***
— Тензо-сан? — Итачи, — капитан АНБУ повернулся к нему. — Не спится? Покачав головой, Итачи присоединился к бывшему сокоманднику на крыше дома, откуда тот наблюдал за ведущей к деревне дорогой. — Есть новости из штаба. — Плохие, судя по всему, — заметил Тензо, внимательно взглянув на него. — Ива? — Да. — Как и ожидалось, — Тензо вздохнул. — Эта война… Кажется, она будет масштабнее тех, что были до неё. Особенно когда Обито перестанет таиться. — Всё выглядит именно так. Итачи понимал, почему Обито и Зеро до сих пор не вступили в войну всерьёз, хотя и объявили её — зачем тратить силы, когда Скрытые Селения сражаются между собой и прекрасно справляются с задачей ослабить друг друга? Если так пойдёт и дальше, Обито и его союзник просто дождутся, когда противники ослабнут настолько, что не смогут ничего противопоставить им — и вот тогда они ударят всей той мощью, которую собрали за долгие месяцы, пока никто не знал об их заговоре и замыслах. «Впрочем, что мы знаем о них сейчас? Ничего конкретного…» — Хотя знаешь, Итачи, эта война будет отличаться от прошлых ещё кое-чем, — проговорил Тензо, тоже размышлявший о чём-то. — Во все прошлые Великие Страны сражались между собой, не принимая в расчёт остальные. Сейчас же мы не просто воюем на территории Страны Звука — мы воюем вместе с ними, поддерживаем союзника. То же самое и на другом фронте, на границах со Страной Земли. И мне кажется, что это хорошая тенденция — как считаешь? Итачи перевёл взгляд на дорогу — змейку притоптанного снега посреди целины. Ещё утром здесь шло сражение, но дневная метель стёрла его следы. — Я считаю, что нынешний Альянс будет величайшим достижением нашего поколения, если мы сумеем сохранить его и после войны. — Согласен с тобой, — сказал Тензо серьёзно. Налетевший ветер сорвал снег с крыши, где расположились шиноби, и сбросил его на дорогу и поле. Дальше за ними, в лесу, тени как будто сгустились; миг спустя Итачи уловил тревожный всплеск магии — его сигнальные чары сработали. — Тензо-сан, мой дальний сигнальный контур кто-то пересёк. Тензо нахмурился, однако ничего не успел сказать — на крышу запрыгнул Ринджи, уже вновь надевший белую маску с алой полосой на левой стороне. — Капитан, у нас проникновение на этом отрезке. — Найди Шизуку и прикажи выводить людей, — распорядился Тензо; отвязав от пояса маску, он тоже скрыл за ней лицо. — Пусть шиноби Звука помогут… «Кисаме», — тем временем мысленно позвал Итачи напарника. «Что ещё?» — проворчал тот, хотя и явно больше напоказ. «К селению приближаются враги». «Ну вот, стоит только прилечь…» «Восточная сторона», — прервал Итачи его напускное возмущение. Кисаме не стал отвечать; он прибыл три минуты спустя, как раз когда вернулся и Ринджи. — Что-то нарушители не торопятся нападать, — проговорил Кисаме и покосился на АНБУ. — Я чувствую их отряд. Сейчас они замедлились и подбираются к селению через лес, — ответил Ринджи. — Скоро приблизятся ко второму сигнальному контуру. — Сколько их? — Шесть команд. — Вы готовы атаковать в одиночку? — спросил Тензо у Итачи. — Мы с Ринджи можем не выжидать, а вступить в бой сразу. Итачи коротко переглянулся с напарником. Тот уже полностью восстановился после прошлого боя — чакра, переданная Самехадой, исцелила раны и восполнила энергетический резерв. — В этом нет необходимости, Тензо-сан, — ответил Итачи. — Мы готовы. — Как знаешь, — в тоне капитана АНБУ не было особой уверенности, и он добавил: — Если что, мы прикрываем. «Это так странно, — протянул Кисаме, когда напарники, спрыгнув с крыши, побежали в сторону леса. — Кто б мне год назад сказал, что спецотряд Конохи будет нас с вами прикрывать…» «Времена меняются, Кисаме», — заметил Итачи, активировав Шаринган. Напарник хмыкнул, но тут же оскалился. «А мы с вами всё те же, Итачи-сан». Враги, засевшие в лесу, встретили их мощной техникой Футона, однако Кисаме без труда разрубил ревущий воздушный поток Самехадой. Сделав неуловимое движение палочкой, Итачи подхватил потоки и направил обратно, следом мгновенно, вновь спрятав палочку, сложил печати и выпустил Огненный шар — подхваченный ветром, он вырос в десяток раз, метнулся вперёд, пожирая деревья. Под его прикрытием Акацуки добежали до опушки — как раз в этот момент огонь врезался в созданную техникой высокую каменную преграду и, лизнув её, опал, расползся по земле в поисках подпитки, пока лишь растапливая снег. Воспользовавшись этим, Кисаме собрал испарившуюся влагу и, трансформировав в мелкие бомбы, обрушил их град на стену, в то время как Итачи зашёл справа и вскоре обогнул край стены — и тут же вынужден был пригнуться, когда рядом чиркнуло лезвие катаны. На миг отскочив, чтобы выхватить собственный меч, Итачи походя отметил, что противник — совсем ещё молодой парень с примечательными белыми волосами — покрывает лезвие чакрой Молнии. «По возможности, никакого контакта клинков», — сделал заметку Итачи. Его катана была зачарована на прочность и повышенную резистентность повреждающим агентам, однако Итачи вовсе не был уверен, что она выдержит проникающий удар Райтона. Поэтому, ловко уйдя из-под ещё нескольких выпадов парня, пропустив мимо себя куноичи, пришедшую на помощь товарищу, Итачи заблокировал удар третьего противника — пожилого шиноби с ожогом на лице — и, левой рукой выхватив три куная, метнул их, затем ещё два, меняя углы полёта всех пяти, в светловолосого парня, бросившегося в атаку, надеясь застигнуть Итачи врасплох. Это задержало мечника — он вынужден был отбивать кунаи; как только все они оказались на земле, далеко разлетевшись друг от друга, Итачи, ударом ноги отбросив от себя противника с ожогом, припал на одно колено и активировал заклятие. Рунограммы, начертанные на кунаях, засветились и образовали магический круг — оказавшиеся внутри него пятеро шиноби сгорели дотла. Куноичи, вновь собравшаяся было напасть на Итачи, замерла на миг, ошарашенно глядя на горсти пепла, бывшие её товарищами. Светловолосый мечник, в атакующем порыве успевший выйти за предел круга до его активации, тоже остановился, скосился себе за спину, но быстро перевёл взгляд обратно в район ног Итачи. К сражению с носителем Шарингана его явно готовили. За спинами своих противников Итачи видел бой, развернувшийся у стены. Там Кисаме, стремительно перемещаясь, умело сдерживал десяток противников, выведено из игры им было как минимум полдюжины. К Итачи подбежали и стали осторожно его окружать ещё девять шиноби. Судя по звукам, доносившимся из леса, к месту сражения приближались ещё команды. «Подкрепление, значит…» Итачи крепче сомкнул пальцы на катане и, активировав Мангекью Шаринган, опустил взгляд на клинок. На том заиграло пламя Аматерасу, растеклось по лезвию, создавая поблёскивающий чёрный чехол — металл, воспринимающий магию, охотно отзывался и на воздействие чакрой, впитывал её, закаляя себя. «Главное — не потерять равновесие, — напомнил Итачи себе. — Если чакры будет слишком мало, пламя погаснет; слишком много — оно перекинется на меня самого». Усилив клинки Райтоном, шиноби Кумо напали на него. Сместившись вправо, Итачи увернулся от первых ударов, поднырнул под катану замахнувшегося противника и, оказавшись у того за спиной, ударил ребром ладони по шее, после чего принял на катану удар двоих мечников. Потрескивающие разрядами молний лезвия заскрежетали по окружённому пламенем, однако не переломили — сила Аматерасу нивелировала эффект Райтона, пожирая так же, как само чёрное пламя пожирало всё, чего касалась в нативном состоянии. Влив больше чакры в технику, Итачи подался вперёд — лезвия, сдерживаемые его клинком, треснули и раскололись, а опешившие шиноби поспешили отпрыгнуть назад. Им на смену пришли другие, зайдя с боков, но Итачи, уже вновь опустив уровень чакры на мече до минимального, перепрыгнул через шиноби слева и метнул кунаи со взрывными печатями туда, где дистанционники, державшие расстояние, готовили мощную общую технику, быстро складывая печати. Это их отвлекло, однако и Итачи едва не пропустил атаку сзади, в последний миг успев среагировать на треск молнии и отклониться — лезвие прошло сбоку от его лица, и тут же чакра на нём заискрилась ярче, впилась в плоть, разрывая кожу и мышцы, подбираясь к лопатке и ключице. Присев и тут же метнувшись в сторону, Итачи переложил катану в левую руку. Судя по боли, правая ключица всё-таки повреждена, по всей видимости, разрезана полностью — конец одной половины виднелся в срезе раны, вторая же ушла вниз и впилась в грудную мышцу. Однако времени извлекать осколок кости не было: светловолосый мечник вновь оказался рядом, и Итачи быстро заблокировал его удар, попутно поймав взгляд шиноби, бежавшего к нему сбоку — тот попался в иллюзию и упал. Со всех сторон Итачи слышал приближение противников, а потому выхватил палочку правой рукой из держателя на левом предплечье и, заставляя себя не морщиться от боли, украдкой бросил себе за спину Бомбарду. Взрыв задержал шиноби Кумо, дав Итачи время на бой на катанах с молодым мечником, отмечая его мастерство. Парень сражался за каждый шаг, однако Итачи всё же теснил его, а затем ловко поменялся местами — теперь за спиной противника были его спешившие на помощь товарищи. «Итачи-сан, может, давайте чего посерьёзней?» «У меня не столько чакры, сколько у тебя, Кисаме», — напомнил Итачи, не став уточнять, что за прошлый день энергии ушло много, он ещё не до конца успел восстановиться — напарник и так это знал. По связи Кисаме в полной мере уловил его состояние. «Вы ранены?» «Не критично, — коротко ответил Итачи. — Ты?» «В норме». Несколько шаровых молний, брошенных в его сторону, не дали Итачи продолжить разговор. Увернуться было невозможно, поэтому Итачи укрылся Зеркалом Ята, но тут же развеял его — не хотел, чтобы враги смогли разглядеть как следует его козырь, — после чего вновь отразил выпад молодого мечника, однако на этот раз, когда тот опять замахнулся, сжёг катану пламенем Аматерасу прямо в его руках — парень быстро среагировал и, отбросив ставшее опасным для него же оружие, выхватил кунай и заблокировал новый удар Итачи. На помощь товарищу вновь пришла куноичи с мечом, и Итачи вынужден был отступить в сторону; кроме того, он чувствовал, как разгорается Аматерасу, попавшее вместе с мечом на землю и прошлогоднюю листву, поэтому поспешил погасить чёрное пламя, сохраняя лишь то, что оберегало его катану от воздействия Райтона врагов. А тех было ещё много — никак не меньше трёх десятков. «Может быть, отступить к деревне? — спросил Кисаме, безошибочно угадавший направление мыслей напарника. — Как раз, кажись, пригодятся наши прикрыватели тылов…» Шум боя перекрыл новый звук, знакомый Итачи с давних времён, который услышать здесь в эту ночь он вовсе не ожидал. Но точно — по рядам противников пронеслись стремительно вращающиеся вихри, по окончании техники обернувшиеся шиноби клана Инузука и их нинкен. Вслед за ними влетели жуки, пожирающие чакру. Подмога. — Отступаем! — скомандовал кто-то из шиноби Кумо, и противники Итачи, не отводя от него настороженного взгляда, бросились за своими, отходившими назад. Учиха не стал их преследовать, оставляя это союзникам. Убрав покров Аматерасу с клинка, он дезактивировал Мангекью, оставив пока, впрочем, обычный Шаринган, и стал обходить лежавших на земле противников, проверяя, есть ли выжившие: нужно было провести допрос. — Не трудитесь, Итачи-сан, никого. — Жаль, — откликнулся он и, убрав катану в ножны, запахнул плащ. — Ну, может, коноховцы кого поймают, — пожал плечами Кисаме и усмехнулся. — И откуда только взялись ребята?.. — Мы обогнали основные войска, — сообщил шиноби из клана Хьюга, приблизившись к напарникам. — До нас дошли сведения, что на вашем участке обстановка самая тяжёлая. Какаши-сан послал нас вперёд на помощь вам. — Хех, — ёмко прокомментировал Кисаме. Вернув Самехаду за спину, он перевёл взгляд на напарника, ожидая его слов. — Вашему отряду нужно наше участие в погоне? — для проформы уточнил Итачи у Хьюги. — Нет, — покачал тот головой. — Наши отгонят врагов и вернутся на позицию в деревне. — Тогда мы будем ждать там, — сказал Итачи. — Кто командует вашим отрядом? — Инузука Цуме-сан. — О как, — одобрительно хмыкнул Кисаме. Итачи скрыл удивление, хотя и не ожидал, что глава одного из крупнейших кланов Конохи в первые же дни войны окажется на передовой.***
Четверть часа спустя коноховский отряд присоединился к силам, охранявшим деревню. Из них в селении оставались теперь только Акацуки и АНБУ — шиноби Звука отводили раненых и местных жителей вглубь территории страны, в сторону беженских лагерей, развёрнутых вокруг Ото. — Пока вы, Итачи, Кисаме, сражались с основными силами, ещё одна команда пошла в обход, — рассказывал Тензо. — Мы разобрались с ними, но Шизука ранена. — Потеря ирьёнина — хреново, — заметил Кисаме из полутёмного угла комнаты, в которой шло собрание. — Цуме-сан, у вас в отряде есть медики? — уточнил Тензо у Инузуки. Та кивнула. — Они займутся вашими ранеными, — скрестив на груди руки, Цуме смерила АНБУ и Акацуки колким взглядом. — До подхода основных сил наша задача — не дать линии фронта «провиснуть» и подобраться к Ото. — А чем, по-вашему, мы занимались предыдущие два дня? — едко полюбопытствовал Кисаме. — Эта деревня укреплена и пригодна для того, чтобы быть опорной точкой, — произнёс Итачи, взглядом осадив напарника — тот вечно не мог удержаться от того, чтобы позубоскалить с шиноби из других стран Альянса. — Мы на это рассчитывали, — резко сказала Цуме. — Иначе бы я правда полюбопытствовала, чем вы занимались всё это время. «Молчи», — мысленно посоветовал Итачи, стоило напарнику открыть рот. Кисаме закатил глаза, но ничего не сказал. Цуме, внимательно наблюдавшая за ними, скривила губы в усмешке, походившей на звериный оскал. — На сегодня всё, — объявила она. — АНБУ, Акацуки, отдыхайте. Мои люди берут на себя охрану деревни на остаток ночи. Возражений не последовало, и шиноби покинули дом: Цуме в сопровождении своего огромного одноглазого пса направилась к краю деревни, Тензо и Ринджи ушли в сторону домишки, в котором АНБУ устроили свой штаб, а Итачи и Кисаме двинулись к собственному временному пристанищу. Удерживая на лице маску невозмутимости, Итачи шагал рядом с напарником, зная, что держится последние минуты. Боль, заглушённая медикаментами — ему нужно было не отвлекаться на состояние организма при обсуждении с союзниками итогов боя, — пока ещё не вернулась, но в скором времени должна была. Кроме того, все техники, применённые за последние сутки, проведённые практически без отдыха, вымотали его, почти до капли выжав резерв чакры. «Сейчас не помешают пилюли для ускоренного восстановления чакры. Кажется, в запасе ещё осталось несколько…» — Итачи-сан, это что у вас, кость торчит? — Я займусь этим, как только доберёмся до базы, — отрезал Итачи и поправил разрезанный на плече плащ, через прореху в котором была видна рана. Кисаме вновь покосился на него. — Нескромный вопрос: сколько в вас обезболивающего? — Достаточно, чтобы ничего не чувствовать. — Тогда хорошо, — кивнул Кисаме и, крепко сжав неповреждённое плечо напарника, потянул Итачи совершенно в другую сторону. — Кисаме, куда мы идём? — строго проговорил Итачи, однако не предпринимал пока попыток вырваться. Проигнорировав его вопрос, Кисаме буквально дотащил напарника до дома, в котором был оборудован госпиталь. — Сюда вот. — В этом нет никакой… — Ну да, конечно, — хмыкнул Кисаме, поддержав напарника, когда у того подогнулись колени. — Давайте, Итачи-сан, не упрямьтесь, а я вам конфетку дам за хорошее поведение. Опалив его раздражённым взглядом, Итачи всё-таки открыл дверь и вошёл — напарник последовал за ним, не то чтобы проконтролировать, не то и правда заботясь. В просторном помещении было куда менее людно, чем раньше: на матрасах лежало трое раненых из отряда Цуме и Шизука, над которой склонился ирьёнин из клана Сарутоби, судя по символу на рукаве водолазки под стандартным коноховским жилетом. — Чем могу помочь? — к Акацуки вышла Инузука Хана с дежурной фразой и, увидев их, замерла. — Итачи?.. — В точку, — довольно кивнул Кисаме. — Моего напарника неплохо бы подлатать. — Если тебя не затруднит, — добавил Итачи; он был уверен, что смог бы справиться и сам, поэтому не хотел лишать помощи ирьёнина тех, кто в ней жизненно нуждался. — Ничуть, — собранно кивнула Хана и, мимолётно взглянув себе через плечо на прочих пациентов, добавила: — Идём со мной. «Можешь идти, Кисаме». «Только если пообещаете не сбегать от медиков», — усмехнулся в ответ напарник, но всё же, не дожидаясь ответа, удалился, и Итачи вошёл вслед за Ханой в небольшую боковую комнату, где стояла простая кушетка и стол с разложенными на нём медицинскими инструментами и тазиком с водой. — Сними плащ, — распорядилась Хана. Вымыв руки и плеснув на кусок бинта спиртом, она стала протирать ладони и пальцы. — Что именно?.. Ага, — Итачи как раз положил на кушетку рядом с плащом майку, и куноичи увидела его рану. Повинуясь её немому приказу, Итачи сел, и Хана внимательно осмотрела повреждение. — Что ж, с этим придётся повозиться. — Прошу прощения за неудобства, — произнёс Итачи скованно: принимать помощь подобного рода от кого-то, кроме Кисаме, было для него нелегко. Хана взглянула на него, как на ненормального. Вовсе не как на бывшего врага деревни и отступника. — Итачи, зачем ты вообще извиняешься? — проговорила она и вновь отошла к столу, принявшись протирать спиртом инструменты. — Ты раненый, я ирьёнин. Ты — моя работа, вовсе не неудобство. Спорить Итачи не стал и покладисто замолчал. Только, когда Хана повернулась к нему со шприцом, покачал головой: — Я уже ввёл себе обезболивающее. — А доза? — Достаточная. — Как скажешь, — отложив шприц, Хана вернулась к кушетке с двумя пинцетами, мощным большим и маленьким тонким, в руках. — Половины повреждённой кости налегли друг на друга, и латеральная ушла вниз, застряв в мышцах. Сейчас нужно извлечь её и вернуть на место. Итачи вновь промолчал, просто и внимательно глядя на неё, ожидая действий. Подойдя почти вплотную, Хана сказала: — По возможности не шевелись, — и погрузила пинцет в его плоть. Действие обезболивающего всё же, как он и полагал, уже постепенно пошло на спад, но Итачи лишь молча сжал левой рукой край кушетки, не позволяя себе никак иначе выдать, что чувствует что-то. Большая доза медикамента сейчас его вырубит, а он не мог себе позволить выпасть из реальности даже на час, не зная наверняка, что за это время может случиться. — Кажется, у тебя очень внимательный напарник, — вдруг сказала Хана — Итачи не ожидал, что она попробует завести разговор. Попытка была почти такой же неловкой, как при той их встрече в кафе, куда они оба пришли за данго; с той, правда, значительной разницей, что на сей раз Хана извлекала из мышц Итачи кусок кости. — Действительно, — отозвался Итачи, не зная, что добавить ещё. После небольшой заминки заметил: — Я не рассчитывал увидеть тебя на передовой. Прозвучало как будто двояко: словно он в принципе искал новой встречи, только не в бою… или что сомневался в способностях куноичи и том, что её могут послать в гущу событий. Впрочем, Хана не то не заметила этого, не то сознательно не придала значения, поглощённая своим делом. — Матери в отряд нужен был ирьёнин, и я вызвалась, — ответила она. — Хотя, отчасти я здесь для того, чтобы присмотреть за младшим братом. Киба очень порывист, а кроме того не знает, что такое война, никогда её не видел… «В отличие от нас с тобой», — говорил её голос, под конец фразы мягко сошедший на нет. Слегка подняв голову, чтобы видеть её сосредоточенное лицо, Итачи кивнул — ему были понятны чувства Ханы по отношению к младшему брату; он сам испытывал схожие. — Твой брат ведь сейчас тоже на войне, верно? — негромко спросила Хана. — В другом мире? Итачи слегка нахмурился. — Ты знаешь об этом? — Киба рассказал, — ответила Хана; кажется, ей наконец удалось осторожно подцепить кость, и теперь Хана вторым пинцетом аккуратно раздвигала мышцы, чтобы её вытащить. — Мать злилась на него, конечно, когда узнала. А я, знаешь, даже немного рада, хотя и понимаю, что это неправильно. Но всё же мне, как старшей сестре, приятно, что младший брат готов поделиться со мной всем. — Понимаю тебя, — произнёс Итачи и тут же на миг зажмурился, стиснув зубы — вспышка боли пронзила его, но Итачи сумел подавить её, удержать мышцы, с которыми работала Хана, в расслабленном состоянии. Хана заметила его реакцию. — Уже почти всё, — сказала она с неожиданными успокаивающими нотками. Ещё полминуты спустя Хана поставила половинки ключицы стык в стык — благо, после разреза чакрой края оставались идеально ровные — и, держа их вместе, свободной рукой потянулась к карману жилета. — Подожди, — остановил её Итачи. Всё, что могла сделать Хана дальше — зафиксировать кость и позволить ей срастаться самостоятельно; это медленное исцеление вовсе не подходило Итачи. Достав из держателя на левой руке волшебную палочку (Хана впилась в неё заинтересованным взглядом, однако ничего не спросила), Итачи направил её на перелом и, сосредоточившись, тихо произнёс формулу заклинания, которому его научила во время пребывания в Хогвартсе Поппи — подобными чарами в их первый вечер в штабе Ордена Феникса Молли исцелила сломанную руку Сасори. Удивлённый вздох Ханы свидетельствовал о том, что заклинание сработало, как надо. — Потрясающе, — прошептала куноичи, осматривая сросшуюся кость. — В самом деле, — согласился Итачи и коснулся палочкой краёв раны, чтобы соединить их, но Хана неожиданно удержала его руку. — Позволь мне, — сказала она и, дождавшись кивка, активировала целебную технику. Убрав палочку на место, Итачи вновь посмотрел на Хану. Она выглядела поглощённой лечением, но вместе с тем Итачи видел, у неё было много вопросов. Вопросов, которые она не могла решиться ему задать. — Вот и всё, — объявила Хана минуту спустя. Поведя для проверки плечом, Итачи остался доволен результатом. — Дать тебе пилюли для ускоренной регенерации чакры? — У меня остался запас, — вежливо отказался Итачи. — Твой пригодится другим в другой день. Хана пристально посмотрела на него, этим взглядом напомнив собственную мать. — Итачи, ты — шиноби Альянса, наш союзник, поэтому имеешь прав на помощь ирьёнина не меньше, чем шиноби Конохи, Ото или любой другой нашей деревни. Это так, общее замечание, — уточнила она, когда заметила, что Итачи собирается спорить. — Чтобы в следующий раз ты в случае ранения пришёл сам, а не был приведён напарником. — С подавляющим большинством ран я могу справиться самостоятельно, — заметил Итачи, не понимая, зачем она всё это ему говорит. — В некоторых случаях — с определённой помощью Кисаме. Шумно выдохнув, Хана отошла от него и принялась отмывать от крови пинцеты, не глядя в сторону Итачи. По тому, как напряжены были её плечи и спина, Итачи догадался, что девушка рассердилась на него. — Благодарю за помощь, Хана, — дипломатично произнёс он, одеваясь. — Пожалуйста, Итачи, — отозвалась она, не повернувшись. Рассудив, что больше ничего говорить не стоит, чтобы не усугубить ситуацию, обострившуюся по непонятной ему причине, Итачи коротко простился и вышел из госпиталя. — Ну что, Итачи-сан? — сразу спросил Кисаме, стоило его напарнику переступить порог домика, который заняли в деревне Акацуки. — Вновь дееспособен, если ты об этом, — ответил Итачи и сел за стол, где стояли плошка риса и жареная рыба, явно дожидавшиеся его. — Спасибо. — Да что там. Это добро приволокла какая-то девчушка из коноховских чунинов, — откликнулся Кисаме, вернувшись к чистке Самехады. — Капитан распорядилась кормить всех с общей кухни. Эта новость определённо радовала: можно было не беспокоиться насчёт пропитания самостоятельно, как приходилось делать обычно. Всё же в службе в большом боевом отряде действительно были свои плюсы. «Хотя всё равно непривычно», — подумал Итачи, взявшись за палочки. Оторвавшись на миг от меча, Кисаме взглянул на него. — А что с девчонкой-ирьёнином? — В каком смысле? — Итачи мгновенно насторожился: напарник не задал бы подобный вопрос без причины. Кисаме, впрочем, внешне оставался невозмутим. Только глаза чересчур весело заблестели. — Вы с ней, кажись, знакомы? — Когда-то учились вместе, — ответил Итачи и свёл брови на переносице. — Ты что-то хочешь сказать, Кисаме? — Ничего, Итачи-сан. «Ничего такого, о чём бы вы сами не думали». «Не понимаю тебя». Теперь напарник ничего не добавил даже мысленно, вновь перенеся всё внимание на меч. Решив, что он не хотел сказать ничего важного, Итачи спокойно доел, после чего снял плащ и устроился на одном из двух старых футонов, которые Акацуки обнаружили в доме. Усталость взяла своё, и Итачи провалился в сон почти мгновенно — успела только прийти на ум фраза, сказанная Ханой: «Ты, Итачи, — шиноби Альянса, наш союзник…» «Приятно, что кто-то так считает…»