"Прости, любимая, так получилось..."

      — Фух, — Макс плюхнулся на банкетку, держась рукой за щеку, — наконец-то угомонился, гад.       Он отнял ладонь от лица, и вышедший из каморки охраны Станислав присвистнул — скулу рыжего украшала приличная ссадина.       — Откуда?       — Угадай с трёх раз, — фыркнул управляющий.       — Судя по тому, что ты один, доктора Бобкинса мы потеряли? — иронично уточнил Стас.       — К счастью, он успел обезвредить этого психа уколом и уцелел. Профессионал. Вот дождётся, пока он уснёт, соберет свой чемоданчик и придёт заклеивать мою рану. Боюсь, придётся теперь делать уколы от бешенства.       — Да что случилось-то? Он же еще слабый совсем, ходит еле-еле.       — Вот именно. Свезло мне по-крупному. Будь Дэн поживее, я бы не дал за свою жизнь ломаного гроша.       Станислав вопросительно уставился на друга, и тот, вдруг став серьёзным, пояснил:       — Понимаешь, поначалу я не стал говорить ему, что Лия вот-вот выйдет замуж. Мне попалась статья в местной газете, где было объявлено об её помолвке с тем хмырём… — бывший спецназовец поднял бровь, — …ну тем, которого ты принял за дядю. Просто не мог сказать. Он начал рваться к ней, как только открыл глаза, кричал, что Кора ушла и отпустила его и еще какой-то бред про снежных призраков. Чтобы за ним приглядывали построже, я предупредил врачей об его психиатрическом анамнезе. Вынужден был. Жутко не хотелось, чтобы он в бинтах опять удрал в окно, поэтому пришлось попросить на первое время полностью оградить его от негативной информации. А сейчас я во всём сознался, и вот результат, — Макс указал пальцем на ссадину. — Честно говоря, даже представить себе боюсь, что будет, когда он проснётся. Неужели всё сначала, Стас? — психолог тяжело вздохнул и замолчал.       — М-да, — озадаченно протянул начальник охраны.       — Паршиво осознавать, что это я во всём виноват. Не нужно было так настойчиво толкать его в новые отношения. Воистину: благими намерениями вымощена дорога в ад. А сейчас — хоть к кровати ремнями привязывай. Короче: теперь ты мне за него головой отвечаешь. Если я еще раз увижу этого Шумахера за рулём — нажимать на педали ему будет нечем, потому что я поотрываю ему все выступающие части тела, а заодно и тебе за то, что не уследил. В случае чего, так Дэну и передай. Выпускать его нельзя, а то он таких дров наломает, что не вывезешь.       — Да уж, Дэниел сегодня в ударе, — пухленький доктор с чемоданчиком в руках быстро сбежал вниз по лестнице. — Ребра только-только срослись, а он уже такое вытворяет. Поберечь бы себя надо.       — Вот-вот. Золотые слова. Буду беречься. Больше на пушечный выстрел к нему не подойду, — заявил Макс.       Он скривился и зашипел в момент, когда доктор обработал ему ссадину и заклеил её пластырем.       — Вообще-то, я имел в виду Дэна, — насмешливо улыбнулся эскулап. — Надеюсь, что всё-таки обойдётся без драк и мне не придётся сюда возвращаться. Желаю удачи. Не болейте.       Бенджамен Бобкинс, махнув на прощанье рукой, исчез за дверью. Его автомобиль только успел скрыться за поворотом, как к кованым воротам подкатило желтое такси. Начальник охраны не поверил своим глазам, когда из него стремительно выскочила встревоженая Лия. Сначала она надавила кнопку звонка, а потом принялась отчаянно колотить кулачками по холодным, припорошенным снегом чугунным узорам.       — Стас, не тормози, открывай, она же простудится, — заволновался вперивший взгляд в экран рыжий и выбежал навстречу девушке, прихватив своё пальто. Она отмахнулась, не дав накинуть его себе на плечи и выкрикнула:       — Где он?! Что с ним?! Он жив?       Макс всё-таки спеленал её и, подхватив на руки, понёс в дом, успокаивая по пути:       — Жив, уже почти здоров. Ребра только сломал и головой стукнулся, так что ничего серьёзного. Клянусь, это не я его так.       — Я должна его увидеть, немедленно! Отпустите меня! — трёхчасовая дорога вымотала её, и она совершенно не была настроена шутить.       Макс поставил её на пол, но при этом крепко держал девушку за плечи и смотрел ей прямо в глаза.       — Лия, послушайте меня. Я прошу вас очень хорошо подумать. Ему сейчас очень плохо. Я же предупреждал вас, что с его психическим состоянием очень трудно переносить подобные потрясения. Сказали бы честно — мол, дразнила любовника, чтобы спровоцировать побыстрее сделать предложение. И как только вы добились своего, Дэн стал вам не нужен и вы уехали…       — Да как вы смеете так говорить! — Лия задохнулась от ярости. — Вы ничего не поняли!       — Я отлично всё понял, — спокойно продолжал Макс. — Я, знаете ли, умею читать. И заметка о вашей счастливой помолвке попалась мне на глаза. Дэн — не тот, с кем можно так играть, Лия.       — Я люблю его, слышите?! Люблю! Если бы он сам не прогнал меня, я бы никогда… — Лия в отчаянии закусила губу. Неужели всё зря?       Макс невольно залюбовался девушкой. Рыжие волосы растрепались, голубые глаза потемнели от гнева, щёки раскраснелись. Он покачал головой.       — Простите, но факты говорят против вас. Здоровье моего друга…       Он не договорил: Лия неожиданно сильно оттолкнула его, и, стуча каблучками и путаясь в узком платье, взбежала вверх по лестнице.       Дверь его спальни. Она открыла её медленно, с лихорадочно бьющимся сердцем. Ещё шаг — и она внутри.       Дэн лежал, опираясь спиной о высоко взбитые подушки. Он спал беспокойным, поверхностным сном. Бледное лицо в обрамлении растрепавшихся чёрных волос, глубокая тень под глазами, между бровей залегла складка, которой раньше там не было. Пересохшие губы что-то лихорадочно шептали, но слов было не разобрать.       Сердце Лии сжалось — любовь, облегчение, чувство вины, жалость и острая нежность переполнили его и двумя влажными дорожками выкатились из глаз.       Она тихо подошла и присела на краешек кровати. С бесконечной осторожностью провела самыми кончиками пальцев по бьющейся на его виске синеватой жилке. Дэн застонал сквозь сон и слегка повернул голову.       — Бедный мой… милый мой, любимый… — шептала Лия, даже не пытаясь вытереть катящиеся одна за другой слезинки.       Девушка не знала сколько просидела так, ласково гладя его по волосам и думая о том, какими будут его первые слова. Рассердится? Прогонит? А может быть…       Вдруг он открыл глаза и перехватил её запястье. Взгляд, ещё слегка расфокусированный и не до конца вернувшийся в реальность, сосредоточился на её лице.       — Лия… Мне говорили, что я сойду с ума, — тихо, но отчётливо проговорил Дэн, — И я рад. Рад, что теперь буду видеть тебя… Ты знаешь, Кора ушла. Она превратилась в снег, и теперь я свободен. Но всё, чего я хочу — видеть тебя… не исчезай, пожалуйста, только не исчезай. Я не могу без тебя.       Он прижался щекой к её ладони и улыбнулся.       — Это хороший сон. Не уходи. Я хочу тебя запомнить… вдруг Франклин вкатит мне ещё что-нибудь, и ты больше не придёшь? — тревожно спросил Дэн и тут же с упрёком добавил: — А когда ты мне снилась раньше, ты была… не настолько одета.       — Так ты ещё и во сне за мной подсматривал? — фыркнула Лия.       — Я не подсматривал. Я смотрел, — обиделся художник. — В конце концов, это мой сон. Но во снах всегда так непросто разглядеть детали...       — Не скромничай. Деталей ты рассмотрел вполне достаточно, — поджала губы Лия, вспомнив «Солнечное утро». — И не только рассмотрел, а даже нарисовал и подписал — чтобы уж точно никаких сомнений.       — Как же не хочется просыпаться…       — Ты всё ещё думаешь, что я плод твоего воображения? — спросила Лия, наклоняясь к его лицу. — А так?       Дэн ощущал её дыхание. Всё было настолько реально, что хотелось остановить это мгновение, продлить его вечно — всё равно, когда он проснётся, она исчезнет. А пока она здесь, в его сне, ближе, ещё ближе…       — Ай! — зелёные глаза широко распахнулись, мгновенно прояснившись, когда Лия довольно чувствительно укусила его за нижнюю губу. — Ты… это правда ты?!       Если она и хотела что-то ответить, её слова утонули в поцелуе — на этот раз настоящем, глубоком и жадном. Дэн до сих пор не мог поверить — и не мог оторваться от неё. Она отвечала так страстно, с такой готовностью, что у него сбивалось дыхание, а сердце заполошно стучало в недавно зажившие рёбра, разрываясь от желания, восторга и нежности.       Дэн с трудом оторвался от неё, тяжело дыша. Ему хотелось обнять её так крепко, чтобы она больше и не думала никуда исчезать. Его, теперь она будет только его, он больше никому не позволит… Её мягкие, восхитительно пахнущие волосы под его пальцами, плавная линия шеи, нежная кожа… и совершенно лишняя здесь ткань платья. Он нащупал застёжку-молнию, притянул девушку ещё ближе к себе — и, вздрогнув, зашипел сквозь зубы.       Лия тут же отпрянула и с беспокойством заглянула ему в лицо.       — Любимый, тебе больно? Я…       — Ничего, ерунда. Не обращай внимания. Иди ко мне… — он протянул руки, намереваясь вернуть её обратно, но она выскользнула из его объятий.       Дэн разочарованно выдохнул. Он слишком хотел её, слишком долго этого ждал, чтобы вот сейчас отступать из-за такой мелочи.       — Обещай мне лежать смирно, а не то твой доктор больше не пустит меня к тебе.       Её глаза лукаво смотрели из-под полуопущенных ресниц, а чуть припухшие от поцелуя губы так многообещающе улыбались, что у него горячо заныло внизу живота.       Лия завела руки за спину. Одно длинное плавное движение — и платье упало к её ногам.       Слегка вопросительный взгляд, без тени смущения, — Дэн еле заметно кивнул в ответ и облизал мгновенно пересохшие губы, — и чёрное кружевное бельё отправилось туда же. Он смотрел на неё и не мог отвести глаз. Лия была прекрасна, ещё красивее, чем во сне, но на этот раз — настоящая. Она переступила через ворох ненужной больше ткани и шагнула к нему.       Снова поцелуй — теперь тягучий и медленный, от которого жарко поплыло в голове. Пульс в висках. Прохладные тонкие пальцы приподнимают и закатывают наверх его футболку. Лия склоняется ниже. Её губы нежно и невесомо касаются его ключиц и продолжают свой путь, едва проводя по коже над рёбрами. Россыпь быстрых поцелуев по животу. Прикосновение губ — только намёком — сквозь ткань.       Нарочито медленно она тянет его бельё вниз, миллиметр за миллиметром обнажая напряжённое тело. Дрожь сладкого нетерпения, её горячее дыхание над самым чувствительным участком тонкой, пульсирующей кожи — от предвкушения он готов сойти с ума.       — Лия…       Она откидывает волосы с лица, наклоняется — и дразняще проводит языком по внутренней поверхности его бедра. Дэн коротко, хрипло стонет. От нахлынувшего возбуждения перехватывает дыхание. В тот момент, когда её губы, наконец, смыкаются, и начинают двигаться вверх и вниз, и становится восхитительно тесно, горячо и влажно, он понимает, что ещё чуть-чуть — и он больше не выдержит. Лёгкие, щекочущие движения её языка доводят его практически до грани.       — Лия… любимая… иди сюда.       Привлечь её к себе, поцеловать в губы, уложить рядом и — сейчас он хочет доставить ей удовольствие не меньшее, чем получил сам, но, прервав поцелуй, она качает головой и жарко шепчет ему на ухо:       — Ты обещал вести себя смирно.       От того, насколько она возбуждена, у Дэна темнеет в глазах и тело сводит томительной судорогой. Её приоткрытые, зовущие губы, слегка затуманенный от желания взгляд, алеющие пятна на щеках… взгляд прямо в глаза, такой, что между ними сейчас, кажется, плавится сам воздух… Она прерывисто вздыхает, когда его руки, лаская бархатистую кожу, спускаются от волос — к плечам — осторожно обхватывают упругую грудь, обводя большими пальцами затвердевшие соски — причудливыми изгибами поглаживают её живот и бёдра, вызывая одну за другой волны сладких мурашек.       — Хочу тебя…       Кто из них произнёс это — не имело значения. Она немного сместилась назад, чуть шире развела ноги — и медленно опустилась, слегка покачивая бёдрами, принимая его в своё тело. Не сдержав стона, он подался ей навстречу, не обращая внимания на тупую боль в грудной клетке.       — Нет, милый… Мы договаривались — я сама.       Она прижимается к нему всем телом, умопомрачительно стройным, гибким, горячим — опираясь на локти, чтобы не потревожить травмированные рёбра. Её губы шепчут что-то ему на ухо, он отвечает — таким же бессвязным набором нежных и обжигающих слов. Его руки мягко направляют её движения, постепенно ускоряя темп. Лия стонет и прерывисто дышит, выгибаясь и двигаясь всё быстрее — ему самому вот-вот станет нестерпимо хорошо, ещё немного — и разрядка наступает практически одновременно.       Она обессиленно прижимается лбом к его плечу и замирает, еле заметно подрагивая. Он кожей чувствует, как она улыбается. Дэн, сам опустошённый до головокружения, обнимает её, не желая отпускать, легко поглаживает обнажённую спину.       — В следующий раз, — шепчет он сквозь спутанные рыжие локоны, — сверху буду я. Что бы там ни говорил доктор. И ещё. Тебе срочно нужно новое платье.       Лия удивлённо приподнимает голову. В зелёных глазах пляшут искорки, когда Дэн продолжает:       — То, в котором ты приехала… Ты же не собираешься в нём выходить за меня замуж?