Им это не мешало

Это была их игра, в которой они оба старательно разыгрывали партию равнодушия. Разумнее было бы идти порознь, жить в разных квартирах и не быть напарниками, однако Уэйверли и их упрямство рассудили все иначе. Соло шел на один шаг позади Ильи, ведомый потоком хвои, разящей от заведенного напарника. Курякин был неадекватным, а Наполеон был в ярости – и сейчас они представляли собой тот самый абзац руководства, в котором прописывалось, как НЕ должны вести себя агенты на важных миссиях. Но кого это в данный момент волновало? Идти впереди было единственным верным решением для этого самородка из СССР. За пару лет службы американец сумел приспособиться ко всем недостаткам Курякина, включая его сухость и грубость, но к дефектам от альфа-гена он оказался опрометчиво не готов. Обычно Илья сдерживался, и Соло было приятно скидывать эту проблему на него, беспокоясь лишь о собственном недомогании на период течки. Курякин никогда не давал повода усомниться в том, что его плечо было крепким. И вот – опыт показал обратное. Наполеон щурился и потирал шею, неотступно следуя за Ильей к квартире. Напарник повозился с ключом и открыл для него дверь, тут же посторонившись на три фута. Соло мстительно улыбнулся задерганному виду коллеги – проветрив мозги, Курякин не находил себе места и объяснений яркому засосу на шее Наполеона. Они до сих пор молчали, и русский смотрел в любую другую сторону, кроме глаз американца. - Сегодня ты был на высоте, большевик, - усмехнулся Соло и направился к себе. Американец с самого начала подозревал в русском собственника – чего стоила та ревность к Габи на их первой миссии в Италии. А ведь тогда у него еще не было повода считать кого-либо из них «своим». Теперь этих поводов было более, чем достаточно, и Наполеон мог бы пожалеть напарника, если бы ему самому было хоть чуточку легче. То, что Уэйверли использовал его в качестве «подстилки» на этой миссии, американец считал в высшей степени оскорбительным. Он обладал достаточными навыками и опытом, чтобы войти в доверие к «объекту» любым иным путем, кроме постели. Хотя он и прежде промышлял подобным шпионажем, но никогда не был НАСТОЛЬКО уязвим. Оказавшись в своей комнате, Соло заперся, чтобы предотвратить визит Курякина и попытку извинений. Никаких извинений ему не требовалось, только субординация и четкий контроль. Однако даже злость не могла перебить в нем слабость и желание утонуть в том урагане хвои, который чем-то гремел в их общей гостиной – Наполеон надеялся, что не перевернутыми столами. Раскрыв руки, Соло упал спиной на постель. Он мог превозносить свою природу столько же, сколько поносить ее. Его жизнь, как омеги, была неоднозначна – он принимал в себе только ту часть, которая была обольстительной и хитрой, а ту, что желала власти над собой и ласки, отвергал. Он был способен сам заботиться и брать над другими контроль, чтобы позволять кому-то проделывать подобное с ним. Соло был выше этих общественных догм. …И все же его рука скользнула вниз. Шею до сих пор жгло от фантомного прикосновения чужих губ и щетины. Американец уже свыкся с этим контактом, потому что тот был продиктован необходимостью. Но сегодня это была отнюдь не попытка следовать правилам. Илья претендовал на него, и оттого гормоны Соло вновь взбунтовались. Мастурбировал ли он на напарника раньше? Да. Грешен. У Соло не было сомнений, что русский баловался тем же самым, но это они, разумеется, никогда не обсуждали. Со своей сущностью вообще мало что можно было поделать – хотели они того или нет. Именно этим фактом руководствовался Наполеон, высвобождая себя из брюк, в которых ему было тесно и мокро. - Не спишь, ковбой? – внезапно послышалось из-за двери. - Оу... Нет. По правде говоря, Соло было даже не интересно, что от него вдруг понадобилось Курякину. Пусть хоть обскребется – он ему не помешает. Рука задвигалась по члену, оттягивая с набухшей головки крайнюю плоть. Он еще не был достаточно возбужден, но голос напарника неплохо ему помогал. Это позволяло представить, что Соло был в комнате не один. - Мне… кхм… - судя по голосу, русский планировал сделать пробный бросок на личный фронт, но после передумал. – Свяжись с Уэйверли. Передай ему то, что узнал. Поговорим обо всем утром. Соло поджал губы и кивнул, не совсем понимая, что Илья не может этого видеть. Илья… Запах хвои задувал в комнату сквозняк из-под двери. Чертыхнувшись, Наполеон вскинул бедра, чтобы просунуть вторую руку сзади и скользнуть в промежность двумя фалангами. О, в период течки такая стимуляция быстро доводила его до пика. Особенно при наличии нужной картинки перед глазами. - Ковбой? - Да, понял… - выдохнул Наполеон, еще более заводясь от этих вкрадчивых ноток. Он двигал внутри себя пальцами, не пытаясь предположить, что из происходящего было различимо по ту сторону двери. Шагов было неслышно, возможно, русский задумался, замер или ушел – не суть. Соло подогнул внутри себя пальцы, безошибочно отыскивая пути к удовольствию. Он предпочитал делать все сам. Вот сейчас… Да-а. Он беззвучно выгнулся в пояснице, заливая подрагивающие пальцы спермой. Выровняв дыхание, Наполеон расслабленно потянулся. Хорошо, что в сексуальном плане Курякин оставался очаровательно необразованным, иначе американцу пришлось бы туго. Хмыкнув своим мыслям, американец брезгливо отнял от себя руки и вытер их о брючины. Запах хвои резко перебил его собственный – бьющий в нос, как морская вода. Штаны надо будет отправить завтра в химчистку… Зато ему полегчало. Соло вздохнул и почти провел рукой по лицу, но вовремя остановил себя. Приподнявшись, он добрался до тумбочки, откуда взял салфетки и телефон. Делая запрос начальству, Наполеон сумел переодеться и накинуть халат. После всего ему требовался душ, и было просто чудесно, что Илья не успел занять его раньше. Они с напарником дошли до двери в ванную практически одновременно, с разных концов квартиры. Однако удача благоволила американцу – их напарница вернулась с задания вместе с пакетом... яблок, судя по всему. Девушка отложила покупку и с улыбкой подошла к Курякину. - Воу, классно, - Габи оценила свой подарок на шее русского. Галстук смотрелся на нем действительно недурно. – Тебе самому-то нравится? - Да, - под напором девушки Курякин был вынужден отступить от двери. Соло послал спине напарника ухмылку и занял ванную на добрую четверть часа. После водных процедур он заснул в своей кровати как младенец, вяло прислушиваясь к разговорам из гостиной. Мысли о случившемся его больше не тревожили… А утро Наполеон встретил с петухами. Он проделал привычный круг процедур и заступил на кухонное дежурство. Габи проснулась еще через час, а Илья – по будильнику. Выглядел русский паршиво, но взгляд держал твердо. Они оба знали, что не будут озвучивать личных претензий в присутствии Теллер, поэтому Соло любезно разложил коллегам овсянку. Озвучивать свои притязания он и не собирался, но поддеть русского ему никто не запрещал. - Что сказал шеф? – спросил Илья и напрягся. – Ну, и ты ему. - Хм… - Соло, присев, взял в руки яблоко и стал педантично счищать с него кожуру. – Ничего такого, что пошатнуло бы твою репутацию, большевик. Тебе не о чем переживать. - А-а? – не поняла Габи, отрываясь от газеты. Илья припаялся взглядом к метке на шее американца – как раз выше воротника, даже спрятать ее было нечем. Соло с наигранной беспечностью дернул плечом и принялся резать яблоко на дольки. Он почувствовал под столом пинок от русского и вскинул брови. - Ты совсем не обладаешь терпением, Илья, - со вздохом начал он, едва не порезавшись. – «Объект» попросил меня добыть для него компромат на нашу основную цель. Невероятное совпадение, не правда ли? Курякин фыркнул, а Габи отложила прессу в сторону и обратилась в слух. Польщенный их полным вниманием, Соло откинулся на спинку стула и продолжил: - Я позвонил Уэйверли и договорился о том, чтобы для нас все подготовили. Иными словами, друзья, сегодня мы с вами почти законно проникнем в здание Адмиралтейства. Он отложил нож и с улыбкой глянул на изумленных коллег: - И лично я жду этого с нетерпением.