"Прости, любимая, так получилось..."

      Лия бежала по коридору, борясь с подступившими слезами. Нет, так больше продолжаться не может. Она должна немедленно покинуть этот особняк, пока его ненормальный хозяин окончательно не сжил её со свету.       С одной стороны, девушка отлично понимала, что идти ей некуда: ни жилья, ни работы, ни денег. И кому она нужна со своим дипломом искусствоведа? Да ещё и в мокрых тапочках… Но накопившаяся за время работы в этом сумасшедшем доме обида, — на несправедливые придирки хозяина, на непредсказуемые перепады его настроения, на то, что он то и дело распускает руки, как будто она его собственность, — эта подступающая к горлу жгучая обида подталкивала сейчас неразумно хлопнуть дверью. Навсегда избавиться от этого заносчивого грубияна! Прочь от его злых острот… и дьявольских зелёных глаз.       То, что впереди она заметила управляющего, который медленно шел по коридору, уткнувшись взглядом в планшет, девушка приняла за знак судьбы и решилась: — Господин Белофф, — окликнула она. — Вы не могли бы уделить мне несколько минут? — Я весь к вашим услугам, мадемуазель, и абсолютно не ограничиваю вас во времени, — рыжий остановился и сунул планшет под мышку.       От жалости к себе в уголках её глаз всё-таки заблестели слезинки, которые Лия, отвернувшись, поспешно промокнула кончиком пальца.       Этот жест не укрылся от внимательного психолога. Он с удивлением посмотрел на её пропитанную водой и до сих пор хлюпающую при ходьбе обувь и с улыбкой заметил: — Глаза на мокром месте, мокрые тапочки. Сплошная сырость. Еще немного, и у меня от вас разыграется ревматизм. — И вы туда же? — с отчаянием в голосе выкрикнула девушка. — Если я всем доставляю столько проблем, то мне и в самом деле лучше уйти. Я немедленно верну вам деньги, которые вы мне дали, — она рванулась вперед, намереваясь убежать, но Макс мягко удержал её за руку и произнёс, тревожно глядя ей в глаза: — Идёмте ко мне в кабинет. Подробно расскажете, что опять стряслось, и мы вместе подумаем, как быть.       Это «вместе» неожиданно так порадовало и успокоило Лию, что она послушно последовала за рыжим. Нечто подобное ей и хотелось сейчас услышать, чтобы получить малюсенькое, хотя бы иллюзорное подтверждение того, что она не останется один на один с преследующими её неприятностями. И ей показалось, что Макс это отлично понял. — Так почему вы решили нас бросить? — он уселся рядом с ней на диванчик у себя в кабинете и взял за руку, зажав её дрожащие от волнения тонкие пальцы между своих ладоней. — Моё присутствие так раздражает господина Ривенхарта, что я очень опасаюсь за его душевное состояние. После того, что вы мне о нём рассказали, я не вправе его нервировать. Думаю, будет лучше, если я уйду, — грустно вздохнула она, не отнимая руки, которую нежно и успокаивающе поглаживал управляющий. — Вы ошибаетесь, мадемуазель, — неожиданно горячо возразил Макс. — Ваше появление здесь — это просто подарок судьбы. На Дэна вы оказываете ни с чем не сравнимый терапевтический эффект. Он оживает на глазах. — Очень рада за вас обоих. Сразу видно, что вы очень хороший друг. Наверное, я бы тоже хотела… — рыжий с интересом взглянул на девушку, а она тут же смутилась и замолчала. — Чего бы вы хотели? — голубые глаза хитро заблестели. — Скажите мне. Вдруг наши желания совпадают? — Нет уж. Когда они совпали в последний раз, мне было ужасно стыдно, — Лия густо покраснела, вспомнив, как выдала, что не собирается с ним спать. — Стыдно? — поднял бровь психолог, сделав вид, что не понимает, о чем речь, и девушка, хоть и догадывалась, что он лукавит, вновь прониклась к нему благодарностью.       Ривенхарт уж точно не стал бы так деликатничать, а уже засыпал бы её насмешками. — Меня восхищает то упорство, с которым вы сражаетесь с затяжной депрессией вашего друга, — Лия вновь вернулась к волнующей её теме и извиняющимся тоном произнесла: — Простите, но у меня все меньше сил служить для него лекарством. Я живая, и мне тоже бывает больно. Очень обидно ощущать себя постоянной мишенью для его острот и придирок.       Макс привык к откровениям, на которые легко вызывал людей, однако крайне редко принимал их проблемы близко к сердцу, просто оказывая профессиональную помощь, как врач пациенту. Эту расстроенную несправедливым к ней отношением девочку ему отчего-то стало жаль, и он уже размышлял над тем, что неплохо бы провести с Дэном воспитательную беседу. — Не волнуйтесь, Лия, если дело только в этом, я постараюсь всё уладить. А вообще, я бы посоветовал вам …       Что именно хотел ей посоветовать психолог, девушка не дослушала, а возмущенно перебила: — Если бы только в этом! Это не только из-за грубости. Господин Ривенхарт то и дело ведёт себя со мной... неподобающим образом. Мне это надоело! Я не игрушка и не намерена потакать его… мужским желаниям.       Рыжий втайне порадовался, что у друга мужские желания наконец-таки появились, но внешне свою радость никак не проявил, а с видом «ай-яй-яй, да как он смел, похабник?» сокрушенно покачал головой. — Теперь-то вы понимаете, что мне нельзя здесь оставаться? — обманувшись сочувственным выражением лица психолога, заключила она. — С меня хватит! Я не волшебная таблетка, а ваш друг уже большой мальчик, и сам как-нибудь разберётся, без моего участия. — Нет уж, увольте! Когда этот «большой мальчик» пытался «разобраться» сам, мне пришлось выбивать дверь и силой отбирать у него пистолет. Так что, мадемуазель, его личный подход к решению проблем нельзя назвать конструктивным.       Психолог предпочёл бы навсегда забыть тот день, когда ворвался в комнату и застал друга сидящим за столом и разговаривающим с пустотой. — Я тогда чудом успел, Лия, — теперь Макс смотрел куда-то мимо девушки, казалось, полностью погрузившись в воспоминание, — только чудом. Если бы его не накрыло… Он сидел там, наверху, за столом, с пистолетом у виска и плакал, как ребёнок. Просил прощения… Нам всем повезло, что перед тем, как спустить курок, он увидел её. Иначе у меня не было бы той пары минут, чтобы выбить дверь и… Так что, — сделав над собой усилие, произнёс рыжий вполне обычным тоном, — если кто и может его спасти, то только женщина. — Какая печальная история, — завороженно пролепетала девушка. — Только мне почему-то кажется, что господин Ривенхарт совсем не желает, чтобы его кто-то спасал и предпочел бы, чтобы его оставили в покое. — В том-то всё и дело, — согласился управляющий. — Больной не всегда отдает себе отчет в том, что нуждается в лекарстве и тогда приходится его заставлять. — То есть вы намерены и дальше пихать ему меня насильно?       Она уже собралась возмущенно вскочить, но Макс чуть сильнее сжал её руку, которую за все время разговора так и не выпустил, и серьёзно произнёс: — Меньше всего на свете мне бы хотелось вас кому-то отдавать. Пожалуйста, не бросайте меня, Лия.       От такого неожиданного заявления девушка мгновенно растерялась, а рыжий уже ругал себя за привычную модель поведения. Очаровывал женщин он с лёгкостью, быстро подбирая нужный подход к каждой, причем это касалось, как общения, так и секса. Жертва обычно не успевала опомниться, как абсолютно добровольно оказывалась в объятиях опытного обольстителя. «Вот зачем тебе это? — мысленно каялся он. — Еще не хватало отнять у друга спасительную пилюлю. Но, черт возьми, как удержаться, когда на тебя смотрят такие восхитительные глаза?»