"Прости, любимая, так получилось..."

      Звонкая затрещина не понравилась не только Ривенхарту, который ошалев от неожиданности, схватился за горящую щеку рукой.       Кольт был совершенно не согласен с тем, чтобы какие-то посторонние личности, по странной случайности перешедшие в разряд «свои», нападали на любимого хозяина, и бросился в атаку.       Всё остальное происходило в глазах художника как в замедленном кино. Яростно выкрикнув:       — Тубо, Кольт! — он оттолкнул Лию в сторону, сбивая её с ног и падая сверху.       Обиженный пёс обнюхал лежащий на полу «бутерброд», от нижней части которого ему коварно помешали откусить кусок, и встряхнулся, энергично мотая головой. Брюки Дэна, паркет, стёкла антикварного шкафа и дорогие текстильные обои тут же креативно украсились густыми слюнями.       Лия едва дышала. С ума сойти! Кажется, она только что влепила работодателю пощечину. А он молчит… пока. Как странно. Лежит сверху, будто так и надо. Хотя, учитывая его гадкий самолюбивый характер, уже должен был указывать перстом в сторону выхода и истошно вопить: «Вы уволены!»       Вся её злость внезапно куда-то улетучилась.       «Опять эти глаза! Таинственные, манящие… А губы… Они совсем близко… Он что-то говорит?» — Лия так растерялась, что с трудом разобрала слова.       — Что за день сегодня? Все из рук валится. Начал с бюста, а теперь и целиком девушку уронил.       «Надо же! Он улыбается? Или мне это только кажется? От него пахнет коньяком и дорогим парфюмом. Какой у него приятный тембр голоса. Ой, он опять что-то говорит?»       — Не надо нападать на хозяина в присутствии собаки, мадемуазель. Это могло плохо для вас закончиться.       Как насмешливо он смотрит, будто точно знает, о чем она думает. Девушка начала злиться. Подумаешь, гений!       — Тогда скажите, чтобы собака ушла, и я вас спокойно убью, — внезапно выпалила она.       — Убьёте? Хм… И это благодарность за то, что я вырвал вас из пасти чудовища? — поинтересовался художник, явно не спешивший подниматься.       Всё ясно! Он опять над ней издевается!       — А впрочем… Гуляй, Кольт! — отослал мастифа хозяин, и пёс неохотно потрусил прочь. Лия затаила дыхание, словно Ривенхарт только что избавился от свидетеля, чтобы наедине сказать ей что-то очень важное. И он действительно сказал, но только совсем не то, что она рассчитывала услышать: — Знаете, мадемуазель, я беру назад свои слова о том, что ваш бюст меня совершенно не интересует. Должен признать: у него есть колоссальное преимущество перед мраморным — на нем гораздо удобнее лежать.       Девушка возмущенно засопела. Какая несправедливость! Зачем Господь одарил этого грубияна красивым бархатистым голосом? Чтобы он постоянно говорил им гадости! Она дернулась и попыталась сбросить мужчину с себя, но не тут-то было. Всё, чего она этим добилась — теперь Ривенхарт нахально её обнимал.       — Немедленно отпустите меня, — обиженно пробурчала она.       Черноволосый красавчик вдруг абсолютно серьёзно посмотрел ей в глаза и участливо спросил:       — Вы не ушиблись?       Испуг и нервное напряжение, преследовавшее её последние дни, дали о себе знать, и Лия внезапно разрыдалась. Хоть кто-то пожалел её; поинтересовался, как она себя чувствует. Странно, что им оказался тот, от кого она меньше всего ожидала поддержки.       А вот Дэн в свою очередь был весьма озадачен подобной реакцией на такую невинную фразу. Женских слёз художник не выносил. Он быстро вскочил, легко подхватил горько плачущую девушку на руки и понёс в мастерскую.       Завернув её в клетчатый плед, он усадил плаксу на стул у окна и сунул в руки бокал коньяка.       — Выпейте, мадемуазель. Коньяк — отличное лекарство от всех неприятностей. Можете поверить мне на слово.       — Спасибо, — всхлипнула она и сделала глоток. Внутри сразу разлилось успокаивающее мягкое тепло, а во рту осталось приятное послевкусие. — Простите меня, пожалуйста, господин Ривенхарт.       — Я рад, что вы уже не плачете, — улыбнулся он и взял со стола бумагу и огрызок карандаша.       «Черт! Как же ему идёт улыбка».       Сейчас художник мыслями был уже далеко и любовался тем, как красиво свет, льющийся из окна, оттеняет её рыжие волосы. Карандаш, который он держал в руке, уверенно порхал по бумаге, и на ней постепенно оживал образ длинноволосой, немного грустной красавицы.       — Как вы сказали вас зовут? — вдруг спросил Дэн, не отвлекаясь от своего занятия.       Девушка, как завороженная, наблюдала за ним. Могла ли она надеяться, что однажды её будет рисовать знаменитый Дэн Ривенхарт. Такое ей не смог бы устроить даже Серж.       — Лия, — прошелестела она. — Только я вам этого еще не говорила.       — Это не имеет значения. Что у вас за дурацкая манера всё время спорить? Не удивительно, что вас бросил любовник, — вновь припечатал он, начисто разрушая возникшую было романтическую атмосферу.       — А вот это вас совершенно не касается! — решительно заявила домработница, встала, сбросила плед, как царскую мантию, и гордо удалилась, громко хлопнув дверью.