мертвые дневники

Zack Hemsey – The Way (Instrumental)

Говорят, человек живет, пока живет по нему память. В интернете память может жить вечно. Человека уже давно нет, но сообщения от него на форумах продолжают жить, на них могут отвечать. Только сам автор уже не ответит. В общем, на часах было далеко за двенадцать ночи, когда мой телефон зазвонил. Ужасно не хотелось брать трубку потому, что в шесть часов мне нужно было вставать и собираться на работу. Но это никого не остановило - телефон продолжал звонить. Поднявшись с кровати, я подошла к комоду, где, кстати, лежал и заряжался телефон, и взяла трубку. - Алиса Ледовских? - спросил грубый мужской голос. Пошатнувшись на месте, я спросила, кто он и что ему от меня надо. Уж лучше бы не делала этого, а просто сбросила трубку. - Говорят, Вы были с Маргаритой Дмитриевой близкими подругами, не так ли? - спрашивал мужчина, но, не дожидаясь моего ответа, он продолжил, - Она умерла, повесилась. Мужчина говорил очень скомкано и довольно непонятно. Из половины его слов я поняла только то, что Рита умерла при помощи стула, люстры и каната. Мужской голос продолжал растолковывать мне всю ситуацию, подробности смерти Риты и всякие подобные вещи вовремя того, как я медленно сползла на пол и не хотела слышать ни единого его слова. - Думаю, Вы несете полный бред, - прошептала я и сбросила трубку. Собственно, вот так все и началось. Подумав, что это какая-нибудь очередная дурацкая и совершенно не смешная шутка Риты (которые, кстати, всегда именно были такими), я пошла спать. Однако, в ту ночь уснуть так и не получилось. Даже не знаю, почему. То ли потому, что дух Риты был рядом со мной, то ли я переволновалась перед следующим днем. Таким образом, мне пришлось подняться с постели аж в пять тридцать утра. Я собрала все нужные вещи и даже успела напечатать пару нужных для работы бумаг, прежде чем выйти из дома. Помню, какой была погода в тот день. Небо было все в тучах, причем совершенно неестественного цвета, собирался дождь, но так и не полил, ветер не дул, даже самые яркие лучи солнца не проникли через толстый слой темного неба, и улица целый день была, будто ночью – светили фонари. Мало того, что настроение было никакое, так и приходилось таскать зонтик с собой. Естественная погода для Санкт-Петербурга, но никак не для Сочи. Простояв в пробках где-то минут пятнадцать, я доехала до офиса, не опоздав. Обычно в холле стоит небольшой столик с чашками кофе, печеньем и кексами. Так вот, тогда их не было, зато в небольшой вазе стояла лаванда. Возможно, поставили для красоты. Лаванда – любимый цветок Риты. Точнее был. Тогда это значило, что она определенно пришла на работу, купив цветы и решив украсить этот стол. Рядом с вазой стояла рамка с ее фотографией (которую я, кстати, заметила, возвращаясь домой). На долю секунды поверив тому мужчине, что звонил мне посреди ночи, я быстро отогнала подобные мысли и поспешила в свой кабинет, здороваясь с остальными сотрудниками. В общем, никакой мрачности в их глазах не было, они лучезарно улыбались и махали мне руками. Это было лучшее утро за ту неделю. Несколько часов до обеда я провела в кресле и проверяла статьи, что лежали с вечера на моем столе. А позже Валерия пригласила меня в соседнее кафе. Она сразу сказала, что ничего не знает о смерти Риты, и желает узнать подробности. Лучше бы ее язык держался за зубами. Прикусив губу, чтобы не заплакать, я рассказала все, что знала (а знала я мало). - Ого, - всплеснула та руками, - Не думала, что она способна на такое! Валерия была, скажем, сплетницей нашей компании. Что бы у нее ни спроси – все знала. Даже кто с кем и на какие темы разговаривает в определенное время. Я невзлюбила ее с самого первого дня, как только начала работать. В ее образе не хватало лишь пары бородавок, ресниц, похожих на веники и большого зачеса, подтягивающего ее вверх. Валерия еще полтора часа сидела у меня в кабинете и говорила о том, что Рита, черт возьми, не способна на такое, что самоубийство – низко, что Бог ей этого не простит и еще много о чем. Честное слово, уж лучше бы я проверила и перепроверила статьи, чем слышала ее уже до боли противный голос. Меня отпустили пораньше, потому что видеть сотрудника с потекшим макияжем и зелеными соплями до пола – не самое лучшее зрелище. Вернулась домой где-то в четыре, легла на кровать и, проплакав всю жидкость, что была во мне, уснула. Это было необдуманное решение завалиться в сон, так как после него у меня действительно чуть не раскололась голова. Выпив две таблетки от головной боли, я все-таки решила позвонить Михаилу. Он, вероятно, был первым, кто узнал о смерти Риты. А, возможно, это и он обнаружил ее тело. Да, это был он. Но не стоит забегать вперед, хотя мне очень хочется. Михаил, в общем, был женихом Риты. Они собирались пожениться через пару месяцев, когда они будут точно готовы. Свадьба должна была пройти 18 марта. Понятно ведь, почему она не состоялась? На все деньги для свадьбы устроили похороны. Но я снова забегаю вперед. Михаил открыл мне дверь, как только я позвонила. Стоя напротив меня, он хлюпал носом и быстро моргал, чтобы предотвратить слезы. Он действительно выглядел потерянным. Наконец, Михаил не выдержал и обнял меня настолько сильно, как только мог, и прошептал, что не сможет жить без Риты. После я закрыла дверь, и мы прошли в гостиную, где Рита любила проводить все свое свободное время. Мы сели на светлый диван (который, кстати, выбрала Рита) напротив друг друга. Михаил смотрел на меня так, словно ждал какой-то хорошей новости, с надеждой. Он ждал, пока я скажу хоть слово о том, что Рита все-таки жива. Этого не было. Мы молчали и смотрели друг другу в глаза. Отвратительно. - Хочешь поговорить об этом? - неуверенно спросила я. - Да. Думаю, да, - выдохнул он, продолжая. Он вытер слезы и, промолчав минуты две, рассказал практически все в подробностях. Намного больше, чем таинственный мужчина, звонивший мне ночью. Рита повесилась на своей кухне за крючок для люстры, из ее порезанной руки ручьем текла кровь, а кожа была белая, как первый снег. Следователи доказали, что она сама сделала это, предварительно сняв люстру и изрезав руки в кровь кухонным ножом. Также Михаил хотел показать мне фотографии, сделанные до того, как тело забрали в морг, но я отказалась. Однако, не пробыв в их... его доме и десяти минут, я была вышвырнута оттуда. Михаил сказал, похороны должны состояться через несколько дней и меня точно не хотят видеть на них. Именно так он и сказал. Мне было настолько неприятно слышать это, что закружилась голова и меня чуть не вывернуло наизнанку двумя чашками кофе – единственным, что я ела и пила в тот день. К тому же, Рита была одной их моих самых близких подруг. Она бы точно желала моего присутствия в последний момент, когда ее кто-либо видит. Последнее, что помню – безостановочные ругательства в сторону Михаила и то, с какой силой он выставил меня за порог.