*** Случайной любовью не утолить мою жажду. Наши отношения полны грязи - в глубине души я понимала это. Все, чего я хотела – тебя настоящего, Хотела так сильно, что дыхание перехватывало, Но ты оказался неспособным подарить мне это. Я должна была упорхнуть, как бабочка, навстречу своему счастью, Но и этой ночью ты привязал меня к себе, словно оплёл паутиной. С губ сорвалась неуверенная просьба отпустить, Но ты не дашь мне уйти, Мой милый. Отвлекаешь ласками, и я уже не могу сделать вдох – инстинкты берут верх. На этот раз мне снова не удалось выбраться из твоей ловушки. …Одним лишь наслаждением тебе не заставить меня улыбаться. Гляди глубже, увидь мою душу, Мой милый. Каждый раз, уходя, ты даришь мне вымученную улыбку, Заставляя вновь поверить в свою маленькую мечту. 「Оставайся такой всегда 」 Я должна была упорхнуть, как бабочка, навстречу своему счастью, Но не понимала этого, пока не сорвалась вниз…
the GazettE - FADELESS
- Откуда ты вообще все это знаешь?! Я нервно расхаживал по комнате вперед-назад, не находя себе места. Этого просто не может быть! - Детка, ты не пробовал читать газеты и смотреть новости? Этот адвокат очень известен… - медленно проговаривает Уруха, сидя на краю стола, где несколько минут назад сидел тот самый Матсумото Таканори. – Всего за несколько лет практики он построил блистательную карьеру и теперь занимается тем, что разводит и защищает влиятельных людей. Звезды, политики, бизнесмены… Ну, и моя сестра два года назад разводилась с моим ублюдочным зятем, так что я успел лично познакомиться с твоим посетителем. Вот почему его частная жизнь – общественное достояние, как и частная жизнь его клиентов. Говорят, у него «неземной талант» к этому делу. - А приперся он сюда, чтобы поглумиться надо мной, - цежу я себе под нос, срывая с лица маску и зажимая пальцами переносицу. И только сейчас замечаю, что Уруха следит за моими метаниями, вот только взгляд его прикован исключительно к моему обмякшему члену. Я гневно рычу на ублюдка и наклоняюсь к полу, подхватывая с него свои брюки. - Не пялься на меня, гребанный извращенец! - Но он такой очаровательный! – тут же восклицает мужчина, причмокнув губами. – И такой большой… - Захлопнись! – почти выкрикиваю я, падая на диван и принимаясь натягивать на себя брюки. Вот только я совершенно позабыл о том, что сломал молнию во время выступления, и широкие штаны тут же сползли с бедер, стоило мне вновь вскочить на ноги. Я оглянулся в поисках ремня, все еще не в силах вернуть себе свое хваленое спокойствие. - Ты такой взрывной! Все сгоряча, все на эмоциях. Сядь уже! – командным тоном приказывает рыжий, удивляя меня не меньше выданной им информации. Кою указывает пальцем на диван, обведя меня твердым взглядом, и я послушно падаю на подушки – но только потому, что был растерян и абсолютно невменяем. – С чего ты взял, что он приходил мстить? - А есть другое объяснение?! Он чертов натурал! – ударяю кулаком по подлокотнику, и Такашима, презрительно фыркнув, бросает в меня пачкой сигарет. - И что? Натурал не может стать геем? Я тоже когда-то был «нормальным», как теперь принято говорить в обществе праведников. И посмотри на меня сейчас? Меня трахает Широяма Юу, да-да, тот самый знаменитый гитарист, чью группу ты ставишь на свои выступления. А ведь когда-то я был уверен в том, что никакие силы не затянут меня в это голубое болото! Но стоило этому подонку появиться в нашем клубе… - Избавь меня от подробностей! – я дергано закуриваю, отбрасывая пачку на диван. – Мне плевать на ваши сексуальные отклонения! И почему ты мне раньше не сказал, что Аой – педик? – удивляюсь я, на миг позабыв о собственной проблеме. - Потому что ты бы назвал его «педиком», - смеется танцор, закинув ногу на ногу. – Ты не спрашивал, вот и молчал. Да и кому какая разница, кто меня трахает? По-моему, это мое личное дело, дырка-то моя… - Бога ради, заткнись! – страдальчески выстанываю я, не горя желанием слушать эту мерзость. – Ебитесь, сколько влезет, но не травмируйте мою нежную психику деталями! - Тогда вернемся к твоим «деталям»? – хмыкает Такашима, сложив руки на груди. – Давай сначала. С чего ты решил, что это месть? - А что бы сделал ты, узнай о том, что твой ненаглядный любовничек ушел от тебя к стриптизеру? – саркастично отзываюсь я, затянувшись. - Что сделал бы я, то не сделал бы Матсумото. Не равняй под одну гребенку, у всех разное восприятие и способы решения проблем. Кроме того, он адвокат. И чего бы он точно не стал делать – так это ввязываться в скандал и разборки с каким-то там танцором в ночном клубе! - Тогда объясни мне на пальцах, как дебилу, что это, черт возьми, было?! - Сначала посвяти меня в подробности того, как проходили ваши «свидания». Ведь ты ни разу не делился со мной всеми тонкостями этих встреч, - Такашима вынимает из кармана сотовый телефон, улыбнувшись. – А там уже подумаем, что это было… Алло? Тоши! Моя прелесть, будь добр, принеси в пятую комнату чего-нибудь дорогого и крепкого. И запиши в счет моей зарплаты. Хорошо, малыш? Вот и отлично. А ты, - сбросив вызов, вновь обращается ко мне рыжий. - Рассказывай. - То есть, он ни разу не нахамил тебе, ни разу не посмотрел на тебя, как на кусок дерьма, и даже не попытался заговорить с тобой, чтобы вывести из себя и унизить? - И что с того? – я опрокидываю в себя очередную стопку сакэ, откинувшись на спинку дивана и зажмурившись. – Он заставлял меня танцевать перед ним, хотя наверняка знал, чего мне это стоило! Разве это не способ отомстить мне за свою продажную женушку? - Да как-то не клеится, крошка. Не складывается картинка. Если бы он хотел отомстить тебе, то сделал бы это в первый же вечер. Бросив несколько фраз в стиле: «ничего особенного, просто отброс, продающий себя богатым клиентам». И уж тем более не страдал стояком к концу представления, тебе не кажется? Я задумчиво опускаю взгляд в свою рюмку. Выводы и рассуждения Кою казались мне логичными и верными. Если бы Матсумото жаждал мести, навряд ли бы вел себя так спокойно. Кроме того, я бы почувствовал на себе его эмоции, уловил неладное. Но голубые глаза не выражали презрения или озлобленности. Не обвиняли, не осуждали. Не жаждали крови. Они были уставшими и… Я тяжело выдыхаю, накрывая ладонью веки. Уставшими. Вот почему я ощутил это с первого же взгляда. Он смотрел на меня опустошенно, словно потерял что-то очень важное. И тот первый танец, когда он поблагодарил меня… Я помню эту интонацию. Мягкую и тихую. А это уж точно не похоже на ищущего справедливой мести обманутого мужа. Он поблагодарил меня так, словно я помог ему отвлечься от своих тягот. - Хочешь сказать, он возвращался сюда не ради мщения, а ради… - Ради тебя, - кивает Такашима, наполняя рюмки вновь. А ведь я уже не трезв. – А учитывая тот факт, что господин Матсумото натурал, то он, так же, как и ты, наступал себе на горло всякий раз, как решался вернуться в сие заведение. И если ты бесился, то он наверняка чувствовал себя последним идиотом, борясь с собой до последнего. Так что еще неизвестно, кому из вас было тяжелее переносить эти встречи. - Теперь ты защищаешь его? – иронично огрызаюсь я, бросив раздраженный взгляд на невозмутимого танцора. - Ну, как сказать… - Уруха подносит рюмку к губам, задумчиво промычав. – Просто он не плохой человек. Если бы не он, моя сестра осталась бы без гроша в кармане. Я ему должен, так что отдаю, как могу. Рыжий пожимает плечами и, залив в себя алкоголь залпом, с громким стуком ставит рюмку обратно на журнальный столик. - И-и-их! Отличное сакэ! - А твой благоверный не будет против, если ты припрешься к нему «в дрова»? – как бы между прочим замечаю я, и Кою весело смеется, разваливаясь на диванчике рядом со мной. - У него с группой тур по стране. Сейчас они где-то в Мие… а может, и еще где-нибудь. Обычно он звонит мне рано утром, ублюдок, а ведь прекрасно знает, что я работаю по ночам. Но ради пары его слов я готов простить ему это свинство. Красивый больно… и опытный. Я закатываю глаза, зажимая фильтр тлеющей сигареты между губами. - Гомосек несчастный. - Уж кто бы говорил! Или твой член стоял исключительно от красоты музыки и вокала, когда я зашел сюда? Кроме того, пьяный я танцую только лучше. И трахаюсь – тоже. Так отчего Юу быть против? - Заткнись, боже, замолчи, Уруха! Ответом мне был только пьяный смех друга. Он не пришел. Всю неделю я был, как на иголках, ожидая наступления пятницы. И в саму пятницу с волнением ждал в гримерке Ютаку, который бы позвал меня на приват-танец в пятую комнату, оборачивался на каждый шорох, не в силах усидеть на месте, выглядывал в зал в поисках белой макушки. Но он так и не появился. И на следующей неделе, и через нее. Я начинал нервничать, прокручивая вновь и вновь наш с Кою разговор после последнего танца, и слова блондина с алыми губами то и дело всплывали в моей памяти, словно вердикт: «Я больше не приду»… Неужели, правда? Это первый раз, когда я оказался растерян происходящим. Хотя, казалось, я должен был радоваться такому раскладу, но вместо этого мучился от неопределенности и чувства стыда, тщетно пытаясь отбросить мысли об адвокате. Я чувствовал себя загнанной в угол крысой, поставленным в тупик подростком, который не понимал, что происходит. Я был уверен, что он вернется, был уверен, что смог заинтересовать его. Я еще никогда не промахивался так сильно, никогда не лажал так глупо. Я был готов поручиться за себя и свой опыт, поклясться в сто процентном успехе! Но этот мужчина рушил все мои теории и убеждения, все мои доводы и веру в себя. Я… оказался неправ? Я провалился. С треском провалился! Я впервые ошибся в человеке, с которым столкнулся напрямую! И это был настоящий крах для меня. Я не знал, что мне делать. А образ Матсумото, словно призрак, продолжал настойчиво преследовать меня и днем, и ночью. Возникая миражом то тут, то там. Теперь даже в моей собственной квартире я видел горящие в полутьме голубые радужки, следящие за мной снова и снова, неотрывно и так внимательно… Я почти привык жить с этим взглядом, с чужим присутствием в своей жизни. Паранойя ли это, шизофрения или помешательство – мне было плевать, как называть свое состояние. Было плевать, до тех пор, пока воспоминания о нем не стали терзать не только уставший от этой каши разум, но и тело… И вот, спустя три недели, я поймал себя на том, что жажду его всего. Поймал в момент, когда увидел вместо женщины на диване, для которой я танцевал приват, блондина в сверкающем темно-синем костюме, обрамленного приглушенным светом настенных ламп. И понял, что так дальше продолжаться не может. Я должен был поговорить с ним о том, что произошло. О его жене, о реакции наших тел, о том, что было с нами… Спросить, почему он больше не приходит. Почему не мучает меня, почему передумал мстить. Я хотел знать все об этом человеке. Я хотел услышать его мысли. И старался не думать о том, что эта встреча может изменить мою жизнь до неузнаваемости. Поэтому я впервые залез в интернет с осознанной целью – найти информацию о человеке, который в другой ситуации не представлял бы для меня никакого интереса. Вводя в поисковик имя известного в Японии адвоката, я уже морально готовился к разочарованию. По-любому, это обычный заурядный японец. Блеклая мышь и офисный червь без прически и грамма косметики на лице, такой же, как и все лицемерное общество, скрывающее свои грешки и грязные увлечения за приличным костюмчиком и чистым однотипным личиком. Мышь, которая изо всех сил старается не выделяться из толпы и боится, что о ней подумают остальные. И только в стрип-клубах она преображается, как и все мои зрители… я прямо-таки представлял себе эту фотографию в интернете: серое безэмоциональное лицо, прилизанные волосы, огромные очки и честный невинный взгляд… Показная фальшь, которую я так презираю. Но вместо добропорядочного, до омерзения правильного офисного планктона я вдруг вижу красивого и самодостаточного мужчину. Большие очки в черной оправе – единственная вещь, которую я угадал, нажимая на поиск, зато промахнулся во всем остальном. С фотографии на меня смотрел статный привлекательный и совершенно не похожий на других адвокат: белые волосы завиты волнами, глаза подведены черными тенями, легшими на веки широкими линиями. Дорогой костюм пестрил легкой психоделикой – строгого пошива, он ничем не отличался от обычного, только ткань, черно-белая, с изображением женских лиц и рук, резко выделяла мужчину из коллектива. На пальцах массивные серебряные кольца. Только губы не накрашены… и одна только мысль о том, как он входит в зал суда в таком виде, вызвала улыбку на моих губах. Но, судя по его заслугам, всем было откровенно плевать на внешний вид мужчины – дела, за которые он брался когда-либо, Матсумото выигрывал с блеском, и потому общество перестало реагировать на косметику и странные костюмы мужчины, совершенно непохожие друг на друга. Главным остался острый ум и хватка, которой не хватало другим адвокатам, а потому блондин мог позволить себе многое. А я… А я был очарован этой смелостью и спокойствием в вечно усталых глазах. Потеряв всякий покой, я перерыл в своих поисках весь интернет: читал статьи, смотрел видео-интервью, фрагменты из новостей, слушал радио-эфиры. Я изучил его биографию от и до, нашел фото с женой… Да, это была она. Ямамото или как ее там. Та самая влюбленная девица, сейчас, наверняка, в отчаянии кусающая локти из-за того, что упустила не только успешного богатого мужа, но и возможного ухажера. Ведь, судя по маленькой газетной вырезке, Матсумото Таканори – «адвокат от бога», как называли его коллеги по цеху – выиграл дело по разделу имущества, доказав судье свою невиновность в крахе семейного счастья. А после вести о распаде этой пары блондин вновь набрал бешеную популярность среди незамужних женщин. Теперь он завидный холостяк, которого неделю назад напечатали в каком-то дорогом журнале, названия которого я не запомнил. В разделе «самые желанные мужчины Японии». После пяти лет в браке… Я устало потираю глаза, откинувшись на спинку кресла. Пять лет. Но детей не было. Зато была измена – Матсумото говорил об этом в суде. О том, как однажды застукал жену в обществе музыканта, стремительно идущего к славе. Он простил ее тогда, и женщина обещала, что этого больше не повторится. Какая вопиющая наглость. - Гадство, - фыркаю я презрительно, закрывая глаза. Имени музыканта, конечно же, нигде не было. Конфиденциальность и все такое. Да и Матсумото не был похож на человека, который мог бы вот так запросто сломать чужую карьеру подобным заявлением. Свидетель со стороны блондина – его давний друг – подтвердил факт измены, поведав суду о том, что был в тот момент вместе с обманутым мужем. Они хотели выпить дома у Матсумото и пришли туда раньше, чем обычно – из-за аварийной ситуации в офисе рабочий день был сокращен, а сотрудники – отпущены по домам. Кажется, это был пожар, возникший из-за пришедшей в негодность проводки, вспыхнувшей во время совещания. И теперь, узнав так много о броском смелом мужчине и открыв его для себя совершенно с другой стороны, я ощутил острое желание узнать еще больше. Еще глубже, еще интимнее. Еще, еще… Мне действительно было необходимо встретиться с этим человеком тет-а-тет. Ведь несмотря на всю мою неприязнь к геям... Я хочу его увидеть. Хочу! - Где он работает, Уруха? – я ловлю танцора возле сцены, преграждая ему путь в гримерную. - Кто? – не понимает тот, накидывая на плечи халат, поднесенный ему помощником. - Матсумото. - Зачем тебе? – капризные губы тут же искривляются в едкой улыбочке, и Такашима гордо обходит меня стороной, вальяжно зашагав в сторону служебного помещения. - Уруха! – рычу я в спину мерзавцу, вынужденный плестись следом. – Не выводи меня. Ты знаешь, чем это кончится! - А чем кончится ваша встреча с Матсумото-сан? – не отступает танцор, требуя у меня сигарету. И я, непонятно как оказавшись во власти этого пидора, вконец охамевшего и переставшего видеть края, недовольно протягиваю ему пачку. Быть зависимым от кого-то и правда отвратительно. - Тебя не касается, - угрожающе предупреждаю я, едва не отломив крышку зажигалки – кулак сжался сам собой, заскучав по чужой роже. - Касается, - серьезно отвечает мужчина, заставляя меня немного успокоиться. – Потому что ты ни хера не знаешь об этом. Гребанный гомофоб. - А что, у вас, педиков, как-то по-другому все происходит? – скалюсь я, получая в ответ веселое фырканье. - Ты даже не представляешь, насколько. В общем, так: ты оплачиваешь выпивку, а я услужливо посвящаю тебя во все свои маленькие тайны. Ведь, судя по твоему виду, ты уже решился на все тяжкие… верно? - Ты неподражаемая мразь, сладенький. - Ну, не хочешь, как хочешь. Мое дело предложить. - Стой! – я поспешно окликаю отвернувшегося от меня мужчину, который уже хотел было отойти. – Черт с тобой! Согласен. - Ну, вот. Другое дело! А то «мразь», «педик»… - Ну, извини! – огрызаюсь я, нервно запустив пальцы в свои волосы. – Просто я чувствую себя полным придурком… Да и сам факт того, что он меня зацепил… Ну, знаешь… это же не гардероб сменить… - Да понял я, понял. Не напрягайся, - смеется рыжий, поманив меня за собой. – Ты уже освободился, верно? - Ага, - хмыкаю, тяжело вздохнув. - Отлично. Тогда берем бухло – и к тебе. - Почему ко мне?! - Тебе нужна моя помощь или нет? - Ко мне, так ко мне, - нехотя соглашаюсь я, побредя следом за танцором. Но ничего. Я еще припомню ему это… Обязательно.