"Прости, любимая, так получилось..."

      Тед скукожился и на всякий случай спрятался за Станислава.       — Что ты сделал с моей машиной, и какого черта ничего мне не сказал?       Слегка выпустив пар, рыжий немного остыл.       — Случайно вышло, — уклончиво ответил начальник охраны.       — Случайно?! — снова взорвался Макс. — Да в салоне такой запах, будто ты туда лопатой навоз грузил!       Лопату Станислав действительно припомнил, но для погрузочных работ он её не использовал, поэтому смело возразил:       — Ничего я не грузил. Разве что гада одного ею отоварил. Не понимаю, чего ты так кипятишься. Судя по трофеям, — он кивнул на трусики, — сеанс прошел удачно.       — Да, удачно, не считая того, что меня взяли за голую задницу и вдобавок съездили по морде.       — Кто? — согнулся с приступе истерического хохота Стас.       — Если соблюдать хронологический порядок: полиция и оскорбленная пациентка.       Рыжий очень жалел, что сейчас у него самого нет в руках лопаты, чтобы угомонить бессовестно ржущих над шефом начальника охраны и водителя.       — Заткнитесь оба! — возмущенно рыкнул он.       — А откуда вдруг нагрянула полиция? — вытирая выступившие слёзы, полюбопытствовал Станислав.       — Патрульные на машине, чтоб их… — скрипнул зубами Макс.       — Кстати, а ты уверен, что они удалили запись со своего видеорегистратора, а не рассматривают сейчас твою задницу всем управлением? — вопросительно поднял бровь практичный военный.       Рыжего прошиб холодный пот. Как он мог об этом забыть? Это же самая настоящая катастрофа!       Оставить в руках полиции такой сочный компромат было решительно невозможно. Если жареный факт получит огласку, можно не сомневаться, что мэр сделает всё возможное, чтобы порезать любовника супруги на ремни.       — Стасик, надо срочно что-то делать! — всполошился управляющий.       — Ну вот, уже и Стасик, — издевательски хмыкнул «орёл». — Ладно, чего не сделаешь ради друга. Попробую выковырять твою запись, если, конечно, Джил еще не уволилась.

***

      После того как уехал управляющий, Лия сначала попыталась разыскать начальника охраны, чтобы выяснить, где находятся голубая и зеленая комнаты, из которых ей предлагалось выбирать, но Стас, как назло, куда-то запропастился.       Поскольку никакого задания ей так и не дали, девушка бесцельно брела по коридору, рассматривая интерьер. Вынырнув из-за поворота, она успела заметить, как хозяин особняка зашел в мастерскую, оставив дверь открытой.       Лия не знала, что толкнуло её на этот шаг, но она решительно направилась вслед за художником.       Он стоял к ней спиной и наливал в бокал коньяк из бутылки, которую, по всей видимости, принёс с собой. Ажурная латунная подставка уже была пуста: дивный портрет куда-то исчез.       Лия робко переступила с ноги на ногу и деликатно кашлянула.       — Господин Ривенхарт, я… я хотела извиниться перед вами за своё вторжение.       Он резко развернулся и вперил в неё тяжелый затуманенный алкоголем взгляд.       — За какое именно? Это уже второе, — холодно выговорил он, и девушка невольно поёжилась, но нашла в себе силы с воодушевлением продолжить:       — За оба. И... я хотела вам сказать, что восхищена вашим талантом. Вы — мой любимый художник. У меня даже есть... то есть была, одна из ваших картин.       Эта восторженная речь не произвела на модного художника ожидаемого впечатления. Как раз наоборот. Ривенхарт мрачнел всё больше и, наконец, издевательским тоном поинтересовался:       — Где вы её украли? — его красиво очерченные губы сложились в кривую усмешку. — Или мадемуазель путает оригинал картины с постером?       — Ничего я не путаю, — обиженно надулась Лия. — Она висела у меня в спальне. На ней домик с входным молоточком в виде лошадиной головы и цветущий сад…       Девушка заметила, что он вдруг поморщился как от боли, а в глазах мелькнула тоска.       — Убирайся! — неожиданно переходя на «ты», злобно процедил художник. — И чтобы я больше никогда тебя тут не видел.       — Как вы смеете так со мной разговаривать? — не выдержала Лия. От возмущения она учащенно дышала, щеки покрылись густым румянцем. — Если вы мой работодатель, это не дает вам право...       — Я сказал: пошла вон! — рявкнул Ривенхарт и запустил в нахальную домработницу банку с кистями.       То ли он изначально метил не в назойливую поклонницу, то ли промахнулся, но емкость ударилась о стену и «поражающие элементы» стрелами разлетелись по всей мастерской.       — Да вы… вы… негодяй! — выпалила девушка, когда к ней вернулся дар речи. — Я думала, что вы... А вы... вы врали мне своим творчеством!       И она с полными слёз глазами вылетела из мастерской.       Художник опешил от такого взрыва эмоций. Он постоял пару секунд, пытаясь переварить фразу, которая чем-то определённо его зацепила, потом тряхнул головой, хмыкнул и вышел в коридор. Почти у самых дверей он столкнулся со спешащей куда-то Полиной.       — Что это ты с ним целый день носишься? — подозрительно поинтересовался Дэн.       Полли ойкнула и едва не выронила цветочный горшок с ярко-алой геранью, который несла в объятиях.       — Да кошмар какой-то, господин Ривенхарт. Такой цветочек хороший, а никто не хочет. Жалко такую красоту обратно в теплицу. Герань — домашнее растение. Её любить надо. С дядей я поругалась, Теду по барабану: он всё равно его загубит, Патрик ни в какую не берет, а у управляющего вообще аллергия на цветы оказалась, он рядом и пяти минут находиться не может. Я ему сегодня на стол эту красавицу поставила, — Полли кивнула на пышное растение, — и теперь на Макса смотреть страшно.       — На него всегда смотреть страшно, — машинально пробурчал художник и спохватился: — Стоп. Это почему ещё?       — Опух, будто пчёлы покусали, и в соплях весь. Боюсь ему теперь на глаза показываться.       — Опух, говоришь? — хитро прищурился Дэн. — Какой ценный цветок. Мне такой просто необходим в качестве оберега от рыжих.       — Правда? Возьмёте?! — обрадованно взвизгнула Полина.       — А то! — хохотнул совсем недавно хмурый и раздражительный художник. — Шикарное средство, как чеснок от вампиров. Поставь-ка её на подоконник. Пусть теперь только сунется, рыжий вурдалак.       Девушка хихикнула и прошмыгнула в мастерскую. Дэн прошёл за ней, на ходу подбирая с пола рассыпанные кисти.       — А знаешь что, Полли? Давай-ка ты мне попозируешь часок. Раздевайся.       — Ой, — зарделась потенциальная натурщица, но изрядно подвыпивший мужчина оставил её возглас без внимания. Его зеленые выразительные глаза сейчас горели азартом.       — Когда приходит вдохновение, художнику нужно что? — Полина неопределенно пожала плечами. — Правильно, — сам себе ответил Ривенхарт, — хороший коньяк и муза с голой соблазнительной грудью!       — А мне коньяк? — притворно обиделась Полли, выпятив нижнюю губу. — Я тоже хочу!       — А музам не положено! — отрезал Дэн и шлёпнул её по носу кисточкой. — Так. Холста грунтованного, правда, нет, ну да ничего. Сейчас мы вот эту мэрскую рожу соскребём, и будет отличный портрет «неизвестной с кудряшками».       Ривенхарт достал фен и сунул вилку в розетку.       — Зачем это? — изумилась любопытная «муза».       Художник нажал кнопку, и теплая струя воздуха растрепала кудрявые волосы Полины.       — Держи, — он сунул ей в руки фен. — Будешь дуть.       Девушка тут же вздыбила Дэну и без того взлохмаченную шевелюру.       — Да не на меня, — расхохотался он. — На мэра дуй.       Полина, высунув язык от усердия, принялась греть теплым воздухом недописанную картину, чтобы размягчить краски, а Ривенхарт, вооружившись мастихином, занялся окончательным изгнанием с холста высокомерного супруга Марго.       В это время Лия сидела за углом в коридоре прямо на полу и плакала от обиды. Даже не из-за того, что заносчивый грубиян на неё накричал. Она вдруг поняла: это только с ней он такой эксклюзивно мерзкий. Заразительный смех Ривенхарта и озорное хихиканье Полли, доносящиеся из мастерской, окончательно испортили ей настроение. Девушка уткнулась носом в колени и разрыдалась еще сильнее.