Пять минут до счастья

POV Найл Я словно предвидел, что из идеи сходить в кино всей нашей дружной компанией ничего путного не выйдет. Это была инициатива Зейна, и я уже тогда, когда он об этом заикнулся, понял, что это будет не просмотр нового фильма, а вечер комментариев этого остряка. Он слыл безумным киноманом, и, видимо, попутно с просмотрами фильмов изучил и всю специфику их создания. Это я к тому, что он, не зная сюжета, всегда угадывал дальнейшие действия на экране, чем, конечно, вызывал смех у всех, кто его слышал. Бывало, что находились и недовольные, которые просили его заткнуться или, как один, пойти работать комментатором футбольных матчей. Зейн ответил тогда, что этот "сраный футбол" ему не упал никуда, чем вызвал недовольство этого малого, на беду Зейна, оказавшегося футбольным болельщиком. Не трудно догадаться, что завязался спор, грозящий перерасти в драку. В итоге, Зейна выставил на улицу подоспевший на шум охранник, ну а мы, как настоящие друзья, не смогли не пойти следом за ним. Гарри тогда поворчал немного, обещав больше не ходить в кино, если в зале будет сидеть Зейн, но свое обещание, естественно, не сдержал. Ещё он сказал, что однажды Зейн огребёт по полной, но этот шутник ответил, что этого не произойдет никогда, потому что его всегда защитит Луи, а уж его-то точно в беде не оставит Найл, (Найл - это я, как вы поняли, хех, и да, я бы Луи никогда б не оставил умирать в драке, я бы умер вместе с ним, хотя, такому драчуну, как он, обычно не требуется помощь, он либо сразу нокаутирует, либо ловко уворачивается), а Гарри, на правах самого большого - по росту, - и на основании того, что он лучший друг Луи, просто обязан ввязаться в драку. Гарри лишь махнул рукой, сказав, что никогда не дрался и не собирается, что убить можно и словом, а это даже больнее, и вообще, он за мир во всем мире. А Зейн, как обычно, сказал, что доброта Гарри когда-нибудь его погубит. Я, если честно, с ним не согласен. Может чья-то доброта кого-то и губит, но не в случае с Гарри. Его-то доброта всегда подкреплена стремлением вершить справедливость, а если кто-то поступает несправедливо, то на помощь этому парню всегда приходят неоспоримые доводы, железные аргументы и непоколебимая логика. Ему следовало бы стать адвокатом, а он, даже как-то странно, учится на экономиста, впрочем, как и я. Луи и Зейн - будущие филологи, правда изучают разные направления филологии. Луи, как англичанину до мозга костей, близка английская филология, а Зейну - индология, - его предками были выходцы из Пакистана, а такой его выбор - своеобразное возвращение к корням. Я тут немного отвлекся, чтобы прояснить, кто есть кто в нашей компании. Надеюсь, я вас не очень утомил? Итак, вернусь к тому самому "кино-вечеру". Хоть я и просил Зейна перед сеансом не начинать комментировать, а он пообещал молчать, но все же, молчаливым он был только поначалу, пока мы переживали происшедший перед входом инцидент. Я, конечно, подробностей не знаю, но со слов друзей, на Луи напала его бывшая, хотя сам он уверял, что эту девушку видит впервые и совсем ее не знает. После этого девушка Луи сразу же ушла, даже не разобравшись. Никогда не понимал такие "решения сгоряча". Наш малыш Лу, конечно же, сразу расстроился и, отдав свой билет и ненужный теперь билет, предназначавшийся его возлюбленной, каким-то незнакомкам, уехал домой. Гарри собрался было тоже уйти вместе с ним, точно зная, что тому как никогда нужна дружеская поддержка, но Луи думал иначе, - он смотался, запрыгнув в автобус и показав жестом, чтобы тот остался. И теперь нашими соседками в зрительном зале оказались такие же болтушки, как наш говорливый Зейн, которому они еще у входа начали строить глазки. Потом уже в зале начали подкатывать к нему, задавая примитивные вопросы, типа, "который час?", "а сколько до начала фильма?", при том, что обе в руках держали мобильники, а время, указанное в билетах, уж точно знали. Зейн, сидевший, как вы поняли, рядом с ними, сразу врубился, что это подкат; мы с Гарри делали вид, что не с ним и еле сдерживались, чтобы не смеяться. Хотя наш "восточный красавец" всегда указывал свой статус, как "занят", и не изменял своей любимой, возможности пофлиртовать упустить не мог. Он ничего им не обещал, но судя по их высказываниям, у девушек в тот вечер были далеко идущие планы на него. Потом, когда он от них всё же сбежал, сказав, что они его утомили (хотя это большой вопрос, кто кого утомил; скорее это Зейн утомил всех в округе), Гарри в шутку сказал, что обижен тем, что на него, видишь ли, обращают внимание, а на нас - меня и Гарри, - нет, и чем мы, дескать, хуже него. Ну а что Зейн? Он ответил, что мы сами виноваты, что не надо было сидеть, как два истукана, в рот воды набравшие. Позже, словно спохватился, напомнил, что мы с ним состоим в клубе "любителей чирлидерш", как говорит Луи, а Гарри, по его же словам, вообще нет дела до любви, потому что у него боевая подруга с детства. Кстати, на счет "боевая", это точно. Гарри рассказывал, что в детстве она всегда за него заступалась, как бы странно это сейчас ни звучало, - теперь-то Гарри выше ее на голову, хотя в детстве был низким и тощим, а его подругу всегда дразнили, что она дружит с хлюпиком, собственно, за это и получали от нее. Она всегда повторяла, что ее парень самый лучший на свете. Это, наверное, было заклинанием, потому что он и правда такой. Но это я вам по секрету сказал. А так, в том, что касается личной жизни, Гарри очень скрытный. И честно говоря, его подругу мы видели только на фото в мобильнике. Он и имя ее не называл. Да, да. Она просто "подруга", и нам "ни к чему знать её имя". В социальных сетях она просто "Солнечная девушка". Так ее называла мать. Я ведь снова отвлекся, да? Потом мы просто разошлись по домам. Гарри попросил меня скинуть ему сообщение, как там Луи, когда я приеду домой. Как, как? Как будто так не понятно, что плохо ему. И он будет страдать от несчастной любви как минимум неделю. Не удивлюсь, если уйдет в запой. Впрочем, придя в нашу с ним совместную берлогу, я понял, что на счет запоя я не ошибся - еще с порога "пахнули в лицо" пары алкоголя в смеси с табачным дымом. Так-то он не курит, но раз уж это происходит, то ему и впрямь очень больно. К слову сказать, пришел я домой когда было уже темно - не смог пройти мимо кафе по соседству, а там знакомые. Сами знаете наверняка, как это бывает. Когда я вошел, застал его спящим на диване в гостиной. Рядом - пепельница с горой окурков, пустая бутылка из-под вина. Всё ясно: без ужина и традиционного чаепития; вино из горлышка, сигареты - одна за другой. И как всегда, забыл открыть окна, опять квартирная хозяйка будет выговаривать, какие мы неаккуратные, и "так не подобает вести себя приличным джентльменам". (Что тут скажешь, - представитель поколения, когда Англия еще "была старой и доброй Англией", "не то что сейчас, черти что". По-моему, сколько будет стоять свет, столько и будет извечный спор старшего поколения и их потомков. И всегда - "раньше было лучше". Я бы поспорил.) И вот снова я отхожу от темы! Открыв окно, я, как и обещал, скинул Гарри СМС, что с Луи всё в порядке, и он давно уже спит сном младенца. Соврал, конечно. Вернее - смягчил картину настоящего. И к тому же, это только мне казалось, что он спал. На самом деле, стоило мне выключить светильник, который он, по обыкновению, оставил включенным, так "спящий" тут же заговорил со мной. "Обними моего медвежонка Бу." - высветилось ответное сообщение от Гарри. Медвежонок - это Луи, если вы еще не поняли. - Что он пишет? - услышал я голос в темноте. И понял, что парень вовсе и не пьян. Он, наверное, выплакал всё вино. Его голос надломленный. И мне становится жалко его. И еще, я понимаю, что он говорит о Гарри. - Кто, он? - спрашиваю нарочно, чтобы подтвердить свои догадки. - Гарри, конечно. Кто же еще? Улыбаюсь во всю ширь своего рта. Всегда поражался его способности, угадывать, что это именно он на том конце "провода". - Откуда ты знаешь, что это он? - Он здесь. Предполагаю, что он указывает в область своего сердца. Почему? Потому что Гарри всегда в его сердце. Луи даже как-то написал в своем твиттере "Гарри навсегда в моем сердце. С любовью, Медвежонок Бу." И нет, это был не День Святого Валентина. После этого "признания" злопыхатели и ненавистники Лу, как сговорились, стали распускать нелепые слухи, что он состоит в отношениях с Гарри. Хотите знать, что с ними случалось? Догадываетесь? Ну конечно же, они огребали от него по-полной, потому что "никто не смеет говорить мерзости о моем бро", как он любил и любит повторять. У него никогда не было брата по крови, - одни сестры, - судьба была к нему благосклонна и подарила брата по духу. И это еще большой вопрос, какое родство крепче, кровное или духовное. Тут, если честно, я не знал что мне делать. Я просто замер, как статуя, и не мог вымолвить и слова. - Обними меня, - попросил вдруг Лу. Он явно умеет читать его мысли на расстоянии! - Ты пьян, - замечаю ему, и только потом осознаю, что это было неуместно. - Я не пьян. Мне больно, понимаешь? - Понимаю. Я всё понимаю. И то, что одними обнимашками не обойдется, что потом он попросит побыть с ним рядом, потом он начнет разговор по душам, потом ты не заметишь, что настало утро. Как мне отвертеться от этого? Неужели он не понимает, что и мне больно, от того, что он сейчас в таком состоянии. - Гарри меня обнял бы. - Он просил, чтобы ты обнял его медвежонка. Врун! Какой же я всё-таки врун. Чувствую себя жадиной, которому жалко для друга простых дружеских объятий. А сдерживает меня вовсе не это. Я боюсь разреветься, как девчонка, сопереживая ему. И не верьте, что мужчины не плачут. Просто никто не видит их слез. На ощупь нахожу в темноте белого плюшевого медведя и, подойдя к дивану, кладу его рядом с Луи. Этого мишку подарили девушки из университета на день рождения Гарри, когда мы отмечали его у нас, и он не стал забирать игрушку, а оставил, как частицу себя, для своего Медвежонка Бу. - Это его мишка. - Для тебя. - Ему тоже больно, как и мне. Я знаю, что ему больно от того, что больно мне. Как это называется, Найл? - Это эмпатия. Это когда ты чувствуешь чужую боль так, будто она в тебе. Или радость. Не важно. Ты просто чувствуешь. Зачем ты это делаешь, Луи?! Ты же пробиваешь на слёзы! - Выходит, что я тоже эмпат? - Именно. - Спокойной ночи, Найл. Я же чувствую, что ты хочешь уйти спать. Я не буду тебя задерживать. - Спокойной ночи. Я никогда не перестану удивляться, насколько чувствительным он может быть. А вы думали, драчуны бесчувственны? Я знаю одного, к которому это не относится.