"Прости, любимая, так получилось..."

      Сразу после отлета Тру-ля-ля и Тра-ля-ля в Америку в особняке произошло невероятное — суровый дядюшка благословил племянницу, повзолив ей совершенно официально встречаться с местным узкоглазым куроводом. Дело было так.       Раз уж сам хозяин разрешил Роджеру погостить, Полина использовала свой шанс на полную катушку и потомок самураев, ездил к себе на ферму только затем, чтобы покормить своих хохлатых курочек, разобраться с реализацией яиц и тут же возвращался обратно к очаровательной кудрявой соседке.       Радостная Полли как раз провожала любимого и целовала его у ворот, когда к ним подкатил полицейский автомобиль.       — Вот это да! Якудза, ты?! Глазам не верю, — из патрульного автомобиля выскочила майор Джеллико — на следующий день после свидания с рыжим в ресторане она всё-таки решила проведать расхворавшегося Бэтмена.       Полина нахмурилась и храбро шагнула вперед, закрывая собой Роджера. Нечего тут… блондинкам всяким.       — Джил, — улыбнулся Оосава.       Воспитание не позволяло ему называть женщину неблагозвучным прозвищем, и это не слишком понравилось Полли. Однако уже через несколько минут кудрявая ревнивица расслабилась, потому что выяснилось, что Роджер знаком с симпатичным майором исключительно по работе.       — У нас слухи разные ходили. Знай, в эту ерунду со взяткой у нас никто не верит. С тебя же статую неподкупности и принципиальности лепить можно. Акулу крепко зацепил, вот и... Жаль, классный ты спец. Слушай, меня тут руководителя охранного агентства просили подыскать, желательно из наших. Ты сейчас чем занимаешься?       Роджер кашлянул и уже открыл было рот, чтобы честно признаться, как вдруг встряла Полина:       — Руководит небольшим женским коллективом, но готов рассмотреть ваше предложение.       — Вот и отлично! — искренне обрадовалась Джил. — Гони номер мобильника. Как я удачно заехала, — майор уже кому-то звонила: — Привет… да, нашла… профессионал, ручаюсь, как за себя. Во вторник? — они прикрыла динамик телефона ладонью и прошептала: — Сможешь подъехать во вторник во второй половине дня к нам комиссариат?       Оосава кивнул, а Полли повисла у него на шее и поцеловала в щеку.       — Да, договорились. Всё, до связи, — блондинка сунула мобильник в карман.       К этому разговору внимательно прислушивался Стас, с трудом, но доковылявший до своей каморки с мониторами и включивший обзорные камеры.       Замученный поборницей нетрадиционной медицины начальник охраны, одетый в кусачий шерстяной свитер, после сеанса иглоукалывания и прогревания полынными сигарами вконец измучился, однако вынужден был признать, что ему заметно полегчало. По правде сказать, он вообще никогда не думал, что позволит женщине с собой такое вытворять, и радовался, что его наконец-то отпустили относительно целым и невредимым.       Слова Гусеницы об узкоглазом мачо заставили его крепко задуматься. Она никогда не стала бы зря болтать языком. Оказывается, парень — бывший коп, пострадавший за правду. Мнение Станислава о нём резко изменилось, причем настолько кардинально, что не только сам фермер, но даже его курочки стали казаться бывшему спецназовцу гораздо симпатичнее.       Позже он подробно расспросил о нём Джил и пришёл к выводу: Роджер Оосава достоин того, чтобы ухаживать за его племянницей, при условии, что согласен жениться. Об этом начальник охраны сообщил ему лично при встрече, церемонно представившись и пожав руку. Потомок самураев так опешил от неожиданной благосклонности, что немедленно согласился жениться хоть завтра. Дядя снисходительно улыбнулся и милостиво позволил с этим не спешить, а подойти со всей серьёзностью, что слегка растерянный Роджер торжественно и пообещал.       В правильности своего решения Стас еще раз убедился, когда невозмутимо-спокойный Оосава, аккуратно выпроводил из особняка приехавшую скандалить Марго. Супруга мэра верещала как свинка, что не позволит над собой издеваться и требовала вернуть деньги, заплаченные за портрет, утверждая, что такой халтуре место в мусорном баке, а не на стене её роскошной парадной залы. Пухлая дамочка сама не заметила, как оказалась у себя в машине, а бывший полицейский уже желал ей всего самого хорошего и настежь открыл ворота.       Пышущая негодованием Марго планировала вернуть себе хотя бы часть потраченных на эту мазню денег и, не особенно надеясь на успех, решила реализовать картину через художественный салон. Однако природная практичность, подпитываемая жадностью, всё-таки нашептала ей предварительно уточнить её примерную стоимость у оценщика. Узрев полотно, тот всплеснул руками, восхищенно закатил глаза и озвучил такую баснословную сумму, бормоча что-то про свежий взгляд, нетрадиционную манеру, гениальность и неповторимый талант, что дама резко передумала и повесила портрет на самое видное место, теперь всякий раз хвастаясь им перед гостями.       Через неделю после эпохального рукопожатия закончившие работу реставраторы сообщили начальнику охраны, что собираются покинуть особняк и перед загрузкой в фургончик притащили ему сумки для таможенного досмотра.       Станислав поручил проверку Винни и заметно занервничал. За это время он привык к заботливым рукам Аайды, а по мере избавления от боли в пояснице обнаружил, что испытывает к ней еще и чисто мужской интерес. Он уже на раз принимался невзначай проследить кончиками пальцев узоры татуировок, украшающих её руки от плеча до локтя. Однако выражение её лица оставалось таким же строгим и бесстрастным, как у каменной Гебы, и понять, приятны ли ей его прикосновения, не представлялось возможным. Подрастерявший опыт общения с женщинами начальник охраны робел и сомневался, как школьник, позволит ли Аайда поизучать тату более углубленно.       Он напряженно замолчал, когда она заявилась в его спальню, заранее зная, что сейчас услышит, и, по привычке схватившись за поясницу, поднялся к ней навстречу.       — Ты уже почти в порядке, Стаас. Я пришла забраать свой свиттер и сказаать тебе, что я намерена... — казалось, Станислав перестал дышать, — ... остааться.       О том, что у него когда-то что-то болело, грозный начальник охраны забыл тут же, как только Аайда подошла к нему вплотную и сказала со своим странным протяжным акцентом:       — Ну воот, теперь я сдесь больше не рабоотаю.       В следующий момент её сильные руки уже ласково обвивали Стасову шею, а губы смело начали самый восхитительный в его жизни поцелуй.       Принципиальная реставратор никогда не заводила романов на рабочем месте.