, учитывая паралич, у неё почти ничего не получилось. - Забавно, - наконец, когда пришедшие в себя Валькирии высказались, заключил командир диверсантов. - Что забавного? – холодно, с вызовом глянула на него Корнелия. В отличие от Вилл она сразу осознала своё положение и решила не тратить силы на пустые в данный момент угрозы и прочую чепуху. - Вы очень похожи…, - неопределённо ответил тот. К нему подошли два старца и верзила, заслонив вид на багровую, полную безумных ужасов, бездну, пока очнувшиеся Валькирии не обратили на неё внимание сами. - На тех, кто надерёт твой русский зад? – выпалила шатенка, но тут же умолкла, встретившись взглядом с этим человеком. Было совершенно невероятно, чтобы во вселенной нашёлся кто-то, способный оказать на неё подобное утихомиривающие действие. И, тем не менее, русскому это удалось без каких-либо усилий. - На тех, кого я знал, - беззлобно и даже с какой-то странной тоской в голосе ответил командир. – Мне интересно, Лэр, все твои версии такие? Простоватые любительницы острить либо не к месту, либо не смешно? - Да ты…, - готовившийся было излиться из уст Ирмы поток брани был остановлен Вилл, которую очень напрягли обмолвки этого человека. - Что вы имеете в виду, говоря о разных версиях реальности и Ирмы? - Это долгая история, рассказывать которую у меня нет ни времени, ни желания. Тем более – вам, - отрезал мужчина. Что ж, вряд ли стоило ожидать иного ответа. Но кое-какие мысли на этот счёт у Вилл уже были. - Почему вы нас пощадили? – прямо, без обиняков, спросила Корнелия. Она всегда была сильной. - Благодарите этих троих, - русский указал на старцев и верзилу. – Если бы не они, вы бы сейчас болтались за пределами барьера. Вилл передёрнуло от ужаса. Теперь, когда она знала, что находится там, снаружи этой хрупкой скорлупы из энергии, она просто не могла отреагировать иначе. Потому, что чувствовала – поступи с ними русские так, и Валькирий ждала бы участь много страшнее смерти. - И меня это должно… - Корнелия, ты просто ещё не знаешь, - поглядела на блондинку Вилл. Не известно, что Хейл увидела в её глазах, но сразу сменила тон. – Что вам от нас нужно? – вопрос был адресован тем троим, на кого указал русский. Вилл догадывалась, как коробит сейчас Корнелию от самого факта своего пленения и разговора с ненавистным врагом, но выбора пока не было. - Информация, - огладил бороду старик в расшитой золотом красной мантии. – И временное сотрудничество. - Ха-ха-ха! – фальшиво рассмеялась Ирма. Потому, что на самом деле ей было не смешно. Но когда пленители предлагают сотрудничество… Это было что-то с чем-то. - Морион, может, всё-таки…, - старик вопросительно взглянул на великана. И только теперь, присмотревшись к тому, Вилл поняла – если все остальные вокруг хотя и были сильно напуганы, дезориентированы и сбиты с толку, то этот человек испытывал неописуемый, безумный ужас. - Нет, Магнус, - резко дёрнул головой тот. И Вилл лишь утвердилась в своих выводах. – Даже не проси. Не здесь. Не в этом проклятом месте. Потому, что даже сейчас я слышу… ИХ, - с надрывом, дрогнувшим голосом, произнёс Морион, сильно сжав кулаки. Второй старик – тот, что был в чёрно-белых одеждах – вознёс посох над головой, сказал какое-то отрывистое слово. Кристалл в навершии вспыхнул, и здоровяка окутало белёсой дымкой. И он как будто немного расслабился, благодарно кивнув. - Похоже, у нас нет выбора, - вздохнул тот, кого назвали Магнусом. – Мы – в смысле я и мои коллеги по магическому цеху – считаем, что только объединив усилия с… вами нам удастся отсюда выбраться. - Всё было бы проще, сработай мой переместитель, - нехотя сказал командир диверсантов. - Неужели вы действительно думаете, что мы станем вам помогать? – холодно спросила Корнелия. Похоже, она так и не поняла Вилл. – Где бы мы ни оказались, если здесь все вы найдёте свою смерть и перестанете представлять для Рейха угрозу, то мы трое с готовностью погибнем сами, лишь бы не позволить вам спастись. - Корнелия! – Вилл почти выкрикнула это неожиданно для самой себя. Она не хотела умирать здесь. Где угодно, но только не здесь! От одной лишь мысли, что она встретит свою кончину в этой бездне, волосы вставали дыбом. Потому, что было не известно, что именно случится, если она умрёт здесь. В любом другом мире это не вызывало бы сомнений, но здесь… Действительно ли тут можно просто умереть? А если нет, то что, в таком случае, произойдёт? Вилл чувствовала нутром, что со смертью здесь всё совсем не так, как должно быть. Но совершенно не хотела проверять, что именно. – Покажите им! Пусть они поймут! Они должны понять! – взгляд её упёрся в седобородого старца с кустистыми чёрными бровями. И тот кивнул. Кристалл в его посохе испустил короткую вспышку, что подхватила Ирму с Корнелией в воздух. И они, наконец, узрели… Вилл с трудом разлепила глаза, превозмогая чудовищную слабость, неприятную пустоту в душе и нежелание делать хоть что-то. Глаза открылись и тут же закрылись. Выступили слёзы. Свет, падавший в комнату сквозь не плотно задёрнутые занавески, оказался слишком ярким. Болезненно ярким. Всю ночь она не могла заснуть – да, Оракул озаботился тем, чтобы вернуть стражниц в тот момент времени, когда началась их злополучная встреча с командой Грея. И пока где-то там, в паркие, другие они – их прошлые версии – были атакованы наёмниками, бежали, искали Грея, а потом сражались уже в Кандрокаре, стражницы нынешние уже были дома, подменяя самих себя. Ужинали, отходили ко сну… Но Вилл, как ни старалась, уснуть не могла. Она ворочалась с боку на бок, проваливалась в дремоту и забытье, но полноценный сон всё никак не хотел приходить. Будто опасался тревожить душу юной девушки теми картинами, что мог ей показать, вытащив из бессознательного. В итоге Вилл нисколько не отдохнула, чувствовала себя разбитой и злой на целый мир. В глаза, казалось, залили клея, предварительно насыпав песка, и жизнь в эти долгие ночные часы казалась ей сплошной мукой. Мукой… Фантомная боль от ранения в шею теперь время от времени опаляла её сознание, будоража леденящий душу страх за собственную жизнь. Конечно, лечение, проведённое Оракулом, не оставило даже шрама. Но только на теле, а не душе. А в душе Вилл всякий раз замирала от страха, вспоминая тот момент. И потому она старалась не вспоминать. И даже не думать о битве в Кандрокаре. Даже старалась не думать о том, почему Оракул не стал возвращаться в прошлое, чтобы всё предотвратить, если песочные часы, подаренные Корнелии, были способны манипулировать временем. И почему наказал им строго-настрого ничего не менять, не вмешиваться в ход событий. Как не позволяла себе вспоминать о погибших за Башню Туманов с обеих сторон. Она об этом не думала потому, что если бы задумалась, то ей было бы ещё хуже. Намного хуже. Так и прошла ночь – в попытках призвать Морфея и заставить его принести покой и облегчение хоть на несколько часов. Но Морфей, видно, был где-то слишком далеко, и не слышал отчаянных призывов юной стражницы. А потом – как всегда назло – зазвонил будильник. И ладно бы только это – он принялся гнусавым электронным голосом робота, больного менингитом, будить Вилл: - Просыпайся, лежебока! Уже семь часов! Кто рано встаёт, тому Бог подаёт! Бог подал говорливому будильнику подушку – «снаряд» был запущен с кровати раздосадованной, не выспавшейся и вообще недовольной всем на свете Вилл, которая после этого лишь накрылась одеялом с головой. Что ж, иногда- довольно часто, надо признать – способность общаться с электроприборами выглядела скорее как проклятье. Или как первые признаки шизофрении, но обращаться по этому поводу к специалистам Вилл точно не спешила. И ладно бы это походило на способности «технопатов» из каких-нибудь комиксов про супергероев – односторонняя манипуляция приборами силой мысли. Нет! магии было обязательно придавать этому дару столь причудливую форму, наделяя приборы поблизости подобием жизни, разума и дара речи, которую, к счастью, слышали лишь те, кто владел магией. - Бросаться подушками не вежливо! – возмутился сметённый к стене мягким снарядом будильник. - Точно-точно, Вилл! – поддакнул с ехидцей мобильный телефон, сверкнув экраном. - И ты, Брут? – донёсся из-под одеяла стон, полный разочарования. – Сегодня воскресенье! Я имею право отдохнуть! - Да, это так, - не стал спорить будильник, смирившийся с тем, что какое-то время ему предстоит провести придавленным подушкой к стене. – Но ты сама виновата, что меня завела. Из-под одеяла раздался звук, очень напоминающий тот, который в подобной ситуации издал бы Гомер Симпсон. - Бо-о-же! За что мне это? – откинув одеяло с головы, Вилл легла на спину, уставившись в потолок с таким видом, будто ожидала, что сейчас оттуда снизойдёт сам Господь и даст ей ответ. - За то, что ты – самая добрая, умная и красивая стражница, - гнусаво донеслось со стороны подушки на тумбочке, и Вилл, не выдержав, рассмеялась. - Не подлизывайся, - уже миролюбиво сказала она. - Ах, да! И за то, что ты забывчивая, - тут же исправился будильник. - Злюка, - беззлобно буркнула Вилл, ощущая себя заметно лучше, чем пару минут назад. Усталость и сонливость, конечно, никуда не делись, но на душе определённо стало лучше. А ведь если бы не этот вредный будильник, по странному стечению обстоятельств отзывавшийся на имя Гомер, то всё настроение на день было бы безнадёжно испорчено. Порой Вилл задумывалась – что на самом деле кроется за этой способностью к общению с электроприборами? Что за голоса она слышит? Действительно ли это говорили с ней духи машин, как сказал бы любитель «Warhammer 40000», или это нечто иное? А, может, это её подсознание проецирует себя с помощью магии? Но такие мысли никогда и ни к чему не приводили. Разве что к тому, что, запутавшись в очередной раз в собственных философских размышлениях, Вилл бросала это дело, решая не забивать голову. До следующего раза. - Ну, ты так и собираешься лежать, или, наконец, снимешь с меня подушку? Недовольно проворчал «Гомер». – Мне тут дышать нечем! - Ты – будильник. Тебе не нужно дышать, - парировала Вилл. Но, всё-таки, поднялась, поправила на себе пижаму с лягушатами, и окинула взглядом прикроватную тумбочку, на которой ютился электронный страдалец. - Что ты вообще знаешь о физиологии электронных существ, - прозвучало довольно обиженно. - Верно, брат, - тут же снова поддакнул мобильник. – Нас совсем не ценят и не понимают. - Так! А ну успокоились! – Вилл решительно сняла подушку с будильника, поправила его, приведя в изначальное положение, и с чувством выполненного долга улыбнулась, довольная собой. Взглянула на свою комнату. Вопреки обыкновению, та не являла собой, образно выражаясь, берлогу медведя-шатуна, крушащего всё вокруг. Все вещи были на своих местах, стол, за которым Вилл выполняла домашнюю работу, приведён в порядок, и вообще тут было убрано. Ну, почти – несколько носков лежали в таких укромных местах, которые даже дотошная Сьюзан Вандом не сразу бы вычислила. - Внимание, Вилл! Труба зовёт! – вдруг звонко возвестил мобильник. Рыжеволосая девочка тут же схватила его, приводя в действие: - Алло. - Вилл? Не разбудила? – раздался на том конце строгий мелодичный голос Орубе, известной в миру как Ребекка Рудольф. - Нет, - говорить о том, что она и так всю ночь не спала, Вилл не собиралась. Однако этот звонок её удивил. И вызывал не самое приятное предчувствие. Орубе звонила стражницам не так, чтобы уж очень часто. Уроженка Базилиада, успешно выдававшая себя за внучку «уехавшей» из города пару лет назад учительный по математике, преподававшей в Шеффилдской школе, была сурова характером, строга к себе и другим, но в то же время – добра. Однако, чего за ней точно не водилось, так это чрезмерной тяги к общению. А потому, если она из звонила, то только по делу. - Хорошо. Собирайся и через два часа подходи ко мне, - лаконично сказала Орубе, даже не потрудившись объяснить, что, зачем и почему. Даже не дав возможности Вилл что-то сказать. – Остальным стражницам я уже позвонила. Жду, - связь прервалась, и Вилл в недоумении посмотрела на свой телефон так, словно он вдруг превратился во что-то гадкое и противное вроде паука. Дверь в комнату тихонько отворилась, и в проём заглянула мама. Её иссиня-чёрные, цвета воронова крыла, длинные волосы пребывавшие в состоянии перманентного «взрыва на макаронной фабрике» и измятая пижама говорили о том, что женщина только проснулась. Вилл с некоторой завистью посмотрела на маму, которой выспаться удалось. - Доброе утро,- поздоровалась Сьюзан, тепло улыбнувшись. И от одной этой улыбки на душе Вилл стало светлее. И тягостнее одновременно – очень не хотелось постоянно обманывать маму, утаивая от неё правду о стражницах. И даже слабое оправдание, гласящее, что выбора нет, уже почти не срабатывало. - Доброе, - ответила Вилл, улыбнувшись в ответ. - Мне показалось, что ты с кем-то разговаривала, - зевая, сказала женщина, чем на миг ввела дочь в ступой – у той в голове пронеслась шальная мысль: «Уж не про беседу ли с будильником речь?» Но девочка тут же успокоилась. - Звонила Ребекка. - Это та девушка, которая теперь работает в зоомагазине мистера Олсена? - Да. - Она кажется довольно ответственной. «Ты не представляешь, насколько», - мысленно хмыкнула Вилл, но ответила иное: - Она пригласила меня в гости. - Она старше тебя на несколько лет. Не то, чтобы я не одобряла, - задумалась Сьюзан. На самом деле в какой-то мере ей было тревожно из-за того, что её дочь начала общаться с девушкой, которой впору учиться в университете. Но… - У вас есть какие-то общие интересы? - Ну, оказалось, что она владеет восточными боевыми искусствами, и мне стало интересно, - ляпнула Вилл первое, что пришло в голову. Право слово – иногда с мамой было так сложно! Ну почему она каждого нового друга подвергает сомнению? Нет, Вилл, конечно, понимала, почему. Но – ПОЧЕМУ? - Боевые искусства? – удивлённо изогнула брови Сьюзан. Ей надоело разговаривать через приоткрытую дверь, и она вошла в комнату. Вид у неё был… взъерошенный. Вилл едва не захихикала в голос, но сдержалась. – Вот уж не думала, что тебя может такое заинтересовать. - Ну, а почему нет? – встала на защиту своего «нового интереса» стражница. – Я стремлюсь быть всесторонне развитой личностью, а Ребекка предложила провести несколько бесплатных уроков. И «бесплатных» здесь – ключевое слово, - состроила хитрую мордашку Вилл, работая на чувство умиления. А потом не выдержала и захихикала, прикрывая рот ладошкой. – Мам, ты бы видела себя в зеркало! - А что такое? – удивилась Сьюзан, а потом провела рукой по волосам. И тут, наконец, осознала весь «ужас» своего положения. Мгновенно приняв шутливо-серьёзный вид, спросила: - И почему ты сразу не сказала, заговорщица? - Извини – я просто потеряла дар речи, - даваясь смехом, попыталась ответить девочка, для которой вдруг все невзгоды этой ночи исчезли, растворившись в тёплой домашней атмосфере. - Ладно. Поднимайся. Завтрак через полчаса, - улыбнулась Сьюзан, выходя. И тут ей догнал вопрос дочки: - Так что насчёт Ребекки? - Ладно, - кивнула женщина, направляясь в ванную. А Вилл решила, что день начинается не так уж и плохо, как могло бы быть. День начался паршиво. Или, быть может, мне так казалось после всего случившегося? Не знаю. Всё может быть. А, может быть, дело в мелком противном дожде, что укутал Хитерфилд белёсой дымкой ? В прохладном ветре, что трепал мой плащ, норовя забраться поглубже? Или в том, что рядом не шли Драк, всегда излучавший монументальную уверенность в собственных силах, и СУЗИ, вызывавшая у меня странную смесь чувств из интереса, уважения, некоторой настороженности и безоговорочного доверия? Что ж, по крайней мере, Моро был счастлив как ребёнок, которому подарили крутейший гоночный велосипед. Впрочем, кто бы на его месте не был счастлив? Его чудесным образом излечили от болезни, считавшейся даже в его времени неизлечимой. Он разве что не бегал вокруг, подвывая от восторга. Самара, которой стараниями Оракула теперь не было нужды возиться с маскировкой – ныне она выглядела как обычная человеческая женщина благодаря наложенной иллюзии – глядела на пилота с дружелюбной снисходительностью. И едва заметно улыбалась. А я… Я считал, что день начался паршиво. Сам не знаю, почему. Даже уютный и приветливый обычно Хитерфилд вызывал у меня сейчас чувство, близкое к раздражению. Даже не из-за дождя. Может, как раз, именно своей «прилизанностью»? Я шёл, угрюмо глядя себе под ноги и, и не обращал внимания ни на прохожих, которых из-за непогоды стало куда меньше, а оставшиеся обзавелись зонтами, дождевиками или непромокаемыми куртками. Плевать мне было на машины, которые резво проносились по дорогам, абсолютно безразличные к дождю. А дома, мимо которых мы шли, и вовсе не стоили моего внимания. Хотя даже в таком состоянии я контролировал окружение и улицу беглым взглядом, подмечая всё, что могло таить угрозу. После двух нападений, случившихся в течение дня, это было вопросом жизни и смерти. Мы продолжали идти, следуя за нашим «проводником» - Оракул собственной персоной отправился с нами на Землю. В мятой толстовке, потрёпанных джинсах и кедах, с бейсболкой на лысой голове и капюшоном, накинутым поверх неё, он вызывал впечатление гопника из подворотни. Подозрительного типа, не достойного доверия. Как же разителен был этот контраст в сравнении с тем, каким я видел его в Кандрокаре! Периодически я поглядывал на него. На его лицо, следил за изменением мимики. Он был слишком спокоен для пришельца, оказавшегося на другой планете. Впрочем, если у него была возможность наблюдать за событиями, происходящими во множестве миров… - Вы уверены, что участие стражниц действительно необходимо? – нагнала волшебника Самара, наградив взглядом, в котором тлело сомнение. - Пожалуй, в последнее время я научился одной, не приятной для меня, вещи, - размеренный, степенный голос Оракула никак не вязался с образом «гопника». - Какой же? - Не быть уверенным ни в чём до конца, - вздохнул тот. - Понимаю, - помедлив, кивнула юстициар. – И, всё же, даже по меркам вашего народа они ещё дети. И, к тому же, не имеют достаточной подготовки – ни психологической, ни боевой. - Как уроженец Базилиада, славящегося своими воинами, я вас прекрасно понимаю, - честно признал Химмериш. Было многое в организации Совета Братства, что он хотел бы изменить. Но как бы ни велика была власть Оракула, он была не безгранична. – Дело в том, что изначально стражницы просто должны были следить за целостностью Завесы меж мирами. Должны были быть миротворцами. Однако времена меняются, и вызовы, с которыми сталкивается Кандрокар, испытывая на прочность наш принцип невмешательства, вынуждают возлагать на стражниц больше обязанностей. - Звучит так, будто кроме них у вас больше никого нет, - заметила Самара. Общение с Оракулом по странному стечению обстоятельств действовало на неё умиротворяюще. Однако, размышляя над словами Оракула, она подумала: «Как может Кандрокар защищать другие миры, при этом ни во что не вмешиваясь? Парадокс!» - На самом деле так и есть, - ответил Химмериш, и лукавая искорка зажглась в его взгляде – ему было интересно, как отреагирует на это известие таинственная инопланетянка, которую он хотел бы расспросить о многом, но… почему-то не делал этого. - Но это же…, - Самара даже не нашлась, что ответить на подобное заявление! Это же было просто невероятно – Кандрокар, институт, долженствующий защищать множество миров, не только придерживался политики невмешательства, очевидно этому препятствующей, но даже не имел достаточного количества оперативных отрядов для поддержания порядка на местах! Ничего более нерационального азари, пожалуй, не слышала уже пару столетий! Она ничего не знала о ситуации со стражницами – во время недолгого общения те не распространялись о своих приключениях, да и сам Оракул не спешил ничего рассказывать. Но Самара прекрасно представляла, что в подобной ситуации стражницы становились – как это говорили земляне – в каждой бочке затычкой: если что-то где-то происходило, их немедленно отправляли туда. Потому, что больше просто некого. Но разве один отряд из пяти человек, пусть и обладающих силой, намного превосходящей биотику, может эффективно защищать множество миров? Опыт подсказывал юстициару, что не может. Я же с интересом принялся следить за их беседой – азари, похоже, была намерена завалить Оракула неудобными вопросами. И я хотел знать, как он будет выкручиваться. - Я понимаю ваше… удивление, - лёгкая, немного печальная улыбка тронула уста Оракула. – Но у магии есть свои правила. И не всегда они отвечают здравому смыслу, не всегда следуют логике, и не всегда рациональны. - Это не оправдывает того, что вы взвалили на детей ответственность и обязанности, которые должна выполнять организация, наподобие ордена, в котором состою я. - О, мы пришли, - внезапно остановился Химмериш перед калиткой во двор добротного двухэтажного частного дома с гаражом, обнесённого аккуратным белым заборчиком. Прибытие на место назначения спасло его от продолжения неудобного разговора, на что я только хмыкнул – лысому сейчас повезло. Но это не значило, что однажды ему не придётся найти ответ на эти вопросы, и те, которые не были заданы. - Рудольф, - вслух прочёл фамилию владельца дома на почтовом ящике Джокер. – Послушайте, вы ведь могли переместить нас прямо сюда. Зачем было идти по дождю? Я кивнул, соглашаясь с этим вопросом. Кстати, я был рад узнать, что Самара разделяет сходную с моей позицию по вопросу стражниц. Ну да Бог с ними. - Честно говоря, именно так я и хотел сделать. Но промахнулся – я плохо знаю город, - обернулся Химмериш, улыбнувшись так, словно здесь и сейчас являлся аватаром самого Будды. После такой улыбки желание доминать его неудобными вопросами лично у меня почему-то исчезло. - В следующий раз используйте карту. Глобус, в конце концов, - проворчал промокший Моро, с завистью глянув на меня – в плаще я чувствовал себя относительно комфортно, а вот пилот, обманутый утренним солнцем, оделся не по погоде. О чём сейчас жалел. Оракул не ответил. Мы прошли во двор и остановились у входной двери дома. Химмериш позвонил. Спустя десяток секунд замок щёлкнул, дверь отворилась, и в проёме появилась высокая стройная, подтянутая девушка лет двадцати со строгим лицом, миндалевидными глазами, и чёрными полосами, постриженными под «каре». Она чем-то неуловимо напомнила мне СУЗИ. Скорее всего, это была некая аура серьёзности, которую я ощутил, едва взглянув ей в глаза. А ещё она имела что-то общее в своём облике с Оракулом. И я даже подумал, уж не являются ли они уроженцами одного мира? - Здравствуй, Орубе, - тем временем поздоровался с хозяйкой Химмериш. - Оракул, - почтительно кивнула девушка, мазнув по мне, Моро и Самаре оценивающим, даже прицеливающимся взглядом. – Это и есть те, о ком вы говорили? - Да, - кивнул маг, снимая капюшон и просачиваясь в дом. - Учтите – без глупостей, - строго наказала Орубе, всем своим видом демонстрируя глубину своего недоверия к нам. И в этот момент, вопреки здравому смыслу, у меня появилось непреодолимое желание немного позлить эту строгую особу. - Джек Грей, - представился я, глядя ей прямо в глаза. – Наёмник, преступник – для официальных властей, а с недавних пор ещё и временный сотрудник «Федерального бюро контроля». Ни один мускул не дрогнул на её лице, но то, как изменился её взгляд – стал холодным, стальным – сразу выдало бойца, готового к сражению. Дружелюбно улыбнувшись, я вошёл в прихожую, откуда была видна гостиная, где уже расположились стражницы, чувствуя обжигающий взгляд девушки на своей спине. Похоже, не будь с нами Оракула, и она постаралась бы спустить нас с лестницы. - Джефф Моро, - прозвучал за моей спиной задорный голос бородача. – Для друзей – просто Джокер. С недавних пор – бывший инвалид. А ещё – пришелец из альтернативного будущего, пилот Normandy SR-2, да и вообще, чёрт побери, лучший рулевой в галактике! А я буквально почувствовал, как заскрипели «шестерёнки» в голове Орубе, несколько растерявшейся от такого представления и напора Моро, юркнувшего вслед за мной. И эти мгновения, пожалуй, были бесценны. - Самара, - азари, как всегда, была верна себе и внесла щепотку серьёзности и здравого смысла в тот фарс, который я начал. Было немного досадно, что она его не поддержала, но только немного. - И всё? – едко спросила Орубе. – И никаких пафосных представлений, титулов и тому подобного? - А вам от этого станет легче? – улыбнулась азари, входя в дом. - Да уж, действительно, - согласилась Орубе, закрыв, наконец, дверь. В просторной гостиной было довольно уютно – изящные шкафчики с сервизами и какими-то сувенирами у стен, пара диванов, кресла, мягкий толстый ковёр на полу, буфет – словом, здесь было всё, чтобы почувствовать себя как дома. Всё, за исключением, пожалуй, непринуждённой атмосферы. Стражницы, разместившиеся на диванах, притихли, едва мы вошли. Да и выглядели они… менее жизнерадостными, чем вчера. Особенно, конечно, Хай Лин, которой эта встреча касалась непосредственно. - Располагайтесь, - Оракул указал на кресла и пару стульев. Сам же он предпочёл стоять. Как и Орубе, оёршаяся спиной о стену, сложив руки на груди. Мы же расположились. - Мистер Грей, - Хай Лин больше не могла себя сдерживать. Страх за бабушку и стремление как можно скорее сделать хоть что-то сказывались на самоконтроле. – Вы действительно знаете, как спасти бабушку? - Я знаю, кто может помочь, - затягивать с беседой не имело смысла, ведь для того мы и собрались. Однако, сложность была в том, чтобы убедить стражниц с Оракулом обратиться за помощью в «Бюро». В организацию, о существовании которой я сам не подозревал ещё пару дней назад. И я прекрасно понимал, что это будет нелегко. - Учитывай, что наши планы и дальнейшие действия будут строиться на предположении, что Кандрокар атаковали именно «Дикие гуси», и что человек, похитивший Ян Лин, с ними связан. - Но вы же… - Прямых доказательств – увы – нет, - вздохнул Оракул. - Нападение на Кандрокар, - прошептала Орубе со злостью, сжала кулаки. – Будь я там… - При всём уважении, мисс, вы бы ничего не смогли сделать, - вопреки обыкновению Джокер был сейчас абсолютно серьёзен. – Или погибли бы, - добавил он чуть погодя. - Хм! – этим звуком хозяйка дома выразила всё, что думала по поводу замечания Джеффа. - Эндарно погиб, - сухо, но полным участия тоном, сказал Оракул. И проигнорировать это Орубе уже не могла – моментально из самоуверенной воительницы она превратилась в растерянную девушку, не верящую услышанному. - К… как? – вымолвила она, посмотрев на Оракула, словно надеясь, что он вдруг сжат, что всё это неправда. А я подумал, что она, похоже, очень хорошо знала хранителя Башни Туманов. А ещё я подумал, что мне её жаль в этот момент. - Он принял неравный бой, чтобы закрыть вражеский портал. Но противник оказался слишком силён даже для него. Орубе больше ничего не сказала – она глубоко вздохнула и закрыла глаза. А потом выдохнула. Но никого эта попытка взять своё горе под контроль не обманула. - Давайте поговорим о том, для чего мы собрались, - удивительно, как Самаре парой фраз и своим неизменно спокойным тонов вновь и вновь удавалось вернуть почти любую ситуацию в нужное русло? Будь у меня такой дар, я бы пошёл в политики. - Вы, безусловно, правы, Самара, - согласился Оракул. Он не был рад тому, что принёс Орубе дурные вести. Но он, похоже, считал, что так было нужно. – На совете в Кандрокаре вы упомянули некое Бюро, как и СУЗИ, когда рассказывала о ваших приключениях. - Бюро? – тут же встрепенулась Ирма, ухватившись за слово. – Неужели снова ФБР? - Нет, - качнул я головой, удивляясь тому, сколь коротка её память. Но стражницу было не остановить. - АНБ? - Это – агентство. - Тогда, может, великое и ужасное КГБ? - Федеральное бюро контроля, - резко вклинился в разговор Джокер. Он уже давно понял, что они с Ирмой – родственные души. И сейчас, опираясь на это, он собирался призвать девчонку к порядку. Однако для этого оказалось достаточно всего одного слова, произнесённого Корнелией Хейл: - Ирма! И шатенку как будто ушатом холодной воды окатило. - Федеральное бюро контроля, - медленно проговорил Оракул, как бы приноравливаясь к непривычному названию. - Ваша спутница, СУЗИ, упоминала, что эта правительственная организация занимается контролем и изучением всего, имеющего сверхъестественную природу. - В очень общих чертах – да, - подтвердил я. Впрочем, тут же оговорился: - Но я не могу судить об истинных масштабах и направлениях их деятельности достоверно – всё-таки, мы лишь номинально числимся в штате «Бюро» по настоянию их Совета. - Никогда не слышала о такой организации, - поправила очки Тарани. – Кроме рассказа СУЗИ и ваших слов вообще нет никаких свидетельств её существования. - Потому, что это – секретная организация, - менторским тоном, полным напускной важности, осадил чародейку Моро. – Это не какое-нибудь ФБР или «Иллюминаты», о которых все знают. - Ну, да, действительно, - хмыкнула Кук. - «Бюро» существует – давайте примем это как факт, - спокойно сказал Химмериш. – Теперь, зная это, многое для меня в картине событий на Земле становится более понятным. - Что именно? – тут же спросила Корнелия. - Вопреки распространённому мнению Земля не обделена магией. Как и Меридиан – она ею обласкана. Но здесь, на Земле, ей куда труднее проявить себя. Как будто сама реальность тому противиться. Разве на Земле много волшебников? Разве случаются тут вещи, которые иначе, как сверхъестественными или волшебными не назвать? - Стоп-стоп-стоп! – Вилл изобразила жест, которым тренеры просят тайм-аут в футбольном матче. – Если вы хотите сказать, что правительство в лице «Бюро» скрывает правду о магии, то это не новость. В смысле – они же скрывают контакты с пришельцами… - «Бюро» стремится контролировать любые проявления сверхъестественного, как магической, так и иной природы. Стремиться их предотвращать или минимизировать воздействие на окружающий мир. И скрывает сам факт их существования. Чтобы мир обычным людям продолжал казаться привычным и безопасным, - ответил я, перефразировав и сократив пространную речь о целях, задачах и функциях «Бюро», которой нас вводил в курс дела директор Тренч. Конечно, получилось у меня не так цветисто, как у него, но, думаю, достаточно понятно. – Например, директор Тренч рассказывал нам о так называемых «альтернативных мировых событиях» - результатах воздействия параестественных сил на обычную реальность. От проявления какого-то артефакта, то влияния осколков и законов иных измерений. Некоторые подобные события могут угрожать не только существованию всего человечества, но и реальности как таковой. Вот с чем борется «Бюро». - Но если бы на Земле происходило что-то подобное…, - Оракул внезапно замолчал. Похоже, он лишь сейчас осознал, какую силу представляет собой «Бюро». - Если вы ничего об этом не знали до сего дня, то «бюро» отлично справляется со своей работой, Оракул, - справедливо заметила Самара. - Ничего не понятно, но мне уже жутко, - поёжилась Хай Лин. – Вы предлагаете обратиться за помощью в это ваше «Бюро», мистер Грей? – сейчас на неё, обычно жизнерадостную и весёлую, мне было жалко смотреть. Девочка держалась лишь на силе воли и поддержке подруг. И, похоже, была готова принять помощь от кого угодно, лишь бы вызволить бабушку. А вот на лицах Орубе и Оракула застыла печать скепсиса. - И как вы думаете, что будет, если мы обратимся к этому «Бюро»? – колючий взгляд Орубе пробежался по присутствующим, особо задержавшись на мне, азари и Джокере. – Я уже достаточно узнала о Земле и том, как здесь работают ведомства подобного рода. Пять незарегистрированных волшебниц, нелегальная эмигрантка из иной реальности и пришелец, наделённый невероятной магической силой? Как вы думаете, что сделает это «Бюро», ведь именно так мы будем выглядеть с их точки зрения? Да, такой волной скепсиса можно было смывать прибрежные города, будь она волной океанской. В комнате воцарилось молчание. И, честно сказать, мне нечего было возразить брюнетке. Все они были как раз тем, что «Бюро» было призвано брать в «оборот». - Ну, нас же они не заперли в свои милые уютные камеры размером метр на метр с анти-сверхъестественным покрытием, и никого не отправили на опыты, - в этот раз Моро высказался очень кстати, разряжая атмосферу, и был готов в том же направлении. Как и я с Самарой, он понимал – на текущий момент «Бюро» было единственным шансом стражниц вернуть Ян Лин с минимальными рисками и потерями для себя. Конечно, у магов Кандрокара наверняка были свои «штучки», и конгрегация в этом плане вряд ли была такой уж беззубой. Но пока бы волшебники решали, могут они поступиться принципом невмешательства, или нет, Ян Лин могла сгинуть. Действовать нужно было быстро. И единственной силой на земле, располагавшей нужными опытом, знаниями, ресурсами, а главное – которая могла поверить в историю стражниц и Оракула, было «Федеральное бюро контроля». - Даже если так, то наше инкогнито будет раскрыто правительственной организацией, - заметила Тарани. Идея ей не слишком нравилась. Но других она пока не предлагала. - Ты права, Тарани. Это – ключевое препятствие в вопросе обращения к «Бюро», - согласился Оракул. Он прекрасно понимал опасения чародеек, высказанные Тарани, и тревогу Орубе. Земля всегда была у Кандрокара… на особом счету. Благодаря избранному пути развития и потенциалу, даже на фоне нескольких иных миров, развивавшихся по пути слияния технологии и магии. - А, по-моему, главным препятствием является ваша нерешительность, - сказал я. Мне уже порядком надоело наблюдать за тем, как Оракул не может определиться с принятием решения в условиях дефицита времени. Он как будто оказался в ситуации, когда и хочется, и колется. Только в нашем случае кололо и там, и там – он уже промедлил с привлечением магов Конгрегации, заартачившихся из-за политики невмешательства. А теперь он не хотел решиться обратиться за помощью к «Бюро», поскольку тогда неизбежно придётся открыть части землян правду о Кандрокаре, стражницах и других мирах. А ещё он, как и я, прекрасно понимал, что текущим составом мы точно не сможем выручить Ян Лин, и помощь нам необходима. – У вас есть несколько вариантов дальнейших действий, но выбрать вы можете лишь один. И быстро – не известно, с какой целью была похищена Ян Лин, и намерен ли похититель сохранить ей жизнь. - Ну, строго говоря, она уже… умерла, - фраза, произнесённая Оракулом, оказалась для меня столь неожиданной, что я замер на целую секунду от удивления – неужели он почувствовал её смерть? Или… - Объяснитесь! – потребовал я, пока то же самое, но в более витиеватой форме не сделал Джокер, чьё вытянувшееся от удивления лицо не оставляло сомнений в его намерениях. - Многие из тех, кого вы встречали в Кандрокаре, были духами, вновь обретшими физическую форму, - как ни в чём ни бывало, ответил Оракул, будто существование духов было чем-то, само собой разумеющимся! - Вот чёрт! – вырвалось у Джокера, подавшегося вперёд. - Привидение? Ян Лин – привидение? – да, эта новость оказалась просто… Я даже не знаю, как её охарактеризовать. Но к такому ответу я точно готов не был. Представить, что бойкая старушка, с которой я говорил в Кандрокаре, это на самом деле призрак – такое, пожалуй, было за пределами даже моего, резко расширившего границы, воображения. Я не верил в привидений. Даже несмотря на то, что сейчас был в обществе инопланетянок, волшебниц и путешественника во времени. Это было даже смешно! - Немыслимо, - Самара, похоже, была впечатлена не меньше моего. – Но, возможно, именно поэтому её и похитили, - она уже привыкла к тому, что в этом путешествии сталкивается в вещами, которые раньше казались невозможными. Магия? Да, вполне. Другие реальности? Ещё бы! Так почему бы не поверить и в привидения? - А это… действительно возможно, - согласился Оракул. И задумался. Я не мог знать, о чём он думает. Но по сосредоточенному выражению его лица решил, что именно сейчас он намерен дать окончательный ответ на вопрос, стоит ли обращаться за помощью в «Бюро». Он молчал долго – с полминуты. И никто не решался прервать его размышления. Стражницы... сейчас они были скорее свидетелями, от которых ничего не зависело. Орубе? Та степень почтения, которую я видел в её взгляде всякий раз, что она смотрела на Химмериша, не оставлял сомнений, что она примет любое его решение. А мы втроём? Мы просто ждали, когда он, наконец, решиться на необходимый шаг. А потом он поднял взгляд и посмотрел в глаза Хай Лин. Ободряюще и уверенно. - Я принял решение, - изрёк Оракул. И стражницы вместе с Орубе внутренне напряглись. - Какое? – одними губами, уставшая от ожидания, страха и собственного бессилия, спросила Хай Лин, с надеждой взглянув на лысого мага. - Мы спасём твою бабушку… Корнелия и Ирма, бледные как полотно, сидели, привалившись спинами к отвесной, изрезанной трещинами, скальной стене, расходящейся наверху в острейшие пики, создающие гребень. Они молчали. Потому, что увиденное отбило у них всякую охоту говорить. Как и желание помнить то, что они увидели. Они лишь угрюмо смотрели в песок перед собой, старясь не направлять взоры в сторону бездны, откуда доносились диковинные, разрывающие сознание своей невозможностью, звуки, от которых хотелось сбежать и забиться в укромный безопасный угол. - Вы всё ещё хотите умереть здесь во имя Рейха, фроляйн Хейл? – вкрадчиво поинтересовался командир русских диверсантов, ухмыльнувшись. Он прекрасно знал ответ. И потому Корнелия промолчала, не желая показывать слабость врагу. Но что толку от этого было, если внутри неё всё кричало от ужаса, столь сильного и сверхъестественного, что даже её хвалёного самоконтроля хватало едва-едва? А вот Ирма была не такой. - Не хочу, - с готовностью ответила она, закусив губу и мотнув головой. Она была как открытая книга для Вилл – полна ужаса и желания как можно скорее покинуть это… измерение. Любой ценой. - Я вижу, - выступил вперёд Магнус. – Вы все теперь прекрасно осознаёте, в сколь отчаянной ситуации мы находимся. - Отчаянной? – вспылила Ирма, взорвалась гневом, пытаясь им заглушить первобытный ужас, запустивший в её сердце свои острые когти. – Отчаянной, старик? Да у тебя талант к приуменьшениями! Не знаю, как вы, а я точно не хочу здесь умирать! – взор её устремился к подругам. – И не надо отворачиваться, Корнелия! Я знаю, что ты тоже не горишь желанием проверять, что припас этот мир для тех, кто в него забредает! - Я помню о своём долге, - глухо процедила Хейл, борясь с желанием согласиться с шатенкой. А желание это было очень велико. Настолько, что сама Корнелия была ни в чём не уверена. После увиденного в Бездне чувство долга, о котором она только что кичливо заявила, занял страх. - Магнус, так ведь вас зовут? – наконец, вмешалась Вилл. То, что она сейчас собиралась сделать, противоречило всему, чему её учили. Почти всему. Всем идеалам и ценностям Рейха. Даже угроза верной смерти не могла бы заставить её пойти на это. Но сейчас – и Вилл это чуяла неким шестым чувством – им грозило нечто много страшнее смерти. А ещё уже какое-то время ей не давала покоя одна мысль – что если в этом мире есть некие разумные силы? Что имел в виду верзила-Морион, когда говорил, будто даже сейчас слышит ИХ? Кого он слышит? И почему это приводит его в такой ужас? Каков бы ни был ответ, но если в этом измерении есть разум, то Вилл совершенно не желала встречаться с ним. Ибо разум этот совершенно точно был чудовищен, совершенно чужд всему человеческому, и ужасен в той же мере, что и реальность, его породившая. А узнав, что они – пришельцы извне, этот гипотетический разум… не известно, что он предпримет. Вполне может статься, что захочет проникнуть туда, откуда явились гости. Сама мысль о гипотетической вероятности этого заставляла Вилл действовать наперекор всему, что вдалбливала в её голову пропаганда, и мыслить, как шпион-диверсант. - Да, - кивнул старик. - Мы согласны, - твёрдо произнесла Вилл, наградив Корнелию, которая, похоже, вздохнула с облегчением, понимающим взглядом. - Отлично. Временный союз, пока мы не выберемся отсюда, после чего снова с упоением попытаемся друг друга убить, - едко подвёл итог командир диверсантов, буквально прочтя мысли рыжей Валькирии. – И, конечно, вишенкой на торте будет удар в спину в самый неожиданный и ответственный момент, - кривая недобрая ухмылка скользнула по его лицу. – Вопрос лишь в том, кто этот удар нанесёт. - Хорошо, что мы друг друга понимаем, - тем же тоном ответила Вилл, отметив про себя, что именно этот человек представляет наибольшую опасность. Он и стражница, которые внедрили что-то в их тела – образ чёрных облаков, отделяющихся от брони обоих, и «всасывающихся» в тела Валькирий, был ещё свеж. - Моё имя – Крутов. И я не рад знакомству, - сказал мужчина, и тут же Валькирии ощутили, что паралич, наконец, исчез… - Что там, чёрт побери, происходит? – ворвался в зал перемещения Джексон, когда на одной из десятка телепортационных платформ появился отряд, возглавляемый Калебом. И те, кто остался от отряда Рейтера – сам старый вояка, да его верный товарищ, Ватек. Оба – в бессознательном состоянии, на руках бойцов. Платформы вспыхивали и гасли, переправляя членов экипажа отсюда на другие платформы по всему кораблю, либо наоборот – принимая прибывающих, формирующихся из вспышек жёлтого сияния. Царила суматоха. В основном здесь перемещались отряды вооружённых людей и других разумных. Напряжение разливалось в воздухе. - Твари, коммандер. Кровожадные ублюдочные твари. Последний подарок тех космических каракатиц, что пытались сожрать наш корабль, - ответил Калеб, не сводя взгляда с Рейтера и Ватека – его кибернетические чувства отмечали ухудшение их состояния. - Сколько? – жёстко спросил коммандер, уже готовый к очередному удару судьбы. И впрямь – что ещё ему оставалось? Только подготовиться и ждать, когда злодейка нанесёт очередной удар. И терпеть, делая всё возможное для выживания экипажа и корабля. - Нам не удержать корабль, - в той же манере последовал и ответ. – По крайней мере, нижние палубы – точно. Если, конечно, этот Странник ничего не… - Я уже предпринял, - возник на платформе рядом человек, о котором как раз вспоминал Калеб. – Пришлось изменить молекулярную структуру материалов большей части заражённых секций корабля – сделать их намного прочнее, чтобы существа дольше не могли выбраться, и перекрыть большинство проходов. Временная мера, но позволит нам подготовиться… - К чему? - К тому, что придумает Доктор. - А он придумает? - Он – гений. - Ладно. Это образец? – Джексон кивнул на тушу мелкой – не больше собаки – отвратительно смердящей бледной твари, которую один из бойцов отряда тащил, завернув в пропитавшуюся белёсой кровью простыню, изъятую по пути из каюты на пустующей палубе как раз на такой случай. Внезапно крик ужаса и боли разнёсся по залу – в яркой вспышке на дальней платформе возникли три человека в окровавленных скафандрах, а вместе с ними, набросившись на того, что орал, лёжа на земле, и пытаясь отгрызть ему руку, появилась тварь с бульдога размером! - Твою…, - выдохнул Джексон, когда алый луч перерубил чудовище пополам, но то так и не отпустило руку бедолаги, зашедшегося в истерике. К троице уже спешила подмога. - Вы уверены, что Доктор – это наш единственный шанс? – коммандер поглядел на Странника, будто надеялся, что тот ответит «нет». Он не хотел зависеть от доброй воли чужаков, хоть и не отрицал, что не появись они – корабль уже давно был бы уничтожен. И, всё же, он хотел контролировать ситуацию – это был его долг как капитана корабля. - Да, - кивнул Игорь. Он понимал коммандера. В какой-то степени сочувствовал ему. Но сейчас нельзя было терять ни минуты. – Вы связались с ним? - Он в ангаре. Только что совершил посадку. Вы четверо, - Джексон оглядел бойцов, тащивших на себе Ватека и Рейтера, - доставьте их в лазарет. Калеб, - взгляд коммандера упал на куль, в котором пятый член отряда тащил труп чудовища. Киборг понял и забрал трофей и сошёл с платформы. Бойцы тут же окутались светящейся дымкой золота и растворились. – Сколько времени чудовища будут расковыривать то, что вы сотворили с захваченными палубами? – взгляд Джексона выстрелил в Игоря. - Часа два. Максимум – три. И ещё одно… - Что? - Похоже, у них есть мозговой центр. Лидер, вроде разума роя. Нечто, с выдающимися ментальными способностями. Я учуял, что оно засело на нижних палубах корабля, но оно заметило меня, и я не рискнул смотреть дальше. Похоже, оно может быть разумно, - Игорь поёжился, вспоминая то жуткое ощущение, когда в «поле сил» узрел мерцающий огонь сознания чего-то неизмеримо большего, чем все эти отталкивающие существа, заполонившие корабль. Ощущение, когда наткнулся на встречный поток внимания. - Плохо, - тень прошла по лицу Дэвида. В очередной раз он посетовал на судьбу, отвернувшуюся от него и экипажа в последние дни. – Внимание отрядам зачистки! – он тронул свой коммуникатор, объявляя новый приказ. – Немедленно прервать операцию! Повторяю – прервать операцию, - решение, которое многие сочтут необдуманным. Решение, которое он и сам не принял бы, будь он уверен, что бойцы справятся. А после слов калеба и Игоря он уверен не был. Но если справится Доктор… а ещё коммандер не хотел терять людей. – Отступайте и уничтожайте все подходы к жилым палубам по пути, - а потом подумал, и добавил: - и телепортационные платформы тоже. Вот и всё. Приказ ушёл. Сейчас в его силах оставалось только одно – вновь положиться на чужаков и ждать результата. - Идёмте, - махнул Дэвид рукой, увлекая за собой Игоря и Калеба… ТАРДИС боялась. Более того – она была в ужасе. Тревожный колокол Галлифрея бил в набат, заставляя Доктора каждый раз… Нет, не вздрагивать, но чувство всё-равно было неприятным. Так сильно ТАРДИС не боялась, даже когда оказалась в параллельной реальности, откуда начали свой март стальные легионы киберлюдей, созданные Джоном Люмиком. Такого ужаса она не испытывала даже удирая на край времени от Джека Харкнесса, просто не способного умереть благодаря дару Злого Волка. В таком состоянии она не была, даже оказавшись за границей известной вселенной, выдернутая из самой себя и помещённая в человеческое тело сущностью, звавшейся Домом. Строго говоря, последний опыт ей даже понравился… Но здесь… Здесь был совершенно иной случай, не похожий ни на что, виденное прежде. Сам этот мир будто был вне времени. И одновременно – во всех временах. Это было невозможно! Но так было. А ещё этот мир был болен. Время его было больно. Время, которым он щедро делился с иными мирами, соединёнными с ним незримыми нитями связей и взаимодействий, энергетическими линиями и информационными каналами. Энергия этого мира была ядовита. Заразна. ТАРДИС не желала даже касаться её. Но она уже была полностью в неё погружена, омываемая её смертоносными течениями и волнами, щедро изливающимися из парящего в грозовых небесах замка, что удерживался там силами, ТАРДИС и вовсе незнакомыми. Она впервые оказалась в настолько опасном месте. Тревога передавалась и Доктору. Но в этом он мог признаться только самому себе. И то – лишь в мыслях. Чтобы никто посторонний не узнал. Чтобы даже перед самим собой сохранить видимость спокойствия. Он не был спокоен. Просто скрывал это лучше, чем его верная спутница. Лучше, чем ТАРДИС. Двенадцатый шёл вокруг центральной колонны и круговой панели управления, ведя по ней рукой. И это было не просто касание, не просто жест. В этом чувствовалась некая интимность. Так мужчина мог касаться любимой женщины. - Тише. Тише, - шептал Доктор под звон тревожного колокола. Одинокий эксцентричный старик с будкой, потерявший всё, нашедший всё, а потом… Снова потерявший? Сложно сказать, потому, что «потом» было сейчас. И Доктору было сложно сказать. – Успокойся, - приговаривал он, и тревожный багровый свет, заливавший рубку, менял свой тон, а колокол бил всё реже. Как стук успокаивающегося сердца. – Мы выберемся. Мы всегда выбираемся, - прошептал Доктор, и ТАРДИС, наконец, успокоилась. Не до конца, но всё же… - А теперь покажи мне, что мы узнали, - стари ужом скользнул к мониторам аналитической системы, не которых уже были выведены результаты всевозможных тестов, измерений, сканирования и тому подобного – любая ТАРДИС обладала богатейшим набором средств слежения и сбора данных, аналогов большинству из которых попросту не существовало. Доктор быстро пробежал взглядом всё, что собрала ТАРДИС, отметив ряд интересных фактов, но тут в дверь постучали. На экране сразу появилось изображение, транслирующееся снаружи: Игорь, юный киборг, и не слишком компетентный, но вполне справляющийся со своими обязанностями, коммандер Джексон. Уловив мысль Доктора, ТАРДИС открыла дверь. Игорь сразу шагнул внутрь, а вот остальные замерли на пороге. Калеб хмыкнул, кивнув каким-то своим мыслям, а Джексон пробормотал что-то насчёт пространственной магии. Доктор оказался раздосадован, но виду не подал. Он всегда ждал момента, когда люди, не бывавшие прежде в ТАРДИС, оказывались внутри, и, сражённые контрастом внешнего размера с внутренними объёмами, начинали впадать в ступор, восторгаться или ещё как-то бурно реагировать на увиденное. И тогда Доктор по-хозяйски говорил, что ТАРДИС внутри больше, чем снаружи, и вообще начинал всячески красоваться перед неофитом, прикоснувшимся к тайне. Однако была категория пассажиров, которые ему не сильно нравились. Люди и другие разумные из разряда «плавали – знаем». Такие пассажиры, ступая на борт ТАРДИС, не удивлялись и не восторгались, не впадали в ступор, не проявляли излишней эмоциональности и в целом вели себя очень сдержанно. Иные же и вовсе пытались рассуждать на темы многомерности, вложенных пространств, карманных реальностей и тому подобного. И это было… так, словно они, взойдя на борт, не проявили должного уважения кораблю и его капитану. Чаще всего к этому типу пассажиров относились путешественники вроде самого Доктора. К неудовольствию последнего Калеб и Джексон были из их числа. А Игорь… Ну, что ж, с ним приходилось мириться. - С питомцами на борт нельзя, - тут же заявил Доктор, едва члены команды «Тени» вошли, и дверь за ними закрылась. - Это не питомец. Это – научный образец, - важно ответил Калеб, подходя к Доктору и кладя у его ног труп существа, не имеющего названия, завёрнутый в простыню. Доктор наградил юношу тяжёлым взглядом с лёгким налётом возмущения: - Обязательно было убивать? - Оно само и его сородичи такими вопросами точно не задавались, - пожал плечами Калеб, но, всё же, сделал вид, что ему немного стыдно. Пиликнул сигнал на панели управления ТАРДИС. Доктор мельком глянул на монитор, где сменились показания, отражавшие теперь количество сложных жизненных форм на корабле и за его пределами. Нахмурился, сдвинув могучие брови – численность жизненных форм, не являющихся людьми, росла. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что происходит сейчас на «Тени». - Не хорошо, - задумчиво констатировал повелитель времени, нажал пару кнопок на панели – глухой звук прокатился по ТАРДИС, а огни мигнул, принявшись светить приглушёнными тонами бело-голубого. – Теперь у нас достаточно времени. В лабораторию, распорядился он, зашагав к лестнице, ведущей вглубь корабля. – И вы, молодой человек, - Двенадцатый в полуобороте взглянул на Калеба, - будете моим ассистентом. И вот ещё – я очень люблю истории. Так что по дороге расскажете мне интересную. Например, что это за существо вы ко мне притащили. Не говоря ни слова, Калеб пошёл следом, неся «образец». Джексон поглядел на Игоря: - Он всегда такой? - Нет, - качнул головой путешественник. – Обычно ещё эксцентричнее. А значит ситуация скверная даже по его меркам. - Чёрт. - Идёмте, - Игорь двинулся вслед за скрывшимся в коридорах машины времени Доктором и Калебом. – Для максимальной эффективности работы ему нужны зрители, перед которыми можно красоваться… Или смертельная опасность. И, войдя в коридоры ТАРДИС, Джексон подумал, что Игорь зря сказал последнюю фразу. Нью-Йорк. Большое яблоко. Город, который никогда не спит. Раскинувшийся на огромном острове, отделённый от материка водной гладью, он будто бы был сам по себе. Будто кичился этим, заявляя всем, кто прибывал в Соединённые Штаты: «Глядите на меня! Вот я какой!» Этот город благодаря кинематографу и агрессивной культурной политике уже давно в массовом сознании жителей планеты стал ассоциироваться с Соединёнными Штатами. Вернее так – Соединённые Штаты стали ассоциироваться с Нью-Йорком. С его улицами, широкими, и не очень, полными машин и прохожих. С его небоскрёбами, нагло щекочущими небеса. С его образом жизни и бешеным ритмом. С его колоритом. С его лоском, китчем и залихватской удалью. Но это, конечно, было ложное впечатление, сознательно пестуемое киноделами. Нью-Йорк был фасадом, а настоящая Америка – она другая. В ней нет лоска и не так много небоскрёбов. В ней нищета – это постоянный спутник миллионов людей. В ней люди думают, что у них есть всё, но это «всё» взято в кредит, который будут выплачивать ещё их дети. В ней полно неравенства, социального и иного расслоения, этнической напряжённости и иных противоречий. Другими словами Америка – это не страна с картины, не страна из кино. И она лишь контурно соответствует том образу, что сформировала о себе в мире, при этом разительно отличаясь по наполнению. Страна – самомнение. Страна – фальшивка. Но среди этой мешанины правды, полуправды и откровенного вранья было и нечто ценное, настоящее, а иногда – довольно редко – невероятное. А невероятное не любит шумихи. Оно тяготеет к тайнам и тишине. Но где, как не здесь, прячась на виду у всех, но никем не замечаемое, оно может чувствовать себя максимально комфортно? И это не фигура речи, что б его! Нью-Йорк. Томас-Стрит, 33. Я снова был здесь. Я снова смотрел на него – Старейший дом, монолит из серого бетона без окон, монструозной глыбой возвышающийся над городом и его небоскрёбами, едва дотягивающими до «пояса» своему старшему сородичу. Тренч говорил, что Старейший дом здесь стоял всегда. Я ему верю. Ещё он говорил, что дом, судя по всему, не всегда был домом. Что ж, всё может быть. Но то, что во все времена и в любых инкарнациях его могли видеть только избранные и те, кто знал, как смотреть – это совершенно точно. Одного взгляда на эту махину, грозную, могучую, таинственную, было достаточно, чтобы понять – он другой. Он – великая тайна. И сейчас мы были здесь, у крыльца. Я, Самара, Джокер. И, конечно, Оракул со стражницами. Даже Орубе. И то, как они смотрели на внезапно появившегося перед ними там, где ничего не было, бетонного угрюмого титана, напоминало мне наш первый визит в «Бюро». Мы смотрели на Старейший дом так же – ошарашенно, не веря собственным глазам, с замиранием сердца. Благоговейно. Старейший дом внушал уважение. И трепет. Дарил ощущение невероятной, запредельной тайны. Но мы здесь были не за этим. Нам предстояли переговоры.Глава 4. Переговоры.
7 марта 2021 г. в 12:30