"Прости, любимая, так получилось..."

      То, что произошло потом, казалось Лие каким-то волшебным сном. Ривенхарта будто подменили.       Началось с того, что он галантно подал ей руку, помог выйти из машины и провел в зал для фуршета, аккуратно поддерживая под локоток. Девушка немного смущалась, потому как не была готова к такому проявлению внимания. Предварительно она решила для себя, что будет вести себя с художником так, будто их только познакомили, и он является, к примеру, шефом её мужа — то есть строго и официально.       Однако Дэн вдребезги разбил все её планы. Он был чертовски обаятелен, весел и мил.       Во время пространной скучной поздравительной речи какого-то невероятно важного чина Ривенхарт склонился к ней и, почти касаясь аккуратного ушка губами, принялся тихонько нашептывать ей всякую легкомысленную чепуху. Его замечания о присутствующих гостях и особенно о юбиляре были настолько ироничными и меткими, что девушке нестерпимо хотелось хихикать. Лия сдерживалась изо всех сил, а мэр, как назло, смотрел именно на неё.       К этому времени Дэн уже вручил подарок, и светящаяся счастьем Марго радостно порхала по залу, хвастаясь всем, что теперь у неё есть картина самого Ривенхарта.       К художнику подходили многие: познакомиться и поздороваться, а некоторые даже сходу пытались уговорить его принять заказ. Таких Дэн довольно грубо отшивал, заявляя, что находится на отдыхе и не расположен говорить о делах. И этим еще раз подтвердил свою репутацию. В светских кругах он слыл гениальным мизантропом и фигурой равно неприятной и таинственной.       Назойливые репортеры, почуяв горячий материал, крутились возле парочки и почти непрерывно щелкали фотоаппаратами. Даже посещая приемы с Сержем, Лия никогда не ощущала на себе столько внимания. Для прессы событие действительно было выдающееся. На светских раутах Ривенхарт никогда не появлялся, и в большинстве случаев игнорировал даже собственные вернисажи, а тут вдруг приехал с загадочной спутницей.       Несколько раз решительно отказавшись от интервью, он жалобно прошептал:       — Спасите меня, — увлёк Лию за собой и пригласил танцевать.       Девушка не знала, что и думать. Дэн был вежлив и обходителен, сыпал остротами и комплиментами и вообще вёл себя, как записной Дон Жуан-обольститель. Она была настолько очарована этим внезапным превращением, что, попав под его обаяние, забыла все обиды и откровенно наслаждалась вечером. Красавчик-кавалер с проницательными зелеными глазами, которые сейчас озорно блестели от выпитого коньяка, полностью завладел её вниманием. Лия уже не видела никого вокруг, а что самое странное — не хотела видеть. Каким же нелепым ей сейчас казалось желание побыстрее сбежать от него.       — Я вас не утомил?       «Боже, как он смотрит!» — Лия никак не могла понять, почему краснеет под его взглядом, как девчонка.       Кроме того, её смущали постоянно нацеленные на них объективы фотокамер. Вот если бы её сейчас увидел Серж...       «Серж?!» — девушка не могла поверить своим глазам. Сквозь пёструю толпу приглашённых гостей и журналистов в её сторону уверенно шагал именно он.       Сердце девушки болезненно сжалось и ухнуло куда-то вниз. Неужели... как это вообще возможно? Откуда?       Все тщательно продуманные и множество раз произнесённые, — про себя и перед зеркалом, — слова, полные достоинства и ледяного презрения к этому подлецу, исчезли из её головы без следа. В панике Лия обернулась к своему спутнику, и тут в её голове промелькнула мысль, на тот момент показавшаяся гениальной.       Она повисла на шее у слегка опешившего Ривенхарта и прошипела ему на ухо, не переставая изображать счастливую голливудскую улыбку:       — Теперь ваша очередь меня спасать! Поцелуйте меня. Быстро! Я потом всё объясню.       Не дождавшись ответной реакции, Лия поспешно прижалась губами к губам художника. На поцелуй это не тянуло никак — разве что на такой, который старательно изображают актёры в плохом фильме «про любовь». Но её бывшему вполне хватило впечатлений.       В недоумении Дэн находился недолго. Странное поведение его спутницы стало ему понятно сразу после того, как к ним подошёл холеный мужчина лет сорока пяти в дорогом костюме и с платиновой печаткой на пальце.       — Ну здравствуй, Лия! Я с ног сбился, тебя разыскивая, а ты, значит, решила... быть ближе к искусству? — саркастически поинтересовался он.       Девушка заметно растерялась и притихла, зато Ривенхарт молчать не стал.       — Близость к искусству формирует хороший вкус, милейший. Это помогает сделать правильный выбор и быстро отказаться от китча, покрытого цветными металлами, — художник выразительно покосился на массивную печатку. — Согласитесь, всегда приятнее владеть оригиналом, а не дурно изготовленной фальшивкой.       Лия замерла. Она-то знала характер своего бывшего и с ужасом ожидала его реакции на сарказм художника. Впрочем, как человек, не обременённый излишней образованностью, Серж понятия не имел, что такое «китч», а потому даже не понял, как его только что ехидно обозвали. Зато слово «фальшивка» было ему доподлинно известно, поэтому он сразу заподозрил, что этот подчеркнуто вежливый хлыщ сказал какую-то обидную гадость.       Серж криво усмехнулся и, резко развернувшись на каблуках, направился к столику с напитками. Он рассчитывал успокоить растревоженные нервы, а заодно вытащить мобильник и посмотреть в интернете значение загадочного слова «китч» и уже потом как следует разобраться с этим попутавшим берега гением.       Лия была так расстроена этой неожиданной встречей, что едва не расплакалась. И надо было ему появиться тут именно сейчас!       Слегка озадаченный Ривенхарт, ласково приподнял её голову за подбородок и заглянул в глаза, в которых сейчас блестели слезинки. Он на секунду задумался, а потом вдруг решительно подхватил её на руки и под изумлённые взгляды светской публики и к шумному восторгу газетчиков, понёс на балкон.       «Что он делает? — девушка была так поражена, что даже не могла протестовать. — То сидит, закрывшись в своей мастерской, как монах в келье, то будто нарочно привлекает к себе внимание. А заодно и ко мне», — слезинки готовы были вот-вот покатиться по щекам.       Лия по-прежнему очень злилась на Сержа, но то, что она так болезненно отреагировала на его появление, доказывало, что он ей всё ещё далеко не безразличен. Обманутой любовнице хотелось уколоть его, заставить почувствовать, как ей самой было больно, когда она застала его с другой.       Ривенхарт осторожно поставил расстроенную спутницу на мраморный пол. Непослушная слезинка всё-таки сорвалась с её ресниц и покатилась по щеке, и художник легким движением стер прозрачную капельку пальцем.       — Что вы делаете? — она слегка отстранилась.       — Это называется растушевка, — отшутился Дэн, до конца не понимая, почему так странно себя ведёт.       — Я вам не пастель, — возмутилась девушка.       — Даже так? — Ривенхарт поднял бровь. — Вы все больше меня удивляете, мадемуазель. Вам знакома техника пастельной живописи?       — Немножко, — опомнилась и присмирела она. — Вы извините меня, просто эта встреча…       — Я не понял, Лия, вы кого любите — меня или его? — Дэн улыбнулся и хитро подмигнул сраженной таким неожиданным вопросом девушке. — Один раз вы меня уже обманули… — её голубые глаза распахнулись еще шире, и он пояснил: — Вы же сказали, что я ваш любимый художник, а потом променяли меня на Уотерхауса. И если Джону Уильяму я, пожалуй, согласен проиграть, то этому типу, — Ривенхарт кивнул в сторону зала, — совершенно не на что надеяться.       Слезинки сразу высохли. Лия хихикнула и осторожно выглянула из-за художника, решив полюбопытствовать, что происходит в зале.       — Что вы хотите там увидеть? — спросил Дэн, отступая на шаг и открывая ей обзор. — Суета и скука. Лучше взгляните на закат. Вы же любите прерафаэлитов? Посмотрите, какой колорит...       Она послушно обернулась и восторженно ахнула. Солнце уже почти совсем скрылось за величественным зданием старинного готического собора, на прощание окрасив небо в невероятные оттенки лиловых, голубых и розовых тонов. Да, Серж никогда не обращал внимания на подобные мелочи.       — Какая изумительная палитра, — выдохнула Лия и затихла, потому что художник вдруг нежно обнял её за плечи. Мысли о Серже как-то сами собой улетучились.       — Кстати, о палитре, — усмехнулся Ривенхарт. — Интересно, где Макс?       Тут девушка не выдержала и звонко рассмеялась.