Наедине и без...

      Я взглянула на серое, мрачноватое небо, тяжелыми свинцовыми тучами нависающее над ещё не проснувшимся городом, и зарылась руками в свои светло-русые волосы, длинными шелковистыми прядями свисающие до самой поясницы. Поежилась. Лёгкий ветерок принёс ночную прохладу и парочку знакомых запахов прямиком из лесной посадки. Где-то высоко надо мной парили белые ястребы, по всей видимости, выпущенные охотниками. Они часто совершали вылазки, чтобы натаскать птиц на дичь, обитающую повсюду в свободной черте города.       Уже около часа я шла по жёлтой грунтовой дороге, виляющей и бегущей неровной лентой куда-то в даль, к лесу. Очень болели ноги и уже отказывались продолжать путь дальше, но нестерпимое желание влекло меня. Я стонала, останавливалась, чтобы передохнуть, и все равно шла дальше, не взирая на нестерпимую боль в ногах и спине.       Прошло ещё несколько долгих мучительных минут, прежде чем я добралась до места. Эта была лесная опушка среди сосняка. Быстро оглянувшись по сторонам, я нырнула вправо и спряталась за огромной трехсотлетней сосной. Оперевшись спиной об это старое, но крепкое дерево, я вздохнула. Как же я добралась сюда? В душе поселилось приятное чувство. Я закрыла глаза и улыбнулась. — Ты помнишь нашу первую встречу? Это произошло именно здесь. Кажется, ты убегала от разъяренного лесника, у которого стащила еле живую ласку. Он был так зол на тебя, что даже грозил обрезом, но я тебя спас и помог выбраться из леса. — Да, я помню. До сих пор не знаю, как тебя благодарить. — О чем ты? Мы были детьми. Просто безрассудными подростками, всего-то. Я спас тебя не за благодарность, а потому что ты мне нравилась. Я наблюдал за тобой с восьми лет и грезил о встрече. — Теперь мы с тобой встречаемся здесь каждый день. Тебе меня совсем не жалко? Я сбила стопы в кровь, чтобы дойти сюда. И делаю это каждый день. — Я бы мог предложить тебе лошадь, но ты все равно откажешься, отдав предпочтение вечным муках пешей хотьбы. — Ты же знаешь, что на лошадях скакать я не люблю. Во-первых… — Тс, — он остановился и слегка подтолкнул меня к дереву. Прильнув ко мне всем телом, поцеловал так нежно, что даже бабочки в животе запорхали. — Знаешь, это для меня лучшая награда. И зря ты отказываешься от лошади. Ты просто ещё не знаешь Торнадо. Это один из моих лучших скакунов. Он бы довез тебя с ветерком и в целости. — Я их боюсь. — Они пугливы, поэтому могут проказничать. Но мотаться ко мне каждый день и потом приходить без сил — полное безрассудство. — Безрассудство — общаться с полукровкой. — Общаться? Значит, я для тебя ничего не значу? — Ни в коем случае! Просто в городе меня многие не понимают. Знаешь, как обидно, когда тебя Кикиморой обзывают? — я резко толкнула его на землю и бросилась в его крепкие руки. Затем поцеловала. Он закрыл глаза от удовольствия и улыбнулся. — Почему я не настоящий Леший? Почему полукровка? Вот будь я как ты, был бы расторопнее, и успел подхватить тебя и поцеловать первым. — Неа. Тебе недоступны радости истинных нечистей. Вот почему ты прячешься в лесу? Потому что у тебя глаза кошачьи, кожа зелёная и вместо волос копна сена. — Я быстро вскочила и забралась на дерево. — Ах ты, проказница! Ну, знаешь… Я не ты — не обращаюсь в прелестницу, чтобы соблазнить Лешего. — Ха-ха. Ты — не Леший, а — полукровка. — Да плевать! Хоть бы раз вела себя как человек, а не как неугомонная Кикимора. Ты хоть себя в зеркало видела, жаба болотная? — Что? — Что слышала! — Я… Я… — я спрыгнула с дерева на землю и посмотрела этой грязнокровке в глаза. — Ты правда считаешь, что я — уродина? — На глаза навернулись слёзы. — Я столько времени потратила на морок. Чего только не испробовала, лишь бы стать быть похожей на человеческую девушку. Я действительно все ещё болотная жаба? — Я… Я… Я пошутил. — Он кинулся в мою сторону и крепко обнял, при этом чмокнув в щечку. — Ты все ещё та девочка из леса, со светло-русыми волосами, свисающими длинными шелковистыми прядями до самой поясницы. Живущая в городе и постоянно грустящая вместе с серым, мрачноватым небом под тяжелыми свинцовыми тучами.       Ласка, все это время прятавшаяся в густой копне моих волос, выглянула из прядей и выпучила свои чёрные глазки от удивления. «О чем этот зверек только думает?»       Я снова посмотрела в небо. Свинцовое. Мрачное. И мне стало хорошо. Я знала, что он ждёт меня и всегда будет ждать.