Translator

Настал тот день, ради которого Мэтт жил, когда вообще вспоминал, что живет ради чего-то. День зарплаты. В кабинет выдачи заработанного уже выстроилась неплохая очередь, среди которой затерялись и Мэтт с Генри. Они решили взять выходной и исключительно как друзья погулять по улицам уже немного забытого ими Лондона. - Сколько?? - вылупил глаза Мэттью, увидев свою зарплату, - Серьезно?! Это не шутка?! - Мэтт, что с тобой? - удивился Генри, - эти деньги тебе кажутся маленькой суммой? - Шутишь что ли, да у меня никогда не было ничего подобного! Мы прямо сейчас обязаны пойти и купить много-много всего! Торговый центр большого и грустного города кишел людьми разных полов, возрастов и национальностей. Все они были абсолютно разного социального статуса, абсолютно разного достатка, происхождения, но все-таки они были чем-то похожи. Наверное, они походили друг на друга в своей любви к современности, где деньги являлись крупнейшей единицей выживания. Среди бедных и богатых, толстых и высоких, радостных и грустных пробивались вполне нейтральные, но так привлекающие наше внимание, парни. Одеты они были не дорого и поэтому мало чем выделялись из общей массы. Разве что тем, что это были Мэттью Беллами и Генри Харвардсон. Парни, за жизнью которых неустанно наблюдаем мы. Мэтт давно не был в такого масштаба торговых центрах. Да и в центре города он бывал не часто. Он и правда запамятовал, когда покупал себе какие-то предметы одежды, домашней утвари и много всего прочего, что он всегда так хотел купить. Именно поэтому он прилипал к витрине каждого магазина и не отлипал от нее до тех пор, пока Генри силком его оттуда не оттаскивал. Они долго гуляли по торговому центру, заходя в каждое кафе и заказывая самое вкусное, что там только было: пончики, пироги, круассаны, эклеры... Теперь Мэтт по-настоящему почувствовал себя счастливым. Он понимал, что счастье совершенно не в деньгах. Счастье в свободе. В свободе, которую обеспечивает ему воля решений и действий, ну и (он до последнего не хотел этого признавать), отчасти, деньги. Он был лишен этого всего долгий период времени и теперь он чувствует себя полноценным, он чувствует себя живым. Его руки ломились от пакетов с разнообразными вещами, книгами, и какими-то маленькими безделушками. Его плечи украшал новый, бежевый плащ, на почте уже дожидался своего часа очередной удивительный подарок родителям, а лицо его трескалось от удивительно широкой улыбки. Ему нравилось ни в чем себе не отказывать, не на чем не экономить и быть полностью уверенным в завтрашнем дне. Он был абсолютно спокоен и удовлетворен, что теперь у него есть все - и красивая одежда, и крыша над головой, и пища, для поддержания жизнедеятельности. Это чувство самодостаточности и удовлетворенности заставило его мир поменять свои краски с невзрачных и блеклых на яркие и жизнерадостные. Мэттью снова чувствовал себя беззаботным ребенком. Ему нравилась эта радость и легкость. Такого он не испытывал еще дольше, чем чувства, описанные ранее. На склоне дня Мэтт и Генри дольше всех засиделись на ужине. Уже все ушли, а они еще сидели за своим столиком и смотрели на ночное небо сквозь огромное окно в пол-стены. Это парящие чувство абсолютного счастья все еще задержалось в мыслях Мэтта. Он хотел, чтобы теперь так было всегда. Чтобы его лицо всегда выражало сытость и тягу к жизни. - Сегодня небо как-то по-особенному красиво. - нарушил тишину Генри, - и нет, Мэтт, не подумай, что это флирт. Просто констатирую факт. Да и сегодня день зарплаты. Деньги все делают красивее. - Ты правда так думаешь? - вонзился во влажный воздух тихий голос брюнета. - Я не так рад самим деньгам, как рад тому, что они у меня, наконец-то есть. Все говорят, что не в деньгах счастье. Лично для меня сейчас никакого счастья, кроме них, нет. Или мое счастье больше заключается не в деньгах, а в пожизненном стремлении их получить? Как достижение цели?.. Да, у каждого счастье свое. - И все-таки, смышленый ты, Мэттью, парень. И приоритеты расставляешь грамотно. Но вся правда в том, что счастье у каждого свое. - А какое твое счастье, Генри? - все с тем же по-щенячьи восторженным взглядом, спросил друга Мэтт. - Мое? - задумался блондин, - наверное, в любви. Но ее пока нет, и поэтому я не могу сказать точно. - А ты кого-нибудь когда-нибудь любил? - Все время своего счастья я жалел о том, что мне нельзя полюбить того, кого я действительно хочу полюбить. - холодно ответил Генри, и, потрепав Мэтта по голове, скрылся в дверном проеме столовой.