Где-то там...

Солнце мягко ласкает меня, как будто наполняет своей теплотой, невесомостью, светом. Оно уже клонится к закату и поэтому его свет не слепит, а жар его похож на нежные объятия, твои объятия. Я подбираю палку и кидаю ее вдаль. Миччи мчится за ней, виляя хвостом и звонко лая от радости. Тут дверь дома, на лужайке которого я стою, открывается, и оттуда выходишь ты. В твоих руках моя куртка, а сам ты, улыбаясь, идешь ко мне. Боже! Твоя улыбка озаряет не хуже полуденного солнца, оно освещает твое лицо и согревает меня. Меня как магнитом тянет ближе к тебе, я не могу, да и не хочу этому сопротивляться, делаю шаг к тебе. Ты подходишь и набрасываешь куртку мне на плечи, обнимаешь и прижимаешь к себе. Я так ошеломительно, так бесконечно счастлив, когда ты наклоняешься ближе. Я тянусь к тебе, ну же! Без твоего поцелуя я умру, иссохну, задохнусь. Твое дыхание опаляет мне щеку… И ты со смехом говоришь: — Опять забыл одеться теплее, Честер… Честер! Заболеешь же, придется опять отменить тур. В словах слышится упрек, они холодной водой обтекают меня, заставляя сжаться, как от удара. — Честер последнее время, ты невыносимо рассеянный. Ты вообще слышишь, что я говорю?! О, да, Майки, слышу. Я все прекрасно слышу и вижу. Твою холодность и пренебрежение, ты стараешься меньше смотреть на меня, не остаешься со мной наедине, не замечаешь меня. А я готов виться вокруг тебя, как Миччи, выпрашивая ласки и похвалы хозяина. Но даже в этом мне было отказано, после того, как я сломал лодыжку. Даже просто нормального отношения я был лишен, ведь я посмел своей травмой поставить под угрозу твои тщательно разработанные планы. Но я уже привык, не впервой тебе загонять гвозди в крышку моего гроба. Только все гадаю, когда крышка встанет на место, и я останусь наедине с собой в темноте и тишине. Раньше это ввергало меня в ужас, теперь я жду это, как избавление. Я не могу так больше, наша дружба превратилась в фарс, она разлетелась на куски, будто ее и не было. А я так и остался лежать в том гребанном зале, не понимая почему, почему ты ушел, даже не узнав, что со мной. Я вою от боли там, так и не понимая, что я сделал не так, в чем провинился. — Чес, с тобой все нормально, что опять нога болит? — славный милый Дейв, как всегда пытается исправить положение, но все его потуги тщетны. — Пф! — ты фыркаешь и выскакиваешь из комнаты, которая погружается в молчание после того, как ты уходишь в очередной раз. Как всегда ты уносишь свое недовольство мной, лучше бы ты наорал на меня. Эта холодная война убивает меня. Парни же чувствуют напряженность в наших взаимоотношениях, но не лезут к нам. После моих срывов из-за наркоты и тяжелого расставания с Сэм, они зареклись лезть ко мне. Обычно мной занимаешься ты, занимался. А к тебе последнее время лучше вообще не соваться, ты и не пошлешь вроде, не оскорбишь, но чувствуешь себя грязью под твоими ногами. Слышу чей-то смех. Надо же кто-то находит что-то смешное в этой ситуации, сказал бы мне я тоже не прочь посмеяться. И затыкаюсь, так как смех этот рвется из моей глотки… Кажется я начинаю сходить с ума. — Честер… С тобой правда все нормально? Последнее время ты выглядишь не очень, — осторожно говорит Бред. — Да и вообще последнее время… — Все нормально, — обрываю я его. Не хочу слышать то, что он хочет сказать, как будто от озвучивания проблемы, она станет неразрешимой. Ага, как будто вообще можно что-то разрешить. — Я просто устал из-за этой долбанной ноги, да еще таблетки вызывают постоянную вялость и сонливость. Поеду я домой, отдохну. Скажите Ма.. в общем, скажите ему что-нибудь, а хотя можете ничего не говорить. Какая разница. Я беру костыли и хромаю из студии. Что-то меня и правда знобит. Хотя и не странно, думаю я, когда я вижу распахнутую дверь на балкон. Оттуда несет сигаретным дымом. Майк опять курит? Ему же нельзя. Делаю шаг по направлению к балкону, желая отругать его. Но разворачиваюсь и хромаю к выходу. Кто я такой теперь чтобы что-нибудь говорить по этому поводу. Ведь это я постоянно травмируюсь и не слежу за собственным здоровьем, из-за чего постоянно страдают близкие мне люди. А может это был вовсе не Майк… Я иду до стойки, сообщаю, что хочу ехать домой. Мне предоставили личного водителя, чтобы я мог перемещаться, это так раздражает. Я не могу сам собой распоряжаться из-за группы и семьи, а теперь я не могу свободно перемещаться в пространстве. Поездки давали мне немного времени, чтобы побыть наедине с самим собой, побыть свободным от повседневных дел и забот. Ведь я еще не там, куда еду и проблемы того места еще не ведомы мне. Но уже и не тут, и проблемы этого места уже не тяготят меня. А теперь мне приходится делить мою дорогу с кем-то, и она теряет для меня свою привлекательность. Хотя последнее время проблем с одиночеством у меня нет, в студии я не частый гость, а дома не всегда есть Талинда и дети. У них свои дела, заботы, да и сейчас я невозможен со слов Тал. Со скуки увлекся просмотром сериалов, посмотрел английского Шерлока, Доктора Кто, Теорию лжи, Менталиста, Теорию большого взрыва. Вот и сейчас, придя домой, ухожу в самую теплую южную гостиную и включаю очередную серию Ганнибала. Наблюдаю, как хитроумный доктор обманывает всех, а получает по шее главный герой. Мои мысли тоже начинают путаться, почему же Майк так изменился? Что послужило причиной и почему страдаю именно я? Возможно, он что-то скрывает? Может… нет, ну это уже полная чушь. Из-за этой ситуации и, насмотревшись этого ширпотреба, я начинаю искать то, чего вообще нет. Хотя есть и плюс, я начал изучать психологию, начал сортировать свои мысли в голове по полочкам, и облекать их в красивую упаковку слов. Кстати именно посмотрев этот сериал, у меня появился этот дом с лужайкой, где я играю с собакой, а ты любишь меня. Это даже лучше нашей дружбы и возможности обнимать тебя, видеть твою улыбку, направленную на меня. Там ты любишь меня именно так, как Я этого хочу. Хотя и там наши отношения не доходят до постели, ведь я не могу себе представить каково это, быть любимым тобой. Но все же один вопрос не дает мне покоя — почему?